Геннадий Мартович Прашкевич.
Снежное утро
Рассказ
Всмотрись в стены, где, сплетаясь, теснятся изображения людей,
животных, растений, рек, светил - совсем как в этом мире, где мы живем. В
глазах невежды эти картины лишены значения и не один из них задавал вопрос:
К чему они? Зачем так кропотливо трудились над ними резец и кисть художника?
Но мудрец приближается к ним с благоговением, он изучает по ним
историю прошлых веков и постигает тайны мудрости.
Б. ПРУС.
1
ГРУДА ветвей у костра таяла. После каждой подачки огонь начинал суетно
и тепло прыгать, освещая пещеру, женщин и старика. Длинные волосы старика,
схваченные на затылке костяным кольцом, надо лбом были взъерошены и
отдельные пряди спадали на щеки, перечеркивая глубокие морщины. Несколько
раз старик поднимался и шел к выходу. Но снег над лесом сам был как лес -
ветвистый, медленный, он стоял над скалами и деревьями, а касаясь воды,
сливался в тусклые пятна, сплывающие по течению, крутясь и подпрыгивая в
водоворотах. Выдра, вылезшая на берег, испуганно фыркнула. Она тоже
чувствовала приближение людей. Старик повернулся так, чтобы снежные хлопья
не слепили глаза, и вот чуть слышные, а потом громче, раздались шорохи и
шаги, и темные тени скользнули к пещере. Один из охотников шел, прихрамывая,
опираясь на других, через завалы его переносили, и в пещере он сразу
опустился на охапку ивовых прутьев. Однако сидеть оказалось ему не по силам
и он сполз на пол, пугая молчанием и неподвижностью собравшихся вокруг него
охотников. Старик раздраженно заворчал и провел рукой по лицу упавшего.
Почувствовав холод, он отдернул руку и посмотрел на высокого у входа. По
шрамам и синякам на его лице старик понял, что охотники боролись не со
зверем. Это новые дары льдов - Чужие. И Чужие отняли у них охотника.
2
МОРОЗНАЯ ночь тянулась тихо и медленно, насыщенная сонным прозрачным
снегом. Он лег от ледников, дразнящих долину белыми языками, до низких
лугов, дожигающих последние красно-голубые цветы. Снег был так тонок, что
его продавливали даже мыши, и лисы взволнованно прослеживали тонкие ниточки
следов. Но со скал леса казались такими пустыми, что трудно было отличить
заснеженные деревья от заснеженных скал.
3
НО СОЛНЦЕ согнало снег и выпустило ручьи, которые, неся в себе струи
песка, переворачивали камни, промывали овраги и яростно точили каменные
желоба. Охотника посадили на дно овальной, густо посыпанной углем и охрой,
ямы. На нем была кожаная рубаха, расшитая мелкими бусинами из раковин и
тщательно вырезанных костяных кружков, меховые сапоги, куртка без капюшона,
с разрезом, заколотым костяной булавкой, и шапка с широкими полосами бус,
увенчанных волчьими клыками. Под сбившиеся рукава нацепили браслеты, и таким
же браслетом, выглядывающим из-под шапки, были стянуты длинные волосы. С
оттянутых мочек свисали подвески из круглых раковин, отверстия в которых
старик просверлил кремневым шилом.
Охотники толпились у ямы, но никто не старался увидеть сидящего на угле
и охре. Тихие, лишенные ярких красок, скалы, подернутые мохнатым узором
лишайников и мхов, скрывали небо, и только сквозь узкую расщелину пробивался
луч, зажигая радугу над крошечным водопадом. Высокий охотник подошел к
могиле и посмотрел на сидящего. Копье и дротик... Этого может не хватить на
опасной одинокой охоте... Он подобрал удобный валун и с силой ударил его о
камни. Осколки брызнули, глухо стуча, подпрыгивая, катясь к берегу. Подобрав
подходящие, Мес положил их к ногам сидящего. Привлеченные шумом, испуганно
стрекоча, в ущелье появились сороки. Старик пугнул их, и положил в яму
ложку, выточенную из рога оленя, и плитку песчаника, на которую резцом были
нанесены редкие сочетания - рыба и олень, рыба и выдра, бык и щука, утка и
лошадь. Еще он положил в яму охру. Охотнику следует украшать лоб и руки...
Сидящего обложили костями мамонта, принесенными из оврагов, и он неподвижно
уставился лицом на юг, в сторону улетающих птиц. Смерть - опасное состояние
Охотники переминались. Им хотелось уйти, им хотелось есть лук и натираться
чесноком, и не быть причастными к сидящему. Его охраняли, за ним следили,
но, молчащий, он не мог оставаться другом. Напрасно старик посыпал лицо
убитого охрой - порошок ссыпался по бледным щекам, не возвращая им
естественного цвета. Охра была хорошая. Старик сам брал ее из нижних,
защищенных от солнца, темно-красных, почти шоколадных пластов. Он сам
растирал ее и смешивал с соком акации. Но охра не помогала сидящему и старик
раздраженно ворчал.
Кто-то ударил расщепленной костью медведя по каменным плитам,
положенным над канавой, и под долгие, рвущие сердце, морозные звуки,
сидящего забросали песком.
4
УСЫПАННОЕ песком и галькой дно пещеры когда-то затоплялось водой. С
факелом, сооруженным из насаженной на палку бересты, старик шел по коридору.
Тени трепетали, прятались под кровлей, таились в нишах. В немой пляске
оживали неподвижные камни, на гранях которых алели отпечатки пальцев.
Достаточно было подышать на песчаник, а потом приложить вымазанную краской
руку. Песчаник хорошо впитывал краску, и штрихи, тонкие и четкие, проникали
так глубоко, что смыть их не могли даже ливневые дожди. Изображенные в
профиль, с рогами, данными в фас, смотрели со стен олени и быки. Чер-чер! -
крикнула летучая мышь, пугая голодных крыс. Бз-з-з! Чип! Она металась в
полутьме над двухмерными, лишенными объема и перспективы рисунками.
Старик умел различать возраст рисунков. Он знал, как учатся рисовать.
Он знал, что неопытная рука начинает с таких вот прямых линий, близких к
вертикальным, беспорядочно расположенных, но сходящихся к основанию. Потом
рисуют пересекающиеся прямые. Потом кресты и линии круглые, кривые, яркие.
Старик любил красный и желтый цвета. Синий его не привлекал, его он не
чувствовал. Ему нравились краски из охры, а также чернь из сажи и угля. Даже
цветные натеки вызывали в нем любопытство.
Он остановился под изображением оленя.
Чем важней изображение, тем оно крупнее.
Этот олень был громадным. Художник показал его бегущим, вытянувшим
ноги, поднявшим голову, с которой смотрел алый безумный глаз. Над оленем
четко выделялся отпечаток пальцев, обведенный черной краской. Такая краска
быстро сохнет, но ее можно сохранять в пустотелой трубчатой кости. Старик
внимательно смотрел на оленя. Олень - это шкура, мясо, рог, кость, сало,
сухожилия, кровь. Рисунки делают оленя уязвимым. Хорошо перед охотой
нарисовать смирившегося оленя. Хорошо нарисовать его яркой каской. Хорошо,
когда кровь - это кровь оленя или кровь Чужих.
Он перевел взгляд на бесформенные камни, пытаясь угадать спрятанные в
них фигуры. Этот может стать волчьей мордой, надо только помочь ему открыть
глаза. Если рядом зажечь костер, волк оживет и будет скалить зубы, отпугивая
от пещеры Чужих и смеша охотников.
5
СТАРИК вышел на берег. Проследив на песке след, он палкой вытащил
ящерицу и бросил ее женщине, которая, подхватив ящерицу, пугливо убежала в
пещеру. Старик опустился на песок, рядом с камнем, иссеченным желобами для
заточки и шлифования ножей и топоров. Место было удобное - даже в самые
сухие годы в углублениях под скалами сохранялась вода.
Прямо над берегом нависали обрывы, в которых старик иногда находил
окаменевшие слепки морских ежей. Сняв кремневую корку, ими можно было
пользоваться как отбойниками, чему способствовала округлая форма,
позволяющая хорошо захватывать рукой. В песчаниках встречались отпечатки
знакомых, но чаще чужих следов и длинных, как наконечники копий, листьев.
Иногда из размытых обрывов выпадали овальные камни, годные для изготовления
топоров. Старик умел проделывать в них дыры - камень осторожно нагревался, и
на одно и то же место медленно капала холодная вода, откалывая мелкие
чешуйки. Камни можно было сверлить и трубчатой костью, которая аккуратно
высверливала цилиндрический стержень, пока он не выпадал по окончании
работы.
Он сел у валуна, у основания которого лежали грубые зеленоватые куски
нефрита. Плотный спутановолокнистый камень был удобен для обработки. Лучшие
орудия получались из него и еще из роговой обманки, кремня и обсидиана.
Мужчина должен иметь постоянное оружие. Голыш, попавший под руку для того,
чтобы освежевать только что убитого теленка, может при случае быть опасным,
но это временное оружие. Мужчине нужен нож, ретушированный с двух сторон, а
женщине нужно скребло, ретушированное с выпуклого края. Ударяя по
уплощенному концу нефритового стержня, старик отбивал узкие пластины - для
ножей. Самые тонкие отщепы можно было превратить в иглы. Для топоров у
старика были запасены рукояти, прямые или с крючком на конце. Старик редко
употреблял звериные ребра. Грубозернистые, они не давали того совершенства и
надежности, что присущи камню. Но для изображения зверей губчатое вещество
кости подходило как нельзя лучше, давая на взгляд и на ощупь ощущение грубой
шерсти. Если же надо было приготовить фигуру женщины, старик брал
полированную кость, гладкую и теплую, как кожа. Он знал, как важно вырезать
рот и глаза - изображения оживали. Их можно было расписать краской. Особенно
четко на кость ложилась черная, которую он готовил из помета летучих мышей.
Она была гуще и ярче жженой смолы.
Каменная пластина под руками старика принимала сердцевидную форму. Сидя
кружком вокруг старика, охотники вскрикивали, удивляясь смелым сколам.
Топоров и ножей требовалось много. Короткие, длинные, узкие, широкие,
треугольные, прямые, для охоты и для разрезания прочных предметов, они
ложились у ног старика...
6
ВЕЧЕРОМ появились Чужие. Они не нашли основную тропу и тесной группой
стояли на далекой скале, рассматривая берега реки и тонкие струйки дыма,
выползающие из пещеры.
Охотники прятались от чужих взглядов и, раздраженно ворча, трогали
руками топоры и копья. Река мерцала как серебристая спина растревоженной
рыбы. Охотники шли в пещеру, отгребали в сторону от костра горячие угли и
приседали над ними - грелись... В долине Чужие. Охотники знали силу Чужих.
Одну из женщин охотники отняли у Чужих. Она умела лепить горшки, оставляя на
них отпечатки пальцев, и говорила странные вещи. Нельзя брать чужую жену.
Нельзя брать чужое оружие. Нельзя покидать свое племя. Нельзя есть ближних.
Нельзя наносить раны соплеменникам. Нельзя лишать детей пищи. Нельзя любить
перед охотой. Еще она говорила, что у Чужих пещеры сложены из ветвей и коры
и их можно перемещать и ставить на любом месте. И что Чужие умеют метать
дротики на очень большое расстояние, не прилагая к тому особых усилий...
Мес несколько раз выходил на берег. Его лицо свирепело, но он
сдерживался, опускал глаза и возвращался в пещеру. Ему, как и многим,
необходимо было время от времени смотреть на суетливые искры...
7
МОРОЗ выдавил влагу из воздуха и мохнатым белым ковром осадил ее на
деревья и камни. Силуэты летучих мышей черными молниями пересекали звездное
небо. В кустах всю ночь копался и фыркал карликовый медведь...
8
МЕС перешел реку вброд. Холодный иней не осыпался с ветки, под которую
он скользнул, но трава под ногами потемнела. Ночь, полная отдаленных звуков,
не пугала охотника. Он уверенно перебегал от ствола к стволу, спугивая
взлаивающих болотных шпицев. Наконец, он добрался до поляны, в центре
которой росла гигантская лиственница. Подпрыгнув, Мес уцепился за ветку и с
обезьяньей легкостью вскарабкался почти на вершину, раздвигая мелкие
веточки, стряхивая сухую хвою. На него дохнуло прохладой. Он увидел звездное
небо, а ниже, за смутными ночными горами деревьев, мигающие огни. Определив
направление, Мес спустился и подобрал свой топор. Теперь он шел без троп, но
это не сбивало его - он слышал легчайший, растворенный в воздухе, запах
дыма. Неразличимо, бесшумно Мес раздвинул ветки и увидел костры, у которых,
закутавшись в меховые накидки, сидели Чужие. Их было немного, но из смутно
различимых за пляшущими кострами деревянных сооружений доносились невнятные
голоса. Двое Чужих стояли, опираясь на толстые дубины, и на одном из них Мес
рассмотрел головной убор, украшенный ушами рыси. Мес презрительно
усмехнулся, но он не испытывал ненависти к Чужим. Он знал, что их
присутствие опасно, но и это не раздражало его. Напротив, он испытал
чувство, схожее с тем, что появляется у охотников в те дни, когда пещеру
заносит снегом и трудно, а то и невозможно, выбраться за берега метельной
реки.
Он прокрался на другую сторону поляны, еще не зная - зачем. Он
чувствовал желание выйти в свет костров и остановиться, чтобы Чужие увидели
его. Одного они бы не испугались. Но что могло быть потом, Мес не знал.
Незнакомая речь привлекала его, он следил за лицами говорящих, сравнивая
морщины, шрамы, бороды, даже жесты... Мес опять захотел подойти к ним,
тронуть за плечо, но вместо этого он пошарил в траве и поднял тяжелый сырой
обломок корня. Помедлив, он торжествующе закричал и метнул корень в
ближайший костер. Стоящие у костра отшатнулись, ослепленные роем
взметнувшихся в небо искр и углей, и, нырнув в заросли, Мес бесшумно понесся
к знакомой поляне. Крики и вой Чужих доносились все глуше, терялись, и скоро
ночь опять была наполнена только собой. Чип! - одобрительно пискнула летучая
мышь, когда Мес остановился под деревом, в ветвях которого испуганно погасли
зеленые глаза рыси.
9
ЧУЖИЕ пришли с рассветом, разыскав затерянную в зарослях тропу. Они шли
осторожно, группами, часто останавливаясь и осматривая каменные стены, среди
которых чувствовали себя непривычно. Они чувствовали взгляды затаившихся
охотников и это тоже сдерживало их.
Только старик, Мес и хромой помощник старика вышли на гребень скалы,
внимательно следя за Чужими, скапливающимися под скалой. Они не боялись
Чужих, зная, что дротик не может взлететь на такую высоту, оставаясь
опасным. Но хромой помощник старика, пронзенный сразу двумя дротиками, с
криком упал вниз, и Мес со стариком испуганно отступили, пораженные силой
Чужих, вопли которых победно донеслись снизу. Повинуясь знаку старика,
охотники с недружными криками, обливаясь потом, столкнули несколько каменных
глыб, подпиравших осыпь, и масса обломков, камня, песка, с грохотом и гулом,
оставляя плывущие по ветру клубы бурой пыли, ринулась вниз, наводя ужас и
смятение на Чужих. Камни настигали бегущих и какое-то время над ущельем
царили вопли и смятение, перебиваемые только грохотом камней и зловещим
шипением сползающих масс песка.
Когда пыль рассеялась, Чужих в ущелье не оказалось. Охотники
торжествующе спустились вниз. Убитых сбросили в овраг, и туда же опустили
сломанное оружие: неровен час - Чужие встанут... Один из найденных луков
принесли старику, но он не понял его назначения и, покачав головой, бросил
его туда же...
Женщины, вооружившись обожженными палками, спустились на берега,
раскапывая коренья, ящериц, личинки. Кое-кто ловил рыбу, другие ее коптили,
но это занятие было лишено спокойствия. Охотники собирались группами и
смотрели на далекую синеву лесов. В лесах было мясо. Но в лесах были
Чужие... Самые нетерпеливые поднимались на скалы. Их не привлекали поиски
личинок, грибов, поздних ягод. Они не говорили друг с другом, но каждый
сжимал в руках копье или топор. Мес отошел в сторону. Его тяготила пещера,
он хотел в лес, коснуться мхов, веток, услышать ручьи, почувствовать силу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг