- Матиас, насчет помощи Валеаса - это еще надвое, поэтому обнадеживать
капитана я пока не буду. Сейчас поработаешь с Куто, хорошо?
- Я не могу.
- В чем дело? - Она вытаскивает тонкую сигарету с серебряным обрезом и
смотрит на меня с тревожным недоумением. - Что ж, если так сильно устал,
можешь часок отдохнуть.
С трудом мямлю:
- Я вообще не могу... Потому что...
Рассказываю о последке и о резонансе. Это занимает довольно много
времени, она успевает выкурить три-четыре сигареты, нервно затягиваясь и
роняя пепел на свою серебристую шубу. Пальцы у нее все сильнее дрожат.
- Хорошо... - произносит она свистящим шепотом после долгой паузы. -
Хорошо, Матиас, что ты хотя бы сам понимаешь, что натворил.
Киваю. Молча. А что тут скажешь?
- Есть какие-нибудь идеи? - Голос у нее непривычно тусклый, почти
безжизненный.
- Наверное, меня надо судить. Наверное... Судом магов, потому что по
обычным законам я невиновен. Приму приговор, каким бы он ни был.
- И после этого тебе станет легче, верно? - безжалостно заканчивает
Джазмин. - Для суда магов нужен кворум, как минимум четверо. К Куто не ходи.
Буду сама с ним работать, если этот лесной разбойник нас не выручит. Теперь
хотя бы причина известна, уже что-то.
Сутки проходят, как в дурном сне. Джазмин не стала позорить меня и всем
объяснять, почему я отстранен от работы с Бочкой. В результате Инга решила,
что Матиаса переутомление одолело, силы истаяли, и задрала нос к самым
облакам: она круче. Наверняка уже успела похвастаться перед Старым Сапогом.
Ну и наплевать.
Я делю купе с коммерсантом из Танхалы, похожим на квелого мотылька, не
успевшего найти себе щель для спячки, все пассажиры такие из-за чар Джазмин.
Выбираюсь наружу только по нужде. Иначе, боюсь, увижу Тарасию Эйцнер,
выжидающую, когда мы подыхать начнем, и меня невежливо перекосит. Знаю, кто
бы говорил, сам подлец, но я хотя бы понимаю, что я подлец, и моя душа из-за
этого места себе не находит, а Старому Сапогу хоть бы что. Она Высшая, она
выше этого.
Избегая встречаться взглядом с сонными рыбьими глазами зачарованного
соседа, смотрю в забранное стальной сеткой окно. Снег в пятнах подмерзших
помоев, поломанный кустарник, дальше темнеет сплошная стена елажника. На
стекле по краям наледь: обогрев работает в полмощности, чтобы аккумуляторы
протянули подольше.
На мне многострадальная куртка, шея замотана шарфом, иначе зуб на зуб
не попадает. Смешно, да? Остался не при деле и все равно не могу согреться,
а еще колдуном называюсь.
С тупой тоской вспоминаю "Кофейню-на-Бугре". Поднебесный переулок
прячется среди тесно сдвинутых домов с крутыми черепичными крышами. Узкие
тротуары, булыжные мостовые, на всем налет легкой запущенности, придающей
местечку ностальгический шарм. На столбах сидят пузатые стеклянные лягушки в
железных шляпах - ни в каком другом уголке Танхалы я больше не видел таких
фонарей. Чтобы попасть в кофейню, надо подняться по истертой лестнице из
розоватого камня, свернуть под арку, обрамленную обветшалой пышной лепниной,
и тогда в небольшом проходном дворе увидишь дверь под вывеской из фальшивой
бронзы. Какой там кофе разных видов, и классик, и капучино, и глясе, и с
пряностями, и по древним староземным рецептам... Какой сногсшибательный
горячий шоколад, какие десерты, какая выпечка! Окна выходят на другую
сторону: вид с пригорка на уютный квартал, напоминающий, говорят, старинные
европейские города, какие были давным-давно на Земле Изначальной. На
Поднебесный переулок я набрел случайно, когда знакомился с Танхалой, и на
Магаране все мечтал: вот вернусь в столицу - и снова буду хотя бы раз в
неделю захаживать в "Кофейню-на-Бугре".
Никуда я не вернусь. Утонули мои мечты в сугробах посреди дремучего
Леса.
Стук в расхлябанную фанерную дверь.
- Матиас, выходи! - Голос у Джазмин уже не такой тусклый, как при нашем
вчерашнем разговоре. - Пойдем гостей встречать.
Сказать по правде, не верил я в это, но иногда случается даже то, во
что не веришь.
Получив магическое послание, Джазмин предупредила караванщиков, чтобы
не вышло вдругорядь какой неувязки, и, когда мы втроем двинулись навстречу
визитеру, вслед нам смотрел сам капитан с помощниками. Стояли возле машин,
за компанию никто не потянулся. И правильно, а то мало ли как оно
повернется.
Мне показалось, что Тарасия Эйцнер тоже наблюдает за нами из окошка
фургона первого класса, сквозь расписные жалюзи. Кто ее разберет.
Бредем по усыпанной редкими хвоинками тропе, над головой проплывают
страшноватые гирлянды седого лишайника и путаница черных лиан, смахивающих
на канаты под куполом цирка. Мерещится мне - или тут и в самом деле все
каждый раз выглядит немного по-другому, словно на тех картинках, где нужно
найти энное количество отличий? Ледяной змейки на прежнем месте уже не
видно. На снегу валяется расклеванная шишка величиной с кулак, вчера ее не
было.
- Тихо! - Джазмин делает знак остановиться.
Из-за деревьев доносится скрип шагов, все ближе и ближе. Ага, вот они!
Скотина Валеас явился не один, с ним девчонка в серой медвераховой шубке и
пушистой шапке из серебристой луницы. Из-под длинной соломенно-пепельной
челки с любопытством смотрят серые глаза, живые, дерзкие, с хитринкой. На
ней тоже меховые мокасины и в придачу кесейские снегоступы: не умеет ходить
по сугробам, не проваливаясь, как ее приятель. Симпатичная.
Когда я хорошенько рассмотрел Олимпию, моя неприязнь к Валеасу стала
острой, как бритва: не заслуживает этот облом такой девушки! Я вообще-то
терпимый, нечасто бывает, чтобы кого-то возненавидел. Щагер и Сулосен не в
счет, они были мразью, это я и сейчас повторю, хотя и чувствую себя
виноватым перед их близкими. А вчерашний день разбередил то, что раньше
лежало в уголке моей души, словно куколка медузника, до поры до времени
похожая на сморщенный лаковый стручок длиной с ладонь, нисколько не
страшный. Меня распирало желание одержать верх. Ответишь, позер долбанутый,
за располосованную куртку. Ладно, махать мечом ты умеешь получше, чем лесные
пехотинцы, а как насчет магического поединка? Говоря по правде, только
благодаря этому чувству я тогда и продержался, иначе мысли о том, что я
натворил, перемесили бы все у меня в голове до полного бедлама. Встретить
подходящего врага - это иной раз так же хорошо, как найти друга.
Олимпия бойко и приветливо поздоровалась с Джазмин, обменялась
оценивающими взглядами с Ингой, кокетливо усмехнулась мне. Сразу, наверное,
отметила, как я на нее вылупился.
Мы пошли к стоянке. По дороге случился инцидент, еще больше настроивший
меня против Валеаса. Тот внезапно выдернул из перевязи нож и метнул в гущу
хвойных лап, так быстро и с такой силой, что самого движения я почти не
заметил, только услышал, как свистнуло в воздухе, и увидел, как Инга
шарахнулась в сугроб - решила, что это нападение. Джазмин осталась
невозмутима.
Зашуршали ветви, за стволами елажника что-то шмякнулось в снег.
- Сходи, - бросил Валеас, полуобернувшись к своей девушке.
Та без единого слова нырнула под угрожающе растопыренные хвойные лапы.
Инга сердито отряхнулась, независимо вздернув подбородок - мол, не
подумайте чего, люблю иногда побарахтаться в сугробах, - и кинулась догонять
лесного колдуна и Джазмин. Я остался подождать Олу. Мне очень не
понравилось, что она сразу послушалась этого хама, и еще не понравилась его
меткость: швырнуть нож на еле различимый звук и попасть в цель - это надо
суметь, это ощутимо портит настроение. Следом за Олой я не полез, нечего там
делать без снегоступов. Стоял, слушая шорохи, и чувство было такое странное,
словно у меня нет будущего, только бесконечно длящийся настоящий момент,
после которого может наступить все что угодно.
Олимпия выбралась на тропинку, держа в одной руке метательный
причиндал, в другой, за когтистые лапы, тушку пузатой, как шар, птицы с
бурым оперением, величиной с крупную курицу. Снова улыбнувшись мне, сбросила
висевший за спиной рюкзачок и сноровисто упаковала добычу.
Я заметил:
- Он мог бы и сам сходить.
- Разделение труда, - возразила девушка, затягивая тесемки. - Вал бьет
дичь, я на подхвате. Я же не умею охотиться, нипочем так не попаду. В
одиночку я тут хочешь - не хочешь села бы на диету.
- Я слышал, вы можете приманивать лесных животных, чтоб они сами шли в
руки. Почему он, вместо того чтобы вас гонять, просто не позвал эту птицу?
- Если хочешь, давай на "ты". А этот прием, о котором ты говоришь, не
для убийства. - Она ловко продела руки в лямки рюкзака, я даже помощь
предложить не успел, подобрала и натянула перчатки. - Если нам нужна шкура
или мясо - мы охотимся, а если зовем - значит, понадобилась служба и смерть
рядом с нами не стоит. Вначале я тоже задавала такие вопросы. Пошли.
Когда мы вышли к машинам, Джазмин, Валеас и капитан беседовали
особняком от остальных. У меня сложилось впечатление, что вовсю идет торг:
ага, он еще и несусветую цену за свою распрекрасную помощь заломил! Очень
хочется, чтобы все поскорей уладилось, но моего враждебного отношения к
Валеасу это не отменяет.
Инга куда-то ушмыгнула. Наверняка в гости к Старому Сапогу.
- Матиас! - окликнула Джазмин и, когда я подошел, распорядилась: -
Проводи сейчас Валеаса к Эберту. Куто не беспокоить, понял?
Само собой, понял. Я должен закрыться, чтобы не усилить ненароком
резонанс, хотя, боюсь, и так уже дальше некуда.
Приглашающее кивнув, потопал к фургону с красным крестом. Возле машины
оглянулся: к капитану и Джазмин присоединились оба капитанских помощника с
врачом, и они все вместе что-то обсуждают, негромко, но бурно. Какую же
сумму этот подлец затребовал?
Перед тем как ухватиться за скобу возле двери, интересуюсь:
- Если не секрет, сколько возьмешь за работенку?
Тон у меня самый невинный, а на уме вертится фраза насчет сквалыг,
которые за копейку сами удавятся и других задавят: оброню чуть позже, якобы
просто так.
Честно сказать, на ответ не особо рассчитываю и, когда он цедит цифру,
застываю столбом перед металлической лесенкой. Нет, не чары, просто перестаю
что-либо понимать. Сумму-то он назвал вполне божескую по меркам
Трансматериковой компании: насколько я знаю, следопыт у них за рейс
Магаран - Кордея примерно столько и получает. С чего тогда торговались?
Неужели капитан жмотится во вред и себе, и всему каравану?
Из оцепенения меня вывел, стыдно сказать, подзатыльник. Я чуть не
ткнулся носом в рифленую ступеньку.
Оторопело поворачиваюсь, а он, как ни в чем не бывало:
- Долго собираешься медитировать?
Не сцепился я с ним только потому, что в нашу сторону смотрела Джазмин.
И так уже напортачил выше крыши, и если, в довершение, полезу в драку с
парнем, который, несмотря на свой сволочной нрав, реально может нас
выручить, - грош цена мне будет.
Забираемся в фургон. Куто не спит, из-за перегородки доносится
воинственное мычание. Угадав нужную дверь, Валеас как есть в полушубке и при
своих железяках вваливается в инфекционный бокс.
Пытаюсь его остановить:
- Куда лезешь, ты же не стерильный!
- Когда надо, стерильный.
На шум высовывается фельдшер. Опоздал, надо было раньше не пускать.
Эберт спит, слипшиеся волосы наполовину закрывают бледное исхудавшее
лицо. На подушке и на пододеяльнике старые и свежие пятна крови. На столике
скомканное полотенце, крошки, миска нетронутой овсянки, граненый стакан в
тяжелом блестящем подстаканнике, с мутью недопитого компота. На дне стакана
угадывается какой-то размокший фрукт - то ли ломоть груши, то ли
черносливина. В сочащемся сквозь заледенелое снаружи окошко сереньком свете
этот натюрморт смотрится до того безнадежно... Спертый запах лекарств,
несвежего белья и близкой смерти. Знаю, это я виноват. Даже как-то не до
Валеаса становится.
Он протягивает руку и убирает волосы с лица Эберта. Больной от этого
бесцеремонного жеста просыпается, щурит заплывшие воспаленные глаза, тут же
заходится в диком кашле, и тогда Валеас кладет пятерню ему на горло.
Моя первая мысль: что делает, гад... Пытаюсь его оттащить, тогда он
другой рукой, не глядя, меня тоже хватает за глотку. Сбоку суетится и что-то
говорит фельдшер, за стенкой мычит Куто, а у меня звенит в ушах, и думается:
вот сейчас придушит обоих, Эберта - чтобы не кашлял, меня - чтобы не мешал
душить Эберта...
Когда он разжал пальцы, я так и сполз по стенке на корточки и схватился
за ноющую шею.
- Спасибо, - доносится из бокса слабый голос Эберта. - Теперь лучше...
Спасибо вам.
- Я сделал, что мог, - небрежно бросает Валеас фельдшеру. - Тут
сужабник, заварите для него.
Тот обеими руками хватает пакет с драгоценным лекарственным растением и
тоже бормочет что-то признательное, а после, когда хлопает дверь фургона,
спрашивает:
- Э-э, Матиас, вам нужна медицинская помощь?
- Нет! - хриплю яростно и пристыженно. - Я пойду...
Напоследок вижу, что Эберт, неуклюже усевшись на постели, за раз
выхлебал компот и набросился на овсянку. Рад за него, словно гора с плеч,
хотя на душе пакостно: почему выдающиеся способности иной раз достаются тем,
кто их вовсе не заслуживает?
Интересно, это у меня взыграла недобитая зависть или протестует чувство
справедливости?
Когда выбираюсь, все еще сорванно дыша, из медфургона, первым делом
вижу Ингу.
- Ты чего такой встрепанный? Что-то не так с больными?
- С ними все нормально. - Не буду радовать ее тем, что мне только что
чуть шею не свернули. - Не знаешь, из-за чего спорят? - киваю на группу
возле головных машин. - Он же запросил обычный для следопытов гонорар, если
не врет.
- Кроме денег, он потребовал заложника.
Я присвистнул.
- Ни фига себе... Ну и дурак! Это же не лесная пехота, а
Трансматериковая компания - дельцы и дипломаты, для которых худой мир всяко
лучше конфронтации.
- Второй помощник капитана вызвался остаться, а этот его забраковал.
Сказал, сам заложника выберет.
- Он, часом, не охренел?
Инга выразительно хмыкнула и пожала плечами. На сей раз мы с ней
сошлись во мнениях. Второй помощник капитана, строгий пожилой дядька с
бакенбардами и вислыми усами, самая подходящая фигура, чтобы стать гарантом
безопасности зарвавшегося вольнонаемного провожатого. Валеас, что ли,
забеспокоился, что его сдадут властям за убийство тех солдат или силком
заставят подписать контракт с Трансматериковой, чтобы и дальше на нее
работал? Так они же не идиоты - выкинуть подобный фокус с лесным колдуном,
тем более таким отъявленным отморозком. И по-любому помощник капитана -
идеальная кандидатура, кого еще ему надо... Тут мои мысли перескакивают на
другое: а ведь гарант безопасности останется с Олой! Вполне себе здорово,
если только для пущей надежности в каменную статую не превратят.
Олимпия бродит вдоль автоколонны, разглядывая машины, глаза лукаво
блестят из-под пепельно-пшеничной челки. Подхожу и напрямик спрашиваю:
- На заложника будут наводить чары окаменения?
- Еще чего не хватало. - У нее вырывается фыркающий смешок.
- Тогда я согласен остаться. Как бы еще Валеаса убедить...
- Ой-е... Матиас, ты уверен, что действительно этого хочешь?
Она смотрит как будто с легкой обидой, наполовину наигранной,
наполовину настоящей.
Не понимаю, в чем дело, но сердце сжимается. Уже начинает темнеть,
пасмурная мгла угрожающе загустела, и к ней примешивается розоватый оттенок,
хотя в облачном панцире не видно ни единой прорехи. Я снова мерзну, а Ола,
кажется, нет.
- Это из-за того, что я спросил, почему вы не подманиваете животных,
когда охотитесь? Не подумав ляпнул, честное слово. Я буду во всем тебе
помогать по хозяйству и что-нибудь рассказывать, чтоб не было скучно.
Добывать дичь я не умею, но попробуем договориться, чтобы нам оставили
консервов из запасов каравана.
- Балда! - Ола неожиданно смеется. - Это же я поеду с караваном, а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг