Мю? Можешь не отвечать, я и так знаю, что старикашка Жан на создание столь
сложных индивидов уже не способен. Так вот, предположим, ты в рекордные
сроки сделаешь эту серию. И сразу же вы, нынешняя вершина суперсапов,
окажетесь в роли умственно второсортных, каковыми теперь становятся обычные
люди. Только нас много, нас миллиарды, а вас - горсточка... И вы
растворитесь в истории как неудачный вид, случайно мелькнувший между
великими сапи и целой каруселью всяких суперов, вас ждет темный и пыльный
эволюционный тупик, деградация и вымирание... Ты все еще считаешь меня
террористом?
Лямбда коротко кивнул.
- Что ж, - продолжал Зэт, - буду краток. Переходи на мою сторону. Тебе
не придется забивать мозги проблемой творения Мю - мы вообще наложим табу
на все серии, которые будут сложней твоей. А сапи пусть спокойно уйдут в
прошлое, мы не станем мучить их в хомопарках. Останутся превосходные
фантаграммы и подробные записи их генетических структур в компьютерной
памяти - этого вполне хватит для антропологии... Соглашайся, Лямбда, ибо за
какие-то считанные тысячелетия вы превратите огромные участки Галактики в
храм чудес, воздвигнете себе неуничтожимый памятник и тогда потихоньку
двинетесь дальше - от Мю до Омеги. Но каждому надо хоть немного пожить,
ощутить прелесть хотя бы иллюзорной вечности. Мы, обычные люди, это
ощутили. Мы прошли сквозь века с верой в бессмертие своего вида. Почему бы
и вам не хлебнуть счастья?
- От вашего счастья нетрудно с ума сойти, - сказал Лямбда. - Мы,
суперсапы, составим поколения в новом смысле, и почему я должен завидовать
продвинутости собственных потомков, тем, в кого вложена частица моего
разума? Отцовская зависть и сыновняя неблагодарность испокон веков
порождали кошмарные пожары. Но нельзя разжигать их в масштабах глобальной
эволюции...
- Хорошо, поговорим по-другому, - перебил его Зэт.
- Видишь ли, ты не только представитель лидирующего вида, ты еще и
просто человек, так сказать, индивид. Между тобой и социальным организмом,
между твоей жизнью и эволюцией твоего вида в целом - огромный зазор.
Принимая на свои плечи видовую и социальную нормы, безоговорочно разделяя
цели и средства процветания своего социоида, ты берешь непосильный груз.
Индивид не сопоставим с социоидом ни по срокам жизни, ни по защищенности,
ни по мировосприятию. Он становится песчинкой в игре колоссально
превосходящих его сил. И, по-моему, плохо, если он еще и послушная
песчинка. Он просто растворяется в массе себе подобных - вроде и не жил.
Понимаешь? Да ты-то все понимаешь, все чувствуешь лучше меня. Вот и докажи,
что ты не просто песчинка...
- Сейчас вы предложите мне роль планетарного диктатора, верно? - еле
заметно усмехнулся Лямбда. - Начинается с бунтующей песчинки, а кончается
гранитным пьедесталом для диктатора, состоящим из тех же песчинок, щедро
сцементированных кровью.
- Не хотелось бы тебя пугать, - устало произнес Зэт, - но, боюсь, у
меня нет выбора...
Тим, нахохлившись, сидел в углу и жмурился от яркого света и внезапно
оборвавшегося одиночества. У Ясенева екнуло сердце.
- Ты кто? - спросил Тим, протирая глаза.
- Да вот, схватили... - неопределенно протянул Ясенев. - По-моему, мы
здорово похожи.
- Похожи, - сказал Тим. - Настолько похожи, что я даже могу угадать,
зачем тебя прислали. Ты должен выведать у меня семейные секреты, а потом
эти гады расплатятся тобою с моим отцом. Я прав?
- Хочешь еще один вариант? - поинтересовался Ясенев. - А вдруг ты
только выдаешь себя за Тима Ясенева, и они проверяют...
- Не выдумывай, - оборвал его Тим. - Они прекрасно знают, кто есть
кто. Похищали-то именно меня...
- Ну и что? Утащили какого-то мальчишку, шатающегося у лесного озера.
Он полдня крутил популярную фантпрограмму про Аля и Кэттля, потом получил
взбучку от отца и пошел проветриться. Тут его и схватили.
- А откуда ты знаешь про Кэттля? Хотя, конечно, они следили за каждым
моим шагом и все тебе рассказали...
- Даже про несделанный реферат о луддитах, - усмехнулся Ясенев. - Как
тебе, кстати, экспериментальная история? Как критики из ООЧ?
- Теперь не знаю, - краснея, пробурчал Тим. - К ним затесалась кучка
негодяев, способных на все. Но тебе-то что до этого?
- Послушай, Тим, - твердо сказал Ясенев, - наше дело дрянь. Возможно,
ты последний, кто видит меня живым, а возможно - наоборот. Бывают ситуации,
в которых просто некогда злиться друг на друга.
- А кто ты, собственно, такой?
- Мое имя Ник, если тебя это устраивает. И я хочу тебе помочь.
- Но ведь ты пришел сюда с ведома этого типа, испытывающего
удовольствие от своих идиотских метаморфоз.
- Не уверен, что он испытывает одно только удовольствие...
- Ага! Ты его защищаешь! Я тебя окончательно раскусил. И не пытайся
ничего выведать...
- Ты чего расшумелся? - повысил голос Ясенев и тут же поймал себя на
мысли, что говорит привычным отцовским тоном. - Я не собираюсь ни о чем
расспрашивать, даже о летающем крокодиле, который кипятит по утрам озеро.
- О крокодиле? - изумился Тим, и глаза его округлились.
Это была их с отцом глубочайшая тайна, совместная фантазия, творимая
на протяжении многих лет. Огромный летающий крокодил заваривал себе
утренний чай из листьев и веток, и густой туман был тем паром, который так
часто поднимался над чашкой озера...
- Не может быть, - прошептал Тим, и Ясенев посочувствовал тому,
незримому и подслушивающему.
- Представь на момент, что происходит именно то, чего не может быть, -
сказал он вслух. - И еще вообрази, что ты вместе с одним совсем взрослым
человеком пытаешься засечь ночной визит крокодила...
О, это была целая эпопея! Семилетний Тим потребовал, чтобы на ночь в
его спальне устанавливали чувствительную аппаратуру, - в нем прорезался
начинающий экспериментатор. Ясенев прибег тогда к небольшой мистификации -
камера сняла какие-то грозные колеблющиеся тени, а Стив Грегори любезно
согласился надиктовать на пленку целое "послание крокодила". Ну, а вскоре
маленького Тима подпустили к фантамату, и крокодил долгое время числился
среди его ближайших друзей.
- Так вот, - продолжал Игорь Павлович, - тем же способом подслушивают
не только крокодилов. Понимаешь?
- Понимаю, - прошептал Тим, и глаза его заблестели. Ясеневу
показалось, что мальчик сейчас же бросится ему на шею, но Тим удержался.
- Значит, мы договорились, - сказал Ясенев как можно равнодушней. -
Теперь я буду Тимом, а ты Ником Суздалевым. И давай меняться одеждой. Через
каких-то полчаса ты окажешься на свободе.
Тим автоматически стал стягивать куртку. Но тут же застыл.
- Нет! - сказал он. - Так не пойдет! Я тебя понимаю, но ни за что...
- Кончай спорить! - прикрикнул на него Ясенев. - Ты же знаешь, как
крокодилы меняются кожей.
Это всплыло тоже из той сказочной эпохи, когда летающего крокодила
заставляли меняться кожей с крокодилом танцующим. Обмен состоялся лишь
понарошку, крокодилы лишь перемигнулись - кто их там различит... Но эта
операция спасла жизнь обоим, потому что самодур дракон приказал танцору
летать, а летуну - танцевать...
- Хорошо, - сказал Тим, - так я согласен. Но я еще хочу спросить...
Неужели метаморфозы - это правда? Неужели ты... неужели эти эвроматчики
зашли так далеко?
- Об этом ты расспросишь на досуге своего отца, - ответил Ясенев,
громко пыхтя от воображаемого переодевания. - Говорят, он кое-что смыслит в
этих самых эвроматах. А я плевать на них хотел... Кстати, курточка твоя мне
ужасно нравится...
"Почему он никогда не приходил ко мне вот так - мальчишкой? - думал
Тим. - А ведь мы чуть не подрались... Но главное - я и сейчас его не пойму,
он как-то хитро отводит от меня удар, хоть мы и не поменялись одеждой. Но
как?.."
- Что ж, твое дело, - сказал Зэт. - Я хотел помочь тебе, но, видать,
права старая присказка, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным.
Сейчас сюда приведут мальчишку. Ты немедленно свяжешься с Нодье и передашь
ему мои условия. И, пожалуй, попрощаешься с ним...
Зэт отдал короткий приказ по индиканалу. В холл сразу вбежали
чернокомбинезонники, равномерно оцепили его и вытащили блейзеры.
- Как видишь, я высоко ценю тебя и твои феноменальные способности, -
усмехнулся Зэт. - Имей в виду, все аппараты на боевом взводе, и мои парни
могут неверно истолковать любое твое движение.
Ввели Тима.
- Итак, перед тобой подлинный Тим Ясенев, - тоном провинциального
конферансье сообщил Зэт. - Он абсолютно невредим, думаю, он даже слегка
отдохнул от школьной мороки. Теперь выходи на связь с Нодье!
"Ладно, - подумал Лямбда, ощущая знакомое покалывание в висках. - Так
тому и быть. Предельно неагрессивное творение старины Жана проведет свою
первую открытую демонстрацию отнюдь не в гиперментальной сфере. Будет почти
обычная драка в стиле дешевых фантпрограмм. Обидный парадокс, но что
поделаешь... Боюсь, для этой своры пятикратного ускорения времени окажется
маловато. Кто-нибудь успеет выстрелить. Для Мю нужно предусмотреть хотя бы
двадцатикратное ускорение..."
Он ждал целую вечность, пока чернокомбинезонник приближался к нему с
протянутой рукой, в которой тускло поблескивал передатчик.
И вдруг мощный импульс страха ударил по пространству холла. В тот же
миг Лямбда метнулся на пол, успев выбить блейзер из рук приблизившегося
охранника. Резким толчком он отшвырнул Тима прямо к креслу, на котором
сидел Зэт. Чернокомбинезонники стали корчиться и оседать - как в
замедленном кадре. Лишь один из них успел пустить луч и попал в своего
коллегу. Сознание Тима почти сразу вырубилось - словно вся Вселенная
схлопнулась, расщепив на атомы его мозг.
Зэт мгновенно оценил ситуацию. Волна страха лишь слегка коснулась его,
но не достигла цели, остановленная эвроблокировкой. "Немедленно бежать, -
мелькнуло у него. - Все к черту, и бежать! Противно, но меня спасает именно
трижды проклятый мною эвромат..."
Лямбда схватил Тима, взвалил его на плечи и бросился к выходу. "В
любой момент могут поднять стрельбу люди из внешней охраны, - думал он. -
Теперь надо поспеть к капсуле Зэта..."
Зэт, выбитый из кресла, валялся на полу, ощупывая шишку на затылке и
пытаясь совладать с приступом тошноты - мутило от воспоминаний о только что
лизнувшей его волне страха. Он с трудом встал на ноги и поплелся к ангару,
где в дальнем углу стояла замаскированная капсула, помеченная красным
треугольником - пожалуй, единственное средство скрыться от погони.
"Будет здорово, если пээсбэшники сожгут этих недоумков, большого и
малого, - думал он. - Ради этого и моей голубой капсулы не жалко..."
- ... ухожу, потому что не в силах выдержать той бури, которая
разразится в результате расследования, - диктовал Нодье.
Я счастлив, что суперсап Лямбда пошел на помощь Тиму Ясеневу, пошел
совершенно добровольно и с большим риском для жизни. Одно это доказывает
возможность сосуществования ментальных поколений разного уровня. Но мне
лучше, чем кому-либо иному, известны средства, которые способен применить
Лямбда. Мне вполне понятно и то жуткое впечатление, которое эти средства
произведут - ими наносится жестокий удар по системе межличностных
отношений, по естественному человеческому доверию, наконец, по самой идее
прогрессивной эволюции. Людям может показаться, что их лучшие творения роют
могилу собственным творцам - я имею в виду эвроматы и, конечно же, своих
суперсапов.
Однако ошибочно думать, что процесс завоевания гиперментальных высот,
то есть создания новых поколений суперсапов и мощных эвросистем, можно
чем-то остановить. Можно слегка притормозить его в том или ином
направлении, но потом все равно придется уходить вперед...
Каждое крупное открытие чревато применением в военно-террористических
целях. Такова судьба дубины и колеса, лука и пороха, лазера и уранового
котла, такова судьба ракет и сверхскоростных компьютеров, а ныне - всей
гиперменталистики. Новая ступенька постижения мира всегда оказывается
скользкой - пока на нее не ступят первопроходцы, ее просто некому очищать
ото льда и грязи древних предрассудков. В иные времена думалось, что
дворницкие обязанности исполняет лично Всевышний, заодно выстилающий
лестницу познания бархатистыми коврами откровений и освещающий ее лучами
абсолютной истины. Но мы не пришли ни к каким горным вершинам и остались
один на один с очень сложным будущим - ступать в него страшновато, а
двинуться назад, к пещерам и каменным топорам, тоже как-то неудобно.
Трудность в том, что прогрессивное будущее всегда сложнее наших модельных
представлений, и, выстраивая его как реальность во многом вслепую, мы
рискуем соорудить опаснейший капкан планетарного, а то и космического
масштаба. Но важно понять, что зубьями капкана служат именно наши
предрассудки, а не достижения.
Я хочу отмести опасения по поводу немедленной смены лидирующего вида.
Суперсапы, прежде всего, разведчики будущего. Ради этого станут создаваться
все новые и новые индивиды и целые популяции, и с их помощью мы колоссально
раздвинем горизонты. Думаю, что постепенно все человечество станет на путь
перманентной реконструкции мозга, но разведка, как ее иногда называют,
гиперментальный авангард, останется навсегда. И каждый, знающий реальную
историю, согласится, что фактически авангард такого рода существовал и в
иных тысячелетиях. Представьте, каким суперсапом, а по тем меркам - богом,
выглядел Пифагор в глазах забитого, диковатого раба или простого
сицилийского рыбака своих времен...
Разумеется, ни те древние века, ни века совсем недавние не имели
доступа к современным методам создания авангарда. Все решалось более или
менее случайным совпадением трех факторов - хорошей наследственности,
высокого образовательного уровня и, конечно, четкой работы социального
усилителя, способного при благоприятном стечении обстоятельств отобрать
действительно талантливые идеи, сделать их общезначимыми, превратить их в
руководство к действию. При нынешнем темпе наступления будущего мы
вынуждены максимально использовать и лучшие достижения генетики и
интеллектроники - у нас нет иного пути к дальнейшему футуровидению, а без
него наше будущее может оказаться эстрадной пародией на великое и очень
трудное прошлое, планетарной комнатой смеха, которую мы по своей
близорукости примем за церемониальный зеркальный зал для восторженного
самолюбования...
И последнее. Я отвергаю любые обвинения в преднамеренном создании
нового оружия. Это так же нелепо, как обвинять, скажем, Циолковского в
бомбардировках Лондона ракетами Фау. Применению всякого открытия надо
учиться, и такое обучение никогда не проходит безболезненно. Цивилизацию не
подвергнешь общему наркозу ради обезболивания родовых схваток - тех, в
которых рождается наше завтра.
Я ухожу несломленным, моя совесть чиста. Хочу уйти лишь от убийственно
долгой следственной процедуры, дабы не видеть добровольного мученичества
сотрудников ПСБ, пытающихся юридически определить правомерность моих
замыслов и экспериментов. Моя работа в любом случае будет прервана, а
возраст не позволяет надеяться на ее возобновление. Я оставил миру все, что
мог, и не желаю добавлять к этому кучу нелепых оправданий. Теперь я хочу
дождаться лишь одного - сигнала от Лямбда. Его победа в схватке с Зэтом -
последнее, о чем мне хотелось бы услышать. Прощайте!
Нодье отключил аппарат, достал из кармана блейзер и положил его на
стол прямо перед собой. Прошло несколько минут, и он, словно
загипнотизированный спокойным блеском оружия и полным освобождением от
суеты, почувствовал, что соскальзывает в глубокий и, быть может,
целительный сон...
6
Тим с трудом открыл глаза. Рядом сидел этот странный человек, к
которому его только что привели, и оба они находились уже не в коттедже
Зэта, а в капсуле, очень быстро уносящейся на закат.
"До чего ж сумасшедший день", - подумал Тим, с радостью осознавая, что
нет больше вязкой камеры, что надежность положения как-то сразу поглотилась
открытым пространством наступающего вечера.
- Куда мы летим? - спросил он и обрадовался звукам собственного
голоса. - Ты сотрудник ПСБ, да?
- Я отвезу тебя домой, - ответил Лямбда, - и там с тобой обязательно
встретятся люди из ПСБ. Ты расскажешь им про свои приключения. А я -
сотрудник Нодье, суперсап серии Лямбда. Разумеется, у меня есть настоящее
имя и родители, но все это пока не разглашается - вплоть до решения
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг