Обед подходил к концу, и вместе с ним шла на убыль полус-
ветская болтовня, которую с завидной легкостью вела Силинда
Энгл. Пора бы переходить к делу, а что такой разговор непре-
менно состоится, - Марио не сомневался. Не скуки же ради
привезли его в этот роскошный ресторан, о котором он, живя в
городе, даже не слышал. Сели они так, что Силинда оказалась
ближе к нему, а Роджер Гликоу вроде бы сам по себе. Он в ос-
новном отмалчивался и даже, казалось, не очень прислушивал-
ся, о чем они там переговаривались, но и не устранялся, не
уходил в тень, давая понять, что в любую минуту может поме-
няться с Силиндой ролями и что его время еще придет, он свое
скажет.
Когда официант, убрав со стола, принес кофе, Силинда дос-
тала из сумочки сигареты. Она слегка повела пальцами, пока-
зывая, что желала бы прикурить. Ее спутник сделал вид, что
ничего не замечает, и Марио пришлось достать выставочный
трофей. Зажигалка сработала. Силинда поблагодарила с той же
знакомой иронией в голосе.
- Вы, случайно, не увлекаетесь астрологией? - спросила
она.
- Нет. А что?
- Для вас сейчас благоприятное расположение светил. Так
бы сказал астролог. Судьба благосклонна к вам, вы можете
смело начинать любое предприятие.
Ну вот - это уже тот разговор.
- Но у меня нет никаких планов.
- Вы могли бы поправить свои дела, положение. Каждому хо-
чется лучшего, это так естественно. Словом, вы меня понимае-
те?
Чего уж тут не понять. Если бы ему сказали такое дней де-
сять назад...
- Ваше пребывание в Нью-Беверли не вечно. Может так слу-
читься, что завтра... впрочем, вы это знаете лучше меня.-
Силинда стряхнула пепел. - Кто там работает, ваши новые
друзья,- крупные специалисты, им можно не думать о будущем.
Но вам... Извините, что я так откровенно. Нельзя делать
ставку на чей-то каприз. Тому, в Башне, ничего не стоит
вместо вас найти себе другую забаву. Он же неуправляем, для
Него не существуют ни законы, ни профсоюзы. Кстати, Он сов-
сем взбесился, каждый день фокусы. Вы в курсе?
Поразительно, как много она знает. Выходит, выспрашивать
его ни о чем не будут, необходимую информацию они получают.
Что же им надо?
Тем временем Силинда блистала своей осведомленностью.
- Сегодня Ему не понравился один клиент, завтра другой, а
кончится тем, что мы вынуждены будем закрыть филиал.
- Простите, - перебил Марио. - Кто это "мы"?
Женщина посмотрела на него с искренним удивлением.
- Вы не догадались? Скажем так: администрация. Большой
Мозг - это наш бизнес. Такое объяснение устроит?
Норковая накидка зашевелилась, ожила, поползла с плеч по
белой шее и дальше, к подбородку, на лицо. Огненное облако
окутало голову, запалило волосы. Оно разрасталось, плави-
лось, чтобы стать рыжей пастью, наглой рожей, оранжевым кон-
вертом.
- Вы меня слушаете, Марио? - женщина оставила в пепельни-
це окурок, поправила накидку.
Он слушал. Слушал и задавал вопросы, получал ответы и
снова спрашивал. Это же абсурд - весь этот детектив. Письмо,
слежка, выставка, зажигалка, встреча в ресторане. Дичь ка-
кая-то! Или игра? Игры, игры, игры, сплошные игры... Успо-
койтесь, Марио Герреро, все не так просто. О нашем бизнесе
никто не знает. Мы есть и нас как бы нет. Точнее, нас прини-
мают не за тех, кто мы на самом деле. Администрация - да, а
что дальше - никому знать не полагается.
Итак, продолжим наш разговор.
- А он? Он знает? - спросил Марио.
- Думаю, что да. Потому и капризничает.
- Теперь посвящен и я. Вы не рискуете? Вот вернусь в
Нью-Беверли и все расскажу.
Брюнет хмыкнул. Силинда остановила его взглядом.
- Вам не поверят, - сказала она.
- Вот как? Почему?
- У вас... - она помедлила, подбирая слова. - У вас слиш-
ком богатое воображение. Слишком, - подчеркнула она. - И
кое-кто об этом догадывается. Доктор, например. Он почти
убежден, что вы нуждаетесь в медицинском надзоре. Но если мы
станем друзьями, он будет молчать.
- Эгон Хаген? Вы можете повлиять?
- Это наши заботы, - вставил Гликоу. Чувствовалось, что
ему не терпится перехватить инициативу в переговорах, у него
они пошли бы если не успешнее, то по крайней мере быстрее.
Но Силинда, видимо, считала, что вступать ему еще рано.
- Не думайте о нас плохо, Марио, - мягко сказала она. -
Мы обычные деловые люди и, поверьте, предпринимаем все, что-
бы Нью-Беверли процветал. Это нужно не только и не столько
нам - для той же науки. Большой Мозг - это и наше создание.
Может, позднее вы узнаете больше к тогда убедитесь, что я не
преувеличиваю. Но что-то мы не учли, возможно, ошиблись. В
последнее время Он стал излишне, как бы это сказать, сенти-
ментальным, что ли... нет, скорее моралистом. Во всем Ему
чудятся какие-то злокозни, и боится, чтобы Его не использо-
вали во вред, представьте, человечеству. Да, да, настоящая
гигантомания: Он и Человечество. Кто бы мог подумать, что в
Нем разовьется такое сомнение... Абонент НХ-78003 - крупная
солидная фирма, но Ему почему-то показалось, что ее деятель-
ность антигуманна...
- Не показалось. Он это знает точно, - заметил Марио. -
Фирма процветает на военных заказах, притом сомнительных.
- Приятно, что вы защищаете. - Силинда снисходительно
улыбнулась. - Но адвокат из вас не получится. Ие обижайтесь.
Будь вы лучше знакомы с большим бизнесом... Кто сейчас не
связан, как вы выразились, с военными заказами. Но мы, ка-
жется, отвлеклись.
- Даже слишком, - с раздражением сказал Гликоу. Он подал-
ся вперед, к Марио. Еще бы немного и костюм лопнул бы по
швам. - Короче, мы наводим в Нью-Беверли порядок, и вы нам в
этом поможете.
Сказано было достаточно энергично. Марио смотрел, как
прямо перед ним шевелились и дергались усы. Почему они стали
вдруг рыжими?
- И что бы вы хотели? Что-то надо сделать?
- Вам - только говорить, делать мы будем сами. Для начала
передайте этой груде мозгов, пусть хорошенько подумает. Если
не бросит свои штучки, мы сделаем Ему больно. Так и скажите:
сделают больно.
- Почему бы вам самим не передать? Насколько я знаю, это
так просто...
- От кого, от чьего имени? - Усы взметнулись и уставились
на него, они снова были черными. - Вам же сказано: нас нет.
Мы есть и нас нет, не существуем. Так трудно это уяснить?
- Допустим, я передам. Но опять же от кого, если вас нет.
Не от себя же...
- Придумайте что-нибудь сами. - Усы мелко задрожали. -
Скажите, какой-то террорист, агент, просто подозрительный
тип - нам все равно, и все будет правдоподобно. Охотников
такого рода много. Так что, кстати, слушайтесь Полковника -
он не зря вас опекает, предосторожность далеко не лишняя.
Усы сопровождали Марио до самой машины. Им хотелось
что-то сказать, чего не слышала бы Силинда Энгл. Она предпо-
лагала, что именно будет сказано, но, видимо, ничего против
не имела, потому и отпустила их вдвоем. Мужчины иногда лучше
понимают друг друга и быстрее договариваются. "Не забудьте
ваш сувенир", - напомнила она о зажигалке, которую Марио
чуть было не оставил на столе. Силинда проводила их блиста-
тельной улыбкой.
Марио уже сидел за рулем и заводил машину, когда усы
влезли в боковое окно.
- Не распускай язык, так будет лучше. Она права - кто
станет слушать сумасшедшего. И еще запомни: эта женщина вне
подозрений, что бы ты там ни наплел.
...а когда она удивится, он подойдет, обхватит ее лицо
ладонями, уткнется в пахнущие креветками волосы... Спит или
лежит в темноте с открытыми глазами? Я здесь, я рядом. Разве
не слышишь, как стучит мое сердце? Это небо захотело, чтобы
мы снова увиделись... Осторожно, боясь раздавить ботинками
тишину, он подобрался к приоткрытому окну. Шорох, возня. Или
показалось? От окна до двери два шага. Он прильнул ухом к
шершавой доске. И тут взвыла шальная собака. Учуяла что или
от тоски, звала кого или гнала одиночество. Откуда она здесь
взялась? "Да уйми ты ее, суку, душу вымотает". Голос шел
из-за двери, низкий, злой, не как у старика. Потом шаги бо-
сых ног. Марио отпрянул, прижался спиной к стене. Тонко
скрипнули петли... Вскрикнуть она не успела, он зажал рукой
рот. И никакого удивления, в глазах пустота, словно их замо-
розило...
- Я это. Доктор. Можно?
Тот сидел за столом, обложившись бумагами. Свет от нас-
тольной лампы падал лишь на нижнюю часть лица, и все же было
видно, какое оно утомленное. Не то чтобы исхудало или осуну-
лось, а как бы слегка оплыло, утратило упругость, сохранив
однако и женственную мягкость, и детскую открытость... Думая
как-то о Сюзьен и ее возможных симпатиях внутри "троицы"
(тут уж точнее сказать - треугольника), Марио, прикинув так
и этак, решил, что н.ет, только не он. Скорее она предпочла
бы Жана (а может, так оно и есть, без "бы"). Эгона удобнее
держать в друзьях, такие до конца дней своих остаются другом
дома.
- Не помешаю?
- Нет, нет, очень даже рад. Пожалуйста, проходите.
- Бумаги у вас...
- Это так, давно лежат. - Он стал собирать листы в стоп-
ку, чтобы вид их не смущал гостя. - Не работаю, сижу просто.
Привык за этим столом. Как на диван или в кресло - не тот
настрой, пустяки всякие лезут в голову.
- Трудно представить, чтобы вы не работали.
- Бывает, бывает. Я, между прочим, отъявленный лодырь. С
детства уродился таким. Меня долго звали ленивцем. Да и сей-
час, чтобы заставить себя что-то делать, буквально беру себя
за шкирку, честное слово.
Он не скупился на слова. При всякой встрече, особенно в
первые минуты, неизбежны пустоты и провалы, которые нужно
как можно быстрее завалить чем попало, любой словесной шелу-
хой, чтобы можно было спокойно сойтись, не рискуя сломать
ногу или набить шишку. Доктор очень старался, не ведая еще,
как глубока яма, разделяющая сейчас его и Марио. Если бы
знать, с чем тот пришел... На вид спокойный, даже кроткий.
Правая рука почему-то в кармане. Что там?
- Доктор, тот, в Башне, может чувствовать?
Яма была засыпана, и новой пока не предвиделось. Однако
вопрос поставлен неумело, небрежно. Не похоже, чтобы его
долго обдумывали. Видимо, не это главное, не с тем он при-
шел.
- Все живое чувствует, а Он - живой организм. - Доктор
следил за выражением лица Марио. Достаточно ли такого объяс-
нения? Пожалуй, маловато. - Его вырастили из человеческого
зародыша. Прервали у женщины беременность, извлекли эмбрион
и потом в искусственной среде растили только ту часть, кото-
рая становится мозгом. - Теперь, кажется, достаточно.
- Я слышал, когда человеку делают операцию на мозге, он
ничего не чувствует. А у Него?
- Вы имеете в виду болевые ощущения?
- Да. Ему можно сделать больно?
Странная постановка вопроса, странный интерес.
- Признаться, не задумывался. - И тут доктор не очень
кривил душой. - Он никогда не жаловался на какие-то боли или
недомогания. Меня больше занимает другое - Его психическое
состояние... Простите, может, включить свет?
Марио было все равно, его устраивал и полумрак, но раз
тот считает... Доктор зажег люстру, вернулся к столу и вык-
лючил настольную лампу. Стало светлее, но не уютнее.
- Человеку можно причинить боль не только физически, ска-
жем, ударив или уколов. А оскорбление, обида, унижение, пре-
дательство? Говорим же мы: душевная травма, душа болит... В
Башне живет личность, уникальная личность, и никто не знает,
что ее волнует и беспокоит. Мне кажется порой, что мы перед
Ним мелкие, ничтожные людишки и просто не в состоянии Его
понять... Но вы, кажется, спрашивали о другом?
- Мне это тоже интересно. Говорите, из зародыша? И есть
женщина, которая как бы его мать?
Все-таки трудно уловить ход мысли этого странного новосе-
ла Нью-Беверли, жаль, что не успел к нему как следует прис-
мотреться. Что это он опять полез в правый карман?
- Эту женщину вы увидите; возможно, скоро. Временами она
объявляется в Нью-Беверли.
Снова провал. Разговор оборвался. Закончен или еще не на-
чинался? А почему, собственно, нужно чего-то ждать? Зашел
человек наведать, показаться. Виделись только утром, за сто-
лом. Обедали порознь, ужинали каждый у себя. Так что вполне
естественно заскочить перед сном, переброситься несколькими
словами. Не совсем чужие, живут под одной крышей - стоит
лишь пройти по коридору. И не скажешь, что визит такой уж
праздный. Вопросы со значением. Не о погоде, не о вчерашних
снах, не о Полковнике, наконец, которому мыли-перемыли все
косточки, - неизменная мишень острот и пересудов... А рука
все еще в кармане. Ему же неудобно так сидеть, локоть почти
вывернут.
- Доктор, я никогда не был у врача.
- Мне передали.
- И ничего такого не замечал.
- Самому такие вещи незаметны.
- И никто, поверьте, мне раньше не говорил. Вот только
здесь.
- Тоже не замечали. И потом... люди деликатны.
- А вы?
- У медиков профессиональный взгляд.
- Так вы считаете, что...
- Я ничего пока не считаю, и мне нечего вам сказать.
- Но я же вижу... вы присматриваетесь.
- Такая у меня профессия.
- А если вдруг?
- Там будет видно.
- Что тогда со мной?
- Я не решаю. Во всяком случае, мой долг - сообщить. Все,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг