Борис Николаевич Пшеничный
И ЕЩЕ КТО-ТО...
Они называли себя экспедицией. Вот уже две недели они ла-
зали по склонам ущелья, поиски ничего не давали, и вечером,
задернув полог палатки, Андрей Карнаухов сказал: "Пора свер-
тывать экспедицию".
А утром он же первым увидел след. "Парни, сюда!" - севшим
от волнения голосом позвал он, и четверо, дремавших в палат-
ке, рванулись наружу. Еще ничего не видя, ничего не сообра-
жая, они интуитивно почувствовали: наконец-то!
След был совсем свежий. На влажном песке, затянутом илом,
четко просматривался отпечаток пятипалой стопы. Огромный для
человека, чрезмерно расширяющийся к пальцам, и все же это
был, без сомнения, человечий след.
Потом, когда будет получен гипсовый слепок, Егор скажет:
"Эта нога никогда не знала обуви", и еще много чего будет
сказано. Но сейчас, сгрудившись на берегу бурлящей речушки,
они боялись дышать и говорить, словно перед ними была не
вмятина в песке, а настороженная бабочка, готовая в любую
минуту вспорхнуть и улететь.
- Это он! - прошептал Василий.
Глаза с надеждой обшаривали берег - должны же быть еще
следы! Но до обидного крохотной полоски песка хватало только
на один шаг, а дальше сплошной камень. В метрах трех по нап-
равлению стопы, на пыльном валуне, удалось обнаружить отме-
тину - здесь тоже явно кто-то ступал. Только это могли нас-
ледить и они сами. За две недели вокруг стоянки все топтано-
перетоптано.
Реальностью, заслуживающей внимания, был только след на
песке, но зато уж такой реальностью, ради которой стоило за-
гонять себя в эти каменные дебри. Из прошлых экспедиций они
уже привозили кое-что: фотоснимки предполагаемого лежбища;
ровно обструганную палку - зверь не мог ее так обглодать.
Сенсацией стал пучок волос, которые, по заключению кримина-
листов, не могли принадлежать ни одному известному науке жи-
вотному. В основном же разживались россказнями горцев, кото-
рые сами не видели, но слышали от других, что где-то в этих
местах встречается существо, очень похожее на человека,
только более крупноеи сплошь поросшее волосами. Находили и
следы на земле, однако слабые, нечеткие, не докажешь, что
они не медвежьи. И вот теперь...
- Это он, он! - твердил Василий.
Полдня они провозились со следом, фотографируя, обмеряя,
обрабатывая, сняли несколько слепков. Обедать не стали,
схватили по сухарю да куску колбасы и разбежались по ущелью.
Если он обитает здесь, тоне привидение же! - должен иметь
жилье, какую-нибудь стоянку. Только бы засечь, где он обос-
новался, а уж тогда им хватит терпения выследить.
Карнаухов очнулся от острой боли в спине. Поерзав, он
сполз с острия камня, почувствовал облегчение. Видимо, он
недолго находился в беспамятстве: еще шуршала, струясь, ще-
бенка и не успела осесть пыль, поднятая камнепадом.
Андрей все помнил: как карабкался по сыпучему склону сая,
как угрожающе ухнули камни над головой и как он, стремясь
проскочить ожившую осыпь, нерасчетливо рванулся вперед, не
удержался, вместе с каменным потоком пополз вниз. Потом -
боль, боль. И сейчас боль.
Все-таки ему крупно повезло. Он успел проскочить стержень
осыпи, оступился уже на периферии. И тащило его не так уж
долго, иначе бы не искал, где и что болит. Ныла спина - не
страшно, ободран бок - заживет, кровило лицо - и это пустяк.
Что вот с ногой? Боли не чувствовал, но попытался подняться
- и снова завалился навзничь. Нога уходила под каменную глы-
бу. В общем-то с ногой тоже вроде бы ничего страшного, он
мог свободно шевелить пальцами и даже слегка повернул коле-
но, подтянул штанину. Еще бы чуточку приподнять камень...
Идиот, обругал он себя, договорились же по-одному не хо-
дить. Правило было железное: один в лагере, остальные в по-
ходе и только попарно. Но сейчас, ошалевшие от подвалившего
счастья, они бесшабашно ринулись в разные стороны, чтобы
расширить зону поиска.
Ничего, где наша не пропадала, что-нибудь придумаем... Он
подтянул свободную ногу, нашел локтем опору, напрягся - уда-
лось сесть. Глыба не такая уж неподъемная. Жаль, нет палки
для рычага, - разом спихнул бы.
Упираясь одной рукой в землю, Андрей дотянулся другой до
камня, толкнул от себя. Тот слегка качнулся и - ужас! -
осел... Спокойно, без паники... Итак, рыпаться бесполезно.
Еще одно движение, и нога будет раздавлена. Впрочем, рано
или поздно это произойдет - камень оседал от собственной тя-
жести.
Откинувшись на спину, Карнаухов отстранение, словно это
касалось не его, а кого-то другого, обдумывал ситуацию. С
каменным капканом все ясно, с ним он сам не сладит. Но и по-
мощи ждать не от кого. Хватятся его только вечером, ночью
искать не будут, бессмысленно, а до утра он вряд ли протя-
нет. Кричать, звать - это пожалуйста, сколько угодно, только
все равно никто не услышит: шум бесноватой речушки оглушал
все ущелье. Полная, выходит, безнадега.
И когда он все это продумал, просчитал, не найдя како-
го-либо просвета, Андреи и тогда не испытал страха. Привык-
ший к риску, а рисковал часто и по-глупому, без необходимос-
ти, он воспринимал случившееся с равнодушием фаталиста: что
ж, на этот раз не повезло, значит, так и надо. Одного боялся
- боли. Не той, что сейчас неприкаянной блуждала по телу,
словно раздумывая, где бы обосноваться, а нестерпимой боли,
пожирающей мозг, когда темнеет в глазах и перестаешь быть
собой.
Горела от ссадин кожа, немела нога, вспухало разбитое ли-
цо. Ко всему нещадно палило солнце, раздражали вездесущие
муравьи. Забыться бы...
Треск. Карнаухов не галлюцинировал, он ясно слышал треск,
похожий на электрический разряд.
- Лежи, не поворачивайся, - прозвучало сзади.
Хорошо, будем послушными. Что дальше? Прошла минута, две.
Никакого движения, тишина.
Андрей приподнялся на локтях.
- Тебе же сказано: лежи. - И снова ни звука.
Выждав еще немного, Андрей подал голос:
- Ты же видишь, в какой я передряге. Помоги!
- Помочь не могу, потерпи.
- Чего тут уметь? Ухвати за выступ, приподними, и он сам
отвалит.
- Отвалит, но не сейчас, потом.
Шутник, однако.
- Но мне же больно!
- Допускаю. Если расслабиться и лежать спокойно, - будет
легче.
Какая же сволота там умничает? Андрей резко вскинул тело
и оглянулся. Никого!
- И чего ты добился? - послышался тот же голос, когда,
обессилев, Андрей опрокинулся на спину. - Теперь будешь ду-
мать, что сходишь с ума.
Бред, конечно.
- Кто ты? - прохрипел Андрей.
- Объяснять долго. Лежи.
- Значит, это ты наследил там, у палатки?
- Нет, след оставил тот, за кем вы охотитесь.
- Мы не охотники, мы исследователи, только наблюдаем.
- Вот и я наблюдаю. Ты за ним, а я за тобой.
- Все-таки он есть?
- Вы еще сомневаетесь? А вот и он сам.
Метрах в пяти от Андрея выросло чудище. За те годы, что
Карнаухов и такие же, как он, безнадежные фанатики занима-
лись поисками человекоподобного существа, якобы обитающего в
горах, у них сложилось вполне определенное представление о
нем. Даже рисовали его и с такими подробностями, будто оно
позировало. И сейчас, увидев мощную фигуру, Андрей словно
встретил старого знакомого: да, таким он и должен быть, та-
ким и представлялся.
Чудище уже стояло в ногах. Оно ухватило камень именно
там, где нужно, и повернуло его так, как следовало, чтобы не
повредить ногу. Отбросив глыбу, оно напряженно посмотрело
поверх Андрея - туда, откуда только что звучал голос. Потом
- два-три прыжка - и исчезло.
- Вот и все, - снова голос. - Можешь идти.
- Идти куда?
- Куда тебе надо, куда шел.
Напрасно Андрей вертел головой и оглядывался. Никого. Те-
ло ныло, ноги не слушались. Кое-как он спустился на дно
ущелья, к речке, обмыл ледяной водой лицо. Надо было спешить
к палатке, облиться йодом, зеленкой. Но двигаться сейчас он
просто не мог и, опустившись на землю, прислонился к прох-
ладной стенке скалы.
Знакомый треск.
- Это опять я.
- С невидимками не разговариваем.
- Смотри, какой важный! Придавленный камнем ты был разго-
ворчивее. Ожил, значит, оклемался.
- Не совсем еще. Так что тебе от меня надо?
- Поговорить. Да не глазей ты по сторонам, неувидишь.
Считай, что я у тебя в голове.
Андрей прикрыл глаза. Решил пока не терзать себя вопроса-
ми, не выяснять, что это за чертовщина к нему привязалась.
- У тебя, однако, крепкие нервы. Другой бы давно свихнул-
ся. - Пауза. - Говорю не из лести, констатирую факт. - Пау-
за. - Как тебе тот, волосатый? Не напугал?
- Начинаю сомневаться: был ли он?
- Кто же, по-твоему, камень спихнул?
- Камня тоже не было. Мне померещилось, бредил.
- Э нет, для таких фантазий ты слишком рациональный. Что
было, а что померещилось, - разделить сумеешь. Впрочем, как
тебе удобней. Можешь считать, что и меня нет.
Тебя-то уж точно нет, подумал Андрей. Он не улавливал, в
чем смысл их бредового трепа, есть ли в нем какая логика.
Надо встать и во что бы то ни стало тащиться к палатке, пока
еще способен соображать.
- Отдохни, успеется, - остановил его голос. Ноги сразу
стали ватными. - Подумай пока, что ты скажешь своим прияте-
лям, когда они пристанут с вопросами.
Чего тут думать? Не такой он дурак, чтобы нести чушь о
своем спасении. Да кто ему поверит, какие у него доказатель-
ства? Ободранные бока да распухшая рожа? Беднягу, скажут,
так покалечило, что стал заговариваться. Сдадут в первую же
больницу.
- Молчишь, - удовлетворенно отметил голос. - Правильно,
никто тебе не поверит. Не те времена. Это когда-то люди ужи-
вались со всякой чертовщиной. Померещится хвостатый, с рож-
ками да копытами - и никаких сомнений: "Вот те крест, являл-
ся! Своими глазами видел!" А сейчас народ пошел трезвый,
рассудительный, и никакой тебе мистики. Впрочем, недалеко
ушли, и сегодня человеку подавай нечто химерическое. Инопла-
нетяне, НЛО - та же чертовщина. И ведь не просто верят - ты-
сячи очевидцев! Клянутся, что они эти "летающие тарелки" ру-
ками щупали, летали на них... Ты меня слышишь? Сам, случаем,
зеленых человечков не встречал? Или только этого, волосато-
го? Очень тебе хотелось его увидеть - и увидел.
- Ну и что? - лениво спросил Андрей.
- Теперь, пожалуй, можно сказать, чего ради я разболтался
с тобой. Понимаешь, обидно мне: живу я в тебе с той поры,
как ты на свет появился, а с твоей стороны ни внимания, ни
признания. Из-за какой-то безмозглой волосатой туши ты готов
все горы облазить, жизни тебе не жалко. Я же в самом тебе
сижу, ходить никуда не надо, - и хоть бы раз ты призадумал-
ся: а кто это во мне, что ему надо? Только не уверяй, что не
знаешь о моем существовании. Имени, правда, у меня нет. Одни
говорят "второе я", другие в шутку - "внутренний голос". Ты
сам, случается, признаешься: что-то, мол, на душе скребет.
Душа тут ни при чем, это я скребусь, о себе напоминаю. Коро-
че, я зол на тебя и обижен. Даже сегодня, когда, можно ска-
зать, жизнь висела на волоске, ты даже не вспомнил обо мне.
Да не будь меня, корчился бы ты под тем камнем.
- Но ведь не ты высвободил.
- Так думаешь? А кто позвал волосатого? Да что с тобой
говорить... Ступай-ка лучше к своим и сразу же хорошенько
обработай раны, - врачей здесь нет, и чудище тебе уже не по-
может...
На подходе к лагерю его встретил Василий.
- Ну и вид у тебя, старик! Где, это ты так покалечился?..
А кто еще там с тобой был, куда он делся?
- С чего ты взял? Кому тут быть?
- Но мы же видели, и Санька, и Егор. В бинокль совсем
четко - ты и еще кто-то, почти рядом.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 06.02.2008 23:10
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг