Но небо было безоблачно не везде, и очень скоро самолёт уже летел над
белым ослепительным бескрайним полем. И стало даже скучно.
- Как можно так долго лететь? - думал Ваня.
Он даже удивился, что вот так вот рядом с милой девушкой он вдруг
подумал и о том, что длительный полёт в таком вот замкнутом пространстве
подобен смерти. Возможно, так сливаются в единый сплав мгновение и вечность?
А Гога стрекотал безумолку:
- Нельзя сказать, чтобы там были очень длинные хребты, но рядом стоят
сразу две величайшие горы - Джомолунгма и Килиманджаро - сплошь заросшие
вертолётными пальмами. Урюк и персики растут, если посадишь их и, как
положено, польёшь. Но чаще их зовут бананами. Необычайно много спеет там
черешни. Её даже никто не ест, как наши волчьи ягоды. Особенно много там
моря! В нашем городе его столько нет. Берег моря там брызжется пеной. Но
главное - жарко! А в море, можете себе представить, может быть вполне
прохладно, но если вынырнешь на сушу, будет жарко! Гальки от жара и солнца
там лопаются, и превращаются в песок, из которого делают пляжи и берег. А
вся вода там испаряется и остаётся только соль. Там в море даже есть места,
где есть морские огурцы солёные, как помидоры, и из-за этого аборигенам
хочется всё время выпить. И финики свои им надоели так, как нашей горькой
редьке калега и репа. Туземцы ходят по дорогам и, унижаясь, часто просят
горстку сахара в комках...
Но оказалось, что Калинка сладко спит, и Гога замолчал.
А Ваня с наслаждением "хранил её покой".
Но тут опять забегали беспокойные стюардессы, и всё переменилось.
Они сновали по салону со своей тележкой, как горничные по летящей
горнице, и угощали всех вином, кормили курицей, которая своё давно уж
отлетала и даже теперь и ходить-то уже не могла.
От этого время пошло веселей, и после этого небесного обеда приснилось
Ване на мгновение, что он бежит ногами, но со скоростью их самолёта, по
лесам, по воде и шершавой земле, и перепрыгивает ямы и овраги и кусты. А
вежливые стюардессы, ничуть не отставая от него, как от аэроплана, бегут
рядом с ним по шершавой земле, и ловко прыгая через кусты и ямы и овраги,
красиво угощают всех конфетами с подноса.
Он проснулся, смеясь, когда горничные на самом деле угощали их
конфетами и все над ним смеялись потому, что он во сне смеялся и смешно
сучил ногами.
В это время они пролетали над Альпами, но казалось, что самолёт парит
над морем с застывшими в нём громадными волнами - их снежные шапки кипели,
как пенные гребни.
Все снова пялились в иллюминаторы, и Ваня наслаждался близостью Калинки
и удивлялся, что в этот момент ему ничего более и не надо!
Потом они долго кружили, снижаясь, и под ними были только воздушные ямы
и посреди земли - Посредиземское море.
Совершив облёты по наклонной, они начали медленно опускаться на жёлтый
плоский берег.
Почти пустой аэродром, почти пустой и низенький аэропорт и почти пустая
местность бросились сразу в глаза, но запах был своеобразный. Африка приятно
пахла смесью пряностей, выжженной солнцем травой и имела некий жёлто-чёрный
фон. Жёлтое - песок, стволы декоративных пальм и стены, а чёрное - лица
арабов. И небо было здесь какое-то другое, и Солнце тут было крупнее и
ближе.
По плану путёвки дорога лежала в Набюль. Решили туда и поехать - прийти
в себя в отеле и сориентироваться в дальнейших действиях.
Уже в пути в автобусе, куда их посадили гиды, Гога пространно спросил:
- Куда мы попали? Кругом незнакомый бамбук! (хотя, бамбука не было в
помине) Температура, как у нас, а люди почернели! Кругом песок и
толстостволый листомяс!
Вдоль дороги был только песок, одинокие пальмы и кактусы.
Кактусов было достаточно. Это их назвал так странно Гога.
Но никаких слонобобовых крокодиловых жирафов, ни винтоногих гамадрилов
и тонкорунных цаплевидных носорогов вдоль дорог никто не видел.
- Меня-то знаете, что поражает? - сам похожий на араба, возбуждённо
балаболил Гога, - В какой бы город и деревню ни приехал, - везде, как у нас
живут люди! Живут себе и живут! Я понимаю ещё - Монтеглазго!
Чудиново-деревня-мегаполис! Но есть ведь и такие, как Семисарапул или
Камчатский Пятипавловск! Туда-то их, зачем несёт? Им говорят - тут и жить
нельзя - а они всё живут и живут, где хотят! Для чего? Ведь, песок на песке
и песком по песку погоняет! В Турции, например, есть город под названием
Нигде. Представляете, где живут люди!?
- Совсем, как дома! - произнёс Иван мечтательно-задумчиво.
Но его, как-то, в общем, не поняли.
Калинка, двигая бровями, удивлённо всё внимала - ей очень нравилось
быть в путешествии.
Оранжево-плоский кубизм поселений представлял собой стены без крыш.
Какие-то чёрные баки на стенах - должно быть, канистры с бесплатно нагретой
водой. Кое-где росли маслины и неожиданно огромные платаны с
зеленовато-белыми стволами. И целые птичьи базары арабских мужчин под
навесами за чашкой кофе. В местах, где шибко теснотился город, архитектура
всем казалась более привычной, но очень часто тонкие колонны уже
поддерживали арки и карнизы, и это был уже Набюль.
Их поселили в уютном отеле с садиком, полным лимонов и окнами с видом
на светлое море и с голубым, светящимся небом бассейном. Всё это рядом с
парком, где вперемежку с пальмами различных форм и видов и мандариновыми
деревцами и акациями произростали фантастического изобилия и разнообразия
невероятные древо кактусы.
Прибывших разместили в одноместных люксах с живыми цветами на свежих
постелях.
И, скинув с себя почти всё, что возможно, они побежали купаться и долго
с наслаждением плескались все в живой и ласковой воде прозрачного
Адриатического моря. Оба смуглые - третий, как снег - красивые, изящные и
молодые в лучах, расплавившего вечер, солнца, кричащие от радости, сходящие
с ума от нежных чувств...
За ужином, были на тоненьких шпильках в вечерних нарядах прекрасные
леди, опрятные, солидные и молодые джентльмены и по-простому толстые, обутые
в сандалии, в панамах, шортах и футболках люди, их дамы в необъятных
балахонах, а так же дети разных возрастов, манер и цвета кожи.
Ходил в турецкой шапочке с болтающейся кисточкой какой-то экзотичный
старичок в жилетке, в подколенных шароварах, в буратиновых старинных
башмаках с загнутыми кверху концами и предлагал истошным голосом фисташки.
А на колоннах были керамические плитки с картинками песка и пальм, в
которых спал один верблюд.
Друзья, изучая меню и маршруты, решили в виде исключения заехать для
начала в Карфаген - "потрогать старину руками, немного оглядеться и после
этого на сто процентов погрузиться в планы Вани".
Гога до ужина даже успел обменять рубли со счёта в тетрадрахмы, как он
назвал тунисские динары, и даже перевёл их в драхмадоллары...
Но денег, в общем-то, осталось столько же, как было.
- А просто счётом пользоваться, как у нас, нельзя? - спросила Калинка,
разглядывая рисунки на купюрах.
- Никто тебе не мешает, но только, чтобы путешествовать по Африке,
нужна африканская валюта. Или две. Особенно в песках, - разумничался Гога.
Завёлся даже разговор о том, что надо рисовать на всех дензнаках.
- Если можно купить на них дом, значит надо рисовать на них дом. Если
куртку, значит - куртку. А, если хрен чего купишь, то хрен и надо
рисовать! - довольно крепко подытожил Гога, - А то всё рисуют портреты
людей - наверное, от этого и люди продаются.
Специфическая кухня пришлась по вкусу всем. Но всё было так необычно и
так всего много, что толком никто и не понял, что было. "Возможно, ноздри
бегемота, завёрнутые в вымя крокодила. А, может быть, и пятки аллигатора,
завёрнутые в нос гиппопотама. И даже дикие креветки в мармеладе, с сушёными
щеками суслика в ванильной пене из-под соуса из лилий"...
Гоге так же показалось, что ещё ему попали "финики, фаршированные
манной кашей, похожие на почки игуаны, отбитые об печень барракуды. И
крылышки Цеце, обжаренные в зёрнышках граната в огне отражения кварцевых
ламп в течение часа в безлунную ночь. И даже язычки тритона, протёртые меж
листьев кактуса лишь на закате или выкате солнца".
После пробы того и седьмого, они упивались десертом, продегустировали
"Ружь", "Тарди Резерв" и даже "Букха-Пукха" - изделие тунисских виноделов и
гурманоид Гога пошутил, что "Так, вот, ешь, ешь, ешь, да, потихонечку и
съешься!"
Солнце упало за край горизонта внезапно, но это никто и не заметил.
Повсюду сияли, светились цветами огни, всюду был нескончаемый, медленный
праздник, гулянье и говор.
Компания вновь оказалась на ласковом берегу, и была потрясена тем, как
это летней ночью всё небо может быть таким изчерна-чёрным. Луна - такой
огромной, а звёзды крупными, как лампочки или бильярдные шары, висящие над
самой головой в космато-рваном непроглядном мраке. И море дышало в них
чистым глубоким дыханием.
И всё это зрелище завораживало.
- От чего Луна всегда лицом к Земле, как будь-то, непрерывно смотрит,
что мы делаем? - запрокинув голову, с наслажденьем открыляя ноздри навстречу
солёному ветру, спросила Калинка, поблескивая жемчугом зубов, - И почему она
на нас так действует?
- Это пришельцы её нам - к Земле - прицепили - навроде шпионской
прослушки! - таинственно ответил Гога, - И кратеры на ней - локатеры!
Поэтому мы ночью все у них под колпаком и, чтобы не выдать секреты, мы спим.
А, может быть и вся она - сплошной локатор.
- У этой планеты масса расположена неравномерно. Она повёрнута сюда
тяжёлой частью, - заметил Ваня просто, как будь-то, сам недавно ковырял её
лопатой, - А масса могла так сместиться из-за удара при столкновении или от
искусственной выемки большого объёма грунта в её недрах. Об землю она так
ударилась или сразу такая сюда прилетела - это надо слетать на Луну,
посмотреть и чуть-чуть посчитать. Но, если очень интересно, то надо
вернуться в то время - самим всё подробно увидеть. Однако интересно то, как
в великом космическом хаосе эта планета сверхточно вписалась в конус,
вершина которого наш глаз, а основание - диск Солнца! Тут случай просто
невозможен!
- Ах, Ваня, ты так успокоил, что теперь всю ночь будут сниться
лунатики! - пошутила Калинка.
Вместе с Гогой они посмотрели на Ваню с некоторым недоумением.
БЕГСТВО
Утром Гога забежал и, крикнув "Всем купаться!", выбежал и снова
заглянул:
- Всё прекрасно в этом доме, но горничная в душе должна быть
обнажённой! Особенно, когда всё прибирает в комнате! - и яростно заржал.
Ваня запустил в него подушкой и проснулся.
Ржание Гоги послышалось из коридора, но, видимо, он убежал без Калинки.
За завтраком сошлись три человека в белом - за исключением лёгких
песочных и серых оттенков и маленьких дамских нюансов навроде живописных
загогулинок - все трое, не сговариваясь, надели просторные белые брюки,
свободные белые рубашки и белые шляпы.
Калинка прыснула, надела тёмные очки, но эти двое тут же, словно по
команде, нацепили на себя свои.
Это было нечто.
Ваня спросил у Гоги, где можно поменять валюту, и отошёл, но тут же
вернулся тревожный:
- Счёт заблокирован!
- Что? - Гога тут же убежал, но вскоре появился с распухшими карманами
и за спиной Калинки поманил Ивана.
Спросив прощения, тот отошёл.
- У меня всё в порядке! - сказал ему Гога, - Но ты, похоже,
расшифрован!
- Я еду дальше. Всё это означает, что мне надо очень спешить. Группа из
Англии сегодня едет в Факрух Эль Касар - это мне по пути. А вы давайте в
Карфаген. Я не хочу, что бы у вас из-за меня были проблемы. Мне только надо
какую-то сумму. Какую - не знаю.
Гога достал ему все пачки:
- Я ещё сниму, - и не сдержался, - Дались тебе эти поиски неизвестно
чего! Ты, как с ума сошёл!
На это Ваня не ответил. Он просто пошёл попрощаться с Калинкой.
Но Гога на ходу добавил:
- Нам надо срочно уезжать. Калинку отправим домой.
Калинке они объявили, что обстоятельства сложились так, что в целях её
безопасности им надо срочно расстаться - она, если хочет, может продолжать
отдыхать по путёвке, а может, поехать домой. В деньгах проблем нет - они у
неё на счёте. Вся информация о поездке в её паспорте. Все вопросы, к
сожалению, потом.
Она выслушала их молча.
Так и расстались.
Автобус с англичанами, в который сели Ваня с Гогой, уже отправился,
но, вдруг, притормозил.
Вошла Калинка с сумкой и, приспустив очки, прошла мимо них, как бубь-то
совсем не заметив, на самые последние места.
Они, как по команде, проследовали к ней и сели слева - справа.
Какое-то время так ехали молча.
Вокруг уже была тысячелетняя пустыня.
- Так, на чьи же деньги вы гуляете? - спросила она, когда надоело
смотреть на песок.
- Это есть ваша сумка? - пытался спаясничать Гога, ломая английским
свой русский язык, пытаясь уйти от ответа.
- Нельзя это есть! - возразила Калинка, - Ну, что вы мне скажете?
Тянуть дальше было бессмысленно.
- Экспедиция частная, - ответил Ваня, - Чему посвящена, ты знаешь. И
отказаться от неё я не могу.
- Я это вижу. Но я вас спросила про деньги! - она посмотрела на Гогу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг