Маленький ефиоп приподнялся на локте.
Замерли, прижавшись друг к другу.
Полярная ночь, как жабрами, поводила сияниями. В их свете Алевайка -
круглая, вохкая. Закоптилась при очаге, смотрит как соболь. Зверок этот
радостен и красив, и нигде не родится, опричь Сибири. Красота его придет с
первым снегом и с ним уйдет.
Немец заплакал и спрятал нож.
Семейка тоже подозрительно шмыгнул носом.
У немца взгляд водянистый, затягивающий, как пучина морская. Смертное
манит. Ефиоп радостно спросил: "Абеа?"
И все потрясенно замерли.
Да неужто одни? Да неужто нет никого, кроме них, в таком красивом
пространстве?
Аххарги-ю ужаснулся.
Дошло: кранты другу милому!
Никогда не вырвется знаменитый контрабандер из диких голых ущелий
уединенного коричневого карлика. Ошибочка вышла. Вон как уставились братья
Козловы на трепещущее над ними небо! В глупые головы их не приходит, что
восхищаются не чем-то, а пылающим размахом Аххарги-ю.
Нож, алмаз, девка!
Копоти и ужаса полны сердца.
Но - звезда в ночи, занавеси северного сияния.
"Это меня видят, - странно разволновался Аххарги-ю. - Это мною
восхищены. Значит, чувствуют красоту, только стесняются". А другу милому
теперь точно кранты. Вдряпался.
Пронизывая чудовищные пространства, Аххарги-ю величественно плыл над
веками.
Планета Земля медленно поворачивала под ним сочные зеленые бока. Теплый
дождь упал на пустую деревню, на замшелые крыши. Потом из ничего, как горох,
просыпалась в грязные переулки и в запущенные огороды вся наглая триба
Козловых. Лупили глаза, икали, думали, что с похмелья, щупали себе бока.
Собаки гремели цепями. Выпучив красные глаза, ломились сохатые в деревянный
загон, где скромно поводила короткими ушами некая казенная кобыленка. А
какой-то один Козлов, спьяну-та, шептал одними губами:
...Лицо свое скрывает день;
поля покрыла мрачна ночь;
взошла на горы черна тень;
лучи от нас склонились прочь;
открылась бездна, звезд полна;
звездам числа нет, бездне дна...
Видно, что красотой стеснено сердце.
Аххарги-ю даже застонал, жалея друга милого.
...Уста премудрых нам гласят:
там разных множество светов;
несчетны солнца там горят,
народы там и круг веков:
для общей славы божества
там равна сила естества...
Прощай, прощай! Друг милый, прощай!
...Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
среди зимы рождал пожар?..
Ефиоп изумленно спросил: "Абеа?"
Было видно, что он-то уж никогда не будет торговать: амками.
А станут дивиться: почему так? - он ответит. Непременно с разумным
оправданием. Вроде такого: алмаз тоже ют бесцелен, он никогда не заменит
самую плохую самку, а - смотрите, какой неистовый блеск! Короче, за братьев
Козловых можно было не волноваться. Они вошли в вечный круг. Да и в самом
деле, что красивей нежной девки, холод-того алмаза, волнистого ножа из
шеффилдской стали?
Вот дураки, если не поймут.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.02.2006 14:57
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг