ко мне и не сказать. Не ясно было лишь, каких признаний он
ждал от Марио.
Для чего-то он затребовал его медицинское досье. И узнал
об этом Марио от Полковника. Тот позвонил по телефону и по-
интересовался, у кого он лечился - фамилию и адрес врача.
Марио развеселился: выходит, здесь не все еще о нем знают,
раз задают вопросы. Полковника это задело. "Нужно не мне -
Доктору". Тут уж было не до смеха. "Передайте, - сказал Ма-
рио, - врача у меня нет и не было, я никогда не болел". И
это так, если не считать детской скарлатины и той больницы,
куда его привезли, искусанного рыжим псом. Что это за боль-
ница - он уже не помнил.
Настал момент, когда он почувствовал потребность отвести
с кем-нибудь душу, хотя бы посоветоваться. Раздражал Эгон.
Злил Жан. Смущала Сьюзен. И в кармане еще лежал оранжевый
конверт.
Было бы все проще и понятней, знай он, на какую свадьбу
его позвали. Во имя чего он здесь? Он ждал сигнала из Башни.
...было все равно, как она справилась с его уходом - все
еще расстроена или успела забыть. Но ждал удивления. Что по-
думает, увидев его в дверях? Обрадуется? Испугается? Не знал
и не хотел гадать. Но что удивится - это точно. Замрет, мо-
жет, вскрикнет. Удивленно вскинутые глаза. В удивлении полу-
раскрыт рот. И все лицо удивленное. Он это увидит, если даже
будет совершенно темно, он уже видел, подходя к дому, в ко-
тором почему-то не горел свет. Но отчего человеку страшно,
когда в знакомом созвездии исчезает звезда? Ведь это так да-
леко...
Часы ожили в полдень, точнее - без пяти двенадцать. В та-
кое время он никого еще не вызывал. Новый каприз?
Марио почувствовал всю значимость неурочного вызова, ког-
да вышел из коттеджа. Пошел он не через боковой ход, как в
первый раз, а через парадную. С крыльца увидел стоящих поо-
даль людей в голубых халатах. Они дружно повернулись, прер-
вав разговоры, и молча рассматривали его, будто ждали како-
го-то события - вот что-то произойдет.
Голубые халаты он видел на всем пути к Башне. Люди вы-
ползли из лабораторий, разбрелись по парку, сходились груп-
пами и расходились на перекрестках аллей. Судя по их позам и
жестам, они были крайне взволнованы и возбуждены.
Нью-Беверли бурлил.
Началось, как он потом узнал, еще утром, даже раньше - со
вчерашнего вечера; это разговоры пошли лишь с утра. Ничто не
парализует так работу, как слухи. Судачили все и везде. Но-
вость передавали шепотом, а слышал весь филиал. Нашептали
бурю. Просто удивительно, что не трещат стены зданий и не
посрывало крыши. Рухни сейчас сама Башня - восприняли бы как
должное. Что может быть ужасней того, что уже произошло.
Первая тучка на беверлинском небосклоне показалась нака-
нуне, только никто не подумал, что это - предвестница надви-
гающейся грозы. По программе предстояло проконсультировать
абонента НХ-78003. Рабочее время - двенадцать минут (гонорар
- пятьдесят тысяч долларов). Исходные данные БМ получил вов-
ремя, вопросы были поставлены корректно. И все шло своим че-
редом. Правда, Башня потребовала дополнительных сведений.
Никого это не насторожило. Дали. И прежде случалось, что БМ
что-то запрашивал или уточнял, если испытывал затруднения.
Но затем последовал запрос: с какой целью абонент обратился
за консультацией и как будет использована полученная инфор-
мация? Это уже что-то новое. Никогда раньше Он такими вещами
не интересовался. Связались с абонентом, тот на дыбы. Нача-
лись переговоры, согласования. Разумеется, ни одна фирма
всех своих карт не раскроет, но в данном случае директорский
совет уступил: чтото сообщили, что-то утаили. Но номер не
прошел. Из Башни категоричное: расшифруйте код абонента! То
есть назови Ему фирму - ни больше ни меньше. Это уж слишком.
Филиал обслуживал анонимно, сведения о клиентуре держались в
строжайшей тайне. Иначе сама консультация теряла смысл, кон-
курентам достаточно было узнать, чем занимается их соперник.
К тому же услугами филиала пользовался не только деловой
мир. (Полковник слукавил, сказав Марио, что никакого отноше-
ния к военному ведомству Нью-Беверли не не имеет. Имеет и
самое прямое)... Получив отказ, БМ, казалось, смирился.
Это было вчера. А утром, просматривая новый график, прог-
раммисты обнаружили, что абонента НХ-78003 в программе нет.
Двенадцать минут - прочерк, нулевое время. И если бы только
это. Он все-таки расшифровал индекс, назвал фирму и отказал-
ся работать на нее наотрез, навсегда.
Было, было отчего бурлить Нью-Беверли. А день стоял яс-
ный, тихий, голубоглазый. Парк просвечивался насквозь, дыша-
ли смолой сосны, азартно пересвистывался птичий народ. И от-
куда света столько взялось, столько воздуха... Марио шел,
жмуря глаза, с перехваченным дыханием - от солнца, от озона,
а думалось ему, что это взгляды беверлинцев горячили кровь и
несли его над землей.
Он пересек поляну, не останавливаясь, прошел ворота. Бро-
нированные створки были уже разведены. Часы показывали две-
надцать. Пошло нулевое время. После яркого дневного света
полумрак под сводами Башни казался непроглядным. Медленно,
по частям, как проявляется изображение на фотобумаге, обоз-
начилось слабое свечение, потом овал яйца, пока еще без пос-
тамента. Яйцо словно плыло, парило в воздухе. Сесть ему не
предложили.
- Мы теряем время, - прервал тишину голос. - Говори.
- Сегодня такой день... - с ударением на "такой" сказал
Марио.
- Прекрасная погода, знаю. Или ты о событиях?
- Тебя уничтожат. Когда всем надоест, тебя уничтожат.
- Может, я этого и добиваюсь. Такое тебе не приходило в
голову?
- Зачем?
- Спроси у самоубийц. Каждый день кто-то расстается с
жизнью.
- Они от отчаяния.
- Я тоже в отчаянии. Или, считаешь, у меня такое не может
быть? А ты представь. Попробуй.
- Опять игра?
- Хорошо, оставим... Я слушаю.
Глаза освоились. Марио уже видел свое отражение в мраморе
постамента. Неестественно вытянутая, сломанная фигура... Ее
зовут Несса, восемь с половиной лет.
- Я мог бы сходить к той девочке, о которой ты говорил.
Если хочешь.
- Нет, зачем же. Мне пока от тебя ничего не вадо.
- Пока... Никто не может сказать, зачем я вообще здесь.
- Тебя это беспокоит? Ты - Сын. Разве дети спрашивают,
зачем они родителям?
- Это тоже игра, да?
- Марио, время на исходе. Ни о чем больше не хочешь спро-
сить? Мне показалось...
В кармане лежал оранжевый конверт.
- Кто-то назначил мне свидание, - вспомнил о записке Ма-
рио.
История с письмом, казалось, не произвела впечатления. Да
и чего он ждал? В контексте всех событий это была такая ме-
лочь!
- А ты сходи, - сказал голос. - Даже любопытно.
Улицу запрудил людской поток. Марио включил мотор, ожида-
ние предстояло долгое. Вереница невесть где начиналась и не-
весть где кончалась. Транспаранты не оставляли сомнений -
антивоенная демонстрация. Люди шли неторопливо, вразброд,
как на прогулке в праздничный день, переговаривались, улыба-
лись, глазели по сторонам. Было что-то неестественно-проти-
воречивое во всем этом шествии - гневно кричащие лозунги и
праздный настрой толпы. Может, там, на месте сбора, когда
они собьются, уплотнятся и над площадью загремят речи, - мо-
жет, там все будет по-другому, но сейчас, казалось, им дос-
тавляло удовольствие идти по улице и вызывать любопытствую-
щие взгляды.
Опустив боковое стекло, он рассматривал демонстрантов. В
основном молодежь и старики. Много женщин, некоторые с деть-
ми. Почти нет мужчин средних лет, эти на работе. Хотя нет,
попадаются. Вот этому лет тридцать. В отпуске или выходной.
Может безработный. Конечно, безработный, на лице написано.
Марио таких по выражению глаз узнавал.
Сколько же еще ждать? Можно было дойти пешком, отсюда хо-
ду минут семь, но машину посреди улицы не бросишь, и с места
не сдвинуться - образовалась пробка. Марио даже пожалел, что
за рулем не вислогубый. Джеймс только подогнал машину к кот-
теджу и сразу ушел. Это так Башня распорядилась - снять вся-
кую опеку над Марио, что привело Полковника в замешательст-
во. Переполох в Нью-Беверли разрастался.
На перекрестке регулировщик. Он криком поторопил хвост
колонны, открыл движение. Марио тронул машину.
Как ни странно, без сопровождающего он чувствовал себя
увереннее. Одно присутствие Джеймса - не то шофера, не то
телохранителя - наводило на всякие мысли. Да еще автомат на
сидении, непрерывные оглядывания, когда в каждом, кто прист-
раивался сзади, чудился преследователь. Зря он в тот раз не
пошел по магазинам. И в павильон следовало бы зайти, пови-
даться с этим, будь он неладен, Роджером Гликоу, чтобы боль-
ше не думать о нем.
Записка в оранжевом конверте уже утратила интригующее и
даже несколько зловещее значение, которое придал ей поначалу
Марио. Сейчас, подъезжая к выставке бытовых приборов, он не
испытывал ни малейшего беспокойства. Разве что слегка разби-
рало любопытство.
Выставка, похоже, особого ажиотажа не вызывала, тем не
менее посетителей оказалось в этот час не так уж и мало. Ав-
тостоянка, рассчитанная на полтора десятка машин, была заби-
та. Вовсю работали пищевые автоматы - почему-то каждый,
прежде чем осмотреть экспозицию, считал необходимым подкре-
питься. А у билетной кассы даже очередь. Есть, оказывается,
люди, которые интересуются бытовыми приборами.
Купив билет, Марио направился к наиболее внушительному по
размерам и оформлению сооружению: надо полагать, это и был
главный павильон.
Он еще не представлял, как произойдет встреча, - ему ли
присматриваться к окружающим и пытаться угадать, кто из них
Гликоу, или тот подойдет сам. Произошло однако нечто неожи-
данное. Едва он вошел в павильон, как подкатил маленький,
полный, пышущий энергией и оптимизмом мужчина. С сияющим не-
весть от какой радости лицом, он распростер объятия, словно
встречал любимого родственника или закадычного друга.
- Добро пожаловать, наш дорогой гость! - запел он сладким
голосом. - Дирекция выставки приветствует и поздравляет вас
- вы наш десятитысячный посетиталь. Право, для нас это зна-
менательное событие. Мы благодарим вас и в вашем лице уважа-
емую публику за то внимание...
На голос стали стекаться посетители, образовалась толпа,
откуда-то вынырнула миловидная девушка с цветами.
- Позвольте вручить вам памятный сувенир. - Ему сунули
коробку с пышным бантом. - Теперь, пожалуйста, сюда...
Его потащили в какую-то дверь, провели через несколько
помещений и оставили в ярко освещенной комнате. Извинившись
и предупредив, что сейчас сюда придут, жизнерадостный коло-
бок исчез, унося с собой остатки им же созданного сумбура.
Искусственность суеты с десятитысячным посетителем была оче-
видной, но. Марио просто не мог что-либо изменить и даже не
пытался противиться. Все произошло неожиданно, стремительно,
как хорошо отработанный цирковой номер. Блестящий фокус!
Что дальше? Он стоял посреди комнаты, в руках коробка с
дурацким бантом. Глупее положения не придумаешь.
Вошли двое: высокая статная женщина в элегантном бежевом
платье и норковой накидке, следом усатый брюнет в дорогом
светло-сером костюме - усы настоящие, не накладные, а вот с
костюмом что-то не так, словно с чужого плеча. Потом Марио
понял, в чем дело,- брюнету больше подошла бы спортивная
одежда.
Мощная грудная клетка и накачанная шея вылазили из пиджа-
ка.
Инициативу знакомства проявила женщина. Представилась:
Силинда Энгл.
- Вас можно поздравить, - сказала она, и ее тон показался
бы ласковым, не улови Марио насмешливых ноток. - Все же при-
ятно быть избранником слепого случая. Не так ли? Не хотите
посмотреть, что презентовала вам дирекция?
Кажется, она давала понять, что сама к дирекции выставки
отношения не имеет.
Марио поставил коробку на журнальный столик, распустил
бант. Мало что смысля в ценных вещах, он все-таки понял: су-
венир дорогой, возможно, очень дорогой. В бархатном гнезде
лежала инкрустированная камнями зажигалка. Такую или подоб-
ную он видел в витрине ювелирного магазина.
- Боюсь, она мне не пригодится, я не курю, - сказал он.
- О, зачем так потребительски... Изящная вещица в доме
никогда не лишняя.
Оставалось добавить, что к этой вещице еще бы дом, кото-
рого у него нет и никогда не было, но Марио смолчал. Навер-
няка эти двое знали, кто он.
Женщина как бы случайно посмотрела на часы, повернулась к
спутнику.
- Скоро обедать, - и к Марио: - Не возражаете с нами?
- Если откажусь? - пустил он пробный шар.
- Вы нас огорчите.
- Но я не успел осмотреть выставку.
- Там нечего вам смотреть, - подал голос брюнет. - Вам
нужен Роджер Гликоу. Так это я.
...вечером в караул, так почему бы не вздремнуть, пока
есть время. В казарму он не пошел - духота. Пристроился на
брезенте под навесом за мастерской. Место укромное, началь-
ство сюда не заглядывает, но и проспать не проспишь - слышно
все, что делается перед казармами и на плацу. Он уже прова-
ливался в пустоту, когда его настиг шепот: "Эй, парфюмо,
слышь?" - Это мог быть только Рыжий, так его больше никто не
звал. Открыв глаза, Марио увидел ухмыляющуюся физиономию.
"Тебя на седьмой пост ставят, сержант сказал. Соображаешь?"
Марио соображал. Седьмой пост - это врытая в землю цистерна
со спиртом. Во взводе давно догадывались, отчего у Рыжего
частенько красная рожа. "Ты не шуми, если что услышишь. По-
нял? Я потом поделюсь..."
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг