подкармливаются их силой. От этого стая воронов быстро разрастется, а
митюшачье племя от истощения вымрет.
Задумано - сделано.
Теперь от многих тысяч митюшат в лесу осталось не больше пары сотен.
А воронов в услужении стало больше чем достаточно. Одно плохо: у Старика
перед его шалашом был разожжен огромный костер, а вороны панически боялись
даже огня щепы. Ну ничего, она их повелительница, а потому заставит
подчиниться. И голосом, не терпящим возражений, ведьма заговорила:
- Князья вороны! Сегодня ночью мы наконец загасим ненавистный всем
нам костер Старика!
- Кар-кар, - охотно отозвались вороны. При этом каждый из них
полагал, что эту работу будет делать кто-то, но только не он сам.
- Огонь, - продолжала их повелительница, - живет, только если есть
чему гореть. А потому вы должны украсть у Старика запасные поленья. У него
их штук двадцать, не больше. А вас вон сколько! Кончать с костром будете
сразу все до одного. Так что для вас это дело пустяковое.
Воронов будто подменили. Теперь они сидели на ветвях ни живы ни
мертвы. Одно дело из-за кустов подслушивать и подглядывать, что делается
около костра. И совсем другое - подлететь к самому огню.
- Чего примолкли? - прикрикнула на них ведьма. - Никто вас не
заставляет приближаться к огню. Я говорила о тех дровах, что лежат за
шалашом.
Услыхав об этом, вороны немного приободрились, и некоторые даже
попытались отозваться привычным бодрым карканьем:
- Кар! Кар-р!
- Поленья тяжелые, - продолжала Надора. - И вам придется их поднимать
вчетвером, впятером. Но тем, кому поленьев не достанется, дел тоже хватит.
Вы должны будете не пускать Старика и мальчишку в лес за новыми дровами.
Понятно?
- Кар! Кар! Кар! - воодушевленно закаркали вороны. Но при этом каждый
из них полагал, что именно он не будет пускать мальчишку со Стариком в
лес, а поленья пускай оттаскивает от шалаша другой. Очень уж близко для
этого пришлось бы подлетать к огню.
Надоре же и в голову не пришло тратить силы на то, чтобы разобраться
в мыслях воронья. Зато бодрое настроение птиц ей понравилось.
"Какая я умная, что не стала ругаться, - не преминула она похвалить
себя. - Ха-ха-ха-ха! А они, идиоты, поверили, будто и вправду, гоняясь за
мальчишкой, лишь отрабатывали свои маневры!"
- А теперь летите и помните: я буду все время наблюдать за вами. Кто
струсит, поплатится головой! - На этот раз голос ведьмы звучал угрожающе.
- Кар-р-р-р-р-р! - уже с меньшим воодушевлением прокаркали вороны,
так как отлично понимали, что хозяйка не замедлит это сделать с любым
струсившим.
- Итак, друзья, вперед! И да поможет нам Черная Сила. Уверена в вас.
И жду с победой.
А в это время, ничего не подозревая, освещаемый отблесками костра.
Иннокентий безмятежно спал. Старик же сидел, прислонившись спиной к
стволу, и напряженно прислушивался к темноте ночного леса. Вот одна тень
мелькнула над шалашом, другая, третья, пятая, десятая...
- Да-а, вижу, Надора здорово переполошилась, - спокойно проговорил
Старик, обвел глазами звездное небо, вздохнул и посоветовал: - Вороны,
вернулись бы вы подобру-поздорову к своей ели. А еще лучше, начните-ка
жить так, как положено природой. Без злобы и желания забирать силы у
беззащитных митюшат. Ешьте червей, гусениц, тлю. А то вон сколько в лесу
развелось нечисти. А вы бездельничаете.
Но вороны продолжали, теперь уже стеной, приближаться к шалашу,
вернее к той его стороне, где была сложена поленница. Реакция Старика была
мгновенной:
- Чего задумали!
Он выхватил из костра полыхающую головешку и резко бросил ее за
дерево позади себя и тут же другую в воронов, надвигающихся на поленницу.
Лес огласило яростное хлопанье крыльев и карканье. А потом снова
наступила тишина.
По сути, для Старика ситуация была нелегкой. Но, на его счастье,
вороны не умели дружить, и договориться между собой даже во имя общего
дела для них оказалось непреодолимой проблемой. А потому те, что
подкрались сзади, одновременно не напали, а клевать по одному остереглись.
Старик поднялся на ноги, огляделся по сторонам и укоризненно покачал
головой.
- Вороны, - не повышая голоса, проговорил он, - очень советую уйти
отсюда, пока не пообжигали крылья. Предупреждаю, церемониться не буду.
В ответ - молчание. Будто никаких воронов поблизости и не было.
Однако Старик продолжал внимательно всматриваться в темноту. И скоро снова
обнаружил, что черные тени подкрадываются к поленнице.
- Убирайтесь по-хорошему! Считаю до трех! - Интонации Старика не
предвещали ничего доброго. - Раз... Два...
Послышался шорох крыльев. Несколько воронов взмыли вверх. Но другие
продолжали подступать. И когда до поленницы им оставался шаг, Старик начал
голыми руками ловко выхватывать из костра поленья и кидать их во все
стороны.
- Кар-р-р-р-р! Кар-р-р-р-р-р! Кар-р-р-р-р!
Казалось, от боли кричал весь лес. Но шум беспорядочного хлопанья
сотен крыльев был еще сильнее. Ни один ворон не решился остаться у
поленницы.
От шума Иннокентий проснулся.
- Что это?! Что?
- Да вороны решили со мной потягаться, - набивая трубку душистой
травой, ответил Старик. - Я их по-честному предупреждал. Даже дал время
подумать. Кто умнее - улетел. Только таких оказалось немного.
- Что ж вы меня не разбудили?
Но Старик вдруг словно оцепенел.
- Вы в другой раз будите меня. У вас тут, наверное, часто бывают
такие сражения?
Однако Старик продолжал молчать. Он сидел в привычной для него позе -
крест-накрест сложив ноги - и напряженно смотрел куда-то вдаль.
- Что с вами?
Мальчик не понимал, что происходит с его новым другом, а что делать,
как поступить, не знал. Но тут Старик словно очнулся и с нежностью
дотронулся до руки Иннокентия.
- Ты спрашиваешь, часто ли у меня случаются с воронами сражения?
Отвечу: первый раз. А теперь ложись спать.
- Я выспался. - Иннокентию очень хотелось спросить Старика, что с ним
происходило, отчего он так долго не отвечал. Но решив, что, очевидно, от
усталости, предложил: - Поспите вы, а я подежурю.
- Воины не должны спать, - Старик улыбнулся.
- Никогда-никогда? - не поверил мальчик.
- Никогда.
- Но ведь невозможно никогда не спать.
- Возможно. И ты этому научишься.
- Не-е-е-е...
- Значит, никогда не сможешь пойти помогать Брату.
- Это почему же? - Мальчик заносчиво вскинул голову. От чего-чего, а
от сна он отказываться не собирался.
- Подумай сам.
- И думать нечего. Если я не буду спать, у меня не будет сил
освободить Брата.
- Воинам Ярослава, для того чтобы восстанавливать силы, сон вовсе ни
к чему. А вот хоть на мгновение уснуть среди врагов, на чужой земле
опасно. Как уснешь, они тут же на тебя нападут. - Старик ласково притянул
к себе мальчика. - А пока ложись спи. До утра будет тихо.
- Мне надо скорее идти спасать Брата. Я лучше прямо сейчас начну
учиться не спать. - Но говоря это, подавить сладкий зевок Иннокентий был
не в состоянии.
- Насильно научиться не спать нельзя. - В глазах Старика светилась
безграничная доброта.
- Но как же я научусь не спать, если буду спать, когда захочется?
- Скоро поймешь. А сейчас спи. Это тебе сегодня очень полезно. И во
сне ты сможешь многое узнать.
- Как это?
- Засыпай скорее, - глаза Старика хитро заблестели, - сейчас узнаешь.
- Прямо сейчас во сне я что-то узнаю? - не мог поверить мальчик.
- Во всяком случае, очень скоро. Спи.
СОН ИННОКЕНТИЯ
Мальчик долго лежал, подложив под голову мешок, но сон больше не шел.
Взгляд притягивал огонь: он словно хотел что-то рассказать Иннокентию на
своем языке. Или хотя бы показать. Тогда он стал следить за работой огня.
Бесперебойной и упорной.
Острыми языками огонь облизывал поленья, превращая их в сияющие
синевой угли, из которых то и дело с треском вырывались искры. После чего
огонь, казалось, удовлетворенно стихал, успокаивался. Но ненадолго. Вот
очередным всполохом он стремительно захватил следующее полено. Оно
почернело, обуглилось, задымило. Внутри что-то накапливалось, что-то
происходило. А потом, не в силах дольше оставаться взаперти, наружу
выплеснулись прекрасные золотые искры.
"Какие красивые". Иннокентий ими невольно залюбовался.
Искры были живыми и явно о чем-то говорили, к чему-то звали. Но к
чему?
"Как разумно устроена жизнь, - думал мальчик. - Старое дерево,
которое закончило свой век, дает жизнь огню, тому самому огню, которого
больше всего боялось и ненавидело при жизни. Но теперь оно, сгорая,
переходит в него. И даже став сухим, лишившись листьев и соков, оно все
равно участвует в жизни... Значит, смерти нет?"
- Старик, а ведь смерти нет, - обрадованно проговорил он.
- Конечно, нет.
Больше Старик ничего говорить не стал, а мальчик снова начал
наблюдать за огнем.
Выходит, умерев, дерево в огне снова начинает жить. Пусть теперь оно
участвует не в той жизни, в какой жило, пока было зеленым. Но все равно
оно нужно, а значит, живет... И даже когда дерево сгорит дотла, его пепел
через корни проникнет в другое, молодое дерево. И будет его питать, давая
силы новым стеблям. И тогда уже будет непонятно, где кончается старое
дерево, от которого в этом костре остался лишь пепел, а где будет молодое.
В жизни все идет по кругу, в котором нет ни начала, ни конца. И старое,
питая молодое, дает ему силы жить лучше и умнее, чем жило в молодые годы
оно само...
- Как интересно, - вслух проговорил Иннокентий.
- Да, жизнь интересная штука, - согласился Старик. - А теперь кончай
смотреть на огонь и спи.
- Ага... - Веки мальчика стали смыкаться сами собой. - Доброй ночи, -
только и успел проговорить он и тут же уснул.
Но в последнее мгновение, между явью и сном, он почувствовал, будто
летит. И вот он уже не около Старика, а в большом зале, потолком которого
служит звездное ясное небо. Посередине зала в креслах сидят необыкновенной
красоты люди. На них мягкие голубые одежды, спереди и по рукавам расшитые
сияющими каменьями.
В центре двое: мужественный, величественный мужчина и прекраснейшая
из всех прекрасных на свете женщина. Спинки их кресел высокие, золотые и к
тому же сплошь украшены особыми орнаментами из эмали и драгоценных камней.
Но их собственные одежды в украшениях не нуждались. Зато они были такой
несказанной белизны, какой Иннокентий до этого никогда не видел.
- Здравствуй, сын. Вот и настало время свидеться, - первым
поздоровался с Иннокентием мужественный мужчина.
- Здравствуйте... - Мальчик растерялся.
- Наконец я снова вижу тебя, сын, - вслед за ним проговорила
прекрасная женщина.
Услыхав такое, Иннокентий не знал, как себя вести, что сказать, а
потому просто поклонился сначала прекрасной женщине, а затем и всем
остальным.
- Я Ярослав, - представился мужественный мужчина. - Тебе Старик обо
мне уже рассказывал.
- Вы?! Я... Вы тот самый Ярослав?!
От радости Иннокентий подпрыгнул и, закружившись в воздухе, трижды
перевернулся через голову. Но тут опомнился и в смущении опустился на пол.
Губы Ярослава тронула улыбка. А мальчик все не мог справиться с
растерянностью.
- Скажите... - Он помедлил, но превозмог себя и продолжил: - Почему
вы назвали меня сыном?
- Потому что ты действительно наш сын. - Ярослав взял сидящую около
него прекраснейшую из всех прекрасных женщин мира за руку. - Познакомься.
Великая Ярославна - моя жена, а значит, и твоя мать.
- Вы... Вы мои родители? - Мальчик недоверчиво попятился назад.
- Мы действительно твои родители, но не совсем в том понимании слова,
какое оно имеет на Земле, - проговорила Ярославна, и в ее голосе было
много звуков, которые неизменно слышались, когда Иннокентий называл свое
настоящее имя.
- А в каком? - невольно спросил он.
- Мы с Ярославом лишь задумали тебя и наделили теми качествами,
которые нам больше всего по душе.
- Наши помощники, - заговорил Ярослав, - принесли с Земли материал, а
мы из него сделали твое яйцо. И еще несколько таких же. И разослали по
разным землям. В вас, наших детей, мы заложили все что могли и все что
хотели.
- Вы так много в меня всего вложили. - Мальчик с благодарностью
прижал к груди руки.
- Это тебе, сын, спасибо, что ты смог разумно воспользоваться
заложенными в тебя качествами, - с любовью проговорила Ярославна. - Ведь
одно дело получить и другое - разумно этим воспользоваться.
- Согласись, - подал голос Ярослав, - ты всегда был свободен в своих
решениях. Верно?
- Да... Но если бы вы подсказывали, я все бы делал быстрее и лучше.
- Ты предпочитаешь жить рабом? Или безмозглым роботом? - Ярослав
вскинул брови.
- Нет! Что вы! Нет! Нет!
- Вот и мы с твоей матерью так же посчитали. - Лицо Ярослава
разгладилось. - Потому что какая радость жить без свободы и права самому
принимать решения.
Лишь представив себе, что жил бы как запрограммированный робот,
Иннокентий ужаснулся. А Ярославна, почувствовав состояние сына, с
нежностью ему улыбнулась.
- Это только в землях Черного Дракона людей загоняют в рабство, -
проговорила она. - Но свобода - дело тоже непростое. Этим даром надо уметь
пользоваться.
Иннокентий вздрогнул.
- Я помню эти слова! Я помню! - закричал он. - Вы мне их говорили,
перед тем как уйти от меня! Это было, когда я еще жил в яйце! Я
вспомнил...
- Верно. Но ты так плакал, когда понял, что я не имею права дальше
оставаться рядом с тобой. Я думала, ты не услышал. - Глаза Ярославны от
одного воспоминания о прощании с сыном погрустнели. - Но теперь и сам
видишь: только развиваясь самостоятельно, ты смог вырасти таким сильным,
умным и честным, каким стал.
Иннокентий покраснел и, чтобы скрыть смущение, затараторил:
- Я видел в подземном городе Торо осколок такой же скорлупы, в какой
поначалу жил и я. А где сейчас тот мой Брат?
- Вот он, - в голосе Ярославны была гордость, - сидит перед тобой.
Его земное имя Дмитрий.
С кресла поднялся красивый молодой человек со шрамом на подбородке и
поклонился Иннокентию.
- Здравствуйте, Дмитрий, - ответно поклонился своему брату мальчик. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг