огромное и великое, что начал строить народ, будет закончено.
Обрушившийся со старой ели сугроб засыпал лицо Горнова и придавил
лыжи.
Горнов взглянул вверх. Перед ним стояла огромная брюхатая снежная
жаба, зло и насмешливо подняв раскрытую пасть.
Казалось, это она кинула под ноги тяжелый ком снега и теперь
издевательски смеется над блуждающим по тайге человеком.
Только сейчас Горнов заметил, что он вошел в лес, наполненный
фантастическими существами. Это были знаменитые "снежные столбы",
встречающиеся в еловых лесах Севера.
Мастерами, лепящими эти удивительные скульптуры, были тишина и
безветрие глухой тайги, обилие снегов и небольшие оттепели, делающие снег
липким и пластичным.
Повсюду толпились безобразные чудовища. Старые мохнатые ели,
залепленные снегом, приняли самые причудливые формы. Лес походил на
огромный музей.
Короли в коронах и серебряных мантиях, прямые и суровые саваны
вышедших из могил мертвецов, русалки, лешие и ведьмы, рогатые чудовища -
полулюди, полузвери. Все собрались сюда, теснясь, загораживали путь,
протягивали вперед мохнатые цепкие лапы.
Что ликуете вы, лесные чудовища? Над чем так зло смеешься ты, глупая
жаба? Человек, которого ты едва не похоронила под глыбою снега, вчера был
гигант. Он один из тех, кто шел в первых рядах строителей. И мысль его,
обгоняя века, уже витала там, где люди полновластные хозяева своей планеты,
повелители грозных стихий.
Сегодня он слаб. Усталый бредет он по тайге, с трудом вытягивая из
снежных сугробов грубые самодельные лыжи. Он слаб - он один, как далекий
предок его человек доисторической эпохи.
Но если бы мог он крикнуть! Крикнуть так, чтоб содрогнулась тайга,
чтоб свалился снежный покров с мохнатых елей, чтоб рассыпалась и ты, жаба,
со своей отвратительной злобной улыбкой. Если бы он мог...
Его услышали бы те, кто кружит сейчас над тайгой а поисках
затерявшегося командира. И снова он слился бы с миллионной армией
народа-строителя и снова стал бы богатырем - в ряду других богатырей.
День кончался. В лесу становилось темнее. Впереди была та же тайга,
безмолвная и угрюмая, и все те ж.е враждебные чудища толпились со всех
сторон, закидывали сугробами снега, цеплялись, загораживали дорогу.
Лыжи тяжело волочились, заставляя Горнова напрягать все силы.
Несмотря на сорокаградусный мороз, ему было жарко, лицо его горело.
Неужели до ночи он не наткнется на жилье, на пастухов?
Вместо двадцати километров, на расстоянии которых по его расчетам,
находилась Рубей-Кунжарская коммуна, он прошел не менее тридца.
В тайге попрежнему не было признаков жилья.
Горнов знал, что в этих местах давно уже выросли большие заводы,
селения, совхозы. Но кругом него была тайга и трудно было поверить, чтобы
где-то поблизости могло быть селение с клубами, с асфальтовыми улицами,
залитыми огнями, с кинотеатрами.
У обрыва Виктор Николаевич остановился на мгновение и, с силой
оттолкнувшись, полетел вниз.
Где-то за тайгой взошла луна и посеребрила вершины деревьев.
Горнов шел, не замедляя шаг, не давая себе ни минуты передышки. Всю
волю, все силы он сосредоточил на одном - скорее добраться до жилья, до
радиостанции.
Виктор Николаевич взобрался на небольшую сопку и едва сдержался, чтобы
не закричать от радости: внизу, в лощине, совсем близко от него, паслись
олени.
Через час Горнов, укутанный в малицу, лежал на партах.
Впереди него сидел безбородый парень - мансиец, ловко управлявший
четверкой оленей.
Закинув за спины ветвистые рога, олени летели по буграм и ложбинам, по
руслу вымороженной речки, по узкой, извилистой дороге. Мимо неслась 'тайга.
Нарты раскатывались под гору, догоняли оленей, били их по когам. Встречный
ветер обжигал и больно колол лицо.
Горнов поминутно смотрел на часы.
- Сколько еще до селения? - то и дело cпрашивал он молодого мансийца.
Ему казалось, что километры ползут страшно медленно.
Сейчас, когда он не сомневался более в том, что лед бухты Полярного
порта будет растоплен, что через три-четыре часа снова распахнутся широкие
ворога к подводному участку, и тысячи амфибий и других подводных судов
устремятся к кессонам и батисферам, с кислородом, с машинами, строительными
материалами, сейчас он думал о Вере Александровне.
Через полтора часа она прыгнет со скалы. Эта мысль приводила Горнова в
отчаяние. Он представил себе острые выступы скал, гранитные зубья на дне
пропасти. Только выдержка и физическая сила сохранили ему жизнь. Разве
хватит у Веры силы?
- Когда будем в поселке?
- Один час и еще полчаса.
Вера погибла!
- Полтора часа не успеть? - проговорил мансиец, сочувственно взглянув
на Горнова. - Есть охотничий дом, пять километров в сторону.
- Телефон есть?
- Раньше была, теперь не знаю.
- Сворачивай туда!..-мгновенно решил Горнов.
Олени пошли целиной без дороги. Мансиец нещадно подгонял их.
Тайга поредела и, когда олени выбежали на открытое место, посреди
снежной поляны показался деревянный охотничий дом.
Горнов выскочил на ходу из нарты и взбежал на крыльцо. Примерзшая
дверь распахнулась с сухим скрипом.
- Где телефон?
- Беги вправо, в большой комнате, - ответил чей-то голос.
Горнов ринулся вправо и, ничего больше не видя и не слыша, припал к
телефону.
ЗАГАДОЧНОЕ СЛОВО
Весь этот день Вера Александровна готовила парашют. Рейкин и Воронин
мастерили лыжи. Профессор Лурье в мохнатой, мехом наружу куртке, с
молоточком в руках расхаживал по ущелью и отбивал кусочки пород. Исатай
лежал в полузабытьи и тяжело дышал.
К вечеру Вера Александровна присела около его дивана.
- Где Виктор? - чуть слышно спросил Исатай.
Вера Александровна неопределенно покачала головой.
Этот вопрос для нее был самым страшным. До Рубей-Кунжарской коммуны
было всего двадцать километров. Прсйило уже десять часов. От Виктора нет
никаких известий.
Вера Александровна начинала уже сомневаться, действительно ли она
слышала голос мужа. Быть может, он весь день пролежал там, под скалой, и
замерзает.
Исатай резким движением повернулся набок. Сильный клокочущий кашель
потряс его грудь.
- Слушай, я скажу тебе, - хрипло проговорил он. - Я хотел предупредить
и не мог.
Исатай говорил шепотом, кашель прерывал его.
- Не волнуйся, - кладя руку ему на голову, сказала Вера
Александровна.-Смотри, опять кровь...
Исатай кивнул, зажал рукой рот и пытался что-то выговорить.
- У... умру... не успею сказать... произойдут катастрофы...-кашель
душил его все сильнее. Он задыхался.
- Днев... всей... днев.. всей... - проговорил он с усилием между
приступами кашля. Затем голова его опустилась, и он затих.
Вера Александровна с ужасом обхватила его голову.
- Исатай!.. Исатай!.. Что ты хотел сказать? Какие катастрофы? - с
отчаянием спрашивала она, как будто мертвый мог еще услышать ее.
Она долго сидела, глядя в спокойное мертвое лицо друга, унесшего с
собой какую-то тайну. Потом, шатаясь, вышла из кабины.
Под крылом самолета лежал Воронин. Он без слов понял, что произошло.
-Дневсей,-произнесла она тихо, подходя к нему. - Что это значит?
Воронин вопросительно взглянул на нее.
- Он сказал: произойдут еще катастрофы... Он хотел предупредить и не
мог. И дальше он два раза повторил вот это слово - "дневсей". Вы не знаете,
что бы это могло быть?
Майор не знал. Ни одной догадки не вызывало это загадочное, лишенное
всякого смысла, слово.
Наступила ночь. Горнова почти не входила в кабину самолета. Стоя на
скале, она подолгу вслушивалась в тишину. Издали иногда доносилось гудение
моторов. Вечером над тайгой замелькали лучи прожекторов. Но все это было
далеко в стороне, там, где проходила трасса.
Под утро, когда побледнели звезды, Горнова сказала:
- Я буду готовиться к прыжку.
- Еще пятьдесят минут до назначенного времени, - заметил Воронин.
- Я прыгну раньше.
- Нет, вы прыгнете ровно в тот час, как сказал Горнов.
- Товарищ майор,-умоляюще проговорила Вера Александровна.
- Ни минутой раньше...
Вера Александровна стояла с привязанным за спиной парашютом. Профессор
Лурье, как и сутки тому назад, занял наблюдательную позицию.
Воронин сидел на меховом одеяле и смотрел на часы.
Рейкин, подойдя к Горновой, проговорил:
- Вы простите меня, но я не могу. Это выше моих сил.
И простившись, он ушел в глубь ущелья.
Осталось три минуты.
Лурье неуклюже подошел к Вере.
- Я охотно заменил бы вас, но жизнь не научила меня прыжкам с
парашютом. Желаю... желаю вам успеха, - сказал он и, сняв с усов и бороды
намерзшие льдинки, поцеловал ее.
- Вы провожаете меня, как на смерть, - сказала Горнова, - а я хочу
опуститься и выполнить то, что не yдалось Вите.
И она пошла к камню.
Воронин медлил. В последний раз направил он бинокль в сторону
Рубей-Кунжарской коммуны.
- Стой! - неистово закричал он, указывая на небо.
Вера Александровна, уже почти готовая ринуться по наклонному камню,
выпрямилась.
Прямо на них летел самолет. Луч его прожектора ползал по вершинам
Дор-Ньера и лизал скалы.
Вот он ворвался в ущелье, наполнил его ярким светом и перебросился
куда-то вверх.
Горнова сорвала с головы шлем и начала махать им, как будто с самолета
могли это заметить.
Из глубины ущелья бежал Рейкин.
- Откуда свет? - кричал он.
- Витя летит! Это прожектор его самолета.
Самолет несся к Дор-Ньеру. Теперь уже никто не сомневался, что это
летит Горнов. Все махали шапками и кричали.
Вера Александровна торопливо отвязывала лыжи. Автожир, сделав крутой
поворот, набрал высоту и, сложив крылья по вертикали, стал спускаться в
ущелье...
КОИПЕРИТ В ДЕЙСТВИИ
Автожир Горнова приземлился на площади аэровокзала Полярного порта.
Кругом была тишина и безлюдье.
Еще день назад здесь клокотала жизнь. Все было в движении. Ледоколы,
уводящие в море суда, пловучие краны, причалы; громыхающие тяжелые машины,
которые, выбравшись, на набережную, обледенелые, мохнатые и седые от инея,
ползли в тундру, тягачи, курсирующие железнодорожные составы...
Все это стихло. Белый покров лежал на опустевших набережных, домах,
складах.
Население города выехало и раскинулось походным лагерем среди снежной
тундры в тридцати километрах от порта.
Горнов выпрыгнул из кабины, быстро пожал руку Уварову, кивнул
остальным.
Взглянув на бухту, где дымились пропиленные во льду проруби, он
сказал:
- Я не вижу у прорубей аэропланов.
В это время к нему подошел человек в летном костюме.
- Прибыл в ваше распоряжение с отрядом реактивных самолетов, - сказал
он.
Горнов крепко пожал руку летчика. Он знал его. Это был Зорин,
прославивший себя мировым рекордом, поднявшись в стратосферу на высоту 36
тысяч киломегроя. Ракетоплан-кузнечик был сконструирован им.
- Где ваш отряд?
- На набережной, в двухстах метрах отсюда.
Поговорив с летчиком, Горнов отдал распоряжение отвести немедленно
лишние микропушки и кассеты в тундру, где нет людей.
Уварову предложили принять командование над всем районом порта, и, как
только после операции достаточно охладится вода в бухте, немедленно
возобновить снабжение подводников кислородом.
- А сейчас быстро на машины и в тайгу. Идем, - сказал Горнов своим
спутникам.
По дороге Зорин сообщил, что его отряд состоит из шести реактивных
ракетопланов новейшей конструкции. Самолет отталкивается от земли сильными
пружинами; в первую секунду он пролетает всего десять метров,. но уже через
пять секунд скорость достигает ста пятидесяти, а через четыре минуты может
быть доведена до трех километров в секунду. На ракетонлане можно облететь
земной шар в три часа.
- Сколько потребуется времени вам и вашим помощникам, чтобы пустить в
действие аппараты и впрыгнуть в самолеты? - спросил он Горнова.
- Три-четыре секунды. Через двенадцать секунд после пуска в действие
аппаратов начнется расщепление ядер койперита.
- Через двенадцать секунд мы будем от бухты нарасстоянии пятидесяти
километров.
Вера Александровна слушала, и глаза ее горели. Она и не предполагала,
что существуют самолеты такой скорости. А между тем, Зорин говорил о своем
реактивном ракетоплане, как о самой обычной вещи. По всему было видно, что
он уже давно свыкся и с машинами и со скоростями полета, на много
превосходящими скорость звука.
На набережной, выстроившись в ряд, лежали шесть небольших машин
сигарообразной формы.
Вид этих машин был самый миролюбивый - короткие крылышки, подогнутые,
как у кузнечика, стальные ноги.
Подойдя к ракетопланам, Зорин отдал команду трем номерам возвратиться
в авиабазу.
Ракетопланы-кузнечики с силой распрямили свои неги, взлетели ввысь, из
сопла самолетов почти бесшумно вылетело облачко синеватого дыма, и
ракетопланы исчезли в небе.
Зорин предложил Горнову проделать репетицию запрыгиваняя в машины.
Все встали неподалеку от самолетов и по короткому свистку впрыгнули в
люки кабин.
На всю эту операцию потребовалось всего три секунды.
У прорубей, пропиленных во льду бухты, висели на кранах подводные
катера.
Горнов неторопливо проверил автоматические приборы, которые должны
были сбросить катера в воду. Товарищи егр занялись установкой микропушек.
Вот уже вложены кассеты. Остается пустить в действие микропушки.
Горнов скомандовал:
- Готовься!
Прозвучал короткий свисток. В проруби упали катера. Загудели
вращающиеся винты. Негромкий всплеск воды и подо льдом бухты помчались
маленькие суденышки с микропушками.
Ассистенты и Горнов, не медля ни секунды, впрыгнули в раскрытые люки
ракетопланов. Люки захлопнулись. Небольшой толчок, и через смотровое окно
герметической кабины открылась спокойно белевшая снежная равнина.
Никто не видел вблизи грозного боя койперита с сорокаградусным
полярным морозом.
Никто не слышал оглушительного шипения воды, пальбы, взрывов и треска
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг