молчишь?! Я никогда не боюсь! Не родилась на свет еще та падла, что Кешу
205
Мочилу на колени поставит! Не родилась и не родится... Но на этих не
могу глядеть, хоть убей, не могу!
- Ладно, браток, не горюй, - начал вдруг успокаивать Кешу Глеб Сизов,
- горю мы нашему не поможем, ну и дьявол с ним, а бить гадов будем. Ведь
будем, Кеша?
- Будем, - сказал тот, переставая хрипеть и яриться, - будем давить
их, сук поганых! Ежели надо, еще тридцат-ник воевать буду, пока не пришибут
самого! А ну, родимая, пошла! Вниз!
Иван сидел и молчал. Карающий Меч? Ну какой он карающий меч! И что за
радость давить выползней, если людям от этого легче не становится, что
толку?! Он видел многое, ему открывалось незримое для иных, но главного он
нащупать не мог - что делать?! Что?! И через какие еще очистительные круги
ему надо пойти? Свобода воли, свобода выбора! Уж лучше быть подневольным,
пусть укажут ясно, четко - куда идти, кого бить, как спасать несчастных!
Нет, сейчас он не желал никакой свободы своей воле. И в него еще верят. Как
можно в него верить? Иди, и да будь благословен! Куда еще идти?!
- Вниз!
Внизу был сущий ад. Внизу висели десятки, сотни тысяч распятых.
Прозрачные шланги гроздьями свисали сверху, расходились к каждому
распятому, были воткнуты в разинутые рты, в глотки. По шлангам сползали
жирные, разъевшиеся личинки и пропадали в утробах мучеников. У тех
действительно были не животы, но утробы - огромные, обвисшие, морщинистые
бурдюки на пять-шесть ведер. Что-то колыхалось, дергалось и бурлило внутри
этих бурдюков, а временами из разверзающихся свищей выскальзывали черные
мокрые безглазые черви. Они падали в чаны, стоящие внизу и пропадали в
мутнозеленой густой жиже.
- Этих тоже снимать будем? - мрачно пошутил Глеб. Иван промолчал.
Шутка была зловещей и неуместной. С этими бывшими человеками уже покончено,
их не спасешь. Где обитают их души, вот в чем вопрос вопросов? Неужто и в
таком теле, в этом живом кормилище червей, может быть душа?!
А Кеша тем временем не задавался вопросами. Он для себя уже решил все.
Он беспощадно и даже с изуверской жестокостью бил изо всех орудий живохода
выползней и студенистых гадин, появлявшихся на их пути.
206
- Еще одна. Получай, тварь! Шестьдесят третья!
- Ты хоть зарубки делай, - посоветовал Глеб, - а то собьешься.
- Не собьюсь! - Кеша больше не желал шутить. Он сейчас оживал,
воскресал. Он снова становился тем самым Иннокентием Булыгиным, который
прошел уже через три десятка смертных барьеров и не терял духа... нет,
было, конечно, временно, после Храма, после смерти Ивана, в склепе на
заброшенном кладбище, там он был сам мертвым, во всяком случае, неживым, но
и тогда он бил нечисть! бил беспощадно! а теперь он ее будет бить вдесятеро
беспощадней.
- Семьдесят первый!
- Давай еще ниже!
Живоход послушно переползал с уровня на уровень. И не было ему преград
в подземельях, будто скрывал он себя и всех сидящих в нем под какой-то
волшебной шапкой-невидимкой. Никто не поднимал тревогу. Никто не делал ни
малейших попыток вышвырнуть чужака вон, уничтожить его, подавить!
- Они как муравьи, - сказал вдруг Глеб. - Если в муравейник лезет явно
не свой - бросаются все. Но есть такие жучки, похожие на муравьев, только
побольше, они могут пролезть везде и повсюду, и всем плевать. Он у них
половину яиц сожрет, другую перепортит. А они хоть бы хны... А знаешь,
почему?
- Почему? - спросил Иван.
- А потому что от вторжения этих жучков ни черта не меняется, все
восстанавливается и отлаживается быстрее, чем они могут навредить. В конце
концов их сминают будто между делом. Понимаешь, Иван, они не страшны для
муравейника! Потому что муравейник - это не что-то одно, живое, смертное, а
это система. Система будет существовать вопреки всем жукам.
- Про системы я кое-что знаю, - согласился Иван. И спросил, будто у
себя самого, с сомнением: - Ну, а ежели этот муравейник взять и сжечь со
всеми потрохами?!
- И с людьми?
- Да, и с людьми... которым уже ничем нельзя помочь, которых не
спасешь.
- Но ведь ме^я спасли!
- Таких единицы.
208
- Но они есть! - упрямо стоял на своем Глеб.
- Да, они есть, - согласился Иван. - Значит, жечь муравейник не будем.
- Девяносто пятый! - прохрипел Кеша. Он был занят своим.
Все, что когда-то находилось в этих залах, комнатах, бункерах,
переходах, шахтах, туннелях, было разрушено - машины, оборудование,
приборы, датчики... видно, ничто из этого не представляло для новых хозяев
ценности. Разбитые панели осколками валялись на полах и настилах, обрывки
проводов жгутами свисали со стен. И почти везде висели, лежали, стояли в
чанах люди - жалкие, страшные, изможденные и распухшие до неузнаваемости,
повсюду шел неостановимый и лютый процесс изъедания плоти старой и
наращивания плоти новой, омерзительной, гадкой, чудовищной, но, наверное,
более подходящей пришельцам из Пристанища. Да, Земля, становилась... уже
стала частью чудовищного иномерного Пристанища. В ее мрачных недрах шло
Воплощение Предначертанного.
На сто тридцать седьмом уровне открылись взорам огромные аквариумы,
наполненные питательной смесью. Их были тысячи, бесконечные ряды мутных
грязных аквариумов-отстойников. Кеша крушил все направо и налево -
толстенные непробиваемые стекла осыпались граненой крошкой, тонны поганой
жижи выливались в трубы, стекали в глубинные шахты, унося в своих помойных
потоках конвульсивно дергающиеся тела выращиваемых демонов. Там было много
всяких отвратительных чудовищ с человечьими глазами, были и такие, каких
удалось уничтожить над крышей Форума - крыластые с мордами птеродактилей.
Этих Кеша не считал. Но бил! бил!! бил!!!
- Глубже нельзя, - сказал вдруг Глеб, - мы потом не сможем пробиться
наверх.
- Пробьемся! - отрезал Иван. - Идем вниз, до самого дна!
- А вдруг его нет?
Иван усмехнулся. Он-то знал, что дно всегда есть. И все же с Глебом
что-то случилось, заключение в подземельях не прошло для него бесследно.
Стал нервным каким-то, суетным, неуверенным... и немудрено. Иван вздохнул
тяжко. Других у него нет, надо работать с этими. Надо искать слабое место.
Искать, чтобы ударить в него со всей силы, со всего маху... а не
распыляться, не растекаться мыслию по Древу.
209
Солнечная система. Орбита Сатурна. Земля - Варрава - Земля. 2486-й
год.
Дил Бронкс на своем уродливом исполине вынырнул из подпространства в
мертвой зоне за Трансплутоном. С ходу сжег три шара негуманоидов, не
оставив от них ничего, кроме расползающегося облака светящегося газа. И
довольный собой, потирая обрубок левой руки, которая все еще продолжала
невыносимо болеть, на самом тихом ходу поплелся к Земле.
Он хотел немного поспать перед встречей с недоброй планетой-мачехой.
Голова от перенапряжения нещадно болела, ноги дрожали да и самих сил
оставалось не так-то много. За последний год Дил постарел сразу лет на
сорок.
И все же на всякий случай он прощупал радарами Плутон и Уран. Они были
мертвы - все города, станции, рудники, заводы поверхностные и подземные,
молчали. Значит, трехглазые успели побывать на этих планетах, и плестись у
них в хвосте, по их следам бессмысленно.
Дил смежил веки. Но опять перед внутренним взором его явилось
искаженное болью и ужасом лицо Таеки. Она преследовала его повсюду. И
избавиться от этого видения было невозможно. Дил застонал, открыл глаза.
Радары молчали. Но на центральном обзорнике, прямо перед носом корабля
на расстоянии не более миллиона миль висело черное беспросветное пятно.
Таких в Солнечной прежде не бывало.
- Вот и выспался! - озлобленно прохрипел седой и усталый негр.
Такое пятно не могло нести ничего доброго. И Дил, не запрашивая
бортового "мозга", дал по нему двумя плазменными шаровыми молниями
направленного боя. Обе прошли мимо, будто по команде обогнув черноту.
Положение становилось интересным.
- Что это? - запросил Дил. "Мозг" думал недолго.
- Объект не поддается определению, - доложил он, - но изошел он из
третьего континуума. Нами устранен быть не может.
- Не может, сукин сын! - выругался в сердцах Дил. - Тогда тормози и
забирай левее, обойдем. И ты мне мозги конти-
210
нуумами не пудрь! Я Вселенной занимаюсь двадцать лет, нечего мне
голову морочить! "Мозг" не умел обижаться.
- Вселенные тут не причем, ни ваша, ни другие, все они являют собой
первый континуум пространств и измерений. Второй - есть искусственно
свернутые пространства, вырванные из наппАс вселенных и именуемые вами
Пристанищем. Третий континуум существует вне двух первых и не прощупывается
нашими приборами. Но он есть, и этот сгусток вышел из него. По вашему
запросу могу доложить развернуто и детально.
- Заткнись! - оборвал его Дил. - Я в тот свет не верю!
Никаких ответных мер черное пятно не предпринимало, да и вообще не
реагировало на звездолет Системы. И потому Дил решил не связываться,
проскочить мимо.
Но когда он почти впритирку шел правым бортом к этому непроглядному
мраку, в рубке вдруг вспыхнуло гроздью зеленых болотных огней,
запульсировало, и из сумерек выделился четкий силуэт - уродливо-корявый
карлик с офомной головой и скрюченными руками застыл прямо перед креслом
мыслеуправления, в котором сидел Дил Бронкс.
- Вот это номер! - изумленно выдохнул он. И спросил, сам себе не веря:
- Цай! Это ты, что ли?!
Карлик Цай ван Дау кивнул неспешно и с достоинством. Это был именно
он, сгорбленный, измученный, усталый... и все же он, другого такого
существа Вселенная не знала.
- Как ты сюда попал? Откуда?!
Цай немного растерялся. Потом ответил прямо, без иронии, без обид и
раздражения, будто позабыв старые распри и ссоры с Дилом Бронксом:
- Оттуда! - он кивнул в сторону пятна на обзорнике. - Я просто увидел
этого урода на экране, захотел оказаться в его рубке... И оказался.
- Фантастика! - выдохнул Дил. И тут же посерел, стал из черного почти
светлокожим. - Слушай, а если захотеть обратно, а?!
Цай промолчал. И тут же исчез.
Дил схватился обеими руками за свою седую голову. Сгубил коротышку!
Зачем он его навел на эту мысль! Сгубил!
211
Но Цай уже снова стоял перед ним.
- Я побывал там. И вернулся! - он сам был в недоумении.
- А что это? -спросил Дил Бронкс.
- Не знаю точно...
- А ты сможешь его вести... Ну, например, за моим кораблем?
Цай снова исчез.
А седой негр уставился на боковые обзорники. Черное пятно висело
недвижно, все больше отставая от звездолета Системы. Но вот оно вздрогнуло,
и, почти не перемещаясь в пространстве, а как-то рывком, настигло
платформу, пошло следом. Дилу сделалось плохо, голова перестала болеть, но
вдруг закружилась. Он сам накликал беду! Зачем было тянуть за собой этот
мрак?! Надо было тихохонько проскользнуть мимо, проскользнуть и идти по
своим делам. Господи, сохрани и помилуй!
- Ты чего зажмурился, Дил? - раздалось скрипуче над ухом. - Тебе
плохо?
- Ага, - невпопад ответил Дил, - мне нормально!
И открьи глаза.
Цай ван Дау стоял перед ним. Черное пятно плыло следом, подчиняясь
воле карлика. И все же Дилу надо было докопаться до истины, так уж он был
устроен. Да и погибать по оплошности, раньше, чем хорошенько отомстит
трехглазым Дил Бронкс не собирался. Прочь обиды, прочь самолюбие! Их и так
осталось слишком мало, выживших,, чтобы вспоминать прошлое. Правда,
коротышка Цай не знал, сколько пришлось Дилу перевернуть на Земле и в
окрестностях, разыскивая его, пытаясь спасти из лап сначала Исполнительной
Комиссии и спецслужб Всеамериканских Штатов, потом тайных подразделений
Синклита, потом вообще черт-те кого.
- Ты там один? - спросил он, страшась услышать ответ.
- Был не один. Сейчас один! - ответил Цай. - И не переживай, - если бы
они хотели нас уничтожить, давно бы сделали это. Они или не хотят или не
могут.
- Трехглазые?
- Нет! Там заправляют другие.
- У меня счеты с трехглазыми, - Дил посуровел, опять лицо Таеки
явилось перед ним, на нем стыла гнетущая,
212
невыносимая мольба. Он обязан был мстить за нее, до конца дней своих!
до смерти!
Теперь пришел черед спрашивать Цаю.
- Ты знаешь, что произошло на Земле?
- Да! - отрезал Дил. - Я там торчал во время бойни! Это был конец
света!
- А я узнал обо всем совсем недавно. Они пытали меня все это время,
страшно пытали, мучили, откачивали, восстанавливали и снова пытали.
- Кто пытал, трехглазые? - переспросил Дил. Цай ван Дау поморщился, из
раны на лбу выступила капля черной крови, бельма наползли на воспаленные
глаза.
- Что ты заладил: трехглазые да трехглазые! - отозвался он нервно. -
Трехглазые - мелочь, дрянь! И рогатые со студенистыми гадинами тоже!
Понимаешь, злиться на них, говорить с ними, обижаться - все равно, что
выяснять отношения с андроидами и киберами! Они исполнители. Тупые и
безвольные. За их спинами стоят другие... - Дил Бронкс открыл было рот, но
карлик не дал ему высказаться, - и не выродки Системы, не думай! Выродки
сами живут в инфернополях, они живые трупы, они ищут пробуждения своих
мозгов и нервишек в лютых кровавых оргиях-побоищах. Но эти игрища не
вливают в них новой горячей крови, они дряхлеют еще больше, быстрее. И они
бы уже давно сдохли: все выродки Системы, и из нашей Вселенной и из Чужой.
Но они как наркоманы на зелье держатся на инфернополях! Они рано или поздно
приведут сюда тех, подлинных своих хозяев, Дил! А это тебе не выползни
рогатые и не студенистые козлы, и даже не трехглазые уроды!
- Я ни черта не понимаю, - признался растерянный Бронкс, - голова
перестала варить. Абсолютно!
- Ничего, поймешь еще!
Цай заглянул в обзорники - черное пятно послушно шло по пятам. Пускай
идет. Это самая обычная земная станция, облепленная черным сгустком - с ним
еще разберемся. Цай уже не думал о спокойной старости и тюльпанах, не будет
никаких тюльпанов, не будет виллы и оранжереи на заброшенной планете,
ничего не будет, кроме боли, страданий и вечного боя за справедливость, за
оставшиеся светлые души.
- Вот он! - закричал вдруг Дил Бронкс. - Сейчас мы его приголубим!
213
- Спокойно, не спеши!
Теперь Цай тоже видел на орбите окольцованного Сатурна
ржаво-серебристый шар, почти такой же, какие стояли на исполинской
платформе уродливо-хищного звездолета, угнанного Дилом Бронксом из Системы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг