Должно быть, я всё перепутал...
Уж лучше расскажите о себе, - обратился он к девушке.
- Может быть, вам уже выпить "на "ты"? - предложил озабоченно Гога,
который, как-то туповато наблюдал за Ваней, - А то мы так сегодня долго
выкать будем!
Бокалы давно были полны.
Когда Калинка и Ваня коснулись друг друга губами, она внезапно от
чего-то усмехнулась, и крылышки её ноздрей вспорхнули. Ваня почувствовал её
ровные зубки, вдохнул её дыхание, и ему захотелось дышать им всю жизнь...
Но Гога воскликнул:
- Эй, ребята! Нас тут трое!
И Ваня, теряя рассудок, спросил:
- А можно ещё раз "на "ты"?
Ах, как очаровательно она смеялась, смущаясь и сияя, лукавя уголок
слегка припухлых губ!
- Но я не знаю, что вам рассказать, - грудным, приятным голосом
ответила она, - Я иногда сижу и подолгу смотрю на паучка. У меня есть один
знакомый паучок, - она рассмеялась опять, - Я не знаю. Всё обычно. Мы живём
вдвоём с мамой. Мы учились вместе с Гогой в одной группе. Работаю. Люблю
солнышко, - смеялась она, озорно щуря серпики нижних век.
- Посмотрите-ка! Что им тут надо? - удивился Гога, глядя в сторону
бассейна.
На самом краю нижней ёмкости, над её прозрачным боком пять
осклабившихся физиономий, положив подбородки на стенку бассейна, наблюдали
за компанией. Они голова к голове находились все рядом и, явно улыбаясь,
пялились, как где-нибудь в театре. Их гладкие головы походили на мокрые
резиновые боты, но были полны абсолютного смысла.
- Они хотят приподнести тебе сюрприз? - спросил Калинку Ваня.
- Да? - она удивилась.
- Жрать опять, поди, хотят? - высказал предположение Гога.
Дельфины, распахнув свои огромные улыбки, что-то прощёлкали и скрылись,
но тут же полетели друг за другом вверх в высокий прозрачный аквариум,
лежащий над бассейном полукругом, как сдвинутая крышка на кастрюле. И там в
этой водяной прозрачной шайбе помчались по окружности с невероятной
скоростью и вдруг, внезапно, так же ровно - друг за другом, как фонтан,
полетели из верхнего в нижний аквариум.
Оркестр, как античные статуи, неподвижно сидел, открыв рты, но диджей
спохватился, удачно поддал темпераментной массы активно-ритмической музыки,
и в такт агрессивно бодрящим аккордам мигнули в прозрачных бассейнах цветные
огни, легко распрямились в напоре фонтаны - случилась, вдруг, фейерия такая,
что не знавшие таких импровизаций посетители и вся обслуга ошалели.
А водные артисты, вдруг, устроили сплошную круговерть - спираль
наподобие шнека, наполовину погружённого в воду. Из этой спирали опять же
бросались вниз, ничуть не разрывая ритмичного порядка.
Потом устроили фонтан из тел своих, слетаясь в центр и разлетаясь.
Потом они телами заглушили самую центральную могучую струю, дождались
апофеоза и вместе с вырвавшимся вверх столбом отпущенной воды, одновременно
встали на хвостах, колеблясь, чтобы не упасть.
Вот, это было - да!
Овация была всеобщей. Многие дамы бросали дельфинам цветы, но лишь
одной они преподнесли их все, собрав в свои улыбки.
Калинка, потрясённая, не двигалась. Как, впрочем, и другие посетители.
Приняв цветы из улыбающихся их ртов, она сказала артистам спасибо, но
продолжала ничего не понимать.
Гога, крутил горячей головой, соображая и меняя ракурсы и угол зрения
по секторам.
И Ваня тоже сделал глупое лицо.
Музыка уже не утихала. Все оживлённо обсуждали трюки, возможности
фальсификации отдельных актов, но дельфины оставались тем, кем были и ни
единого спортсмена или робота из них не вышло.
Потом произошла всеобщая кормёжка рыбой, а персонал носился с тряпками
и пылесосами, не успевая отсасывать лужи и прыскать освежителями воздух.
Потом гуляли по прекрасной "Атлантиде".
Гулял, освежающий всех, ветерок.
Увидев фотографии почётных посетителей, Иван спросил:
- Они тут, что? Все утонули?
Но, слава богу, было всё благополучно.
Друзья весь вечер танцевали, и время пролетело словно счастье.
При этом Гога обратил внимание, что Ваня ничего не выпивает.
На это было удивительно смотреть!
Вечеринка закончилась тем, что, попросив расчёт, Гога щёлкнул пальцами
официанту, но вместо официанта управляющий заведением взмыл вверх тормашками
вверх - мелькнул, словно уточка в тире - упал, как подкошенный выстрелом. От
рвения он поскользнулся на какой-то чешуе. Но всю неловкость скрыли дружные
аплодисменты, как благодарность за прекрасный вечер.
Обратно они возвращались по звёздному небу с уже почти круглой Луной.
Город походил на догорающий костёр - где-то ярче светились остатки
огней, а где-то уже потемнело. Звёздочки, как искры, колыхались и мерцали в
высоте ночного неба.
Прохлада и "угли костра", а рядом необычное хрупкое создание нежное и
ароматное - всё это было - полёт, невесомость, реальность и сказка!
Ощущение счастья истинно всегда - и каждый день и каждый час и
миллиарды лет до нас и миллиарды после, но разумом его понять нам недано -
его можно только почуять. Поэтому и торговать им невозможно - его нельзя
купить или потрогать - оно неуловимо.
Как всё закончилось, и как вернулись, Ваня даже не заметил.
Калинку подвезли, она их чмокнула и убежала, как будь-то, растворилась,
словно сон.
Гога Ваню отвёз и умчался к себе.
Ваня тихо, как пень, очень долго сидел у окна и крутил в голове всё,
что только что было, как меломан заезживает свой любимый диск.
Почти неотрывно смотрел на лепёху Луны. Порою ему начинало казаться,
что это такое отверстие в чёрном с лучистыми блёстками бархате, сквозь
которое виделись жёлтые облака, залитые солнечным светом. Они должны бы
двигаться, перемещая тень, но странный день там был недвижим и свет оттуда
не лучился, а уходил туда - в таинственный иллюминатор, где, запечёные
омлетом облака, стояли неподвижно.
Отверстие Луны зашло за угол дома, и он прилёг.
ПОВОРОТ
Пенное множество перламутровых толстых бубликов и тоненьких
кругленьких пончиков с маленькой дырочкой перед яркой звездой и вокруг неё
шевелилось.
Гумпо выкристаллизовался из него и побежал по песку, которым стало это
множество.
Он бежал всё быстрей и быстрей и с каждым шагом прыжок его был всё
длиннее и длительней. И, вот, уже был не бег, а затяжные перелёты. И эти
перелёты становились всё длинней. И он летел уже не от толчка ногой, а от
желания не прикасаться к тверди. Он лишь увеличивал толчком скорость.
И он уже летел, держа себя в пространстве только мыслью.
Необходимо было только этой ясной мыслью твердить себе - лечу!
Внизу плыли реки, дома и деревья. И он, управляя собой, долетел до
забора.
Приличная баба сидела на лавке спиною к забору и никак не могла начать
свою песню. Она начинала её запевать, но, как только доходила до того места,
где надо было вытянуть в тональность тоненькую ноту, за забором начинал
орать ишак.
Баба пшитькала на него и он сразу же умолкал.
Она успокаивалась, начинала запевать и, как только доходила до того
места, где надо голосить в тональность, ишак вновь орал!
Ваня проснулся от собственного голоса и смеха.
И долго лежал, как дитя улыбаясь.
Утро было светлое и доброе. Он непрерывно думал о Калинке, как будь-то,
вовсе и не спал, и ночи этой не было.
- Что так сильно тянет к ней? Совсем, как к кристаллу! Но, как-то не
так, - думал он, - Боже мой! Кристалл памяти! Она сказала мне - "сегодня"!
Он соскочил и позвонил ей.
Она ответила, что ещё рано и, что перезвонит ему сама.
Не терпелось. Ах, как не терпелось! Но время надо было как-то
коротать...
Удивительная штука - почему-то без Калинки делать ничего не хотелось! И
наоборот - всё, о чём бы он ни начинал соображать, заканчивалось тем, что
Калинка оказывалась рядом с ним!
В конце концов, он увлёкся своим телефоном и просидел с ним почти целый
день. Это был "нотбамбук ". Он так прозвал его за примитивность.
Он погрузился в Интернет и, как обычно, там увяз, прожорливо глотая
информацию. Он слушал новости, смотрел науку от астрономии до ботаники, но
интересней было в исторических архивах всех времён и всех цивилизаций. Тут
было больше драматизма, напряжённости энергии, особенно, в борьбе и
столкновении идей. И география была, как часть живой истории.
Но он не мог понять одно: Когда он, обращался к географии, его
магически влекло ни в Стоунхедж, ни в Гималаи и ни в цитадели Майя. И даже
ни к Египетским великим пирамидам. Ни к каменной огромной африканской голове
и ни на остров Пасхи. И, как это ни странно, ни в Австралию, а в обожжённую
и пыльную песчаную Сахару!
Впрочем, чаще он думал о том, как Калинка получит информацию с
кристалла и, как он узнает её от неё. И в эти мгновения вновь исходил
нетерпением и от неведенья, как он попал сюда и в это тело и, как он,
вообще, так втюхался!
Неожиданно приехал Гога и, почему-то успокоившись, что Ваня оказался
дома, свалился на диван:
- Ты уверен, что не оставил следов во всех этих финансовых
манипуляциях? У меня какое-то недоброе предчувствие. По крайней мере, нам по
телефону говорить об этом ни к чему.
- Ты не волнуйся, Гога! Я в компьютерах маленько начал понимать!
На самом деле Гога был совсем не так далёк от истины - в одной из
бухгалтерий управляющих магната проверили баланс и ужаснулись. После доклада
стали бить по головам.
Тут же было официально заявлено в розыск и, пока не было найдено
никаких концов, отрабатывалась единственная, по мнению следствия, версия -
"Хакер в компьютерном зале". Все салоны уже были под присмотром.
Гумпо даже не предполагал, в какое дело он так бойко вляпался.
Гога долгое время молчал, а потом, вдруг, спросил:
- Ты не хочешь попроведать стариков?
- Каких стариков?
- А у тебя их сколько?
- Ах, стариков! - догадался Ваня, - Ты знаешь, Гога, мне сейчас очень
некогда! Быть может, погодя?
Вытянув ноги, они сидели рядом на диване. Разговор не слипался - не
клеился.
- Пожалуй, я поеду сейчас к ним. Наберу подарков... Что твоим передать?
- Ты скажи, что приеду. Потом. Ты бы мог им подарки купить от меня? Я
тебе денег дам.
- Я тебе сам могу денег дать.
Позвонила Калинка. Ваня даже подпрыгнул.
Он смотрел на неё и цвёл, как папоротник раз в столетие.
- Готово и можно забрать! - сказал он, волнуясь, и засобирался.
- Дался тебе этот камень! Да, не мечись ты так, я подвезу.
До предприятия они добрались очень скоро. Остановились на площадке
немного в стороне от проходной. Ваня, не мог усидеть на месте и ходил
туда-сюда, поджидая Калинку, волнуемый встречей, и тем, что услышит.
А Гога смотрел на него и шевелил задумчиво бровями.
Калинка появилась сразу и как-то неожиданно для Вани - он замер, как
терьер.
Гога вышел из авто.
Она улыбалась - была очень рада их видеть.
- Привет! Как дела? - они опять чмокнулись.
У Вани закружилась голова.
- Вот, заключение, - перейдя сразу к делу, она протянула листок, сняла
с себя цепочку с кристаллом и раздала владельцам, - Происхождение объекта не
известно. Скорей всего - это какая-то синтезная форма вещества. Можно
предположить, что этот объект искусственного происхождения. Процентов на
семьдесят можно утверждать, что это полимер, но ни в таблице Менделеева, ни
в органической химии нет ничего, что можно было бы поставить рядом. Похоже,
что на Земле нет ничего подобного. Нбыло бы поставить рядом. В то ром.
Предмет явно был подвержен воздействию огромной температуры на термоядерном
уровне и имеет следы оплавления по всей поверхности. Такая температура
возможна только где-нибудь в центре Солнца. Поэтому можно предположить, что
само вещество находится уже не в чистом, то есть, не в первоначальном своём
виде, а в состоянии денатуральном...
Ваня, можно сказать, почернел.
Внешне он, конечно, был всё тот же, но в нём произошла такая перемена,
что мрак, сковавший его душу, казалось, проступил наружу, лишив тело ауры, а
душу энергии.
Увидев реакцию Вани, Калинка стала говорить не так легко и бодро и даже
не совсем о том:
- Экспертизу проводили лучшие в мире специалисты. Вы наверняка знаете,
какого уровня приборы производятся у нас здесь.
- Наверное, потребовались большие затраты? - пробормотал с трудом
Ваня, - В деньгах проблемы нет.
- Как раз наоборот! - воскликнула Калинка, - Меня просили поблагодарить
тебя за то, что ты нам дал возможность опробовать и испытать новейшее
оборудование! Конечно, это уникальный образец! Его бы надо изучать! Как на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг