Борис Николаевич Пшеничный
УЙТИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ
Кажется, здесь... Вход был прямо с тротуара, его пробили,
видимо, много позднее, чем построили здание, и издали он на-
поминал пустую нишу для рекламных щитов. Одна только наспех
привинченная дверная ручка давала понять, что здесь вход...
Марио еще раз осмотрел дверь и стену - никакой вывески, и
тем не менее он решил войти.
Крохотная прихожая отгородила его от уличного шума. Под
потолком лениво помигивала неоновая лампа. Чем-то пахло - не
то сыростью, не то затхлостью, а скорее - тем и другим вмес-
те. Наверняка помещение не проветривалось, и не похоже, что-
бы сюда часто заходили люди.
Марно стоял, все еще сомневаясь, туда ли попал и стоит ли
толкаться в следующую дверь. Он так долго искал работу, что
потерял всякую надежду, и не хотел услышать очередной отказ,
лучше уж сразу повернуться и уйти. Да и едва ли это та кон-
тора, где могут чтото предложить. Может, вообще его дурачат
и адрес дали какой попало, наугад, лишь бы что написать...
Иди же! - подтолкнул он себя. В конце концов ничего страшно-
го, если не туда занесло. Извинится, покажет эту вот запис-
ку, которую всучил ему в сквере какой-то тип.
- Что вы там застряли, проходите! - услышал он слабый, но
требовательный голос из-за двери.
Комнату, такую же тесную, что и прихожая, заполняли кан-
целярский стол и два полукресла, и это все, никакой другой
мебели. Он, пожалуй, не сразу обратил бы внимание на более
чем скромную обстановку, встреть его хозяин офиса. Но тот
стоял спиной у единственного окна, задрапированного тяжелой
бордовой тканью. Странная манера встречать посетителей!
Ему можно было дать лет семьдесят или даже больше. Суб-
тильность обычно скрадывает годы, а тут тощая фигура старца.
Обширная лысина сползала с макушки на затылок. На фоне окна
слегка просвечивали хрящи ушей - единственное, что молодило
его, - как у девушки.
- Еще минута, и вы бы меня не застали. - Мужчина повел
острым плечом, но не повернулся.
- Я уложился, тут написано: с двух до трех. Трех еще нет.
- Кто передал записку, заметили?
- Сунул в руку и испарился, я опомниться не успел. Черня-
вый такой, с полгода у парикмахера не был. В темном свитере,
левый рукав потерт - это от баранки, должно быть, в машине и
спит.
- Стоп, стоп! - Спина наконец повернулась. В Марио уперся
бесстрастный птичий взгляд. - Опомниться не успели, а рисуе-
те полный портрет.
- Когда вот так, на улице, тебе что-то суют, приходится
смотреть в оба.
- И все же... Сразу, говорите, ушел?
- Испарился, только губой шлепнул. Ну и губы...
- Похоже. Так что губы?
- Верхняя - узкая, шнурочком, нижняя висит на подбородке.
Челюсть утюгом вперед. Горилла краше.
- Ну, это вы слишком. Насколько я знаю, он даже пользует-
ся успехом у женщин. - Хозяин офиса с возрастающим интересом
смотрел на посетителя. - Память прямо-таки фотографическая.
Охотно взял бы вас к себе. Итак, вы ищете работу?
Вот именно, в самую точку. Угадал, лысый черт. Марио пе-
реступил с ноги на ногу. Выходит, его здесь знают. Возможно,
за ним присматривали. Как это он ничего не заметил.
Человек с птичьим взглядом не стал ждать ответа.
- Если не возражаете, - сказал он, - встретимся завтра.
Здесь же, с двух до трех. Постарайтесь не опоздать.
Марио затосковал. Почему завтра, а не сегодня? Надо пони-
мать, ему ничего пока предложить не могут. К чему тогда эти
смотрины? С таким же успехом они насмотрелись бы друг на
друга завтра.
Надежда на работу тонула в глубоком омуте. Птичий взгляд
уловил скачок в настроении посетителя, но истолковал по-сво-
ему.
- Разумеется, эти два дня будут оплачены.
Надежда вынырнула.
- А насчет того малого, с запиской, вы напрасно так. Не
красавец, верно, но и не монстр. Временами он бывает даже
симпатичен...
На следующий день Марио не стал искушать судьбу. Не наде-
ясь на муниципальный транспорт, он задолго до срока подоб-
рался поближе к кварталу, где находился офис, и теперь отси-
живался в кафе за пустым столиком. Голод вызывает злость,
ожидание - беспокойство. Безотчетное злое беспокойство овла-
дело им еще утром и сейчас накатывало тяжелыми штормовыми
волнами, справляться с которыми становилось все труднее. Га-
зета, оставленная кем-то на столике, раздражала - ломким
шуршанием, жирным скопищем букв, которые никак не складыва-
лись в слова, а слова в предложения. Пробовал отвлечься за
счет посетителей - те испуганно ежились, встретив его
взгляд... С противоположной стороны улицы прямо в окна кафе
смотрело табло электрочасов, тем не менее он то и дело пог-
лядывал на свои и даже потревожил соседа, заставив его дос-
тавать из-под живота допотопного карманного "швейцарца" и
подслеповатыми глазами рассматривать циферблат.
Нет, он не боялся опоздать и не торопил время. Скорее на-
оборот - страшился той минуты, когда нужно будет встать и
идти. Это было ожидание приговоренного: оставшиеся минуты
тянутся страшно медленно, а когда они истекут - конец. Знать
бы, кто и к чему его приговорил. В поисках работы он обошел
чуть ли не все городские конторы, и везде ему откровенно го-
ворили "нет". Теперь же его выслеживают, странным образом
назначают встречу, а когда он приходит, - напускают еще
большего тумана. Он и сейчас понятия не имеет, что ему могут
предложить и предложат либольно уж подозрительно все. Не
нравились ему ни отвисшая губа, ни птичий взгляд, ни сам
затхлый офис. Ровно в два он покинул кафе, пересек улицу и
пошел по тротуару до перекрестка. Там нужно было повернуть
за угол, чтобы почти сразу выйти к знакомой двери. И он по-
вернул, вышел, однако двери не увидел. Проем в стене закры-
вала реклама: с щита на всю улицу улыбалась шикарная красот-
ка с пуделем на руках. Казалось, и пудель улыбался, пригла-
шая посетить салон собачьего сервиса.
...облезлый рыжий пес рылся в мусорной куче, беспокойно
озираясь и вздрагивая при каждом громком звуке. С поджатым
хвостом и приспущенным задом он походил на гиену, а когда
оглядывался, глаза его пылали сухим огнем, как у затравлен-
ного зверя. Временами он извлекал из груды хлама что-нибудь
съедобное или промасленную бумагу и жадно сглатывал. "Эй,
мальчик, покорми собаку. - Обросший мужчина достал из полуо-
борванного кармана пальто мятую булку, переломил ее и поло-
винку вложил в руку Марно. - Иди же, видишь, какая голод-
ная". Марио сделал несколько шагов и остановился. Заметив
его, пес насторожился, перестал жевать. Из пасти нелепо тор-
чал клочок бумаги. "Иди, ступай, не бойся", - подстегивал
мужчина пропитым хриплым голосом. Марио вытянул руку с кус-
ком булки и так продвигался к влажной пасти. "Смелей, маль-
чик, она не кусается". Ему оставалось сделать два-три шага,
когда рыжее пятно метнулось навстречу. Последнее, что он
помнил, - хриплый хохот уходящего со свалки мужчины... Оч-
нулся он в больнице от острой боли укола. Потом были еще
уколы, много уколов...
Марио тупо смотрел на улыбающуюся с рекламного щита кра-
сотку и не мог понять, при чем тут какойто собачий салон,
когда ему нужна дверь, за которой его ждут с двух до трех.
Ему ведено не опаздывать, но как успеть, если не знаешь ку-
да. С большим успехом он мог бы поджидать поезда на автобус-
ной остановке и еще надеяться, что тот прибудет по расписа-
нию. Сзади кто-то подошел, тронул за плечо.
- Полковник ждет в другом месте. Поехали.
Это был тот же малый, что вчера в сквере передал ему за-
писку с адресом. Правда, узнать его было трудно. Он успел
подстричься, сменил свитер на кожаную куртку и даже каким-то
образом ухитрился подобрать нижнюю губу, она не казалась те-
перь такой неприличной. Он слегка подтолкнул Марио к машине,
припаркованной в двух шагах, а чтобы как-то оправдать свою
настойчивость, недвусмысленно пояснил:
- Приказано доставить.
Марио не стал дожидаться вторичного приглашения.
- Далеко ехать? - спросил он, усаживаясь на заднее си-
денье.
Водитель, казалось, не слышал. Он уверенно втиснул машину
в автомобильный поток, демонстративно включил приемник, да-
вая понять: лучше плохая музыка, чем твои праздные вопросы.
Марио откинулся на спинку сидения, расслабился. В его неуст-
роенную аморфную жизнь вторглась чья-то воля в лице какогото
полковника, и он не видел пока причин противиться ей или
как-то влиять на события. Обнадеживали сами события: что-то
делается, что-то происходит. Все лучше, чем изо дня в день
слоняться по городу и знать, что тебе ничего не светит.
Предложи ему сейчас: пошли грабить банк, и он, пожалуй, сог-
ласился бы. Ни на что хорошее он не надеялся, только ждал:
ну, а что дальше?
Он не удивился, когда, проскочив окраинные квартчлы, они
выехали на загородное шоссе. Спокойно воспринял и ограждение
в три ряда колючей проволки, и вооруженных охранников, при-
дирчиво осмотревших машину, и автоматический шлагбаум на въ-
езде в зону. В том мире, где приказывают, вполне естественны
проволока, охрана, зона и еще многое такое, с чем не имеют
дела люди, далекие от полковников и приказов. Он, конечно,
желал бы другого, его больше устроила бы работа, а не служ-
ба, но выбирать не приходилось.
С той минуты, когда он сел в машину, еще раньше - когда
услышал "приказано доставить", Марио пребывал в состоянии
душевного анабиоза: все видел, все замечал, но не реагиро-
вал. Чувства его были парализованы.
Несколько ожил он лишь, когда машина, миновав контроль-
но-пропускной пункт, въехала в густой парк и на малой ско-
рости под баюкающий шорох шин покатила по лабиринту ухожен-
ных аллей. Розоватый песочек, мытый-перемытый частыми поли-
вами, мирный строй сосен, а еще больше ровный, без единой
плешины травяной покров, словно землю застелили зеленым плю-
шем, никак не вязались с тем, что ожидал увидеть Марио.
Слишком резок был переход, в глазах еще тянулись серые нити
колючей проволоки. Он обманулся в своих ожиданиях, или его
обманули, и теперь не знал, радоваться ему или готовиться к
худшему.
Они плутали довольно долго, забираясь в глубину парка.
Временами в просвете стволов просматривались какие-то строе-
ния, очень похожие, и он подумал: не кружат ли они вокруг
одного и того же места.
Машина остановилась перед двухэтажным коттеджем с высоким
крыльцом. Вислогубый заглушил мотор, но остался сидеть за
рулем.
- Приехали? - спросил Марио, не зная, что ему делать: вы-
ходить или ждать, пока пригласят.
Водитель не ответил.
- Это здесь? Мы приехали? - настойчиво переспросил Марио.
Тот даже ухом не повел.
Марио вышел из машины, направился было к крыльцу, но вер-
нулся.
- После парикмахера на тебя смотреть можно. Хочешь, дам
еще один совет: попроси кого-нибудь прочистить тебе уши.
Он не мог не сказать ему этого. Должно быть, вислогубому
передали, как он обрисовал его вчера в офисе, и теперь кор-
чит из себя обиженного. Что ж, пусть знает, все так и было,
и Марио от своих слов не отказывается.
Человек с птичьим взглядом встретил его как старого зна-
комого. Пожал руку, подхватил под локоть, повел по дому. И
был он куда словоохотливей, чем тогда, в офисе.
- Вам повезло, Марио Герреро, вы счастливчик. Если бы ме-
ня попросили назвать человека, который родился в рубашке, -
показал бы на вас, честное слово. - Он, казалось, задался
целью ошарашить Марио, распинаясь по поводу какого-то неожи-
данно подвалившего счастья, не называя в то же время это
счастье по имени.
- Вы вытянули выигрышный билет, - продолжал он. - После
всех мытарств, неудач с работой... Впрочем, не скрою, тут мы
приложили руку. Вам, кажется,. неплохо было в "Телесервисе".
Вас не удивило, почему вдруг предложили уйти? Это по нашему
настоянию. И потом, куда бы вы ни обращались, мои люди опе-
режали вас, и вам отказывали. Признаваться в этом не очень
приятно, но вы, надеюсь, поймете. Я сам не сторонник подоб-
ных методов, однако в данном случае... Нам нужно было, чтобы
вы пришли сюда, и вот вы пришли...
Они поднялись на второй этаж, обошли несколько обстоя-
тельно обставленных комнат - с заказной мебелью, гобеленами,
картинами, но Марио было не до интерьеров. Откровения лысого
тщедушного человека,. вцепившегося в его локоть, обухом били
по голове. Тот, видимо, намеренно затеял этот разговор во
время экскурсии по дому, чтобы снять его остроту. Если нель-
зя избежать неприятных объяснений, - объясняйся на ходу.
- Вы говорите об этом так, словно нечаянно пересолили та-
релку супа. - Марио попытался высвободить. локоть, но не
тут-то было.
- В чем-то вы правы, - поспешил согласиться человечек,
еще сильнее сжимая его руку. - Поверьте, я глубоко сожалею,
что обошлись с вами, возможно, несколько круто. Когда нет
времени, приходится пережимать. Зато теперь вы будете воз-
награждены. Забудем, что было. Для вас начинается новая
жизнь, и мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями. Понимае-
те, настоящими друзьями.
Вот теперь он отпустил локоть и остановился, давая воз-
можность собеседнику почувствовать значимость сказанного.
- Спрашивайте, спрашивайте, - поощрил он Марио, видя его
недоумение. - Готов ответить на все вопросы, от вас у меня
секретов нет. Кажется, я не успел представиться. Дэвид Фил-
динг, комендант Нью-Беверли. Чаще меня зовут полковник Фил-
динг или просто Полковник, хотя воинское звание к моей рабо-
те отношения не имеет. Осталось от прошлого, от армии, я уже
двенадцать лет как в отставке. Всегда что-нибудь остается от
прошлого. Одного моего приятеля еще в детстве прозвали Бара-
баном, говорил без умолку. Так, представьте, к пятидесяти
годам он потерял голос, а прозвище осталось, так и умер Ба-
рабаном.
- Простите, Нью-Беверли - военный объект?
- О нет, нет. Так называется местечко, райский уголок.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг