Как любой опытный муж, Вася не стал сразу же сломя голову бросаться в
выяснение отношений, но прежде, переодеваясь, внимательно оглядел комнату.
Некоторые детали, ничего не сказавшие бы постороннему человеку, тут же
навели его на след. Шмыгнув несколько раз носом, Вася уловил легкий аромат
заграничного табака, а переведя взгляд на пепельницу, увидел в ней несколько
окурков, даже издали выдававших свое иностранное происхождение. Проходя мимо
журнального столика к гардеробу, он бросил быстрый косой взгляд на
пепельницу: это был "Данхилл".
"Та-ак, - с досадой растянул Вася про себя это многоликое слово, -
сигареты английской королевы!" Их присутствие означало самое худшее - в-
доме побывала Лидочка Барыбина - единственная из знакомых женщин, регулярно
курившая "Данхилл".
Барыбина работала в одном институте с Волчковым и числилась Светиной
подругой. Несчастье состояло в том, что эта беспокойная дама имела
удивительную и зловещую привычку появляться, словно "Летучий Голландец",
неожиданно и непременно предвещая беду.
Месяцами она пропадала без вести, никак и ничем не напоминая о себе,
будто ее и вовсе не было на свете. Затем в один из вечеров в воздухе повисал
тревожный запах "Данхилла", а к ночи напряжение разряжалось громами и
молниями семейного скандала.
О этот гнусный демон! Личный шпион! Чертова каракатица! Она
преследовала Волчкова постоянно и повсеместно, пасуя только перед двумя
труднодоступными помещениями - мужским туалетом и кабинетом директора.
"Что же она на этот раз приволокла?!" - свирепея, подумал Вася и,
представив в уме ее крысиную физиономию, мысленно врезал по ней вдвое
увеличенным в воображении кулаком.
- Ну в чем опять дело? - спросил он мягко, проводя подбородком по
затылку жены.
Втянув голову в плечи, Светлана с молчаливым упорством продолжала
проверять тетради.
- Ну что ты, в самом-то деле, я не знаю! Как только эта дура побывает у
нас, так хоть домой не приходи! - мгновенно выходя из себя, вспылил Вася. -
Слышишь, я с тобой говорю! Свет! - И не слишком ласково тряхнул жену за
плечи.
Все так же размеренно водя авторучкой вдоль строк, Светлана
хладнокровно дочитала очередное сочинение и, поставив внизу размашистую
четверку, обернулась к мужу. Несколько мгновений она уничтожающе
разглядывала его, затем нехотя вытолкнула изо рта:
- Да так. - и вновь вернулась к тетрадям.
- Что так?! - копируя интонации жены, с вызовом повторил Вася.
- Рассказала кое-что о твоей работе.
- И что же она тебе рассказала?! По-моему ты и так все прекрасно знаешь
от меня.
- Значит, не все, - с ледяным спокойствием возразила Светлана, сверля
взглядом пол.
- Ну хорошо, - примирительно сказал Вася и уселся в кресло напротив, -
давай спокойно разберемся. Что именно я от тебя скрываю?
Жена молчала недолго, поджимая все сильней и сильней уголки губ, словно
стремясь удержать рвущийся изо рта поток слов. Затем, не выдержав, выпалила
гневно:
- А то, что мне не нравится твоя работа, понятно?
- Вот это новость! Раньше нравилась, а теперь не нравится! Чем же,
интересно, она тебе не нравится?!
- И раньше не нравилась бы, если бы я знала БЫ обо всем!
- О чем обо всем?
- Вот о том самом!
- А яснее нельзя выразиться?!
- Можно. Если бы я знала, в чем она заключается!
- И в чем же по-твоему она заключается?
- Ах, ах, бедняжечка! Он не знает, за что ему деньги платят!
- Представь себе, знаю, как это ни странно. 150 за должность и 35 за
кандидатскую.
- А-а, ну конечно! А я-то думала, тебе их платят за то, чтобы ты
развлекал свою полуголую красотку с рыбьим хвостом!
На мгновение Вася онемел, затем, схватившись руками за голову, вскочил
и нервно забегал по комнате.
- Господи! Надо же дойти до такого идиотизма!.. Ну ладно. Завтра я из
нее дух вон вышибу. Дрянь этакая! Хватит! Ну надо же! Идиотка! И как ты
можешь повторять эту чушь! Этот тупейший бред!
- Не смей кричать на меня! - взвизгнула Светлана и уткнулась в тетради.
Вася остановился.
- А раньше ты не знала, да?! Не представляла, да?! Как выглядит
русалка?.. Не представляла?!.. Сказок тебе бедной- в детстве не читали?!
- Не читали!
- Угу! Может быть,ты и в школу не ходила?!
- Угу! Не ходила! Дура необразованная!
- Не надо перевирать, я тебя дурой не называл!
- А как ты меня назвал?!
- Никак!
- Ну да, конечно, это я сама себя идиоткой назвала! Спасибо за
комплимент!
- Пожалуйста! Да не полуголая она! Неужели нельзя понять такую простую
вещь!? -стуча себя кулаком в грудь, вскричал доведенный до бешенства Вася. -
Что за мещанство!
- А какая?! Голая?! - зло сузив глаза, крикнула Светлана.
- И не женщина!
- О! Это ты, конечно, в первую очередь выяснил!
- Ну что ты за ахинею несешь, ну подумай хоть чуть-чуть головой!
- Не смей со мной так разговаривать!
И все началось сначала.
В конце концов аморальность Васиной работы или, вернее, той
неприглядной деятельности, которую он именовал работой, была доказана, и ему
был предъявлен ультиматум: либо он в ближайшее время оставляет ее, либо
вскоре будет вообще волен поступать так, как ему заблагорассудится.
Да! Полженщины и запертая дверь лаборатории создали в голове Светланы
столь прочное извращенное сочетание, что разрушить его Васе удалось лишь к
полуночи, после чего, наполовину примиренные, наполовину обессиленные, они
вместе уселись проверять тетради.
Единственным светлым пятном в этом скандальном вечере было сочинение
ученика четвертого "В" класса Беговатова Дмитрия. На призыв учительницы
написать в качестве домашнего задания сказку его безудержная фантазия
откликнулась следующим остроумным текстом.
"Жил-был в Австрии король, и был у него сын. Однажды король ушел на
войну, а принц остался править в Вене. Когда он прогуливался по саду, в
городе началось восстание рабов.
Бунтовщики напали на принца и увезли его в далекую Турцию и заставили
там мыть посуду.
Тем временем король вернулся, а сына нет.
Тогда он собрал большую армию и пошел войной на Турцию. Долгой была
битва, и вскоре войска австрийской империи вошли в Стамбул.
Принц был жив и невредим. А турецкого султана взяли в плен и заставили
мыть посуду.
Вот такая история случилась в начале девятнадцатого века .
С приближением симпозиума Васина жизнь становилась все более нервной и
скверной: непрерывно дергало начальство, что-то постоянно не ладилось,
что-то обязательно не было готово, а его ежедневные поздние возвращения
домой так злили Светлану, что они практически не вылезали из скандалов.
Единственной отрадой в этом мрачном существовании оставалась Русалка. Каждое
утро, закрыв за собой дверь лаборатории, отгородившись ею от беспощадного и
сумасшедшего мира, Вася погружался в тишину и полумрак пустой комнаты и
нежнозеленые сумерки аквариума. Серебристыми каплями брызгали в стороны
испуганные рыбки, и размытая тень, быстро приближаясь из дальнего угла, где
из камней был сооружен небольшой грот, приобретала очертания доброго милого
существа. Всплеск, и над водой появлялось лицо, всякий раз поражая Волчкова
мягкостью и красотой своих черт. Его съежившаяся, задерганная душа
расцветала, и, заглядывая в ласковые волшебные глаза, он читал в них нечто
необычайное, чудесное, манящее: зов иной жизни, к которой его неудержимо
влекло. Но что это за жизнь, где она, Вася не знал, только думал временами:
"Какими разными бывают женщины".
В довершение ко всем бедам у Волчкова появился еще один начальник в
лице Ефима Борисовича Углова - К.6.Н., с.н.сзам. зав. кафедрой, активного
общественника и ответственного за организационную часть на симпозиуме.
Углов был невзрачным немолодым человеком, после встречи с которым не
оставалось ничего, кроме общего ощущения квадратности и укороченности.
Единственной яркой чертой его внешности была большая нескладная голова,
снабженная двумя кустиками растительности над ушами, образовывавшими почти
идеальную плоскость с обширной блестящей лысиной, за что Углов получил
прозвище "усеченный разум".
Поначалу он никак не проявлял себя, был исключительно вежлив и
доброжелателен, а все его разговоры с Волчковым сводились к обсуждению
различных "как и что" - в общем-то совершенно пустяковых вопросов. Однако
несмотря на внешнюю гладкость их отношений, Вася с самой первой встречи
проникся инстинктивным недоверием к Углову. В его взглядах, интонациях, в
суетливых движениях Волчков ощущал неестественность, замаскированную
елейными улыбочками ложь, и постоянно ждал какой-нибудь пакости с его
стороны. Ждал и дождался.
- Ну так, вроде бы все... - задумчиво протянул Углов и, подойдя к
аквариуму, зачем-то подергал скреплявшую две прозрачные плоскости
металлическую планку. Затем обернулся к Васе.
- Как вы считаете, Василий Андреевич, ничего мы не забыли?
- Да все нормально, Ефим Борисович, что вы беспокоитесь.
- Ну ладно... хорошо, - Углов рассеянно огляделся по сторонам.
Чувствовалось, что его угнетало нечто, но он не знает, как лучше
подойти к деликатному вопросу.
- Понимаете, - начал наконец он, - честно говоря, мне самому не очень
приятно заниматься этим вопросом, но что поделаешь. Дело в том, что в связи
с нашим мероприятием, - Углов кивком указал на аквариум, - возникла одна
довольно деликатная... я бы даже сказал моральная проблема...
- Какая? - тревожно спросил Вася.
Углов помолчал, потом сказал, глядя себе под ноги: - Внешний вид.
- Что внешний вид? - недоумённо переспросил Вася.
- Видите ли... дело в том... в общем я имел беседу с Валентином
Федоровичем, я имею в виду нашего директора, и некоторыми другими
товарищами, и на основании их замечаний у меня сложилось мнение, что этот
вопрос их волнует. Конечно, сказано было очень тактично, без нажима, но... -
Углов изобразил рукой какую-то замысловатую фигуру и уставился на Васю.
- Я вас не понимаю, - покачал головой Вася.
- Я же вам говорю, руководство волнует ее внешний вид.
- Это я понял. Что именно в ее внешнем виде волнует руководство?
- Она - голая, а это не годится.
Пока изумленный Вася пытался осмыслить открывшееся неожиданно сходство
психологии его жены, старшего научного сотрудника Углова и директора
института, Ефим Борисович продолжал: - Вы же сами понимаете, что ее женские
качества слишком бросаются в глаза - у вас в лаборатории, простите,
полинститута толчется. Я не ретроград и не ханжа, сам люблю открытую натуру,
эстетику тела, раскрепощенные эмоции, но всему, как говорится, свое место и
время. У нас ведь не музей, не картинная галерея и не увеселительное
заведение, а серьезное научное учреждение, и что уместно там, может создать
нездоровую обстановку здесь, тем более, что на симпозиуме будут иностранные
гости.
- Ну уж за них вы зря беспокоитесь! - возразил Вася. - Иностранные
гости у себя дома и не такое видят.
- Вот дома пусть и видят. А мы с вами не имеем права превращать научную
конференцию в стриптиз.
- Может быть, нам вообще отдать приказ по институту срочно
перебинтовать всем женщинам грудь, а то у некоторых из наших сотрудниц она в
закрытом виде выглядит гораздо обнаженней и более вызывающе, чем у нее безо
всего?! - глупо съязвил Вася.
- Не надо иронизировать, Василий Андреич, не надо, ни к чему. Поверьте
мне, это достаточно серьезный вопрос, - веско и недобро произнес Углов,
устремив на Волчкова свои застывшие в долгой борьбе за жизненные
преимущества бесцветные глаза. И Вася увидел, как, отражаясь в них, движется
в его голове мысль, прямолинейно и упрямо, точно паровозик по рельсам.
Внутри у Волчкова скакнул пугливый заяц, и он быстро сказал: - Как хотите! -
И дернул плечом, мысленно устраняясь.
- Вот и прекрасно! - сразу потеплел Углов. - Не стоит ссориться из-за
этого вопроса, тем более что не нам его решать. Однако, если он будет решен
таким образом, как это представляется мне, поскольку времени у нас осталось
немного, неплохо было бы придумать что-нибудь заранее.
Сказав это, Углов заходил по комнате. Вася с брезгливым выражением на
лице молча следил за ним глазами.
- Может, просто немного приглушить освещение, а? - предложил,
остановившись, Углов.
- Интересно, как ее тогда будут рассматривать? Тогда уж проще вовсе
никому ее не показывать!
- Нет, этого мы не можем, - серьезно сказал Углов и вновь заходил по
лаборатории.
- М-да! - воскликнул он и, шумно вздохнув, остановился перед
аквариумом. Его взгляд, ища решение, несколько раз скользнул по не
подозревающей ничего Русалке. Вася напрягся.
- А что если нам ее чем-нибудь задрапировать? - Углов провел ребром
ладони косую линию от плеча к бедру.
- Костюм надеть! - усмехнулся Вася, - Костюм... - задумчиво повторил
Углов.
- Я не понимаю, зачем вы вообще над этим голову ломаете. По-моему, и
так все хорошо. А если откровенно, то я считаю так - пусть нам сначала дадут
указание, вот тогда и будем думать.
- Вы многого не понимаете, товарищ-щ Волчков. Тогда думать будет
поздно.
Вася пожал плечами, посмотрел в глаза Углову и понял - решение уже
есть.
- Что вы конкретно предлагаете? - спросил он напрямик.
- Пока не знаю, - увильнул Углов от ответа.
- Ну-у, Ефим Борисович, - Вася укоризненно покачал головой, - я же
вижу.
Углов оценивающе посмотрел на Волчкова, еще немного помедлил и,
придвинувшись к нему вплотную, тихо, словно решившись дать взятку, сказал:
- Предлагаю надеть на нее бюстгальтер.
Откинувшись назад, Вася изумленно молчал.
- Крайне просто и вполне безобидно, - продолжал Углов. - И вопрос будет
исчерпан. Попросим наших женщин - они ей помогут. Ей же все равно. - Он
кивнул на Русалку. - Объясним, что таковы обычаи людей, ничего с ней не
сделается. Потерпит, не сбруя же, господи!
- Русалка в бюстгальтере! - не удержавшись, фыркнул Вася, хотя ему было
вовсе не смешно.
- Ну и что? - спокойно парировал Углов. - Что тут такого? Женщины
носят, и ничего, поносит и она. Не мы, в конце дсонцов, эти условности
завели и не нам их отменять. По-моему, она будет выглядеть достаточно
эффектно. Внизу чешуя, нечто вроде длинной юбки, и верх прикрыт, почти как
нормальная девушка на пляже.
- Пусть начальство сперва даст указание, тогда и обсудим этот вопрос в
подробностях, - сухо сказал Вася.
- Я же вам говорю: тогда будет поздно.
- Ну почему же, - холодно усмехнулся Волчков. - На эту процедуру минуты
вполне достаточно. Поздно бывает только тогда, когда муж не вовремя
приходит. А вы не боитесь, Ефим Борисович, что сразу после симпозиума мы
угодим на последнюю страницу "Литературной газеты"?
- Нет, этого я не боюсь, Василий Андреевич. Я в гораздо большей степени
боюсь, что сразу после симпозиума мы с вами угодим в приказ о выговоре.
Он замолчал, что-то соображая.
- Хорошо, не будем сейчас из-за этого спорить, договоримся так: я еще
раз посоветуюсь и постараюсь добиться более определенного ответа. Когда он
будет, тогда мы решим окончательно. Всего доброго.
Начало симпозиума было отмечено обычными для подобного мероприятия
признаками: большим скоплением автобусов, нездоровой суетой, бешено
работающими буфетами и книжными лотками, возле которых деятели науки,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг