У входа в подворотню на ящиках из-под пива кучковалась знакомая группа
нетрезвых тинейджеров. Поникшую фигуру соседа они сразу идентифицировали как
потенциальную жертву.
- Ну что, дед, все еще не в богадельне? Может помочь, поторопить? -
белобрысый дворовый заводила Витек ухмыльнулся и лениво поднялся с ящика,
заступая дорогу. Остальная шакалья стая глумливо оживилась.
Ох, как кстати! Куликов вдруг понял, что именно этого ему
подсознательно всю дорогу хотелось - увидеть вместо безликой и бездушной
государственной машины живого конкретного врага, вложить в простой и честный
удар кулака всю боль и тяжесть, что лежала на душе... Он так обрадовано
шагнул вперед, выпрямляясь и расправляя плечи, с такой концентрированной
яростью тихо и почти ласково проговорил: "Прочь с дороги, щенок!" - что
Витек, разом растеряв наглость, невольно шарахнулся в сторону.
- Но-но, дядя, ты чего? Шуток не понимаешь?
Куликов едва затормозил. С искренним сожалением обвел глазами
попятившуюся шпану, разжал кулаки и подчеркнуто не спеша прошел во двор.
Услышал тихо брошенное в спину:
- Ничего, недолго тебе еще здесь место занимать! Мы своего часа
дождемся! - но не стал оборачиваться.
Зайдя в квартиру, Куликов несколько минут стоял в прихожей,
прислонившись спиной к двери. Сердце колотилось, как будто он на самом деле
только что отбивался, борясь за жизнь, от своры голодных злобных шавок,
вполне безопасных поодиночке. Он вдруг припомнил изредка мелькавшие в
новостях сообщения о нападениях на пенсионеров. Правозащитники беспокоились:
закон формально осуждал насилие над послегражданами, но на практике такие
дела спускались на тормозах. Хотя что тут странного?
Стариков, даже задвинутых в пансионаты, на обочину жизни, с глаз
долой - все равно слишком много. Урезанное до предела пенсионное обеспечение
поглощает львиную долю бюджета, а налоги тяжким грузом давят на каждого,
кому повезло найти работу. И ограничение рождаемости, и, наоборот,
поощрение, и роботизация производства, и все прочие прожекты до сих пор
только запускали все новые петли обратной связи, закручивали и закручивали
пружину безнадежной ненависти. Что же удивляться, что государство втайне
поощряет любые способы хоть как-то выпустить пар? Чиновники лицемерно
рапортуют, что пансионаты, мол, обеспечены адекватной охраной - а кто не
спрятался, я не виноват.
Куликов, скрипнув зубами, вспомнил жалкие съежившиеся фигуры
встречавшихся иногда в транспорте пенсионеров, настороженные подобострастные
улыбки. Шпана в подворотне сегодня отступилась, только решив, что еще рано -
но это ненадолго. Очень скоро все соседи заметят, что он перестал ходить
каждый день на работу. Можно, конечно, ходить... куда-нибудь. С озабоченным
видом наматывать километры по улицам, притворяясь занятым и
целеустремленным. И надолго его хватит? Ну, нет!
Он оттолкнулся от двери, решительно прошел в комнату, вытащил с нижней
полки ящик с инструментами. Его не заставят прятаться и дрожать от страха!
Конечно, оружие для послеграждан под запретом, но инструмент носить с собой
никто не запретит. Надо сообразить, что можно использовать, как кастет. А
еще лучше, заточить стамеску...
Он выпрямился, держа в руках набор стамесок, мельком бросил взгляд за
окно. Из подворотни разбредались в разные стороны, нога за ногу, хилые тощие
фигурки. Они же дети! Его окатило жгучим стыдом. Уронив стамески на
подоконник, он ткнулся лбом в раму. Как это вышло, что он видит врагов в
идущих следом поколениях? Как получилось, что они видят врага в нем? А разве
он сам, встречая на улицах запуганных стариков, не испытывал лишь
раздражение, не думал со злостью, чего им дома не сидится? Не потому ли, что
в свое время сам голосовал за все эти законы о пенсионерах? Не потому ли,
что злость скрывала такой же стыд, давно затоптанный в глубину души?
Это тоже петля обратной связи. Молодые голосуют за то, чтобы убрать
старших с дороги, ведь работа и жизнь нужна им сейчас, а не когда-то потом,
и в юности не верится, что когда-нибудь доживешь до пенсии. А когда они
все-таки стареют, то уже не могут протестовать - и даже не потому, что
мешает лишение гражданских прав. Каждому, сохранившему совесть, протестовать
мешает стыд.
Куликов внезапно понял, чем руководствовались те, кто затевал
самоубийственную экспедицию на Марс. Не безответственным научным
любопытством, а таким же стыдом. Это всего лишь отчаянная попытка разомкнуть
порочный круг, любой ценой найти другой выход, пока человечество не
взорвалось, как перегретый котел. И даже если попытка закончится неудачей,
все равно лучше погибнуть в борьбе, чем в богадельне от старости, сознавая
себя камнем на шее потомков.
Он отвернулся от окна и включил коммуникатор. С Полиной ему теперь все
равно придется расставаться - так почему бы не потратить остаток жизни с
бОльшим толком?
Сайт марсианского проекта подтвердил его предположения. Уже были
утверждены руководители будущей колонии - известные ученые и политики
пенсионного или предпенсионного возраста, как раз те, кто мог бы
рассчитывать на президентское исключение. На первой странице сайта была
размещена эмоциональная статья начальника экспедиции академика Ридберга - о
новой теории, на основе которой определяли минимальную численность колонии,
необходимую для формирования жизнеспособного биополя. Дальше были таблицы и
графики, подробности организации и снабжения колонии, план мероприятий...
Проект был разработан тщательно и с любовью, те, кто это затеял, верили в
новую теорию и совсем не собирались геройски погибать.
Увлекшись, Куликов прозевал возвращение жены и едва успел погасить
экран, услышав ее шаги в прихожей. Комнату сразу заполнили сумерки: за окном
темнело. Полина вошла, не зажигая света, опустилась в кресло и устало
откинула голову на спинку.
Помолчали.
- Как девочка?
- Нормально.
- Ты им сказала?
- Да.
- И как они?
Полина чуть помедлила.
- Стоически, - она отвернулась к темному окну. Куликов терпеливо ждал.
- Знаешь, там была Ирина - ну, помнишь, Лешина мама.
- Помню.
- Она искренне огорчилась. Ей на пенсию через полгода, как раз к
рождению ребенка, и они уже договорились... Конечно, ребята рассчитывали,
что смогут ее содержать с нашей помощью, хотя Наташа надеется пораньше выйти
из декрета. Думаю, что они и сейчас справятся, но Ирина боится...
- Ты ей сказала, что не собираешься бросать работу?
- Да. Это ее не успокоило. Рядом с будущим внуком ей конкуренты не
нужны.
Куликов молчал.
- Алексей, конечно, прямо не говорит, но он на ее стороне. Конечно. А
Наташа даже обрадовалась. То есть, мне показалось, что она бы обрадовалась,
если бы это не создавало потенциальный источник конфликта.
Полина вздохнула и снова взглянула на мужа.
- Знаешь, наверное, всем было бы лучше, если бы мы в самом деле
куда-нибудь улетели.
- Я тебе не позволю!
Он ответил слишком быстро. Полина хмыкнула:
- Какая замечательная формулировка! - Куликов запоздало сообразил, что
выдал себя. Она рывком встала, подошла и, перегнувшись через его плечо,
включила экран. Еще раз удовлетворенно хмыкнула, выпрямляясь.
- Так я и знала! - она взъерошила пальцами его все еще густые волосы. -
Беда с тобой, Куликов. Неужели ты вообразил, что я отпущу тебя одного? Да
тебя же на полчаса нельзя оставить без присмотра!
Он мотнул головой, освобождаясь, посмотрел на нее в густеющей темноте
снизу вверх, одновременно боясь поверить и готовый протестовать и
возмущаться.
- А Наташа? Ребенок? Ты нужна им. Нужна здесь.
Она подняла голову, словно глядя в невидимую даль.
- Знаешь, я подумала, пока шла... Лучшее, что мы можем сделать для
Наташи и наших будущих внуков - это найти для них выход. Другой выход.
Повернувшись на стуле, он притянул ее к себе и молча уткнулся лицом.
***
Небо над городом было затянуто бледными тучами, из которых сыпался
унылый мелкий дождик. Где-то там, за серой пеленой, белопенные облачные
громады сверкали на солнце под ярко голубым небом, а выше небо темнело,
потом чернело, потом начинало искриться звездным светом... Где-то там, на
орбите, со звездами соперничали блеском вспышки вакуумной сварки. Сборка
"Беллинсгаузена" шла с опережением графика. Куликов звонил с орбиты каждый
день и безуспешно пытался втиснуть в скупые минуты бесплатной связи свой
мальчишеский восторг перед грандиозным кораблем и радость от настоящего
большого дела.
Полина вздохнула и отвернулась от окна. Только ради этого стоило до
старта присоединяться к монтажникам, но ей страшно не хватало его здесь,
рядом. Не хватало совместных вечеров, привычного обмена дневными
впечатлениями, возможности посоветоваться. Что можно сказать по телефону?
Она даже не пыталась поделиться затаенными сомнениями: все равно ничего
толком не объяснишь, только испугаешь. Пусть уж радуется спокойно.
А сомнения были. Тех немногих уже принятых волонтеров, кого можно было
занять работой на Земле, использовали пока в организационных структурах
проекта. Полину приставили помогать отставному полковнику Армену Арджиняну,
ответственному за набор добровольцев.
В ее обязанности входила предварительная сортировка резюме и подготовка
документов. Затем добровольцы приглашались на беседу с Арменом, и
окончательное решение по каждой кандидатуре, одобренной полковником,
принимал лично начальник экспедиции Ридберг. Впрочем, академик был милейшим
человеком, встречавшим всех доходивших до него добровольцев с сокрушительным
энтузиазмом, так что полковник контролировал комплектование экспедиции
фактически единолично.
В отличии от сборки корабля, набор колонистов от графика сильно
отставал: к желающим предъявлялись строгие требования. Сами Куликовы, как
относительно молодые, здоровые и обладающие наиболее востребованными
профессиями, были приняты легко, поэтому Полина искренне удивилась, получив
инструкции от нового начальника.
- Мы не можем себе позволить легкомысленной мягкотелости, - говорил он,
сурово хмурясь. - Я не сомневаюсь в расчетах академика Ридберга, но полагаю,
что качественный состав экспедиции не менее важен, чем количественный. Нам и
так создали дополнительные трудности, навязав обязательную квоту
пенсионеров, через несколько лет груз больных стариков потянет колонию назад
безо всякой пресловутой марсианской депрессии. Наша задача - до этого
момента убедительно доказать возможность выживания большой колонии. Тогда
следующим транспортом пришлют уже молодых, и дело сдвинется, наконец, с
мертвой точки.
- Так вы хотите набирать самых здоровых? В таком возрасте это
непросто, - возразила Полина.
- Речь не о здоровье, - поморщился Армен. - В этом отношении я надеюсь
на ваш врачебный опыт и здравый смысл. Меня больше волнует психологический
аспект. Как вы знаете, причиной марсианской депрессии считают отрыв биополя.
Предполагается, что большая колония сможет поддержать достаточно сильное
автономное поле, чтобы нивелировать последствия отрыва. Тем не менее, мы
обязаны еще на Земле отсечь всех, у кого вероятно появление тоски и
ностальгии. Субъектов с так называемой "тонкой душевной организацией".
Одиночек, оставляющих здесь близких родственников или любимых. Истероидных
типов, выбирающих участие в проекте как экзотический способ
самоубийства... - он презрительно фыркнул. - Вы не представляете, сколько я
уже завернул личностей, желающих отправиться на Марс от отчаяния или в знак
протеста!
- Простите, а почему вы сами решили туда отправиться? - с любопытством
спросила Полина.
Армен мрачно сверкнул черными, навыкате, глазами.
- Я не привык мириться с существованием неразрешимых проблем.
Колонизировать Марс необходимо, любой ценой!
Она хмыкнула.
- Значит, мы должны всего лишь продержаться до подхода основных сил?
Вам не кажется, что эта концепция сама по себе несет некий нездоровый
оттенок жертвенности?
Полковник еще больше насупился.
- Я профессионал и знаю, что делаю!
- Да, конечно... - Полина отступила.
Сейчас, вспомнив этот разговор, она снова покачала головой. Рассуждения
Армена внушали ей безотчетную тревогу. За последние дни она прочитала все,
что нашла, о восьми предыдущих марсианских колониях. Их готовили такие же
серьезные профессионалы, и опирались при этом на те же очевидные критерии.
Набрать здоровых и выносливых людей, имеющих нужные, полезные для выживания
профессии, не связанных с оставленной Землей никакими прочными
привязанностями, искренне устремленных всеми помыслами к Марсу... Не вышло?
Ужесточим отбор - еще крепче, еще выносливее, еще полезнее...
Решение набрать на "Беллинсгаузен" большей частью послеграждан было
первой брешью в этом подходе, и то не потому, что кто-то засомневался в его
правильности, а потому, что после восьми неудач решили дальше рисковать лишь
наименее ценными членами общества. И тем не менее, полковник упорно цеплялся
за те же принципы отбора, не замечая противоречий. Комплектование экспедиции
безнадежно затягивалось, однако Полина не могла внятно сформулировать свои
возражения, поэтому молча подчинялась.
- Полина Александровна, - Армен, легок на помине, заглянул в дверь. -
Попробуйте вы поговорите, сил моих нет уже с этой женской логикой! Объясните
даме, почему мы не можем ее взять!
Он посторонился, и Полина испытала чувство "дежа-вю". В комнату,
печатая шаг, вошла Расиха Айратова. Вздернутый подбородок, сжатые до
вспухших желваков губы, мрачный боевой огонь в огромных черных глазах на
тонком бледном лице. Полина невольно встала.
- Только не надо о вашем глубоком восхищении моим талантом! - Расиха
защитным жестом подняла ладонь. Она Полину явно не узнала. - Я пришла
поговорить о деле.
Арджинян за ее спиной тихо закрыл дверь. Гостья смерила Полину цепким
взглядом.
- Вы просто чиновница или тоже собираетесь лететь?
- Собираюсь. Я вообще-то врач, но пока...
- Понятно, - перебила ее балерина. - И вы переселяетесь на Марс
насовсем, не правда ли?
- Да, если...
- И что, вы так и намерены до конца жизни только бороться за выживание,
как черви в золе?
- Черви в золе? - удивилась Полина.
- Ну, не важно, пауки в банке или кто там еще. В общем, твари
бездушные.
- Что вы имеете в виду?
- Для того, чтобы жить по-человечески, недостаточно только землю
копать. Вы же собрались создать на Марсе жизнеспособное общество - и как вы
думаете его создавать без искусства, без литературы, вообще без жизни души?
Глаза Полины расширились, но Расиха не дала ей заговорить.
- Я не хочу сказать, что вы должны тащить с собой Большой театр. На
первых порах вполне можно обойтись силами самодеятельных энтузиастов. Но
хотя бы несколько профессионалов вам понадобятся, чтобы обучать и
организовывать... Вот вам, например, не хотелось бы после работы заняться,
скажем, бальными танцами?
Полина представила себе бальные танцы на холодном пустынном Марсе, и
невольно улыбнулась.
- Конечно, хотелось бы. Боюсь, правда, что большинство колонистов уже
не в том возрасте...
- Чушь! - фыркнула Расиха. - Я почитала кое-что об этом Марсе, там сила
тяжести почти втрое меньше, кто угодно сможет танцевать. В конце концов, не
в деталях дело. Вы ведь согласны со мной - в принципе?
Полина молчала, напряженно глядя перед собой. Все те разрозненные
мелочи, которые ее беспокоили, внезапно сложились в ясную и стройную
картину.
- Знаете что, - она решительно тряхнула головой, - вы пришли вовремя.
Садитесь, нам есть, что обсудить.
Ридберг обходился без секретаря, поэтому Полине пришлось самой,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг