Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
вырваться  из родного, любимого и до смерти надоевшего дома. Другого прельщает
то,  что  за доской из 64 клеток он равен не только седому папиному товарищу в
генеральских погонах, но и грозному Фильке с соседнего двора.

    Третий (третья) знает, что в кружке есть и девочки (или мальчики)...

    Да,  в  шахматы  редко  влюбляются  бескорыстно. Но влюбленность сменяется
любовью,  а  настоящая  любовь уже перестает быть средством. И брак по расчету
становится союзом по взаимной склонности.

    Хотя  -  всегда  ли взаимной? В Советском Союзе миллионы любителей шахмат,
только  тысячи  перворазрядников,  сотни  кандидатов в мастера, впятеро меньше
мастеров и две с небольшими дюжины гроссмейстеров.

    На  какой  стадии  шахматиста  надо признавать счастливым избранником? Кто
ответит на этот вопрос?

    Тихон и Карл держались на сей счет единого мнения. Если человек хочет себя
уважать  и  гарантировать  свой лоб от ярлычка с надписью "пижон", он морально
обязан  набрать  первый  разряд.  Леонид  был  более  скромен и удовлетворялся
вторым.

    Все  трое  единодушно  и  открыто избегали встреч с мастерами - по точному
определению  Карла,  в целях поддержания престижа. Или, как утверждал Тихон, в
интересах сохранения в равновесии системы "гордость - слабость".

    Никто из них не занимался всерьез теорией - только так, раз в год, тратили
дня  три  перед  интересным турниром на то, чтобы покопаться в курсах дебютов.
Зато  никто  из  них  не  вздыхал, что вот стоило бы подзаняться теорией - и в
гроссы  б  вышел. Все они знали людей, безнадежно влюбленных в шахматы. Людей,
которые  всегда  в  курсе  последних  дебютных  новинок.  Людей,  что гордятся
знакомством  с  гроссмейстерами  и дружбой с мастерами. Людей, которые легко и
просто  извлекают  из  бездонных  запасов  своей  памяти  длиннейшие варианты,
разыгранные  на сотнях турниров, начиная с чемпионатов Багдадского халифата. А
сами редко поднимаются выше второго разряда...

    И   именно   эти   безответные  поклонники  служили  трем  друзьям  лучшим
доказательством  того, что не просто память нужна шахматисту, что знаний одних
для победы в игре недостаточно. На то ведь она и игра...

    ...А  Михаил  Федорович  был  кандидатом  в  мастера и руководил шахматным
кружком во Дворце пионеров.

    Он, впрочем, был скорее похож на вождя штангистов или боксеров. Лицо и шея
из  шероховатого  кирпича,  плечи из железа, чувствовавшегося даже на глаз под
пиджаками любого покроя.

    Только  врожденная стеснительность и перешедшая меру доброжелательность не
дали ему когда-то стать боксером мирового класса.

    В  кружке  поговаривали,  что,  узнав именно его историю, написал Владимир
Высоцкий слова для своей песни о боксерах:



    Бить человека по лицу;

    Я с детства не могу.



    Радость   свою   выражал  Михаил  Федорович  не  громогласно,  а  бережно,
полушепотом, точно боясь растерять.

    - Нет, ребята, что делается - глазам не верю.

    И было чему радоваться. Пятиклассница, дитятко неразумное, пигалица била в
турнире одного за другим маститых четырнадцатилетних второразрядников.

    И  на  каждом  занятии  кружка  появлялись  трое  парней явно не школьного
возраста.  Они приходили, но в шахматы не играли. Только стояли или сидели как
можно  ближе к столику пятиклассницы. И как только кончалась очередная партия,
хищно накидывались на запись.





    Это  все было бы лишь странно, и не больше, особенно если учесть, что один
из  тройки приходился Алле- старшим братом. Невероятное начиналось дальше. Три
болельщика девочки не расставляли на доске фигуры, опрокидывая их в спешке, не
тыкали  Аллу носом в ошибки, не хвалили ее за удачи, как полагалось бы. Просто
расставляли  молча  вдоль записи вопросительные и восклицательные знаки. Потом
заставляли  читать  запись  с  листа,  не  пользуясь доской. И варианты просто
называли вслух сокращенной нумерацией.

    Аллочка,  высокая  для  своего  возраста,  чуть  сутулая девочка с густыми
прыгающими  бровями  (даже  на фотографиях одна из них обязательно оказывалась
выше  другой),  треугольной  челочкой  на  лбу  и слегка выступающими скулами,
покорно  слушала  и  вполголоса отвечала. Время от времени Михаил Федорович не
выдерживал зрелища этой пытки, подходил к друзьям, объяснял, что надо смотреть
позиции на доске, тогда легче найти свои ошибки.

    Его  обычно  вежливо  слушали,  изредка  осторожно  вздыхали.  Аллочка  до
возмущения  правдивым  голосом  говорила,  что  ей  совершенно не нужна сейчас
доска,  Михаил  Федорович начинал объяснять, почему, и как, и до какой степени
важно  и  удобно  видеть фигуры в натуре, а не в воображении. Ведь она учится,
учится на своих ошибках!

    Только  однажды самый высокий из трех юношей мягко сказал, крутя в пальцах
кончик молодого задорного уса:

    - Простите,  то ли Бисмарк, то ли Талейран говорил, что лишь дураки учатся
на своих ошибках; он же предпочитает учиться на чужих. Вот так. Да и не должно
Алле быть легче; пусть ей будет тяжело!

    - Да  ведь  для  того  и  существует  теория,  чтобы знать ошибки чужие, -
возразил  Михаил  Федорович,  -  но  нельзя  подменять практику одной теорией;
теория  без  практики...  А зачем человеку должно быть тяжело? Человеку должно
быть легко.

    Парни поспешили согласиться с Михаилом Федоровичем. Он заметил краем глаза
и  не  без  удовольствия, как один из них ткнул тайком высокого кулаком в бок,
предварительно тихонько чертыхнувшись. Приятно все-таки остаться победителем в
споре...

    Но  потом  Карл  на  правах  старшего брата категорически заявил, что пока
запрещает Алле заниматься теорией.

    И в конце концов во время одной партии Михаил Федорович не выдержал. "Боже
мой, как эта девчонка разыгрывает дебют. Что, ей трудно заглянуть в учебник?"

    Нет,  он  этого  не  потерпит.  Турнир турниром, победы победами, а кодекс
кодексом, однако он чувствует себя обязанным вмешаться. Дайте только кончиться
партии.

    - Сдаюсь,  -  сказал  двенадцатилетний  перворазрядник,  недавняя гордость
кружка, и прикусил губу.

    - Девочка,  девочка,  - заторопился Михаил Федорович, - давай-ка поглядим,
как ты разыграла дебют. Ведь уму непостижимо...

    И тут, как он потом многим рассказывал, произошла неслыханная вещь.

    Между ним и девочкой кинулись, разделив их, трое здоровенных парней.

    - Собирайся, собирайся, сестренка, мама ждет! - торопил один из них.

    - А  скажите,  пожалуйста,  Михаил  Федорович,  куда  бы  вы  посоветовали
обратиться  шахматистам  послешкольного  возраста,  если  они хотят заниматься
именно с вами? - крайне вежливо интересовался второй.

    - Что  вы  думаете  о  встречах  Алехина с Таррашом в нью-йоркском турнире
шести? - настойчиво допрашивал третий.

    И уже когда Аллочка исчезла за дверью, Михаил Федорович услышал мрачное:

    - Большая  просьба  не разбирать с ней партии. Ни ее, ни чужие. Всю теорию
мы берем на себя. Впрочем, хотите принять участие в эксперименте?

    - Каком?

    - Мы решили в полтора года сделать из Аллы мастера.





    - А   кто  поручится,  что  перед  нами  не  случай  врожденной  шахматной
талантливости?  -  по-детски надув губы, мрачно спросил Тихон год и два месяца
спустя,  когда друзья вернулись с последнего тура женского первенства столицы.
Тура, в котором Алла закрепила за собой звание мастера.

    - Но  я  же  вам  говорил,  что  она  до двенадцати лет не занималась и не
интересовалась даже шашками! - возмутился Карл.

    - Даю  справку,  - заговорил Леонид, - то ли Нимцович, то ли Тартаковер...
нет,  нет... ага! Акиба Рубинштейн познакомился с шахматами в восемнадцать лет
по  учебнику  на древнееврейском языке. Попав в большой город, зашел к местным
шахматистам,  которые  продемонстрировали  гостю, до какой степени он не умеет
играть  в  шахматы.  Он  исчез - засел дома за книги, а когда появился вновь -
вызвал на поединок чемпиона города и показал ему, кто из них сильнее.

    - Вот  видите?  Рубинштейна  же  никто  специально  не воспитывал! Но хуже
другое,  -  Тихон  хлопнул  рукой  по  столу,  - представьте себе, что Алла не
шахматный  гений,  а гений вообще, только прорезаться он должен был попозднее;
мы  направили ее дар в шахматное русло. А если она была рождена, чтобы создать
единую теорию поля, или новую "Войну и мир"? Или...

    - Женщина-то?! - вырвалось у Карла.

    - Даю  справку,  - меланхолически заговорил Леонид, пренебрегая предыдущей
репликой,  -  лиц  с художественным и научным талантом особенно сильно тянет к
шахматам.  Известны  скрипачи-виртуозы,  композиторы  и  художники,  у которых
приходилось отбирать шахматы, чтобы заставить заниматься "делом их жизни".

    - Ничего, - Карла все это не смущало, - ты слышал про Филидора, Тихон?

    - Слава богу.

    - Кто это был?

    - Шахматист. Великий.

    - Ага!  А  он  еще  был  композитором. И очень видным. А помнят его лишь в
одном качестве. Так что же важнее оказалось: шахматы или музыка?

    - Бесполезный  спор!  -  отрубил  Леонид.  -  Дело  сделано.  Надо решать,
повторять ли опыт?

    - А  по-моему,  затевать  снова историю с шахматами будет просто скучно, -
сказал  Карл.  -  Надо  попробовать  что-нибудь  новенькое.  Я  - за то, чтобы
воспитать великого физика.

    - Ха! А где ты возьмешь ребенка для опыта? И опять-таки, как насчет этики?
Решать за человека его судьбу?

    - А  за  Аллу?  Или  физика  -  это  судьба,  а шахматы - нет? - Карл явно
сердился.   -   Впрочем...  послушайте-ка!  Проверим,  нет  ли  у  Аллы  общей
одаренности.

    - Не  знаю, как вам, - медленно и осторожно произнес Тихон, - а мне что-то
поднадоело быть великим педагогом. Год, от силы два - больше я не выдержу.

    - Ну что же, поглядим, что выйдет за год, - заявил Карл.

    - Отлично, - согласился Тихон. Я человек спокойный, могу год потерпеть.



    V. КЛЯУЗНОЕ ДЕЛО



    Но  ближайший  месяц  покончил  и  с  Тихоновым  спокойствием и с великими
планами  преобразования  Аллы в физика. Потому что Тихон захотел разоблачить у
себя  в  институте крошечную кучку бездельников и жуликов. Ему было бы, правду
сказать,  плевать  на  этих  Зайцева, Руднева и Филиппенко, если бы они просто
бездельничали  и  жулили по мелочам, сдавая по шпаргалкам зачеты. Но Тихон при
всех  своих  неудачах  -  по  большому счету - успел за первые курсы института
привыкнуть  и  к  славе  юного  изобретателя,  и  к первым местам на конкурсах
студенческих  работ.  А  тут, на четвертом уже курсе, его вдруг обошли. И кто?
Вперед вырвались не обычные его конкуренты, а три зауряднейших студента. Добро
бы  обставил  Тихона  Шурка  Лапчонок  или,  скажем,  Егор  Званцев - так нет,
победителями  оказались  Зайцев,  Руднев и Филиппенко. Ну, кто они? Что они? И
вообще...  Тихон  не раз слышал их ответы на экзаменах - в одной группе с ними
ведь.  Так только у Зайцева случались пятерки, и то изредка, а Колька Руднев -
вовсе троечник. А большего тугодума, чем Филиппенко, поискать.

    И - такая победа. Ими и деканат заинтересовался, шум, статья в стенгазете,
про  работу  Филиппенко  в "Московском комсомольце" напечатали. А главное - не
зря!

    Тихон  просмотрел  их  курсовые и поразился. Сам бы так не мог. Сам! Ну, а
они?  Тем  более  не  смогли бы! У Филиппенко, правда, память отличная. А двое
других и ею не блещут.

    Нет,  что-то  здесь  не  так.  Фаддеев  снова взялся за папки с курсовыми.
Листал.  Вчитывался. Видел: чем-то похожи работы. Похожи. Темы разные, а стиль
изложения  -  общий.  И  на  одной  машинке  все  печатались,  буква "н" всюду
западает.  Писал  их  явно  один  человек. Один и тот же. Все три курсовые. Уж
конечно, этот один не был ни Зайцевым, ни Рудневым, ни Филиппенко. Нашли себе,
видно,  где-то  аспиранта.  Хотя  нет,  где  тут аспиранту. Какой-то кандидат,
верно, влез. Правда, интересно бы знать, на что ему было отдавать стоящие вещи
в чужие руки. Но что искать мотивы, когда факты известны?!


Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг