точка помогает ему отличить собственную речь от чужой, а третья отвечает за
структуру фраз и предложений. А потом спросил, прервав объяснение на
полуслове:
- Скажите, это ведь не ИНДРА?
Врач вздохнул, бросил карандаш на стол и посмотрел прямо в глаза
Борису. В выражении его лица не было презрительного недовольства
специалиста, в присутствии которого ставит диагноз явный дилетант, разок
полиставший медицинскую энциклопедию или нахватавшийся знаний из
сомнительных сетевых источников. Лишь предельная искренность.
- Не волнуйтесь. У нас нет никаких оснований для подобных утверждений.
- Но ведь нет и никаких причин, чтобы это... это о... - Борис
мгновенно напрягся.
- Что такое? Вы снова что-то... потеряли? Только что?
- Доктор, я же всего... пять минут назад... - Борис чувствовал, как
быстро краснеют шея и лицо, а на глаза наворачиваются жгучие слезы обиды. -
Вы же сами слышали... - Он порывисто вдохнул, загоняя назад неуместный
всхлип.
- Так. Давайте-ка на приборчик. И побыстрей, - скомандовал заметно
оживившийся доктор. Во взгляде его Борис прочел бодренькую мысль о скорой
диссертации. Докторской, естественно, иных эти эскулапы просто не
признают. - Давайте, давайте, - поторопил врач и только что не потер руки
от возбуждения.
- Какое слово вы только что забыли? - спросил он, присев перед Борисом
на корточки и смазывая его виски какой-то прозрачной жирной субстанцией. -
Опровергать? Отрицать?
- Второе.
- Та-ак. - Он приладил присоски, пощелкал кнопками громоздкого
прибора. Стрелки на всех шкалах резко дернулись, затем плавно сползли на
ноль. - Теперь говорите что-нибудь.
- Что говорить?
- Что угодно. Главное - связно и по возможности без долгих пауз.
Борис задумался ненадолго и заговорил о том, что не давало ему покоя
всю последнюю неделю.
- ИНДРА, - сказал он. - Иными словами... - Он вздохнул: - Начните
лучше вы, доктор.
- Инволюционная дисфункция...
- ...речевого аппарата, - кивнув врачу, закончил Борис. - По-другому
эту болезнь еще называют синдромом Станковича. Станкович - это профессор,
кажется, из наших, который был первым исс... кто изучал ИНДРУ. Он проводил
свои... наблюдения на себе. То есть, сначала он заболел. Ну, заметил, что
из его речи начали выпадать отдельные слова и сильно испугался. А потом
стал искать по всему миру похожие случаи. Набралось несколько десятков
па... па...
- Пациентов?
- Доктор! Я не могу больше! - взмолился Борис и потянулся к присоскам.
- Ничего, ничего, - подбодрил врач, мягко водворяя его руки обратно на
колени. - Вы замечательно излагаете. Главное - поменьше пауз.
"Поменьше пауз... Да скоро вся моя речь будет состоять из одной
сплошной паузы!" - подумал Борис, однако подчинился. Некоторое время он
покорно пережевывал вслух безвкусный винегрет из корявых, мелко нарубленных
фраз.
- В конце концов профессор даже выдвинул остроумную ги...
- ...потезу?
- Спасибо. О том, что человек, заболевший ИНДРОЙ, разучивается
говорить определенные слова в том же порядке, в каком он их в свое время
заучивал. Через полтора месяца Станкович полностью разучился говорить. Но
так как на его способности писать это не отразилось, теперь он выпускает
ммо... Помогите, доктор!
- Монографию?
- Да, за ммо... В общем, вы меня поняли. Однако, насколько мне
известно, природа болезни до сих пор не ясна. Замечено только, что поражает
она, как правило, людей с высоким интеллектом и уровнем достатка выше
среднего. И еще тех, кому, как и мне, по долгу службы приходится постоянно
общаться. Сам профессор, например, зарабатывал чтением лекций. Это все,
доктор. Достаточно?
- Вполне... - Врач удрученно покачал головой, отключил прибор и
констатировал: - Пусто. Ни единого всплеска.
В смешливых, но не сегодня, глазах медленно растворялась надежда на
диссертацию.
- Не спешите себя пугать, - посоветовал он. - Самовнушением можно
вызвать любые симптомы, вплоть до паралича конечностей. Особенно когда речь
идет о таком сложном и слабо исследованном органе как мозг. Не надо заранее
настраиваться на худшее. Почему обязательно ИНДРА? У вас может быть
просто... да что угодно!
- Например? - холодно поинтересовался Борис. Он не любил людей,
которые сначала позволяли себе грандиозные обобщения, а потом не могли
подобрать ни одного конкретного примера.
- Например? Да что угодно! - повторил доктор. - Небольшая
рассинхронизация в работе речевых центров. Такое случается сплошь и рядом:
после наркоза, сильного испуга, долгого истощающего заболевания или, как в
вашем случае, постоянного стресса, вызванного работой. Подобные сбои
возникают часто и носят временный характер.
- И чем это лечится?
- Устранением причины сбоя. Отдыхом. Скажите, вы давно не были в
отпуске?
Борис неопределенно повел головой. Последний свой нормальный отпуск он
помнил еще меньше, чем последнее серьезное заболевание. И про то, и про
другое он мог ответить лишь весьма расплывчато: "В этом году, кажется, еще
нет".
- Вот видите! Вам необходимо отдохнуть. Поезжайте к морю. - Доктор
по-приятельски подмигнул. - Вашим серым клеточкам не повредит легкий
средиземноморский загар.
Борис задумался. Предложение доктора приятным образом наложилось на
его собственные мысли последних дней: прежде, чем наткнуться на одном из
веб-форумов на синдром Станковича, Борис успел познакомиться с двумя его
ближайшими соседями - синдромами "менеджера" и "хронической усталости".
Впрочем, разве мысль об отпуске в принципе может показаться
несвоевременной?
- И все? - удивился он. - А какие-нибудь, я не знаю, процедуры,
таблетки?
- Только отдых. Потом, когда вернетесь, мы проведем повторное
обследование. Хотя... не думаю, что в нем возникнет необходимость, - сказал
доктор и его лицо, в особенности глаза, расслабилось, выпуская на волю
давно сдерживаемую улыбку.
Наверное, прикрывая за собой дверь, подумал Борис, это и есть
отличительное свойство хорошего специалиста. Или по крайней мере хорошо
оплачиваемого. Он всегда в конечном итоге говорит то, что хочет услышать
клиент.
"А может и впрямь бросить все, - шевельнулась в голове крамольная
мысль. - И махнуть на недельку-другую к морю, к солнышку... Паруса, пальмы,
пахлава, чучхелла... или как оно там по-гречески?"
Много ли он работал в последнее время? Прямо скажем, немало - как
всегда. Да и когда оно началось для него - последнее время? И разве было до
него какое-нибудь другое? Скажем, предпоследнее.
Впрочем, конечно же, было. Просто он строго-настрого запретил себе
вспоминать о нем.
Борис не стал звонить из машины. Портативный коммуникатор, правда,
тоже позволял видеть собеседника, но картинка на крошечном экране казалась
плоской и невнятной. Ему же сейчас хотелось видеть каждую деталь, читать с
лица каждую эмоцию. Домашний уником с экраном в половину стены подходил для
этих целей больше.
Дома Борис первым делом глянул на себя в зеркало, с сомнением провел
ладонью по щеке и махнул рукой на мелочи. Никаких приготовлений.
Искренность важнее безупречного костюма и глянцевого подбородка. Он
решительно, пока не миновал порыв, потянулся к пульту. Интересно, помнит ли
он еще этот номер?
Как оказалось, помнит.
- Светик... - позвал Борис разом севшим голосом. Потом еще раз,
тверже: - Светлана!
Она стояла спиной к экрану, как будто не меняла своего положения со
времени его последнего звонка. Тогда она отвернулась, чтобы он не видел ее
слабости, или чтобы самой не смотреть в его спокойное лицо, не слушать
умных, хорошо продуманных слов. Она постояла так, не оборачиваясь, минуты
полторы, потом щелкнула пультом над плечом... А теперь - обернулась назад.
Слишком резко; волан свободно спадающих волос взметнулся вокруг
головы, на миг загородив обзор. Поправила прическу так, чтобы проступило
лицо, глаза... узнала.
- Ты? Зачем ты звонишь?
- Я хочу... поговорить...
- О чем? - Она усмехнулась, и только островки бледности на напряженных
скулах да две складки вокруг рта, похожие на угловые скобки, выдавали,
насколько болезненна эта усмешка. - Мы замечательно обо всем договорились в
прошлый раз. Так что не стоит начинать с начала.
- Я должен... увидеть тебя. - Борису казалось, что каждое слово он
взвешивает на невидимых весах, всякий раз опасаясь, что именно оно окажется
лишним.
- Зачем? - В ее глазах под непослушной челкой застыла упрямая
решимость ничему не верить, ничего не понимать, только раз за разом
повторять: "Зачем?"
Зачем? В самом деле, зачем? Может быть, как раз для того, чтобы
собраться вместе и сообща решить наконец, зачем... пока он не выбросил этот
никчемный вопрос из своего лексикона.
- Светик...
- Что Светик?
- Я хочу... вспомнить... как пахнут твои волосы.
Борис ждал. Ему нечего было добавить. С учетом его положения, он и так
сказал больше, чем мог.
- Волосы? - Носик по ту сторону экрана недовольно сморщился.
Вообще-то это был хороший признак.
В самолете он долго вытирал вспотевший лоб и по-младенчески лепетал:
- Ма... ма... - благодаря Бога, что именно сейчас Света решила
удалиться в конец салона и потому не видит его позора.
- "Мартель"? Или "Реми Мартин"? - переспросила вечно улыбающаяся
стюардесса, и еще ниже склонилась над креслом странного пассажира. - Или,
может быть, "Мартини"? - и легкий скепсис, проступивший в уголках губ,
лучше всяких слов сказал, что она и в последнем случае уважает выбор
Бориса, но лучше все-таки вернуться к коньякам. - Маленькую "Хеннесси"?
И ни тени раздражения ни в лице, ни в интонациях. Неудивительно,
подумал Борис. На то она и стюардесса, чтобы быть готовой к любым
неожиданностям. Даже к тому, что какой-нибудь переволновавшйся пассажир
внезапно опознает в ней свою мать.
- Вот это! - наконец догадался сказать он и просто ткнул пальцем в
нужную бутылку, так что столик на колесиках весело зазвенел.
- Это?
- Да, - буркнул Борис и отвернулся к иллюминатору.
Черт с ними, с дорогими сортами коньяка, с досадой думал он, пусть
катятся с мелким дребезгом вслед за отлетающими вальдшнепами под звуки
валторн - но этим утром он остался без "галстука"!
Впрочем, кому нужен галстук на курорте?
В аэропорту он остановил такси - казалось, одним своим насупленным
видом - и пропустил вперед Светлану.
- Говори ты.
- Нашел себе бесплатного гида-переводчика? - усмехнулась она и, с
улыбкой наперевес впорхнув на пассажирское кресло, продиктовала название
отеля.
В номере Света немного попрыгала на кровати, позвенела бутылками в
минибаре, пощелкала каналами уникома и потянула с мраморной стойки
коричневую кожаную папку.
- "Дорогие постояльцы отеля "Четыре Сезона"", - с выражением прочла
она и прокомментировала: - Да уж, не дешевые! "Администрация отеля просит
Вас ответить на несколько вопросов. Ваши ответы помогут нам в
дальнейшем..." - И рассмеялась, показывая Борису простой карандаш.
Борис кивнул.
- Дешевый... Дешевые... - он тщательно подбирал слова, помня, что
"отель" и "апартаменты" уже выветрились из его головы. - Дешевая гостиница!
Экономят на... - нет, авторучку ему, пожалуй, тоже не потянуть, -
писалках... с шариками.
- Писалках с шариками? - повторила она, и поднятые брови отразили
приятное удивление. - А, поняла! У тебя в голове опилки и длинные слова
тебя только огорчают.
- Да, я такой, - охотно согласился Борис и, расплющив нос указательным
плацем, громко засопел, изображая огорченного Винни-Пуха. Вероятно, в этот
момент он скорее напоминал Пятачка, но Светлана все равно хохотала до
колик, так что Борису пришлось отобрать у нее карандаш, чтобы ненароком не
укололась. Тут только до него дошло, что Свету удивило не то, что служащие
отеля положили в папку карандаш вместо ручки, а то, что они даже не
удосужились его заточить. Видимо, просто не ожидали, что приехавшие
отдыхать постояльцы станут тратить время на заполнение анкеты, суть которой
сводится к единственному вопросу: "Устраивает ли Вас наш сервис настолько,
что Вы готовы оставить некую сумму чаевых в специально прилагаемом
конвертике?"
- Да, тупой, совсем тупой, - согласился он, потрогав карандаш
пальцем. - Бе... Бе... - Собственно, он только собирался добавить
"безнадежно".
- Ты заикаешься? - удивилась Света.
- Нет, я не за... зззз...
Борис резко отвернулся к стене. Его взгляд отражал ту самую
безнадежность, о которой он уже не мог... и никогда больше не сможет
сказать вразумительно.
В аквапарке Борис съехал по разу с каждой горки и решил, что укатался
покруче иного сивки. Он оставил Светлану в одиночку визжать от восторга в
темных извилистых трубах, а сам устроился в тени под гигантским тентом, где
для таких, как он, утомленных отдыхом были установлены жесткие сетчатые
раскладушки. На соседней раскладушке, заметно сутулясь, сидела девочка лет
пяти и читала книгу. "Усатый-полосатый" прочел Борис на обложке и
улыбнулся, подумав, как мало изменился мир за последние тридцать лет. В
детстве у него тоже была такая книга. Девочка читала очень старательно,
вслух.
- Стала девочка учить котенка говорить. "Котик, скажи: мя-чик". А он
говорит: "Мяу!". "Скажи ло-шадь". А он говорит: "Мяу". "Скажи..."
"Скажи..."
Девочка замолчала. Из-под надвинутой на нос бейсболки Борис с каким-то
болезненным любопытством подглядывал, как она беззвучно шевелит губами и
морщит еще не приспособленный к этому лобик, силясь собрать из букв сложное
слово. Девочка оторвалась от книги, беспомощно огляделась вокруг и
встретилась с ним взглядом.
- Дяденька, вы же русский? - решительно спросила она.
- Конечно, - не стал отпираться Борис. Изображать спящего было поздно.
- Тогда прочитайте мне, пожалуйста, вот это слово, а то я не понимаю.
Борис с улыбкой склонился над раскрытыми страницами.
- Скажи... э... эээ... - и не дожидаясь настороженного взгляда
девочки, выдавил из себя жалкое: - Мяу-мяу.
Он ошибался, мир сильно изменился даже за последние тридцать дней.
Теперь он, как и котенок, не мог произнести "Э-лек-три-че-ство". Даже по
складам.
- Вот какой глупый котенок, - рассеянно пробормотал Борис, возвращая
книгу маленькой хозяйке, в глазах которой читалось разочарование во всем
взрослом мире.
Борис спрятал неловкость под бейсболкой, но подремать так и не сумел.
Минут через двадцать явился Светик, счастливый и мокрый.
- Айда, - сказала она и протянула руку. - Примем внутрь каких-нибудь
алкоголистических напитков.
Вот у кого никогда не возникнет трудностей со словами, с завистью
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг