светло-серые шары, скользкие на ощупь. Когда я полез туда, где их было
побольше, из травы взметнулось облако белесой мошкары. Покусали нас обоих, и
кожа отчаянно зудела, взрослые говорили "не расчесывай", но я не смог
вытерпеть. Беалдри потом сказала, что от зуда помог бы сок растения ишийя
(кто такая Беалдри - об это позже, и надеюсь, что мое знакомство с ней тебя
не шокирует). В общем, с тех пор у меня лицо такое, как ты знаешь.
А шрамы на груди - это от когтей рыщака, тогда мне было пятнадцать. Уже
выпал снег, дичи стало меньше, и мы с этим рыщаком выслеживали одного и того
же грыбеля. У меня был охотничий нож, у конкурента - когти и клыки, но он не
смог меня убить, как его сородич убил Рустама. Я победил, и Ганна потом
сшила мне куртку из его пятнистой рыжевато-коричневой шкуры, ты ее видела.
В пасмурные зимние вечера, когда только-только начинало смеркаться, Лес
выглядел особенно холодным, подстать своему названию. Оловянно-серое небо,
темные колючие кроны елажника, замерзшие лианы свисают, как веревки,
печально торчат побуревшие русалочьи хвосты. Иногда издали доносился вой
саблезубых собак - те мигрировали, преследуя стада носарок и грыбелей. В
один из таких вечеров я обнаружил на снегу следы кесу, точнее - следы их
мокасин.
Я был совсем маленький, когда Рустам и Герман в последний раз видели
кесу в наших краях - те куда-то кочевали, им было не до нас, а теперь пришли
новые и поселились по соседству. Я (остальные к этому времени уже не
покидали остров) начал соблюдать особую осторожность и по земле почти не
ходил, чтобы не оставлять следов - лазил по деревьям, как лесной крикун или
рыщак, спускаясь вниз только для того, чтобы подобрать подстреленную добычу.
Кесу все равно про нас узнали, это я понял по отпечаткам на снегу
вблизи частокола. Они за нами следили. Не знаю, чем бы это закончилось.
Наверное, через некоторое время они бы напали, но тут я познакомился с
Беалдри и Хэтэсси, и получил своего рода охранную грамоту.
В тот день я отправился, как всегда, на охоту, подальше от стойбища
кесу, и услышал издали вопли крикунов. Знаешь, если я кого по-настоящему
ненавижу - так это лесных крикунов и еще тех людей, которые на них похожи. В
Лесу все так или иначе друг друга едят - пищевые цепочки, никуда не
денешься - и я, охотник, не был исключением, но крикуны, питавшиеся в
основном плодами и птичьими яйцами, нередко убивали мелких животных просто
так, для развлечения, и вдобавок мучили их перед смертью. Они обладают
зачатками примитивного разума, это факт, но лучше б не обладали - тогда от
них было бы меньше вреда для остальных обитателей Леса. Нам они тоже
досаждали, особенно вначале. Если я заставал крикунов за их любимыми
забавами, я их убивал. В скорости и ловкости я не уступал им, к тому же у
меня были дротики, лук и стрелы, и со временем они усвоили, что от меня
лучше держаться подальше, как от рыщака, медвераха или древесной каларны. В
последние три-четыре года они воздерживались от набегов на остров и в Лесу
удирали при моем появлении, а я иногда специально на них охотился, потому
что злился, если находил изувеченные тельца безобидных мелких зверьков.
Крикуны, которых я увидел на той поляне, так увлеклись, что меня не
заметили. Поляна была розовая от снежных водорослей, по ней тянулись
цепочкой следы пары мокасин и кровавые пятна, а вокруг множество следов,
оставленных крикунами, которые окружили кого-то плотным кольцом в центре
открытого пространства. Их там было десятка три, самые крупные ростом с
полтора метра.
Длиннорукие круглоголовые твари, покрытые жестким зеленовато-серым
мехом, скакали, кривлялись и оглушительно вопили. Я залез повыше, чтобы
рассмотреть их жертву. Это оказалась раненая кесу в окровавленной кожаной
одежде. Она полулежала на снегу, в левой руке держала изогнутый меч и,
видимо, находилась в полуобморочном состоянии, потому что крикуны ее почти
не боялись. Никто не решался приблизиться к ней на расстояние удара, но они
тыкали в нее длинными палками и тут же отскакивали. Потом их вожаку - за
время своей войны с крикунами я научился быстро вычислять вожака стаи -
пришло в голову помочиться на врага, остальные эту затею подхватили.
Вир, я действовал импульсивно. Как потом выяснилось, даже будь я
искушенным политиком, способным просчитать ситуацию на сотню ходов вперед, я
и то не нашел бы лучшего решения, только потратил бы лишние минуты на это
самое просчитывание. То, что я сделал дальше, спасло от близкой смерти меня,
Германа, Фархада и Ганну и обеспечило нам безбедную жизнь на оставшиеся три
года нашего пребывания в Лесу, но тогда я ничего такого в голове не держал.
Мне просто хотелось поскорее прекратить то, что я видел, и перебить всю эту
вопящую пакость, а что касалось раненой кесу - пусть она умрет спокойно,
каждый имеет на это право.
Устроившись поудобней в развилке ствола, я заметил слева на ветке
ледяную змею. Ты их видела в террариуме в зоопарке, но там впечатление
совсем не то, что в Лесу. Змейка длиной с мою руку обвилась вокруг
заиндевелой ветви, узор вдоль спины напоминал изморозь - только вблизи и
поймешь, что это такое. На мне была рыщачья куртка, штаны и мокасины из
грубой кожи - такой материал ей не прокусить, к тому же, если змею не
трогать, она скорее сбежит, чем нападет.
Моя первая стрела пробила горло вожаку. Это самая верная тактика, если
столкнешься со стаей крикунов или с бандой шпаны - в первую очередь вывести
из игры их вожаков, я всегда так делаю.
У меня было с собой двадцать стрел, и все попали в цель. Уцелевшие
твари разбежались. Я уже собирался спуститься, когда услышал внизу шум и,
поглядев, увидел под своим деревом еще одну группу из шести-семи крикунов,
они показывали на меня и возбужденно верещали. Их плоские заросшие морды с
приплюснутыми носами непрерывно морщились, словно мимика была составной
частью их речи. Я схватил ледяную змею - надо хватать возле головы, тогда не
опасно - и швырнул в них. Это вызвало панику, и они тоже разбежались. Одного
крикуна змея укусила, он стал с воплями кататься по снегу, и я добил его,
когда спрыгнул вниз.
Я начал собирать стрелы, а крикунов, если они подавали признаки жизни,
добивал охотничьим ножом. Кесу за мной наблюдала, не выпуская меча из левой
руки, правый рукав у нее был насквозь пропитан кровью. Если честно, я не
знал, что с ней делать, и спросил, не надеясь на ответ:
- Ты сможешь или нет добраться до своих?
- Мне надо перевязать раны, мальчик.
Голос у нее был нежный и мелодичный, у всех женщин-кесу приятные
голоса, когда они разговаривают нормально, а не визжат.
Помню, я сильно обрадовался: во-первых, проблема решилась, во-вторых,
раз она понимает человеческую речь, можно попросить ее, чтобы кесу нас не
трогали, потому что мы их тоже трогать не собираемся, а дичи нам на четверых
нужно немного.
Ранила ее рогатая древесная каларна. Распорот бок, на бедре рваная
рана, правая рука безнадежно покалечена, но Беалдри считала, что это дело
поправимое - и, что самое странное, оказалась права, однако я опять забегаю
вперед.
Я смазал раны густой черной мазью и забинтовал полосками мягкой ткани,
все это лежало в одном из отделений охотничьей сумки Беалдри, сшитой из кожи
грыбеля. А мазь хранилась в склянке с завинчивающейся пластмассовой
крышкой - я так и не узнал, попала она к кесу как трофей или в ходе меновой
торговли, они мастерски умеют уходить от прямых ответов на вопросы.
Беалдри потеряла много крови, и у нее не хватило бы сил дойти до своего
стойбища, но неподалеку были заброшенные норы суслагов, там я ее и оставил.
Крикуны этих нор боятся - они живут на деревьях, под землю их не заманишь.
Я развел костер. Беалдри знобило, и мне казалось, что она умирает, но
она вытащила из сумки свиток белой древесной коры, также небольшую черную
палочку, лизнула ее конец узким темно-розовым языком и стала писать на коре,
как чернилами - дрожащей левой рукой, неловко и медленно.
Вир, тогда меня это не удивило, но в то время я бы не удивился, даже
если б узнал, что рыщак умеет читать и писать. А уже потом, задним числом...
Люди ведь считают кесу примитивными дикарями, всего на шаг отошедшими от
животных, и при этом закрывают глаза на то, что кесу добывают и обрабатывают
металлы, делают очень даже неплохое оружие, инструменты, украшения, посуду,
ткут роскошные ковры. У них есть алфавитное письмо, а где письменность - там
и литература. Религия у них довольно сложная, они даже меня пытались
обратить в свою веру и собирались познакомить с одним из своих богов, но
встреча так и не состоялась.
Беалдри написала письмо, я отнес его в стойбище. Чтобы меня по
недоразумению не убили, она дала мне шарф из пурпурной ткани - это у них
вроде флага парламентера. Я выполнил свою миссию и привел шестерых кесу с
носилками. Человеческую речь знала только одна из них - Хэтэсси, дочь
Беалдри, и я всю дорогу втолковывал ей, что нападать на нас не надо. Вот
тогда я и обнаружил, что с красноречием у меня, из-за отсутствия практики,
хуже некуда.
Беалдри положили на носилки, обратно их потащили мужчины-кесу - верзилы
с грубыми рычащими голосами, очень дисциплинированные (недисциплинированных,
как я потом узнал, представительницы доминирующего пола приносят в жертву
своим божествам).
- Оставь себе, - сказала Хэтэсси, когда я хотел вернуть ей
дипломатический шарф. - Это канага-бодо, привяжи на ворота твоего поселка.
Защита, охрана, мир. Наш народ вас не убьет.
Через несколько дней она пришла ко мне в гости. Мы завтракали в хижине,
когда высокий мелодичный голос начал выкрикивать мое имя. Хэтэсси стояла
перед воротами, она принесла подарки: пару енати - кесейских мокасин,
которые оказались намного прочней и удобней моей кое-как сшитой обуви, и
кожаный мешок с табинси - кушаньем из меда, орехов и кусочков сушеных
фруктов.
Ты ведь никогда не видела кесу? Хэтэсси родилась в начале минувшей
весны - значит, она старше меня лет на шесть-семь. Высокая, с меня ростом,
руки и ноги мускулистые, очень сильные. Заостренные уши прижаты к черепу, а
клыки видны, только если она улыбается или нарочно их показывает (это
неправильно, когда кесу рисуют с торчащими из-под верхней губы клыками).
Широко расставленные раскосые глаза с темно-красной радужкой и чуть
розоватыми белками. Если б лицо Хэтэсси не покрывала бархатистая серая
шерсть, она была бы по человеческим меркам красивой девушкой - черты у нее
тонкие, изящные. Надеюсь, она до сих пор жива, не погибла в какой-нибудь
стычке или на охоте.
Мы подружились, я много общался с Хэтэсси и Беалдри, которая понемногу
поправлялась. В своем племени они занимают высокое положение: Беалдри -
вождь, а Хэтэсси - ее наследница. Несколько раз другие кесу бросали вызов
раненой повелительнице, желая занять ее место, но Хэтэсси дралась на
ритуальных поединках вместо матери и одолела всех претенденток, так что
власть не сменилась - к счастью для нас, потому что безопасность нам
гарантировала Беалдри, а другая могла бы и передумать.
Крикунов на окрестной территории кесу поголовно истребили - кровная
месть. Я ничего не имел против, но мне не нравилось, как жестоко они убивали
тех тварей, которых ловили живьем. Правда, в споры я не вступал, чтобы не
раздражать кесу, ведь у меня были Герман, Фархад и Ганна.
Беалдри дала мне целебные снадобья, одно из которых очень помогло
Герману от артрита, а Хэтэсси научила меня драться на мечах и на ножах, и
еще показала приемы рукопашного боя без оружия. Раньше я ничего такого не
умел, хотя при случае запросто мог сцепиться с рыщаком или медверахом - но
это была, можно считать, драка двух лесных зверей, и только потом,
очутившись в цивилизованном мире, я оценил, какую услугу оказала мне
Хэтэсси.
Многие вещи до меня дошли с большим опозданием - что правда, то правда.
Например, мне стоило удивиться тому, что Беалдри и Хэтэсси знают наш язык.
Или тому, что Хэтэсси, когда я показывал ей книги с иллюстрациями, больше
смотрела на текст, чем на картинки, словно умеет читать по-нашему, хотя
притворялась, что это не так.
Довольно часто Хэтэсси надолго исчезала вместе с отрядом других кесу,
они уезжали верхом на оседланных грыбелях. Иногда, возвращаясь после таких
отлучек, она угощала меня шоколадными конфетами или плитками шоколада. Я не
понимал, что это. Думал, какое-то редкое кесейское лакомство.
Если я задавал вопросы, а Хэтэсси не хотела отвечать, она мастерски
переводила разговор на другую тему. Надо сказать, по сравнению с Беалдри и
Хэтэсси, представительницами кесейской родоплеменной аристократии, я был
неотесанным чурбаном. Я не знал никаких дипломатических уловок, не понимал,
когда Хэтэсси иронизировала, не улавливал смысловых нюансов и т. п. У меня
не было возможности все это усвоить, потому что в нашей маленькой
человеческой семье общение всегда было простым, а разговоры - конкретными,
без иносказаний и недомолвок.
Хэтэсси научила меня сескаде - одному из наиболее распространенных
кесейских наречий, которое используется у них для межплеменного общения.
Кнай агинаалаки, Вир. В переводе с сескаде это значит: я люблю тебя,
Вир.
Когда Беалдри поправилась и окрепла достаточно, чтобы совершить
путешествие, она с небольшим эскортом отправилась на юг - паломничество к
божеству, которое кесу называют Наргиатаг, это можно перевести как
Повелитель. Она верила, что Наргиатаг исцелит ее покалеченную и
парализованную правую руку.
Считается, что этот Наргиатаг дал кесу алфавитное письмо и позиционную
арифметику, а также научил их выплавлять качественную сталь и седлать
грыбелей - в общем, подтолкнул прогресс. Любопытно, что в матриархальной
культуре такое важное место занимает мужское божество. Одна из тех загадок,
которые обеспечили бы головную боль нашим исследователям, если бы те всерьез
интересовались цивилизацией кесу.
Беалдри была уверена в успехе своего паломничества. Я сомневался - я
ведь сам бинтовал ей руку на той розовой от снежных водорослей поляне,
заваленной трупами крикунов, и знал, насколько серьезна травма - но пожелал
удачи.
Вернулась она год спустя. Здоровая, полная сил, и правая рука в полном
порядке. Так что я могу подтвердить, что кесу действительно владеют мощной
магией - своими глазами видел результаты.
Когда я поздравил ее, она сказала, что Наргиатаг добр и справедлив к
тем, кто ему верен, и что он пожелал на меня посмотреть, потому что она обо
мне рассказывала, и после праздника Манушеби Хэтэсси меня к нему отвезет.
Вир, вот тогда я всерьез испугался. Я знал, что кесу приносят в жертву
богам своих мужчин, и решил, что меня ждет что-нибудь в этом роде. К тому
же, разве мог я бросить на произвол судьбы Германа, Фархада и Ганну?
Хэтэсси говорила, что я болтаю глупости, ничего мне не угрожает, я
понравлюсь Наргиатагу, и он возьмет меня к себе на службу, а моим старикам
будут каждый день приносить еду, Беалдри за этим присмотрит. Иначе я так и
проживу здесь всю жизнь, как медверах (по-кесейски - "барьяхму") в своей
берлоге, и не увижу ничего нового - неужели я этого хочу?
Я, как умел, возражал, но все шло к тому, что или я поеду с Хэтэсси к
этому Наргиатагу добровольно, или меня повезут силой. Так бы и случилось, но
то, что произошло дальше, разрушило все связанные со мной планы Беалдри и
Хэтэсси, и перевернуло мою жизнь. Иными словами, появился караван
"Лаконода-Кордея", который забрал нас с острова".
* * *
- На сегодня хватит, - Сандра забрала листки и спрятала в папку из
красного лакированного картона. - Время истекло. Следующую порцию прочитаешь
через неделю, снадобье такое, что надо делать перерывы. Интересно?
- Интересно, - согласился Залман. - Только это не про меня.
- Все-таки про тебя. А Ганна после вашей робинзонады действительно
стала неплохой знахаркой, и она все еще была жива, когда тебя выписали из
той лечебницы. К ней я обратилась в первую очередь. Она сказала, что на тебя
навели порчу, и перепробовала разные способы, чтоб ее снять, но ничего не
добилась.
- Специалист, которого ты нашла, тоже ничего не добьется.
Залмана клонило в сон.
- Еще как добьется! Хочешь спать? Так и должно быть после этого зелья,
а завтра утром проснешься и будешь помнить все, что сейчас прочитал.
Глава 2
"Рев машин мы услышали ближе к полудню, когда маленькое зимнее солнце
уже выползло из-за стены елажника. Вначале это был непрерывный глухой рокот,
словно посреди зимы разразилась гроза, и гром ни на секунду не умолкает. Я
не то чтобы испугался, но по коже поползли мурашки - наверное, от
предчувствия близкой перемены.
- Залман, ты что-нибудь слышишь? - спросил Герман. Его узловатые
артритные пальцы дрожали.
Я ответил, что уже с полчаса прислушиваюсь, но никак не пойму, что это
такое.
- Значит, не мерещится... Это идет караван!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг