выхватил ее изогнутую спину, и Лефлер заметил, что кошка шипит не на него.
"Может, видит другую кошку или слишком большую для ее зубов крысу?" -
предположил он, уходя прочь,
Вскоре Рино достиг угла недостроенного ресторана и осторожно из-за него
выглянул.
Пьезо Бах стоял к нему спиной и говорил дрожащим от возбуждения голосом:
- Ну же, крошка, не ломайся! Ты хочешь попасть в театр или нет? Только не
говори мне, что ни разу этого не делала, - это не твоя роль, я же вижу...
"Если она скажет "нет", я имею полное право выйти из-за угла и выбить ему
оставшиеся зубы..." - решил Лефлер, и от этой мысли ему стало хорошо.
- Но я так не хочу! - воскликнула Биргит и попыталась встать.
Бах хотел ее удержать, но неожиданно девушка громко закричала, увидев
что-то за спиной старого Пьезо.
Первой мыслью Лефлера была досада, что его все же заметили. Он резко
присел и спрятался за угол. И в эту секунду прямо над его головой что-то
врезалось в стену. Звук был тяжелый, но какой-то мокрый, будто о бетон
разбилась порция фруктового желе.
Лефлер моментально выхватил пистолет и, увидев мелькнувший в темноте
силуэт, выстрелил.
Биргит снова дико завопила. В воздухе прошелестел еще один невидимый
снаряд, и мокрый шлепок настиг Баха, Его короткий вскрик был похож на
блеяние козла, а затем все стихло.
Неожиданно погасли все фонари, и стройка погрузилась во мрак. Самое время
было связаться с участком и вызвать подкрепление, но Лефлер чувствовал -
опасность где-то рядом и, стоило себя обнаружить, он пропал.
Рино осторожно выглянул из-за угла, но увидел лишь неясные тени. Скорее
всего, это были похитители, и следовало стрелять, но где-то там могла быть
и Биргит.
Осмотревшись еще раз, Рино сделал шаг, другой, а затем прокрался до
первого оконного проема и как можно тише соскользнул внутрь здания. К
счастью, пол был уже настелен и ноги Рино остались невредимы.
От удара о бетонные плиты возник громкий, разнесшийся эхом звук. Где-то
рядом послышался шорох, и Лефлеру показалось, что это Биргит. Ему хотелось
думать, что она спаслась и тоже прячется в здании.
Осторожно выбирая место, куда можно поставить ногу, Рино прошел вдоль
стены и оказался в следующей комнате.
Почти сразу он определил, что в углу, за штабелем отделочных материалов,
кто-то прятался. Лефлер уловил приглушенный всхлип и теперь был уверен,
что это Биргит.
Чтобы не издавать ни звука, он старался дышать ртом. По лбу и вискам
стекали капли холодного пота, однако Рино не обращал на это внимания и
лишь перекладывал "байлот" из руки в руку, когда ладонь намокала, так что
пистолет едва не выскальзывал.
Наконец слева от себя Рино заметил слабое движение. Размытый в почти
абсолютной темноте силуэт замер, и Лефлер понял, что враг целится. В
Биргит или в него - выяснять было некогда, и Рино открыл огонь.
Он сделал четыре выстрела с расстояния в пять-шесть метров и мог
гарантировать, что все пули легли в цель. Тем не менее раненый убежал на
своих ногах, однако свалил стопку керамических плиток, которые рассыпались
с жуткий грохотом.
"Вот так!" - мысленно восторжествовал Рино, и в эту секунду рядом с ним
шлепнулась о стену какая-то гадость.
В лицо пахнуло едкими парами, и сознание Рино поплыло. Он попросту
грохнулся на пол, однако чудовищным усилием воли оставался в размытом
сознании и каком-то обостренном понимании окружающего мира.
Страх ушел, в руках был верный "байлот". И едва появился еще один враг -
Лефлер выстрелил ему в голову. Однако и этог несчастный убежал и упал уже
где-то дальше, видимо, на руки своих товарищей.
Непостижимым образом Лефлер четко представил всю схему облавы и почти
наверняка знал, откуда попытаются на него напасть в следующую минуту.
Однако реакция подвела и чья-то тяжелая масса крепко припечатала его к
полу, да так, что Рино почувствовал, как трещат ребра.
"Теперь точно хана", - отстраненно подумал он, чувствуя, как чужие
крепкие объятия пеленают его все сильнее.
В самый последний момент, когда двигаться мог только палец на спусковом
крючке, Лефлер решил хотя бы поднять побольше шуму и принялся методично
расстреливать остатки боекомплекта.
Пули ударяли в стены, сдирали с пола щепу, но это был только жест упрямого
отчаяния. Все усилия были бы тщетны, если бы не пара огромных бочек с
горючим растворителем.
Глухой удар, а затем сильный взрыв потряс здание, и огнедышащая стихия
пронеслась по всем коридорам, выбивая новые двери и срывая наживленную
отделку.
Парня, который держал Рино, в одно мгновение отбросило в сторону, а
Лефлер, воспользовавшись случаем, вскочил и, разбежавшись, выпрыгнул в
окно за секунду до того, как взорвалась вторая бочка.
18
Давненько в городе не было таких пожаров. Очень давно. Пламя ревело и
пожирало все подряд, раскаляя металл и делая его податливым, как сырая
глина.
Люди в блестящих касках смело подбирались к стихии и спорили с ней,
забрасывая языки пламени хлопьями белой пены. Однако пожар успешно
отбивался, пока не кончились все взрывчатые химикаты. Затем он захирел,
стал отступать и вскоре издох, наполнив окружающее пространство зловонием
неблагородного пластика.
В прошлые годы на пожар сбегались сотни зевак но теперь наступили другие
времена и гулять без основательных на то причин никто не решался.
Кроме десятка бесстрашных зрителей и нескольких расчетов, прибывших на
пожарных машинах, приехали два полицейских автомобиля из западного
участка. Однако с ними Рино не желал иметь никаких дел и отправился на
площадь.
Выйдя на освещенное место, он обнаружил, что выглядит как законченный
оборванец. Его куртка висела клочьями, брюки были прожжены в нескольких
местах, а вся правая сторона лица оказалось залитой кровью, которая
сочилась из рассеченного лба.
Редкие прохожие с опаской косились на Рино, а тот тупо шагал через
площадь, решив наконец идти домой.
Неожиданно он увидел Биргит. Целую и невредимую, если не считать порванных
на коленках чулок. Девушка пыталась поймать хоть какой-то транспорт, из
чего следовало, что теперь идти домой в одиночку ей не хотелось.
Вспомнив, что у него есть передатчик, Рино достал его и на всякий случай
отвернулся от Биргит, хотя в данный момент его не узнали бы и собственные
родители.
- Дежурный восточного участка слушает, - отозвалась Ольга Герцен. Все
копы в участке считали ее лесбиянкой, однако Ольга по непонятным причинам
оказывала Рино особое внимание.
- Привет, Оля, - поздоровался Лефлер.
- Лейтенант, ты, что ли? Я тебя не узнала. Пьяный, что ли?
- Скорее живой, чем пьяный. Ты не могла бы прислать сюда наряд, чтобы они
забрали проститутку.
- Проститутку? С каких это пор ты выслеживаешь проституток в свободное от
службы время?
- Так пришлешь или нет?
- Ну... пришлю.
- Не "ну", а присылай немедленно. И еще труповозку.
- А это зачем?
- В Рич-Айленде труп Молотобойца.
- Труп Молотобойца?! - не особенно веря услышанному, переспросила Ольга.
- Да, радость моя. И побыстрее, а то западники его утащат и тогда ни за
что не доказать, что это наша заслуга...
- Ну, Рино, ты просто какой-то Санта-Клаус, - произнесла Ольга. И Лефлер
представил, как она качает головой. - Сейчас пригоню все, что ты запросил,
- подожди пару минут...
Лефлер спрятал передатчик в карман и осторожно обернулся. Биргит все так
же стояла на краю проезжей части и, как показалось Рино, плакала.
На какое-то время он даже забыл о своих ушибах. Ему хотелось подойти и
успокоить девушку, но... за него это должны были сделать другие
полицейские.
Вскоре патрульная машина притормозила возле Лефлера, и высунувшийся из
окна капрал Сивоха спросил:
- Кого брать-то?
- Вон ту девушку.
- Что-то она не похожа на уличную девку, - с сомнение заметил капрал.
- Она не девка. Просто мне хочется, чтобы она дожила до утра. Поместите
ее в отдельную камеру и дайте возможность позвонить домой. Кажется, у нее
есть родители.
- Сделаем, сэр. Сами-то как?
- Я в порядке.
- Ну-ну, - кивнул капрал и медленно тронул машину. Он проехал еще пару
десятков метров и остановился возле Биргит.
Сивоха вышел из кабины, и его напарник, Фидо Коитер, присоединился к нему.
Рино наблюдал, как они, в полном соответствии с инструкциями,
представились девушке, а затем высказали мнение, что имеет смысл отвезти
ее в отделение, для выяснения личности.
Биргит согласилась сразу. Было видно, что она готова признаться в десятке
преступлений, лишь бы не оставаться ночью на пустынной площади.
Едва патруль уехал, со стороны центра показался мрачный фургон из
похоронного бюро "Гордон и сын", согласно договору приписанный к
полицейскому участку.
Поскольку Биргит уже уехала, Рино взмахнул рукой, привлекая к себе
внимание.
Фургон притормозил, и выглянувший в окно санитар произнес:
- Добрый вечер, сэр. Должен вам заметить, что у вас вид без пяти минут
нашего клиента.
- Благодарю вас. Вы очень наблюдательны, - отозвался Рино и, обойдя
кабину, забрался в нее с другой стороны, потеснив сидевшего там второго
санитара.
Увидев, в каком состоянии находится лицо полицейского, санитар достал из
сумки пузырек со спиртом и ватный тампон.
- Если вы позволите, господин офицер, я вас немного обработаю.
- Надеюсь, это не формалин? - уточнил Лефлер.
- Нет, сэр. До формалина вы не дотянули совсем немного.
- Клиент в Рич-Айленде? - спросил тот, что был за рулем.
- Да. Когда мы расставались, он обещал никуда не уходить.
Водитель круто повернул руль, и фургон, переехав через тротуар, покатил по
пешеходной зоне, вглубь неосвещенного района, состоящего из частных домов.
Автомобильные фары выхватывали закрытые ставнями окна, ограды с
отточенными шпилями и тонкую вязь из паутинок охранных систем.
- Хорошо устроились, сволочи, - высказал свое мнение водитель.
- Здесь! - скомандовал Рино и тут же зашипел: - Ус-с-с!... О-о-о!...
- А что делать? Спирт, он завсегда жжет, даже когда его пьешь. Зато
никакая зараза не удержится, и рана быстро заживет.
- Сы-па-си-ба... - с чувством произнес Лефлер, зажмурившись изо всех сил,
чтобы вытерпеть жжение.
19
Врач Энтони Зигфрид, имевший неплохую практику в северо-западной части
города, уже собирался ложиться спать, когда в его дверь на первом этаже
громко постучали.
- Что за свинство, Зиг? - недовольно спросила его жена. - Пойди разберись
с этими нахалами и не забудь взять двойную плату - ведь уже так поздно.
- Извини, дорогая, спи. Я пойду их успокою.
Накинув куртку поверх пижамы, доктор Зигфрид спустился на первый этаж, где
под сильными ударами сотрясалась входная дверь.
- Иду-иду, господа! Не нужно так стучать!
Доктор Зигфрид подошел к двери и, взглянув в глазок, увидел освещенный
фонарем знак, который предъявляли ему ночные визитеры. Против такой силы
не устоял бы никто, и Зигфрид не был исключением. Он немедленно отпер все
засовы и распахнул дверь.
- Пожалуйте, господа, я к вашим услугам! - голос доктора дрогнул.
В его гостиную ввалились семеро огромных парней, и двое из них держали под
руки восьмого, который истекал кровью.
- Вообще-то в таком состоянии его лучше в больницу... - робко заметил
Зигфрид.
- Боюсь, на это у нас нет времени, доктор, - сказал один из агентов. -
Постарайтесь сделать все возможное, пока подъедет "Скорая помощь".
- Конечно, господа, в таком случае следуйте за мной в кабинет, -
предложил Энтони Зигфрид, мгновенно настроившись на рабочий лад.
С одной стороны, ему было страшно, но с другой, он был рад возможности
освежить свои подлинно хирургические ощущения. Два-три фурункула в неделю,
которые ему приходилось вскрывать, не в счет, поскольку масштаб был
совершенно другой.
Ночные посетители сгрудились в небольшой операционной, однако Зигфрид,
надев халат и вымыв руки, потребовал удалить всех посторонних.
Широкоплечие агенты посмотрели на своего командира, и тот кивнул,
подтверждая, что следует подчиниться. Сам же он остался рядом с доктором.
Тем временем Энтони вооружился своими специальными инструментами и окинул
взглядом большое тело, едва уместившееся на стандартного размера топчане.
Фронт работ было обширный. Легкая броневая сетка была пробита во многих
местах, и помимо пулевых ранений несчастный получил несколько повреждений
осколками рваного металла. Некоторые из них еще торчали из брюшины, и
доктор пошевелил бровями, прикидывая тяжесть внутренних повреждений.
Однако, когда Энтони Зигфрид начал работать, он совсем позабыл все свои
страхи и сомнения, поскольку делал привычную и любимую работу.
Распоров броню, сняв клочья обмундирования и вскрыв кожные покровы, он
остановился и, повернувшись к старшему, сказал:
- Но это же саваттер...
- Разве? - удивленно переспросил тот.
- Ну да. Я проходил практику в военном госпитале и хорошо знаком с их
строением.
- Сейчас я не могу вам объяснить всего, доктор. Так что будем считать,
что это обычный человек - как вы и как я. Хорошо?..
- Да, конечно, - согласился Зигфрид и с головой погрузился в работу,
подальше от своих сомнений.
Щелкали алмазные щипцы, шипел, набираясь силы, пневматический дырокол,
потрескивал аппарат лазерной сварки, и дело шло на лад. Куски железа с
рваными краями падали в никелированный таз, а перепачканные инструменты
тонули на дне емкости с дезинфицирующей жидкостью.
Наконец был наложен последний шов и длинный кусок пластыря закрыл
обработанную рану.
- Ну... теперь все... - устало произнес Зигфрид, стаскивая перчатки и
бросая их в ванночку для отходов.
- Все? Вы уверены? - переспросил старший.
- Да, эта животина не околеет, он крепок, как танк.
- Спасибо вам, доктор. Не знаю, что бы мы делали, если бы не вы.
С этими словами командир группы поднял пистолет и выстрелил в голову
доктору Зигфриду. Тот всплеснул руками и отлетел к стене, сбивая столики,
шкафчики и дорогие приборы, которые сыпались на пол осколками стекла и
мелкими блестящими деталями.
20
Супругов Розенфельд привезли на рассвете, а взяли ночью, чтобы было
страшнее.
Именно поэтому Лойдус пришел на службу к восьми часам утра, а должен был
только к девяти.
Волнения и торжественности добавлял новенький голубой мундир следователя,
в котором Гансу предстояло допрашивать красивую женщину.
Лейла даже приснилась ему в эту ночь в долгом эротическом сне. Ощущения
были, как наяву, и, даже проснувшись, Лойдус долго не мог понять, где же
реальность - здесь, где нужно идти на службу, или там - где не было нужды
думать ни о чем, кроме...
Одним словом, когда Хорст Эви зашел в комнату в половине девятого, Лойдус
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг