"Ну, ну... Интересно!" - то забегал вперед и нетерпеливо просил:
- Вы подробнее, подробнее, дядя Эдуард! - и при этом как-то хмуро
двигал бровями. Видно, ему это было страшно интересно и важно.
Делать было нечего, пришлось пускаться в подробности. Я рассказал, как
приехал Шишкин... Инженер Шишкин... Георгий Валентинович Шишкин, он же
Плеханов... Этот момент уже известен читателю из предыдущей главы,
повторяться не буду. Потом перешел сразу к последующим событиям, связанным с
приездом. В одно прекрасное утро (допустим, что прекрасное) Иван Павлыч
ходил по двору и мучился догадками: "Сын или не сын?" В это время к нему и
явился Авдюшко.
- Что колдуешь? - спросил с места в карьер.
- Колдуй не колдуй, один черт,- вздохнул Иван Павлыч.- Из конторы?
Этот... уже там?
-- Сидит и пишет, аж стол дрожит.
- Грамотный!
- Башковитый,- кивнул Авдюшко.- Шоферня за него горой. Правильную,
говорят, линию гнет.
- Какую еще линию? - Иван Павлыч насторожился.
- Известно какую. Раньше, говорят, с любым пустяком к председателю шли,
а теперь... Самостоятельный, говорят, мужик, шевелит мозгами.
Замечание насчет самостоятельности, хотя оно и принадлежало шоферам,
людям большей частью легкомысленным, не понравилось Ивану Павлычу. Он
побычьи потоптался на одном месте и сердито, раздраженно сказал:
- На готовом легко быть самостоятельным! А ты приди к разбитому корыту,
как мы пришли...
- Куда ему! - сменил тон Авдюшко.- Что молодость, что глупость, один
черт. Вот и насчет линии...
Какая там к черту линия, девки - вот его линия. Заметил? К моей Дашке
так и льнет... Не горюй, еще месяц-другой, и поженим их, стервецов, свадьбу
справим...
- И пошлем куда-нибудь подальше, чтоб голову не дурили?
- А зачем посылать? Пусть живут здесь. Женатый, скажу тебе, уже
наполовину несамостоятельный. А пойдут дети... Пиши пропало!
Ну, насчет Дашки заместитель преувеличил изрядно. Это понял и Иван
Павлыч. После того как Авдюшко ушел, он стал умываться под рукомойником,
бормоча:
- Поженим, говорит... Если надо, мы Егору и не такую сосватаем... Что
Дашка! Сунулась в один институт - осечка, сунулась в другой - опять
осечка...
А Егор, видать, парень хоть куда, ему и жену надо по росту подбирать,
учительницу или докторшу, как пожелает...
- А что касается самостоятельности, то тут Авдюшко попал в точку.
Георгий Валентинович был кругом самостоятельным, так сказать, со всех сторон
самостоятельным. С Иваном Павлычем за ручку, правда, но даже в этом
рукопожатии не было какого-либо подобострастия, как у того же Авдюшко.
Ничего подобного! Ручку пожмет, скажет: "Привет!" - и был таков.
Однажды я застал Шишкина в конторе одного. Он сидел за председательским
столом ("Да не сын ли, в самом деле? Кто же еще посмеет сесть за Ивана
Павлыча стол!" - подумал я) и что-то строчил,и правда, стол дрожал. Вдруг
зазвонил телефон. Шишкин оторвался от стола, потянулся, хрустнув суставами,
и приложил трубку к уху.
- Алло... Я слушаю... Нет, не председатель - инженер... Да, товарищ
Шишкин... Георгий Валентинович Шишкин, он же Плеханов... Что? Косить или не
косить?.. Гм... А вы сами-то как считаете? Ага, косить... Ну и косите себе
на здоровье, кто мешает! Сколько у вас сенокосилок? Пять? Косите... Иван
Павлыч, Иван Павлыч! А у вас-то что, пустой горшок на плечах? - Он поиграл
блестящей черной трубкой, положил ее на место и, обращаясь ко мне, сказал: -
Садись. Что у тебя?
- Я к Ивану Павлычу... Велел подождать,- начал я не очень уверенно,
хотя Иван Павлыч (через Авдюшко) действительно велел подождать.
- А-а! Коли велел, подожди.- Шишкин послюнявил конверт, запечатал его и
пригладил ладонью.- Мы подождем и под дождем, мы подож...- И вдруг оборвал
на полуслове и сухо спросил: - А что у тебя за дело, если не секрет?
- Да тот лужок... Вы же знаете...
Про тот лужок Шишкин знал. Иван Павлыч приказал перепахать, а агроном
прогнал меня прочь. Ты что, говорит, спятил, здесь же, говорит, солонцы.
Сейчас хоть трава растет, а перепашешь - и та перестанет расти... С тех пор
и крутится карусель: один приказывает - другой отменяет,- смехота.
Некоторое время мы сидели молча. Думали. Потом опять раздался звонок, и
Шишкин опять потянулся к трубке.
- Я слушаю. Нет, не председатель, инженер... Что, косить или не косить?
А, шифер привез... Наконец-то... А кто это говорит?.. Беспалов... Ну,
здравствуй, Беспалов... Где сгружать, спрашиваешь? Как где? Сгружай у себя
во дворе, а завтра снова погрузишь и отвезешь на ферму... Не подходит?
Лучше, говоришь, сразу на ферму? Наполеон! Магомет! Ну действуй, Иван Павлыч
не заругается... Нет, нет, не заругается... Скажи, это я, инженер, велел...
Ясно?
Последний вопрос был обращен уже не к Беспалову, а ко мне. Я мотнул
головой.
- Ну вот...- И после того как я вышел, оставив дверь полуоткрытой,
инженер продолжал: - Иван Павлыч, Иван Павлыч! Как будто без Ивана Павлыча
волос с головы не упадет и трава в поле не прорастет! - И - немного спустя,
тоном ниже: - Агроном, инженер, зоотехник, экономист... А во все дыры лезет
сам, хочет быть сразу и тем, и другим, и третьим.
В это время явился и сам Иван Павлыч. Даша (она сидела за пишущей
машинкой) сразу подобралась, подтянулась и стала торопливо развязывать
какую-то папку. Я привстал и слегка поклонился, так, без всякого
подобострастия.
Вообще-то мне надо было идти, вернее - лучше было бы идти,- но что-то
удержало меня, что-то такое, что сильнее нашей воли. "Ну все, хватит
сидеть!" - сказал я и встал, и даже сделал шаг или два к порогу, однако тут
же сделал шаг или два назад и опять сел сбоку от Даши, и даже стал строить
ей всякие улыбки, хотя Даша меня совершенно не интересовала. Было в ней
что-то плотоядное, что пугало и отталкивало.
Наверно, опять зазвонил телефон, потому что я услыхал-приглушенный и,
как всегда, усмешливый голос Шишкина:
- Контора слушает. Кто это? А-а... А при чем здесь Иван Павлыч?
Ветеринара зовите... Да, только он... А что Иван Павлыч? Ничего Иван
Павлыч... Вот он стоит и возмущается: мол, беспокоят, когда надо и не
надо... Как будто у вас не голова, а...- Наступила пауза, потом опять
послышался голос Шишкина: - Венера захворала... А она, оказывается, без вас
жить не может.
- Все шутишь? - Иван Павлыч (это был его голос) сердито задвигал стулом
и заговорил в трубку.
Судя по всему, на другом конце провода висел заведующий фермой Птичик,
человек могучего телосложения, отличавшийся, однако, робким характером.
- Кто это?.. А-а... Ну, что там, докладывай! Ну, ну... Хорошо, приеду.
Обязательно приеду... Без меня там ничего не предпринимай, ясно? Ну вот...
Инженер! Мало ли что инженер!
Даша стала печатать на машинке. Сквозь частую дробь ничего разобрать
было нельзя. Я встал со стула, послал Даше воздушный поцелуй и тотчас вышел
из приемной.
Меня страшно интересовало, как отреагируют мальцы-огольцы. Вот почему,
доведя рассказ до точки, я замедлил шаги и вперил в них взгляд. Увы, лица
мальцов-огольцов ничего не выражали, ни печали, ни радости, как говорится.
- Вот и все,- сказал я, надеясь все-таки раскачать, расшевелить их. Но
на мальцов-огольцов и эта фраза (а она прозвучала как вызов) не
подействовала.
Тогда я спросил: - А как здесь, на вашей планете?
И тут выяснилось, что на этой планете и в случае с Шишкиным... Георгием
Валентиновичем Шишкиным все гораздо, гораздо проще. Встретились, обнялись...
Прошлым летом мать приезжала. Мать Шишкина, разумеется. Погостила
недельку и снова уехала. И никаких особых конфронтации со стороны Лизаветы
Макаровны никто не заметил, даже соседи.
- А зачем она приезжала?
- Не знаю,- стал в тупик Сашка.
Федька тоже не знал. Что касается Гоши, то того можно было и не
спрашивать. По наивно-простодушной улыбке, не сходившей с его лица, нетрудно
было догадаться, что он очень далек от подобных историй.
- Эх вы, гуси-лебеди! - Я толкнул Сашку в бок, что доставило ему
немалое удовольствие, и мы расстались. Мальцы-огольцы пошли копать червей,
чтобы затем податься на рыбалку, а я свернул в контору, где меня ждали,
должны были ждать батя Петр Свистун, учитель здешней истории Андрей
Фридрихович и председатель колхоза "Красный партизан" Иван Павлыч.
IV
Контора была как контора. Единственное, что ее отличало от нашей и что
бросалось в глаза,- это малолюдье. У нас ведь повернуться негде. Стол к
столу, за каждым столом чин, а кому за столом места не хватило, тот
устроился сбоку, в надежде со временем улучшить свои позиции.
Здесь ничего похожего. В бухгалтерии я застал лишь одного человека,
сидевшего у пульта какой-то очень сложной машины. Человек, внешне
напоминавший нашего главбуха, нажимал на блестящие белые, красные и синие
клавиши, и в ответ загорались какието огни, судя по всему, условные знаки.
Бухгалтер реагировал на них очень своеобразно: то пожимал плечами, то качал
головой, то начинал топать ногами.
В приемной сидела Даша и печатала на машинке.
Впрочем, печатала - не то слово. Вернее будет сказать, что машинка сама
печатала. Даша сидела в удобном кресле сбоку, перед микрофоном, и диктовала
не очень громко, а машинка в это время шпарила так, что треск стоял.
"Механизация, черт побери!" - подумал я, не зная, входить или погодить.
Когда я заглянул в бухгалтерию и сказал: "Привет!" - главный бухгалтер
и ухом не повел. Общение с арифметическим агрегатом, видно, доставляло ему
истинное удовольствие. А как Даша? Я переступил порог и проделал тот же
несложный маневр, то есть слегка кивнул и сказал:
- Привет! - и стал ждать, что будет дальше.
Реакция последовала незамедлительно. Даша нажала на какую-то клавишу,
треск прекратился. Потом она повернулась ко мне всем своим девичьим телом,
как бы выставила себя напоказ, и кивнула на один из стульев.
Надо заметить, одета Даша была совсем уж из ряда вон. Как я уже
говорил, на этой планете вообще предпочитают одежду облегченного типа. А
Даша... Даша, по-видимому, оставила далеко позади даже все нормы
ультрасовременной здешней моды. Она была в полупрозрачной кофточке, которая
прикрывала только грудь - живот оставался голым,- и в короткой юбке, вернее
сказать - юбочке, которую я не сразу и разглядел - до того она была
коротка...
- Спасибо, я на минуту. Иван Павлыч у себя? - Я тоже кивнул, но не на
стул, а на дверь, что вела (я знал это) в председательский кабинет.
- Только что ушли. Все трое. И вам велели идти. На квартиру к Ивану
Павлычу.
Я заглянул в кабинет и поразился до крайней степени. Это был не
кабинет, а центр дальней космической связи, ни дать ни взять. Вдоль глухой
стены тянулись довольно изящные аппараты, на которых было написано четкими
бело-эмалевыми буквами: "зоотехник", "инженер", "агроном", "первая бр.",
"вторая бр." и так далее. "Вот оно что!" - подумал я и, подойдя к аппарату с
надписью "инженер", нажал пальцем на кнопку. Аппарат вздрогнул, затем
раздался голос:
- Одну минутку. В РТМ инженера нет. Одну минутку. В первой бригаде тоже
нет. Одну минутку. В третьей...- Тут аппарат сделал паузу, точно для того,
чтобы набрать в легкие воздуха, и тем же бесстрастным тоном продолжал: - И
во второй, и в третьей тоже нет. Одну минутку. В четвертой...
Я нажал на желтую кнопку, расположенную несколько ниже красной, и голос
умолк.
Вот это руководство, подумал я. В любой момент можно узнать, кто где
сейчас находится и чем занимается. Инженер, агроном, бригадир... Здорово, не
правда ли? Я обошел все аппараты, а их было порядочно, и вдруг вспомнил про
тот лужок, про наш, земной, разумеется...
Должен заметить, что судьба того лужка меня страшно занимала. И дело не
в самих полутора гектарах - дело в принципе, если угодно. "Пахать или не
пахать? Вот, елки-палки, вопрос ядреный!" Чтобы выяснить все до конца, я
подошел к аппарату, на котором было написано "первая бр.", и решительно
нажал на красную кнопку. И опять - дрожь, легкое шуршанье и сначала
бесстрастный, я бы сказал - машинный, а потом и вполне нормальный, то есть
человеческий голос:
- Одну минутку. Бригадир сейчас подойдет... Одну минутку. Бригадир
берет трубку.- И после секундной паузы: - Я слушаю!
И на экране сверху (признаюсь, экран-то я не сразу и заметил) вдруг
появилось четкое изображение. Мужчина лет тридцати пяти стоял в поле, возле
подернутых желтизной кустов акации, и смотрел прямо и независимо.
- Как насчет того лужка? - выпалил я.
- Какого лужка? И кто это говорит?
- Ха-ха-ха! Он делает вид, будто ничего не понимает! Так я тебе и
поверил!
- Кто говорит? И что за шуточки?
- Говорит человек с планеты Земля,- уже серьезно продолжал я,
подмигивая аппарату.- Меня интересует очень, очень, очень важный вопрос: как
тот лужок, что за Лебяжьим озером? Да вы знаете, о чем речь.
- Что за шутки, Эдя? - возмутился бригадир.
- Это не шутки. Это вполне, вполне, вполне серьезно. Меня страшно
волнует судьба того лужка, что за Лебяжьим озером. Пахать или не пахать?
- Не валяй дурака! - вырвалось из аппарата, как бы стрельнуло в самое
ухо.
Я ткнул пальцем в желтую кнопку. Аппарат отключился.
- Вот так-то, Дашенька,- сказал я, возвращаясь в приемную.
Даша сидела в той же непринужденной позе, подевичьи кокетливо поджав
ноги, но в глазах у нее появилось новое выражение. Если раньше, буквально
минуту назад, она смотрела на меня загадочно, почти обещающе, то теперь
взгляд ее стал каким-то настороженным.
- Здорово, а? - Я кивнул в сторону, где стояли аппараты.- Мол, человек
с планеты Земля... А? Пусть знает наших! А то: "Бригадир, бригадир!" Видали
мы бригадиров!
И с этими словами я вышел из приемной и спустился вниз, перешагивая
через ступеньку. Я тогда не думал и не гадал, что и эта, в сущности,
невинная выходка будет взята на заметку как существенная улика.
Дом Ивана Павлыча я нашел не сразу. С панталыку меня сбило легкое, я бы
сказал, воздушное сооружение в конце проулка, как раз на опушке соснового
бора. Мезонина кому-то показалось мало, и он вдобавок прилепил всякие
балкончики и верандочки. Не дом - игрушка.
"Ну, ясное дело, тут и гадать нечего",- подумал я, прямым путем
направляясь к двум великолепным тридцатипятиметровым березам, которые
смыкались вершинами, образуя ворота. Так сказать, естественные ворота.
Еще издали я услыхал детские голоса. Трудно было поверить, что у
здешнего Ивана Павлыча такая орава детей... И правда, подойдя поближе, я
увидел, что дом с мезонином - не частное жилье, а детский сад. Во дворе
стояли девушки в длинных халатах. Возле каждой толпилось пять-шесть
ребятишек. Девушки (это были воспитательницы) о чем-то переговаривались, а
ребятишки прыгали, бегали, словом, выделывали всякие штуки.
- Молодой смене - гип-гип-ура! - громко сказал я, вскидывая руку.
Возня прекратилась, голоса стихли. Самая старшая из воспитательниц (ей
было лет двадцать пять - двадцать шесть) вдруг проворно вскочила на какое-то
возвышение возле трибуны и трижды взмахнула руками.
И в тот момент, когда она опустила руки, раздался дружный возглас:
- Здравствуйте, дядя!
Имени моего ребята не назвали, из чего я заключил, что здешний Эдька
Свистун не очень-то популярен среди детей. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь.
Даже скорее всего ошибаюсь. Стоило мне пройти немного вперед, как ребята, в
первую очередь мальчишки, облепили меня, точно лилипуты. Я присел на
корточки, но они тянули в разные стороны с такой силой, что я в конце концов
потерял равновесие и растянулся во весь рост.
Что тут стало, невозможно описать. Девчонки и мальчишки сбежались со
всего двора и устроили такую кучу-малу, какая нашим, земным девчонкам и
мальчишкам и во сне не снилась. Они визжали, дрыгали ногами, волтузили меня
и друг друга, словом, давали жизни.
- Ребята... Ну, ребятки,- стонал я, закрывая наиболее уязвимые части
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг