- Как жись, дядя Мык? -
он не пык и не мык,
приветливо водит глазами.
И те, кто не очень к такому привык,
бывало, косели и сами.
За шесть деревень, за пятнадцать дворов,
в другом, стало быть, королевстве,
жил Нок,
завиватель коровьих хвостов,
известный в означенном действе.
О, эти хвосты, покорявшие глаз,
О, эти могучие роги!
Ах, как на лепешках скользили подчас
босые крестьянские ноги!
И с грустью глядел добродетельный Нок
на это из грязного хлева,
поскольку у Нока не числилось ног
с рожденья ни правой,
ни левой.
Бывало, на свадьбе зальется кларнет,
заплачут электрогитары.
Сплясать бы, да ног-то по-прежнему нет,
и горестно Ноку без пары.
- Как жись, дядя Нок,
Плоховато без ног? -
и тихо беседа начнется.
Мол, ноги... Что ноги? Какой от них прок?
Безногий вовек не споткнется.
Однако не долго как Нок, так и Мык
отчаянно жизнь прожигали.
Война разразилась,
и их, горемык,
к защите отчизны призвали.
Нока - к одной, а Мыка - к другой.
Враждующие державы...
И обе деревни
веселой толпой
героев в поход провожали.
Вот мухобойщиков строится полк:
оптические мухобойки,
гнедые усы,
терпкий запах сапог,
амбре от вчерашней попойки.
Ровняя в шеренгах лихих поросят,
в сражениях жарких проверенная,
копыто к копыту,
за рядом ряд
выстраивается кавалерия.
Послышались крики: "Виват королю!" -
то верной своей армаде
король предъявляет персону свою
при полном, понятно, параде.
При звездах, погонах, в крестах и парче.
Дрожите, монархи-соседи!
С державой и скипетром он, и ваще -
на белом велосипеде.
О, полководец!
Неполеон!
Любимый народом образ:
бинокль, полмешка запасных корон
и старый походный глобус.
Оркестры грянули марш-гопак.
Хоругви пыхнули цветом розы.
Визг свиноматок, брехня собак,
галдеж детишек да бабьи слезы.
- Солдаты! Воины! Цвет страны!
Не опозорьте!
Не посрамите!
Мы на пороге большой войны,
Я свято верю! Вы победите...
Покинув клюквенный уголок,
шагал в строю с боевой лопатой
Опасный снайпер: глаз - на восток,
ну, а другой, как всегда,
на запад.
Ему навстречу
аж до печенки
пронзенный лозунгом: "С нами бог!",
мчал Нок на взмыленном поросенке,
само собою, не чуя ног.
В обеих державах прошел парад.
И митинги.
И молебны.
Монетный двор - на литье наград,
естественно, только медных.
Газеты: "Родина вас зовет!",
пророки выплеснули предвиденья:
"Нас, безусловно, победа ждет.
Виват победа!"
А телевиденье
с утра до вечера - об истории,
о славных предках, зовущих к подвигу.
Как им велели, народ настроили,
чтоб остальное народу пофигу.
Предприниматель патриотический
на благо родины двинул "рацио":
"Протез да здравствует механический
и с охлаждением гроб да здравствует!"
Юнцы посыпались добровольцами,
шпионы зримо душой воспрянули,
спецслужбы занялись инородцами,
а инородцы как в воду канули.
Передний край, увы, не рай,
иль побеждай, иль умирай,
а только чувствам волю дай -
судьба известна.
Летают пули тут и там,
и ходит белая мадам
всегда и всюду по пятам,
твоя невеста.
Все ближе, ближе с нею ты,
вокруг бинты, вокруг кресты.
Ее заветные мечты
тебе понятны.
Ну, а твои мечты не в счет,
поскольку - чет или нечет.
Хотел бы чет, но что-то, черт,
невероятно...
А впрочем, черта вспоминать -
себя заранье поминать.
Себя заранье поминать -
дурной обычай.
Ложись, осколочный снаряд,
и женихов пополнен ряд.
Ее шаги, ее наряд -
он неприличен.
Уйди, уйди, красотка, прочь,
не нагибайся, не морочь,
ты видишь, мне сейчас невмочь,
пройди же мимо.
Хотя постой, не уходи,
оставь ладони на груди.
О, этот жар...
Ты остуди...
Ну вот...
Спасибо...
В плантациях клюквы который уж год
нельзя побывать без опаски.
Нахальным будыльем зарос огород,
незнающий мыковой ласки.
За шесть деревень, за пятнадцать дворов
царит запустенье в сараях.
Никто не приветит унылых коров,
и Нок им хвосты не свивает.
Зато посреди обоих деревень,
приличествующие
моменту,
кидают на площади грозную тень
гранитные монументы.
Вот Мык.
Он при жизни был очень красив,
рассказывают поэты.
Профиль - орлиный, глаза - цвета слив,
ничуть не косые при этом.
А Нок на гранитных могучих ногах
застыл в энергичном вальсе.
И ч то теперь
вспоминают в домах,
как танцами Нок наслаждался.
КЕНГУРЕНТНЫЕ МОТИВЫ ПЛАНЕТЫ
НАБЛЮДЕНИЯ ГАЛАКТИЧЕСКОГО СПЕЦИАЛИСТА
КАСАТЕЛЬНО ПОЛОЖЕНИЯ ВЕЩЕЙ НА ЗЕМЛЕ
Я, видимо, похож на динозавра:
Родился я еще во время оно,
Когда все знали, что сулит нам завтра,
И сотовых не знали телефонов.
Усвой, потомок, следуйщее прочно,
Не закати родителям скандала -
Ведь жизнь у них без электронной почты,
Без пейджеров годами протекала.
Отстал от жизни твой, потомок, предок.
Подумай: он не ведал Интернета!
Компьютер - да и тот был столь же редок,
Как в Африке пингвин в разгаре лета.
А жизнь текла бушующим потоком,
И никому - о странность! - не мешало
Отсутствие в тех временах далеких
По телику семнадцати каналов.
Однако же рогатку и скакалку
Уже тогда мир знал не понаслышке.
Изобрели к тому моменту салки...
Отстали мы, конечно. Но не слишком.
- Это стихотворение непонятно. - Проговорил юпитерианин. - На самом деле
злоба дня не в этом...
Без всякого перехода Цынцегры принялся за свое беспристрастное
повествование:
- Бывал ли кто-либо из вас в юпитерианской Австралии? Нет. По глазам
вижу, что не бывали. Так послушайте правдивый рассказ. Мне неоднократно
доводилось участвовать в поимке тамошних кенгуру. Разумеется, с сугубо
научными целями: всепланетная лаборатория "Холкинд" окольцовывала кочующих
кенгуру с целью доподлинно узнать маршруты их миграций.
Как вам, без сомнения, известно, кенгуру на всех планетах солнечной
системы живут табунами. Их стремительные набеги на окрестные развлекательные
центры приводили в холодное отчаяние тамошних шоу-бизнессменов, поскольку у
кенгуру, как правило, за душой одна пустая сумка, и больше ничего. Ну,
максимум, с детенышем.
Решено было отвадить кенгуру от противоправных действий путем массового
усовещения.
Однако кенгуру повели себя неожиданно вероломно: они напрочь отказались
признать за собой факты беспредела, и потребовали доказательств.
Продолжительные наблюдения за этими животными поневоле приводят к
выводу, что кенгуру вовсе не такие общительные и расположенные к человеку
животные, ак об этом думают люди. Напротив, выясняется, что кенгуру очень
даже себе на уме.
В лаборатории "Холкинд" произошло ЧП: кто-то украл заготовленные для
меты кенгурентов серебряные кольца со стразами. Разыгрался скандал. В ходе
короткого расследования выяснилось, что похититель - наш же холкиндец,
лаборант-кенгуру. Кенгурщик был настолько уверен, что его не заподозрят, что
даже не потрудился надежно спрятать умыкнутые кольца.
Все это только еще раз подтверждает то трижды верное в любой ситуации
подозрение, что положение вещей не таково, каким кажется сначала.
И лишь после того, как было научно доказано, что кенгуру развлекаются в
чужих владениях без разрешения хозяев, дальнейшие запирательства были
признаны самими кенгурами бессмысленными.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг