Борис Николаевич Пшеничный
КОРИДОРЫ СОЗНАНИЯ
Фантастическая повесть
...Тсс... Тихо! Туда посмотри. Папашу видишь? За столиком у окна. Да, с
бородой, лысый. Ты его наверняка знаешь. Долин это. Он самый. Мой бывший
шеф. Радиобог, как его звали у нас на комплексе. И не только у нас - во всем
Космоцентре. Случалось, даже в протоколах проскакивало: "поручить
Радиобогу". Сам видел. Кто-то из новеньких, должно быть с умственной натуги
решил, что фамилия у него такая - Радиобог. Но я бы предпочел - Радиодьявол.
Вернее было бы. Ближе к костру, к адской жаровне. Там ему самое место.
А с ним - это дочь, Ольга. Не похожи? Она лицом в мать, вылитая. Только
той давно нет, погибла. Ей было тогда столько же, сколько сейчас Ольге. Я
сличал с фотографией - копия. Сходство обалденное, оторопь берет.
Вот так да! Каким же ветром? Думал, их и в городе нет, насовсем уехали.
Старик, говорили, где-то преподает, профессорит. С космосом порвал начисто,
к нам не наезжает, не звонит... Интересно, что они здесь забыли? Я их уже
лет пять не видел. Подойти? Представляю, как бы вытянулись рожи. Но нет,
обойдутся, целоваться не будем... Я, между прочим, чуть в родственники не
угодил. Честное слово! Как понимать? А так и понимай. Жили вместе, одной
семьей. Мог стать Ольге деверем, а мог - мужем. Да почти уже был, к тому
шло...
Хочешь на спор: за весь вечер они двух слов не скажут, так и будут
посапывать молча. Но это еще то молчание! Ты сам с собой иногда мысленно
разговариваешь? Вот и они - без слов. Я серьезно. Какой там каждый сам по
себе! Видно же - вовсю болтают. Может, даже вирши друг другу шпарят... Стоп!
Теперь смотри в оба. Фужеры у них пусты, а на горизонте официант. Что делает
папаша? Взгляд на дочь. (Мог бы, впрочем, и не пялиться). Она, заметь, сидит
как сидела, даже глаз не подняла, но он понял. Знак официанту, коктейль
заказан, семейство продолжает веселиться... Ну что, впечатляет? Тебе все
смешно. А ты сам понаблюдай. Присмотрись, присмотрись.
Впрочем, ни фига ты не заметишь. Прежде надо знать, как это у них
получается. Я? Знаю, конечно. И мой брат знал. Только мы, никто больше. Будь
Федор жив, сидели бы сейчас вместе, квартетом, и каждый бы пиликал свое. О,
был бы концерт! Я бы работал на Ольгу, она на Федора, ну а он донимал бы
разговорами Долина. Что ему Ольга?! Женщины его не интересовали. Ни с какого
боку. У него на них не было ни времени, ни терпения. Чуть где юбка, он меня
вперед - крутись, мол, а сам в кусты.
Поначалу он и Ольгу пытался мне сплавить, но папаша был начеку. Федору
он заявил категорически: она или с ним или ни с кем. Мне же вежливо
предложил не путаться под ногами. Испугался, что я испорчу все дело. Какое
дело? А то самое - как им удается объясняться без слов, молча.
Расскажу, если хочешь, спешить все равно некуда. Только давай слегка
переместимся. Вот так, чтобы не торчать на виду. Ты можешь высовываться,
лишь бы меня не засекли. Я не готов к встрече, да и ни к чему. Что было, то
сплыло. Перегорело.
Ты когда узнал об Р-облаке? Ну что ты! К тому времени экспедиция была
уже почти готова. А суетиться начали еще зимой, так что с полгода уже
потели. Но наши игры с Долиным начались лишь месяца за два до старта, в
самую запарку.
Помню даже день, когда старик впервые обратил на меня внимание.
Событие, между прочим. Такие даты забывать нельзя. Может, мемуары придется
писать. А что? Поверь, он гигант, о нем еще вспомнят, спохватятся. Будет ему
стоять памятник. Я бы уже сейчас деньги на бронзу собирал, открыл счет в
банке. Не шучу.
Значит так. Я только-только обжился на радиокомплексе. Кстати, меня
туда Федор впихнул. Не дал даже проветриться после института. Вчера обмывали
диплом, а назавтра погнал в отдел кадров. Иди, говорит, пока место есть, и
постарайся зацепиться. С "местом" сразу не вышло, только пообещали. Оформили
стажером-оператором, к тому же с испытательным сроком, как какого-нибудь
пэтэушника. Но тогда меня и это грело, лишь бы, думаю, приклеиться к фирме.
В Космоцентр мало кто въезжает на белом коне, я готов был начать с подсобки.
Само собой, вкалывал, как зверь, из кожи лез, чтобы набить себе цену. У меня
на физиономии было написано: хватайте кадру - не промахнетесь. И уж,
конечно, ждал, когда слух о толковом малом дойдет до ушей главного. А
главнее Долина для меня никого не было.
Виделись мы почти ежедневно - то на территории издали, то в коридорах
впритык. Вернее, я его видел, он же меня - сомневаюсь. При встрече слегка
мазал взглядом, не задерживаясь. Все правильно, кто я такой, чтобы меня
разглядывать. А тут вдруг удостоил, сам в наш блок прискакал.
Я его нутром почувствовал. Будто под напряжение попал. Слышу, что-то
накатывает со спины, печенку разогревает. Народ в аппаратной шеи вывернул,
глаза косит - по чью это душу? По мою оказалось. Подходит тенью сзади, руку
на плечо и в полный голос: "Полковник Федор Севцов - ваш брат?" Спросил без
всякого предисловия, я даже не сразу врубился. Угу, говорю, единоутробный, а
что? Он моего вопроса принципиально не слышит, отвечать не собирается.
"Зайдите после смены". Сказал и точка, конец связи.
До звонка, прикидываю, еще два часа. Сиди и гадай, какого хана ему от
меня надо. Сдвинуться можно. Только ждать Долин не стал, прислал подмену. Уж
если он загорался чем, то не откладывал. А загорелся, похоже, основательно,
прямо невтерпеж.
Бегу, конечно. В голове одно: кончилось мое стажерство, досрочно
проскочил в штат. Решил, что старику шепнули, кем я прихожусь полковнику
Севцову, ну и...
Перед дверью стряхиваю с себя дрожь, вхожу родным племянником. Жаждали,
спрашиваю, видеть? Так я тоже очень-очень рад - всегда готов - пожалуйста -
можете рассчитывать - ничего не стоит - и вообще спасибо! Выпалил на одном
дыхании и жду: как? Это моя домашняя заготовка, могу подарить. Действует
безотказно. Я в институте таким манером не одного профессора заставил икать.
Смотрю, вроде бы заинтриговал шефа. Брови на лоб, борода вбок. От
избытка чувств аж на полушепот перешел. "Долго думали?" - спрашивает. Я тут
же заткнулся наглухо. Лучше, понял, не дразнить гусей, не выпендриваться.
Всем видом показываю: виноват, больше не буду.
В другой раз он, может, и поиграл бы со мной, но сейчас ему было
некогда. Выволок на середину кабинета стул и мне рукой: сюда, сюда
присаживайтесь. Меня, значит, на стул, а сам пошел писать круги. Обойдет,
остановится, посмотрит удавом в глаза, и снова по кругу. Да не просто
кружит, а с натугой - как лошадь, впряженная в ворот. Тянет, трудится.
Он и в самом деле трудился, только я не сразу это понял. Чувствую, от
его кружения что-то со мной творится, будто старик опутывает чем-то,
пеленает. Когда же до меня дошло, какую штуку он со мной проделывает, то
поздно было, не мог воспротивиться. Сижу коконом, изнутри бессловесной
тварью поглядываю. А он все бегает, кружит.
Гипноз не гипноз, но что-то похожее от него находило. Оцепенение
какое-то. И это не только я, другие тоже подмечали. Старались близко не
подходить, держались на отдалении. Вокруг него всегда какое-то поле. Чуть
зазеваешься - оно тебя втягивает, обволакивает. Одним своим присутствием шеф
мог кого угодно в паралич вогнать.
Через минуту я был готов. Вибрирую от напряженки. И тут он навалился с
вопросами. "Значит, братья вы? - все еще сомневается. - Так-так... Ну,
давайте, рассказывайте" - и поясняет, что его интересует. Речь о Федоре,
конечно. Каков он без погон, характер, нрав, привычки, с кем водится, чем
тешится. Выкладывай ему всю подноготную, да еще в деталях, с подробностями.
Словом, раздень брата догола и выверни наизнанку.
Кое-что я сдуру наплел, распустил язык. Потом притормозил. Хоть и в
коконе, а что к чему соображаю. С какой это стати должен докладывать? Почему
бы вам, подсказываю шефу, не допросить самого полковника Севцова? Может, он
и не пошлет вас куда подальше, может, оценит ваше любопытство.
Старик посмотрел на меня, как на законченного дебила. До чего, мол, ты,
парень, туп, а еще собираешься служить в моей конторе. Тут же популярно
разъяснил, что человек сам себя в основном по зеркалу знает, а кто и что он
есть на самом деле это со стороны виднее. "Правда, не каждому дано
видеть", - шепнул он мне доверительно, чтобы я не сомневался в своих
умственных способностях. Под занавес выразил сожаление, что затеял
непосильный для меня разговор, порекомендовал записаться на платные курсы
хорошего тона и распеленал меня, выпустил из кокона
На том мы тогда и расстались. Я побежал к себе в аппаратную.
А буквально через четверть часа звонит Федор и тоже с расспросами: как
у меня с шефом, какие отношения? Тут уж я на дыбы. Нашли горсправку! С каких
это календ, рычу в трубку. У вас взаимная пламенная любовь? Может, вам еще
свидание устроить?
Со свиданием я опоздал. Долин, оказывается, только что по телефону
пригласил брата к себе домой. В гости. "На чашку чая", - как он определил
жанр встречи.
Федор в шоке, я тоже. Они с Долиным, разумеется, знакомы и не первый
год, однако не настолько, чтобы вместе распивать чаи. Старик явно что-то
затеял. "И ты пойдешь?" - спрашиваю. "Вместе пойдем, - обрадовался брат. -
Ты тоже зван. У твоего шефа какие-то идеи насчет нас".
Тогда мы еще не знали о назначении Федора. Решение Большого Совета
обнародовали лишь через сутки, а Долин был на Заседании, подписывал
протокол. Он первым и сообщил нам, когда мы вечером заявились к нему в дом.
Представь наши рожи. Только-только переступили порог, осмотреться не
успели, а хозяин с ходу бах - жареную новость! Браво, говорит, полковник
Севцов, поздравляю, вам доверили экспедицию.
Федор, конечно, ждал этой вести, он уже давно работал по программе
полета к Р-облаку. До меня тоже доходили слухи, что его натаскивают на
главного. И все же ... Не каждый день судьба печет такие пироги. Стоим
именинниками, с ноги на ногу переминаемся, ну а что дальше? Расплескивать
эмоции глупо, прикидываться, что нас ничто не колышет, еще глупее. Надо
как-то выкручиваться, что-то говорить, делать. Но старик-то, старик! И не
думает выручать. Хоть бы по дому повел или сесть предложил, так нет же!
Уставился иезуитом, глазами жрет - удовольствие ему смотреть, как мы изнутри
жаримся.
Федор по натуре джентльмен, его на курсы бостона посылать не надо, но
тут он взбурлил. Спасибо, говорит, за новость, только стоило ли из-за нее
затеваться с чаем, могли бы по телефону сообщить. Ну а сейчас, уж извините,
нам не до чаев, как-нибудь в другой раз, еще раз спасибо, - и мне головой:
поворачивай, пошли!
Ха, не тут-то было. Недооценили мы старика, не так его поняли. Даже к
двери не подпустил. Стал на проходе, борода секирой. "К столу, к столу!" -
потащил. Его как подменили. Теперь он нам отец родной, а мы ему самые
дорогие гости. Засуетился, обхаживает и все про ту же "чашку чая", но уже с
приложением: "А Оленька нам сыграет".
Заметь: впервые о дочери. Мы ее пока не видели, встречать не вышла.
Отсиживалась в соседней комнате. Слышно было - за стеной кто-то есть, шаги,
шуршание. Кто еще?
Знал я о ней тогда еще не много, меньше анкеты, и все - с чужих слов.
Перезрелая девица, пианистка, вымучивает вундеркиндов в музшколе. Наших
мужиков на радиокомплексе особенно занимало, почему холостякует - уже под
тридцать, а не замужем. Валили на папашу: с таким, как он, приданым ей век
ходить неокольцованной. Старик, мол, дрожит над ней, от себя не отпустит, ну
а жить с ним под одной крышей - извините, дураков не сыщешь.
И вот когда Долин, усаживая нас за стол, произнес ее имя... Верно, так
и было. Я сразу решил, что мы с Федором приглашены на смотрины. Аж ахнул про
себя: сводничает папаша! Для дочери старается. Для себя, впрочем, тоже.
Подыскивает ей выгодного муженька, себе - престижного зятя. А Федор, сам
понимаешь, после назначения, в новом, так сказать, качестве самая подходящая
кандидатура - и в мужья, и в зятья. Отсюда весь пожар, вся суета.
Расшифровав, как мне казалось, Долина, я почувствовал себя на троне.
Смущения как не бывало, дышу полной грудью, поглядываю свысока. Ну, ну, -
подстегиваю в мыслях шефа - разворачивайся, действуй, посмотрим, что у тебя
получится.
Сели, значит, за стол. Пока втроем. Ольга все еще прячется.
Хозяин распечатал бутылку. Чай чаем, а для разгона коньячок. За
встречу, за успех экспедиции, само собой - за командора. (Держись, братец!).
Старик видит только его, меня как нет, даже боковым зрением не замечает. Ему
рюмку с верхом, мне - недолив; ему лимончик на тарелку, мне - бери сам.
Явная дискриминация. Так в приличных домах не поступают. Начинаю заводиться.
Ну ты даешь, шеф! Обхаживаешь запроектированного зятя, понять тебя можно, но
зачем же так грубо? Все равно злорадствую, ни фига не выйдет, зря
стараешься, его тебе не подцепить. И на свое передержанное чадо со всеми ее
талантами особенно не надейся. Да будет тебе известно, лысая ты борода, что
Федор на эту наживку как раз и не клюет. Его никакой гейшей не заманишь. Не
видишь разве - он всем нутром уже там, на пути к Р-облаку. Попробуй-ка
достань его, верни оттуда.
Смотрю, брат и в самом деле где-то парит. На лице полное отсутствие
всякого присутствия. Хоть "ау" ему кричи... Впрочем, хреновым я оказался
психологом. Парить он, может, и парил, но не так далеко, не дальше смежной
комнаты, где скрывалась Ольга. Ждал, когда появится. Раз взглянул на дверь,
два...
Слышу - шорох. Портьеры на двери вразлет, и выпархивает нечто
блестящее, слепящее, с обнаженными плечами. Эдакое эстрадное диво на дому.
Полупоклон, полукивок, невидящий верхний взгляд. Ей-ей, явление звезды
публике, полная иллюзия концертного действия. Она на сцене, мы в партере,
подавай аплодисменты. У меня уже ладони друг друга ищут, в глотке - браво!
Едва сдержался.
Не только я с Федором, папаша тоже в отпаде. Вцепился в стол, челюсть
отвалил.
Диво ветром мимо нас, сразу за пианино, уже пальцы разминает.
- Оля, - наконец-то очухался старик,- может, пока к нам присядешь. Мы
только разговорились.
Ее будто оскорбили. Вздрогнула, плечи углом вверх. Вот-вот снимется,
улетит.
- Но ты, - чеканит, - хотел, чтобы я только играла.
Как тебе такое начало? Я и говорю: скандал. Выходит, все у них было
заранее продумано, расписано. Не успели только отрепетировать, потому и
накладка. Дочь куда-то занесло, папаша хотел вернуть в колею, чтобы было
строго по сценарию, а она - на своем.
Потом уж совсем пошло вкривь и вкось. После блистательного выхода Ольга
вдруг сникла. Играла без настроения, вяло и что-то бесконечно занудное,
словно решила уморить нас. Такого минора я в жизни не слышал. Даже на
похоронах.
Мне тогда показалось, что это она нарочно развела скучищу. Назло нам.
А-а, пришли, мол, развлекаться? Так вот вам все веселье, кайфуйте, дорогие
гости! Заодно и папаше решила насолить. За что? Мало ли. Мы же ничего об их
отношениях не знали. Может, ей папашина затея со сватовством - поперек
горла. Ведь по сценарию ей бы в лепешку разбиться, чтобы произвести
впечатление, ну она и расстаралась - завалила ему весь спектакль. И ушла
чуть ли не в ярости. Оборвала игру на полуфразе.
- На сегодня, надеюсь, хватит! - обдала сквозняком - и в портьеру. Не
попрощалась, не взглянула. Чем не скандал?
Папаша шмыгнул за ней. О чем-то за стеной перешептывались. Вернулся
один. Борода осенней тучей, лысина приспущена в трауре. Мне даже жалко его
стало. Не удались, шеф, у тебя смотрины, ох, не удались, полный провал.
Кретин... Я, конечно, кто ж еще? Как вспомню, удавиться хочется. Это же
надо было так купиться! Все, абсолютно все оказалось не то и не так, как я
себе навоображал. Не то, что провал - спектакль прошел блестяще. И я сам,
даже не подозревая, сыграл в нем ту роль, которую мне определили, - роль
подопытного кролика. Нас с братом затащили в дом на обследование. Да, да,
самое заурядное лабораторное тестирование. Приборы в смежной комнате, куда
шмыгали Долины, фиксировали все наши реакции - с той самой минуты, как мы
вошли, и старик сообщил о решении Большого Совета. Но об этом я узнал позже.
А вот брат, представь, угадал больше. Мои подозрения насчет смотрин и
Ольги отбросил сразу. "Чашку чая" он напрямую связал с экспедицией к
Р-облаку. Не мог только понять, почему Долин не раскрыл свои карты. Что ему
помешало?
- Давай вернемся, спросим, - предложил я в первом часу ночи, когда мы в
лифте поднимались к себе в квартиру.
Брат не захотел понять мой юмор, ответил на полном серьезе:
- Подождем. Он нас еще позовет и очень скоро. Для чего-то мы ему нужны.
- Еще бы! - фыркнул я. - Ты теперь многим будешь нужен. Особенно
папашам перезрелых девиц.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг