Валерий ПОПОВ
ПРЕВРАТИСЬ ВО ЧТО ХОЧЕШЬ!
Был у нас в доме, в первом этаже, детский клуб. И была там, помню, такая
игра - шарики в ямочки загонять. Под стеклом блестящие шарики и много
ямочек. И надо все шарики по ямочкам загнать. Довольно сложная, вообще, была
игра. Один шарик загонишь, начинаешь другой загонять - этот выкатывается.
Однажды мы с друзьями моими, братьями Соминичами, играли в эту игру, вдруг в
комнату входит незнакомый парень: видно, только что в наш дом переехал.
Смотрел он, как я игру наклоняю то туда, то сюда, шарики перекатываются из
угла в угол, а в ямку не попадают.
- Дай-ка сюда! - вдруг говорит он.
Взял он игру, чуть наклонил, шарики покатились и все как один в ямки
закатились! Поставил он игру на стол.
- Эх вы, игроки! - говорит. - ...Может, в какую-то более энергичную
игру сыграем?
- Давай в прятки! - Соминичи говорят.
Они себя чемпионами по пряткам считали.
Вышли на улицу.
- Как зовут-то тебя? - я новенького спрашиваю.
- Меня Дзыня зовут, - говорит. - Вообще, родители меня Гурием
назвали, но я не согласен, сам себя назвал Дзыня. По-моему, неплохое имя?
- Вообще, ничего.
Стали мы кругом считаться, кому водить.
Выпало мне - всегда мне не везёт! А Дзыня усмехается, спокойно, словно
заранее знал, что водить ему не придётся!
Отвернулся я к стене дома, посчитал до десяти, потом ещё до пяти: "Раз,
два, три, четыре, пять - я иду искать, кто спрятался, кто нет, мне дела
нет!"
Потом повернулся: стал смотреть.
Ну, братьев Соминичей я сразу нашёл: они вместе спрятались, за сваленные
доски. Подбежал я к месту, где водил, ладонью шлёпнул: "Палочка за
Соминичей!"
А новенького, Дзыню, нигде не видно; искал, искал, и всё напрасно, даже
в подвал слазил, его нету!
Потом заметил вдруг: в углу метла стоит, и вроде бы раньше её там не
было. Пошёл к ней и вдруг вижу: вроде бы она с места сдвинулась. Ближе
подошёл, вдруг метла, сама, как помчится! И на лету уже превратилась в
Дзыню!
Шлёпнул Дзыня ладонью по стене: "Палочка за себя!"
Вот это да! Я от изумления с места не мог стронуться.
Хорошо, что Соминичи этого не видели, они бы, я думаю, вообще с ума
сошли!
Подхожу близко к Дзыне, говорю шёпотом:
- Ты что... в метлу можешь превращаться... или мне померещилось?
Дзыня спокойно говорит:
- Могу! Я, если хочешь знать, вообще всё могу!
- Что всё?
- Ну, всё!
- Ну, например?
- Например, - Дзыня задумался. - Ну видишь этих атлантов?
- Ну!
У нашего дома два атланта стоят. Высокие каменные фигуры, балкон
поддерживают. И мы давно уже заметили, что один атлант в ботинках, а
другой - без.
- Хочешь, - Дзыня говорит, - у второго тоже ботинки будут?
- Хочу!
- Ну всё!
И смотрим, второй атлант тоже стоит в каменных ботинках.
Мы окаменели - сами как атланты стали!
- Ну, это ещё что! Я же сказал - я всё могу!
Тут Соминичи завистливо говорят:
- Ну и что? Каждый человек всё может!
- Как же! - Я только рукой махнул.
- Хочешь, - Дзыня мне говорит, - ко мне пойдём? Я, может, тебе ещё
чего-нибудь покажу. Пошли, родителей у меня сейчас нет.
Пришли мы к нему. Я спрашиваю:
- А где твои родители?
Он говорит:
- Да они учёные, физики, занимаются пространством и временем, так что
неизвестно, в каком они теперь времени и в каком пространстве.
- Ясно, - говорю (хотя, честно говоря, мало что было мне ясно).
И тут вдруг появляются его родители, прямо из стены.
Мать Дзыню строго спрашивает: "Ты кашу ел?"
Дзыня говорит: "Нет!"
Отец спрашивает его: "Это почему?"
Дзыня говорит: "Не хочу!"
Отец говорит: "Дерзишь? Ну я тебе сейчас покажу!"
Двинулся он к Дзыне, а тот рванулся от него, вскочил вдруг на стол. На
столе бутылка с водой стояла, цветы поливать, гляжу: Дзыня уже в бутылке
сидит!
Родители обомлели от такой дерзости, а я тем более!
Отец Дзыни тут подскочил, бутылку схватил, перевернул её над цветком и
стал трясти. Вода из бутылки вылилась, а Дзыня нет: упёрся руками-ногами в
стенки, не вылезает!
Отец его кричит:
- Вылезай из бутылки!
Дзыня гулко оттуда отвечает:
- Ни за что!
Тут мать говорит отцу:
- Коля, нам пора!
Отец поставил бутылку с Дзыней на стол, погрозил ему:
- Ну смотри у меня!
Подошли мать и отец Дзыни к стене и исчезли.
Тут Дзыня вылез из бутылки, нормальные размеры принял.
- Вообще-то, - говорит, - они ничего!
Сели мы к телевизору смотреть хоккей. Наши сразу же принялись
проигрывать. При счёте три - ноль Дзыня говорит:
- Эх, нашим бы такого влатаря, как Третьяк, посмотрел бы я, как они у
нас выиграли!
- Кого бы, - говорю, - нашим? Я что-то не расслышал.
- Влатаря, - Дзыня говорит.
- А кто это такой? - говорю. - Впервые о таком слышу.
- Ты что? - Дзыня говорит. - С луны свалился? Влатарь! Который на
воротах стоит!
- А мне всегда казалось, что это слово произносится через "р"!
- Это как же? - Дзыня спрашивает.
- Вратарь! - говорю. - Как же ещё!
Тут Дзыня, палец на меня уставив, захохотал, минут пять, наверное,
хохотал, не меньше!
- ...Вратарь! - говорит сквозь хохот. - Вратарь!.. Ну ты меня уморил!
- А как же? - говорю.
- Как же, - с трудом перестал хохотать. - Как же! Конечно - влатарь!
Тут я разозлился, рукой на него махнул.
- Ах, так? - Дзыня говорит. - Ну, смотри!
И в ту же секунду в телевизоре комментатор объявляет замену, и выезжает
у наших на поле новый вратарь.
- Посмотри-ка, - Дзыня говорит. - Что там за буквы у него на свитере,
я что-то плохо вижу их.
Показали тут вратаря крупным планом. Гляжу: на спине крупная буква "Р"
перечёркнутая, а на груди - буква "Л"!
Действительно, влатарь!
- Ну что, - Дзыня говорит. - Видишь, не "Р", а "Л"!
Тут ничего я ему не ответил. Честно говоря, испугался. Понял, что он не
только с собой может делать разные чудеса, он и в постороннюю жизнь запросто
может вмешиваться, всё делать, что он захочет. И всё выполняется, даже его
ошибки!
Встал этот "влатарь" на ворота, как начал любые шайбы брать! Ни одной не
пропустил! Наши выиграли.
Кончился хоккей. Дзыня мне говорит:
- Ты не обижайся, хорошо? Такой уж я человек, сам понимаешь, спорить со
мной бесполезно. Давай, может, у тебя какие желания есть? Выполним!
- Спасибо! - говорю. - А сколько ты моих желаний выполнишь?
- А все выполню! - Дзыня говорит. - Ну давай, какие у тебя желания?
- У меня?.. Какой сегодня день - воскресенье?.. Хорошо бы в театр
попасть!
- В театр? - Дзыня говорит. - Запросто!
И тут замелькало всё, засверкало, в ушах засвистело - и вот мы уже в
театре сидим!
Огромный занавес из жёлтого бархата, и кресла из такого же материала.
- Ох, - говорю. - Как красиво-то!.. Только мы вот с тобой не
по-театральному одеты!
- Это ерунда! - Дзыня говорит. - Сейчас костюмы будут! Хочешь, из
этой вот материи? - показывает на занавес.
И не успел я словом обмолвиться, гляжу, мы уже в костюмах из бархата
сидим!
Тут свет погас, занавес разошёлся, представление началось!
Посмотрели мы первый акт, в антракте пошли в фойе гулять! Все смотрят на
нас, шепчутся: надо же, какие молодые, а как богато одеты!
Вдруг подбегают к нам две билетёрши, хватают нас за руки и куда-то
ведут.
Дотащили до двери с надписью: "Директор театра", втолкнули нас туда. За
столом директор сидит.
- Вот, - билетёрши говорят. - Смотрите, до чего дошли, костюмы из
нашего занавеса сшить умудрились!
- Прежде чем обвинять, - Дзыня говорит, - посмотрите на ваш занавес,
образовались в нём какие-нибудь дыры или нет?
- Ну хорошо! - директор говорит.
Вышли мы из кабинета, пошли на сцену.
По дороге, честно говоря, сердце у меня колотилось. Неизвестно: цел
занавес или нет, может, наши костюмы из него сделаны? Неизвестно! Этого, я
думаю, даже Дзыня не знал!
Приходим на сцену, билетёрши осматривают занавес... Цел, абсолютно, без
единого изъяна!
...Директор долго извинялся перед нами, руки тряс.
- Значит, - говорит, - если нужно будет занавес чинить, я могу,
очевидно, к вам обратиться?
- Разумеется! - важно Дзыня говорит.
На второе отделение балета нас директор в свою ложу посадил, сидели
почти что на самой сцене!
Прибыли после театра обратно к Дзыне.
- Понял? - Дзыня говорит.
- Понял!
- Так. - Дзыня говорит. - У меня, помнится, было желание: говорящего
попугая иметь. Думаю, пора!
Не успел он договорить - влетает в окно огромный разноцветный попугай,
прямо уже вместе с клеткой.
Поставили мы его клетку на шкаф, он бегает там по жёрдочке и повторяет:
- Жизнь удалась! Жизнь удалась!
- Ну, - Дзыня говорит. - У тебя, может, ещё какие желания есть?
- Есть, - говорю. - Давно мечтаю на лошади прокатиться.
- Можно! - Дзыня говорит.
И тут же раздалось внизу цоканье копыт. Вышли на балкон, смотрим: целый
табун лошадей прискакал: белые, вороные, гнедые!
Спрыгнули мы прямо с балкона: я - на белую лошадь, Дзыня - на вороную.
Поскакали звонко по улицам. Всё движение прекратилось: все стоят,
восхищаются.
Проскакали до конца города, потом обратно вернулись.
Снова у Дзыни дома оказались.
- Может, - Дзыня говорит, - на орле полетаем?
- На каком орле?
- Вот на том! - Дзыня говорит.
Показал - на крыше дома напротив огромный каменный орёл сделан. И не
успел я слова сказать - взмахнул орёл каменными крыльями и к нам на балкон
прилетел! Сели мы на орла, взмахнул он крыльями - и полетели.
Внизу, в улицах, уже темно, а тут, над крышами, солнце светит, и мы,
освещённые солнцем, летим и поём знаменитую итальянскую песню (никогда ни до
ни после ни слова поитальянски не говорили, а тут запели вдруг от восторга,
звонкими голосами):
Сульмаре лю-чико
Лестра дордженте
Плечида ленда
Проспер эльвенте!
Венита ля джере!
Барката мия!
Санта лючия!
Санта лючия!
Все люди останавливаются внизу, головы задирают, а мы летим, освещённые
солнцем, и поём!
Облетели круг над городом и снова на балкон вернулись.
- Колоссально! - говорю.
- А ты как думал? - Дзыня говорит.
- К сожалению, - говорю, - мне домой надо сходить, родителям
показаться, с утра как ушёл, дома не был. Поем, посплю, а завтра утром снова
к тебе.
- Нормально! - Дзыня говорит.
Спустился я по его лестнице на улицу, к себе пошёл. По дороге одного из
братьев Соминичей встретил - идёт, бережно к груди какой-то свёрточек
прижимает.
- Достал! - радостно говорит. - Свеженькие!
- Что это!
- Как что! - Соминич говорит. - Забыл? Батарейки для нашего
приёмника! Вместе же с тобой хотели делать!
- А-а-а-а! Да нет, мой друг Дзыня может за секунду сотню таких
приёмников сделать! Да и не только...
Соминич ничего не сказал, повернулся и ушёл к себе в подъезд. А я - к
себе.
Утром прихожу к Дзыне, выходим с ним на балкон. Глядим, по улицам идут
толпы школьников, с букетами в руках.
- А-а-а! - говорю. - Сегодня же первое сентября! Помню сквозь сон,
что-то такое родители мне мои говорили... Ну, как мы с тобой решим: будем в
школу ходить или нет?
- Ты что, вообще уже? - Дзыня говорит. - Нам в школу ходить, когда мы
и так всё можем?
- Но просто интересно бы узнать, что такое они там проходят?
Писать-читать научиться - вдруг пригодится?
- Зачем? - Дзыня говорит.
- Ну, мало ли что?.. Может, мы воспоминания свои захотим написать?
- Идея! - Дзыня говорит. - У меня сосед, из соседней комнаты, тоже
сегодня в школу пошёл. А у нас будет ручка-самописка, которая будет у него
всё списывать. Посмотрим те записи - и будем всё знать!
- А как будет ручка-самописка у него списывать?
- А очень просто! Стол у него у окна стоит. А я поставлю на свой балкон
зеркало, ручка через зеркало будет видеть, что он там пишет, и нам в тетрадь
списывать!
- Замечательно!
Появилась тут на столе ручка-самописка, гусиное перо, и в него воткнут
стержень от шариковой ручки.
Полежала самописка, потом вдруг изогнулась в вопросительный знак.
- Что это она? - Дзыня спрашивает.
- Она спрашивает: что писать?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг