251
до неузнаваемости Аленой, встреча в полутемной избушке посреди
страшного и тоскливого леса. Она ждала его, она состарилась, она пряла себе
пряжу на саван... а он был все таким же молодым, даже значительно моложе,
чем при их расставании, ведь был Откат, ведь время на Земле и в Пристанище
текло неодинаково, да еще эта проклятая петля. Именно тогда она призналась,
что родила ему сына и что его забрали нелюди... и она уже начала забывать
их обоих, но сын-оборотень был всегда где-то рядом. Да! И он вскоре
убедился в этом. Бой был жестокий, беспощадный, изнуряющий - и все же он
превозмог себя, он осилил оборотня и вогнал ему в грудь осиновый кол.
Подлец Авварон все видел. И он назвал его убивцем! Да, все так и было...
Гаденыш преследовал свои цели. И все же Иван успел спасти сына, он выдернул
расщепленную, смертельную для оборотней осину из фуди порожденного им
самим. И тот обрел свои собственные черты. И Иван узнал в нем себя - тот же
нос, тот же лоб, те же уши... только шрама над бровью не было. А Авварон
упорхнул черным вороном. Но не это главное...
Удар был мощный, но мягкий. Иван не мог предполагать, что ручища
исполина вдруг вытянется резиновой дубиной на десяток метров и отшвырнет
его к стене. Здесь Пристанище! Не надо забывать! Он чуть не свернул себе
шею при падении. И все же успел выхватить лучемет и, еще не коснувшись
плечами пола, выпустить заряд в надвигающуюся тушу. В нос шибануло паленым,
волосатая грудь оборотня покрылась пузырями лопающейся кровавой плоти -
душераздирающий рев прокатился под сводами зала, и исполин отшатнулся, упал
на свой толстый зад, вытянул вперед лапы. Только Иван был уже ученым, он не
стоял на месте. В три прыжка он выскочил из-под мельтешащих в воздухе
бешенной мельницей огромных кулаков, перекатился по полу, разбежался,
прыгнул и обеими ногами ударил прямо в нижнюю челюсть офомному оборотню.
Тот рухнул на пол, рухнул плашмя, даже не успев извернуться. Вот сейчас
можно было довершить дело, Иван уже вскинул сигма-скальпель, чтобы срезать
уродливую голову с плеч долой, чтобы раскроить покатый костистый череп и
уничтожить мозг гадины... Но рука дрогнула. Нет, он не смел этого сделать!
Нельзя! Даже если есть хоть один шанс из тысячи, что это его сын, он не
имеет права рисковать... И он не успел от-
252
скочить. Исполинская лапища ухватила его поперек туловища, сдавила,
вскинула вверх, к сводам. А затем стала медленно подносить к чудовищной
клыкастой пасти - страшный конец был предрешен: лютая, дикая смерть в зубах
монстра! вот нафада за секундное сомнение! Он ничего не мог изменить, он не
мог сейчас противостоять нечеловеческой силе этой лапы, он был сдавлен,
сжат, лишен возможности шевельнуться, кровь текла из его рта и из носа,
кости трещали, он не мог даже вздохнуть.
И тогда откуда-то сбоку раздалось пронзительно:
- Не смей!!!
Он даже не узнал сначала голоса, ничего не понял. Но лапа замерла,
застыла в воздухе. Пасть прикрылась и оба желтых глаза уставились куда-то
вдаль, за его спину. Передышка? Минутная задержка перед неминуемым концом?!
- Отпусти его! Это твой отец!
Иван уже терял сознание. Но теперь он знал наверняка - кричала Алена.
Она пробудилась! Она жива!
Лапища чуть ослабила давление, и ему стало полегче, он даже смог
набрать немного воздуха в рвущиеся из фуди легкие. Он даже сумел сжать
правый кулак - рукоять чудесного меча, причиняя адскую боль, протиснулась в
его ладонь, обожгла ее - в тот же миг ослепительно сверкающее харалужное
лезвие вырвалось из рукояти, прорезая мясо и кости лапищи. Иван лишь слегка
повел кистью и офом-ные толстые пальцы, сжимавшие его, посыпались
скрюченными бревнами на пол, посыпались, разбрызгивая по сторонам зеленую
жижу.
- Ууауф-рр-р-ааа!!! - взревел оборотень. И выкинул к Ивану, уже
стоящему на ногах, другую лапищу. Поздно! Последовал один лишь взмах меча,
и тяжкая
пятерня застыла на полу, залитом жижей.
- Ос-та-но-ви-тесь!!!
Алена кричала во весь голос. Иван успел скосить глаза и увидел ее -
сидящую в прозрачной биоячейке, бледную, протягивающую к ним руки,
неистовую, ослепительно красивую, молодую. Она не могла ошибиться! Это был
их сын! "Мы будем ждать тебя!" Мы?! Да, каждый ждет по-своему. Они
дождались его. И, видно, не помогло то первое свидание, видно, не признал
его сыночек-то... того и гляди, так приголубит папашу, что и мокрого места
не останется.
253
Иван видел, как из обрубков прямо на глазах вытягиваются новые лапищи,
еще ухватистей и здоровее первых. Ничего особенного, управляемая биомасса,
с ней ничего не поделаешь, пока не доберешься до того, кто сидит в мозгу,
кто ей управляет. Ничего!
Удар невозможной силы вышиб из его левой руки луче-мет, отшвырнул к
стене. Оборотень никого не слушал, никого не желал признавать... А еще
плоть от плоти! Иван сморщился, досада душила его, ведь в тот раз он
собственными руками надел на безвольного, измученного сына свой собственный
простенький железный крестик. И тогда он, оборотень, сказал ему: "У меня
никогда не было матери!" Он ничего толком не знал. И Иван поведал ему
сокрытое нелюдями Пристанища, признался во всем. И наказал носить крест, не
снимая. Ведь оборотень был его двойным должником, Иван дважды дарил ему
жизнь... и его серые глаза были растревожены, он начинал понимать, он думал
о своей матери. Но почему же сейчас он, этот их сын и сын Пристанища,
ничего не помнил, почему он столь страстно желал смерти своего отца и не
слышал воплей матери?!
- Не убивайте друг друга! - голос срывался, становился сиплым,
страдальческим. Алена тянула к ним тонкие изломанные руки, молила, плакала,
но что она могла поделать.
Нет! Он не будет убивать его! Он убьет лишь оборотня, нелюдскую
сущность этого исполина. Да! Иван созрел. Теперь в нем не было сомнений. Он
уже превращал себя в алмазную палицу росского бога-воина Индры. И ничто не
могло совладать с ним, ни Пристанище, ни Система. Двумя почти невидимыми
ударами меча он отсек вновь выросшие лапы, кубырем кинулся под ноги
монстру, вскочил, рубанул под левое колено, увернулся, рубанул еще раз.
Исполин, дико зарычав, упал набок, тыча в Ивана обрубками. И тогда меч
превратился в мерцающее "северное сияние" - оно полыхнуло небесными
сполохами, отсекая огромные волосатые руки от плечей, распарывая чудовищную
грудь, извергая потоки зеленой поганей крови.
- Ива-ан! Не смей! Ты убьешь его! Ты убьешь нашего сына-а-а!!!
Нет! Он не мог ей ответить сейчас, каждый миг был на вес золота. Но он
знал, что не убьет, он лишь отсекал нечистую плоть... И все же монстр
умудрился отшвырнуть его
254
от себя единственной уцелевшей ногой. Иван снова ударился о стену,
потерял ориентацию, грохнулся плашмя на пол.
Всего несколько секунд потребовалось ему, чтобы собраться,
приготовиться к новому прыжку. Но исполина, вернее, его обрубков уже не
было - в центре зала сидела шестилапая гадина с загнутым вверх
хвостом-жало'м и четырьмя клешнями. Она не была столь огромна, она была не
больше заурядного наземного поликара. Но смотреть на такую тварь без
содрогания смог бы далеко не каждый. Оборотень! Сыночек! По понятиям
Пристанища - зург, овладевший техникой быстрых воплощений. Неужели он все
забыл?! Или тут что-то иное? С волками жить по-волчьи выть, у Пристанища
свои законы.
Скорпион медленно наползал на Ивана, тускло поблескивая зеленым
хитиновым панцирем. Выпученные красные глазища на стебельках слегка
подрагивали. По плодам их узнаете их! Иван усмехнулся, ежели выражаться
по-русски:
"Яблоко от яблони недалеко падает". Ну что ж, значит, было в нем самом
нечто такое, что породило эдакую тварь, не одни нелюди планеты Навей тут
виноваты, не изо всякого можно сотворить оборотня.
Алена сидела в своем хрустальном гробе, стиснув виски белыми руками.
Она не могла больше кричать. Она молчала, но в глазах ее стыл ужас.
И вообще, все это походило на безумие. Внутри сверхсовершенного
звездолета ХХХ-го века, в чреве всепроникаю-ще-боевой машины величайшей
цивилизации Вселенной, корабля, который обеспечивал полную и абсолютную
защиту внутри себя, творилось недопустимое, невозможное средневековое
побоище между человеком и какой-то гнусной тварью... Тварью? Иван досадливо
передернулся. В том-то и дело, что не тварью, а точно таким же человеком,
но облеченным в иную плоть и наделенным иным сознанием. Если бы было иначе,
корабль парализовал бы эту "тварь" немедленно и переправил бы по гравиходам
в бортовой виварий.
Острейшая клешня с оглушительным лязгом сомкнулась над Ивановой
головой, тот еле успел пригнуться. И тут же Другая сшибла его с ног. Клешни
были на выдвижных конечностях... а Ивановы руки обычными, человеческими,
короткими.
Он отскочил к стене, привалился к ней спиной. И выкрикнул:
255
-Опомнись! Посмотри на меня!!
Челюсти скорпиона разжались, и из них проскрипело:
- Я знаю, кто ты. И потому ты умрешь!
- Я твой отец!
- У меня нет отца! У меня есть только мать и Пристанище!
Прыжок зеленой гадины был столь внезапен, что Иван, ускользая от
убийственных челюстей, разбил в кровь о хитиновый панцирь голову, чуть не
вывернул руку - он проскочил между двумя усеянными шипами конечностями. И
отчаянным взмахом успел защититься от ядовитого жала - меч рассек изогнутый
хвост на две части. Следующим ударом Иван отрубил смертельный, серповидный
коготь. Но сразу же клешни, стремительно брошенные скорпионом за спину,
ухватили его за запястья, растянули, подобно распятому на кресте. Это было
безвыходное положение. Иван, узрев игольно острую сжатую клешню, нацеленную
ему прямо в лицо, сомкнул веки. Это все. Это конец!
Но вместо удара, острой боли, избавляющей от жизни, он ощутил вдруг на
своем теле внезапную тяжесть - живую, теплую, трепещущую. Влажные губы
коснулись его щеки и тут же оторвались.
- Стой! Я прокляну тебя!!!
Мягкие женские руки обвивали шею и плечи Ивана. Она буквально повисла
на нем, прикрывая своим телом от клешней, от челюстей оборотня, от самой
смерти. Алена! Иван даже не видел, когда она успела выпрыгнуть из ячейки,
добежать до них, взобраться на скользкую зеленую спину гадины, подпрыгнуть
и повиснуть на нем.
- Стой!!!
Клешни мягко опустили их обоих на пол. Сын-оборотень был послушен воле
своей матери. Но не во всем.
- Он заслуживает смерти! - проскрипело из челюстей. - Он бросил и
тебя, и меня! Он предал нас! И он умрет!
Иван крепко обнял Алену, поцеловал в губы. Его глаза были мокры от
слез, голос дрожал. И все же он прошептал ей на ухо:
- Отойди, мы сами разберемся.
- Нет!
Она не желала отводить своих рук, она защищала его,
256
защищала как могла. Он был отцом их сына, он был ее любимым. И только
он мог вывести ее из Пристанища. Он не виноват, что пришел поздно. Лучше
поздно, чем никогда, он сделал все, что мог сделать, она знала это, и она
верила ему - она видела свое прошлое и свое будущее. Временная петля давала
ей возможность видеть все - и старость в долгих ожиданиях, и потустороннюю
маяту в образе злого духа планеты Навей, она побывала везде, во всех
предназначенных ей судьбою ипостасях - всего этого невозможно было вместить
в себя. И потому Алена готовилась умереть, но не принять недопустимого. И
все же...
-Любимая! Ты должна понять меня... нас! - Иван сжал ее руки, отвел от
себя, отстраняя. - Потерпи еще немного!
Клешнелапая гадина выжидала, не смея нанести последнего удара. Она и
не думала отступать, смиряться.
Иван подхватил Алену на руки, отнес к стене. Положил. Она не могла
стоять сама, ноги не держали. Отошел. Он бьи готов к бою. Он был готов к
смерти.
И тут в голове его щелкнуло. И голосом Первозурга возвестило: "Ты
должен убить его! Ты должен уничтожить, стереть с лица Мироздания плод
свой. И тогда я убью свое детище. Помни, Иван, мы с тобой уже не простые
смертные, мы выше их - мь1 почти боги! Убей же его!"
- Сын мой, сын! - кричала еле слышно слабеющая Алена. - Заклинаю тебя,
не поднимай руки на отца своего! Ты все поймешь! Ты сумеешь простить его!
Простить? Иван нахмурился. Да, он виноват перед ними. Ему надо было
еще тогда, в подземельях Пристанища, пройти мимо нее, таких были тысячи -
консерванты, биомасса, "спящие красавицы". Раньше это было только в мире
планеты Навей, теперь это везде по всей Вселенной людей - десятки
миллиардов человеков превращены в биомассу, в регенерируемую плоть для
воплощений в цепи воплощений, для создания новых более совершенных, по их
меркам, существ. Он мог ее не заметить. И все было бы иначе. И не было бы
"хрустального фоба", не было бы мук и страданий, не было бы расставаний,
сына, ничего... не было бы самой жизни. И все же он виноват. Во всем
виноват!
Иван отбросил парализаторы, сигма-скальпель, сорвал нагрудные пластины
полускафа. Кровь все еще текла у него со лба. Но он не замечал теплых и
липких струек. Он думал о другом.
^-759 257
- Что ж, пусть поединок решит, кто прав! - выкрикнул он прямо в
горящие ярой ненавистью выпученные глаза гадины. - Ты пробрался сюда чтобы
защищать мать?
-Да!
- От кого же, если не секрет?!
- От тебя! И ото всех прочих, кто нарушит ее покой!
- Нет! Нет!!! - закричала Алена.
- Да! - проскрежетал скорпион.
- И ты носишь на груди мой подарок?!
Ответа не последовало. Гадина явно растерялась. И это было неплохо,
если она обладала такой способностью. Иван расправил плечи. Теперь он знал,
что победит. Он верил. Без веры здесь нечего делать.
- Я все помню, слишком хорошо помню, - проскрежетало из-под брони
хитина совсем глухо, - я помню наш прошлый бой, и твою ярость и злобу, и
твою жалость. Мне не нужна жалость! Рожденный в Пристанище не должен знать
жалости и давать пощады! Тебе нет места в этом мире! Ты лишний здесь!
- Я пришел, чтобы забрать вас. Обоих!
- Ты пришел напрасно!
- Тогда покажись в своем облике! И докажи это! Бессвязный скрежет
послышался в ответ. И тяжкий выдох обреченного. Членистоногая, клешнерукая
гадина с отсеченным и наполовину восстановившимся хвостом, вдруг осела на
задние конечности, задрожала, набухла, раздулась... и верхние продольные
пластины толстенного панциря полопались. Изнутри, стряхивая с себя ошметки
клейкой слизи, поднималась человеческая фигура - рослая, могучая, жилистая.
- Сыно-ок! Не надо! Ты ведь не посмеешь... - запричитала из своего
угла Алена. Она оправилась от первого потрясения и уже стояла на ногах,
намереваясь шагнуть к ним, к отцу и сыну, к неслышащим ее мольб, но сил
пока не было, и она только пошатывалась, скользя ладонью по стене. Она
жалела, что проснулась. Лучше быть в забытьи! Лучше спать, ничего не видеть
и не слышать!
Иван и сам стоял в оцепенении. В голове еще звучал голос Сихана
Раджикрави. Убей его! Если бы Первозург знал, как это непросто - убить свое
детище, даже если оно никуда не годное, совсем плохое, отвратительное,
губитель-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг