погибли от жажды. Бури до сих пор отрывают в долине скелеты людей,
части одежды и обуви, седла.
По рассказам старых людей закрытие старинного пути по Долине
бесов по повелению китайского императора случилось в начале XIX века.
Из Пекина в Кашгарию шел караван, везший казенное серебро под охраной
войска и чиновников. Разразилась сильная буря, разметала людей,
животных и все имущество по пустыне. Люди, посланные для розысков
погибших, не могли найти ничего. Тогда по повелению богдыхана все
станции по этой дороге были разрушены, колодцы завалены камнем, а
дорога наказана - ее бичевали цепями и били палками и было запрещено
кому бы то ни было ходить по этой дороге. Это запрещение долго
соблюдалось, и про существование этой дороги стали забывать. Но
мало-помалу отдельные смелые люди - охотники в поисках дичи - стали
заходить все дальше и дальше по старой дороге, и наконец, ею стали
пользоваться смельчаки в месяцы осени, когда бури более редки, а в
некоторых колодцах появляется вода; кроме того, редкое выпадение
обильного снега дает возможность проехать этим путем зимой.
Когда я в течение трех дней познакомился с тем, как глубоко
страшные бури изрыли, источили красные породы, выступающие в Долине
бесов, я понял, почему ее называют также Сулк-ассар, что значит
"фантастический город". Это было нечто совершенно поразительное,
трудно описуемое, и я подумал, что если бы нашелся художник, который
захотел бы изобразить все формы этого города, ему пришлось бы
поработать много дней, чтобы нанести их красками на бумагу, и многие
позавидовали бы ему.
Я забыл еще упомянуть, что в течение ночей, которые мы провели в
Долине бесов, я явственно слышал отдаленный звон колокольчиков, иногда
как бы ржание лошади или рев ишака, а иногда как будто отдаленную
музыку. Проводник, которому я сказал об этих звуках, подтвердил, что и
он слышал их, но что на них не нужно обращать внимания. Опытный
охотник не слушает их, тогда как неопытные, по его словам, иногда
ходили выяснить причину этих звуков, которые завлекали их все дальше и
дальше, пока обманутые люди не теряли дорогу и не погибали, так как
это поют и плачут нечистые духи пустыни. Я думаю, что эти звуки
создаются слабыми порывами ветра в этой пустыне, представляющей такие
разнообразные и сложные формы поверхности.
На четвертый день к вечеру нас обрадовало появление скудной
растительности. Резкий рельеф начал сглаживаться, ложбины, выдутые
ветрами, стали оканчиваться замкнутыми котловинами, на дне которых
дожди создали гладкие блестящие площадки глины, которые называют
хаками. Довольно большое озеро Шона-нор занимало более крупную
впадину. Вода озера была соленая, но в него втекала небольшая речка
Курук, где наши верблюды после трех с лишним дней поста могли
полностью утолить свою жажду. Здесь уже начались заросли хармыка,
камыши, а на озере плавали утки и турпаны*, вероятно из пролетных
стаек. На кустах я заметил саксаульную сойку, пустынную славку,
чеккана**. За озером Шона-нор, где началась уже растительность, все
деревья тограка, т. е. разнолистого тополя, были наклонены на
юго-восток, а сторона их стволов, обращенная на северо-запад, лишена
коры, которую, очевидно, сдирают переносимые ветром песчинки. О силе
ветра свидетельствует и наклон стволов, который показывает также, что
господствуют бури с северо-запада. Попадается много искалеченных
мертвых деревьев, истертых песком и галькой. У дороги попадались
гряды, сложенные из мелкой гальки и гравия, величиной до лесного ореха
и высотой до трех аршин. Эти гряды, очевидно, были наметены ураганами
и доказывают силу последних. Легко себе представить, как метет буря,
которая в состоянии переметать по земле камешки величиной в лесной
орех и даже подбрасывать их при сильных порывах до лица человека.
(* Турпан, варнавка - крупная утка с красными ногами и яркорыжим
оперением; гнездится в норах или дуплах деревьев вдали от воды.
** Чекан - маленькая птица из отряда воробьиных, отличается темной
покровительственной окраской.)
На следующий день, повернув на север, мы к полудню встретились с
караваном Лобсына и сделали привал. Лобсын приехал сюда не по большой
караванной дороге с казенными станциями, а по расспросам в Пичане и
Чиктыме узнал, что имеется более короткая и прямая дорога без станций,
но вполне удобная для путников, не нуждающихся в крове и имеющих запас
хлеба и фуража. Он прошел по ней, выиграв один день во времени и
довольно много в расстоянии.
Лобсын рассказал, что после оазиса Люкчуна, протянувшегося на
несколько верст на восток вдоль арыков, выведенных из реки, караван
вступил в долину между скалистыми горами, составляющими продолжение
Ямшинтага, и песчаными горами Кум-таг. Он ехал по ней до селения
Кичик, где Ямшин-таг отошел в виде низких холмов в сторону. Миновали
глиняную крепость Пичан с китайским гарнизоном, не заходя в нее.
Ночевали на окраинах таранчинских поселков, покупая зеленый корм для
животных, так как подножный был слишком скудный. Миновали селения
Чиктым, Сарыкамыш, Опур и Кара-тюбе; из последнего повернули на юг,
где и встретились со мной.
Так как Лобсын, избрав более прямую дорогу, оставил далеко в
стороне город Хами, я решил продолжать путь на восток вдоль северной
окраины Чол-тага, до выхода на большой тракт, идущий из Хами в Сачжеу.
Соединившись с Лобсыном, я, конечно, отпустил проводника
Ходжемета, который поехал назад не по Долине бесов, а по той дороге,
по которой пришел Лобсын, чтобы на полученные от меня деньги купить
кое-что в Чиктыме. Мы же шли еще три дня прямо на восток, а затем
повернули на юго-восток через Хамийскую пустыню. Но на этом пути до
Сачжеу я не буду описывать пройденную местность так подробно, как в
Долине бесов, потому что она была более однообразна.
* * *
От автора. Любитель приключений Кукушкин мог только отметить
частоту и чрезвычайную силу бурь на своем пути из впадины Турфана -
Люкчуна на восток, вдоль южного подножия Тянь-шаня, известную также из
описаний других путешественников, но объяснить это явление не мог.
Автор может заполнить этот пробел, чтобы удовлетворить
любознательность читателей.
Нужно заметить, что Центральная Азия вообще отличается обилием
ветров и бурь, что обусловлено устройством поверхности этой обширной
страны, занимающей внутреннюю часть материка Азии. Рассматривая
хорошую рельефную карту Азии, легко заметить, что Центральная Азия в
общем представляет обширную впадину, окруженную почти со всех сторон
горными странами: с севера, с места слияния рек Аргуни и Шилки,
образующих Амур, ее окаймляют горы Забайкалья, Восточного и Западного
Саяна и Алтая, поднимающиеся местами выше снеговой линии и потому
несущие ледники. На западе, вдоль границ Центральной Азии, тянутся
горные цепи и нагорья Джунгарского Ала-тау, Тянь-шаня и Памиро-Алая.
На юге цепи Куэн-луня, Нань-шаня и Цзинь-лин-шаня образуют высокий
барьер, южнее которого еще выше поднимаются горы Тибета и Гималаи.
Только на востоке нет такого сплошного и высокого заграждения. Здесь
на севере тянется до 44° хребет Б. Хинган, поднимающийся только до 1
200 - 1 800 м абсолютной высоты, а южнее его расположены не более
высокие цепи Шаньсийских гор; и влажный воздух с Тихого океана имеет
наиболее свободный доступ в глубь Центральной Азии и приносит туда
влагу, необходимую растительности.
Обширная впадина Центральной Азии не является ровной: ее бороздят
в разных направлениях горные цепи и нагорья - на севере Кентей и
Хангай, немного южнее их - Монгольский и Гобийский Алтай, еще южнее
цепи Восточного Тянь-шаня, Курук-тага, Бей-шаня, Алашанского хребта и
Инь-шаня и, кроме того, многочисленные гряды гор и холмов разной
высоты. Но в общем значительные площади Центральной Азии опускаются до
высоты 1 200 и даже 600 - 800 м над уровнем моря, поднимаясь в
отдельных грядах до 1 800 - 2 000 м, редко до 4000 - 5000 м и
понижаясь до 300 - 400 м в Джунгарии, Ордосе, Таримском бассейне, а в
Турфанской впадине даже до 100-150 м ниже уровня океана.
Это открытие такой глубокой впадины у южного подножия Восточного
Тянь-шаня оказалось неожиданным и было сделано русскими экспедициями
Певцова и Грумм-Гржимайло в 1890-1891 годах, подтверждено последними
исследованиями и объясняет нам также существование Долины бесов. Но
так как Центральная Азия в общем, как сказано выше, представляет
обширную впадину материка, окруженную со всех сторон более
значительными высотами, т. е. выпуклостями суши, то не удивительно,
что в эту впадину с этих высот устремляются потоки более холодного
воздуха и что Центральная Азия вообще отличается частыми и сильными
ветрами и имеет неспокойный климат. В Центральной Азии редко бывает
тихо, особенно днем. С восходом солнца просыпается и ветер, дует,
постепенно усиливаясь к полудню, целый день и стихает только после
заката солнца, и то не всегда. А сильные ветры, переходящие в бури,
случаются осенью, особенно же зимой и нередко весной и только летом не
так надоедают путешественнику. Сильные ветры, переходящие в пыльные
бури, вообще характерны для климата этой страны, а некоторые области
ее известны в этом отношении, особенно. Таковы именно области по
южному подножию Восточного Тянь-шаня и Пограничная Джунгария. Первой
из них нужно отвести первое место в этом отношении, что вполне
объясняется ее рельефом.
Мы уже знаем, что в Турфанской впадине поверхность земли вдавлена
плоской ямой до 50-100 м ниже уровня океана на площади около 90 км с
востока на юго-запад и около 40-50 км с севера на юг, т. е. около 4
000 кв. километров, и представляет плоскую пустыню, в которую узкими
ленточками вдаются оазисы вдоль речек, текущих из Тянь-шаня. С севера
впадину ограничивают невысокие, но совершенно оголенные скалистые
горные гряды Туек-таг, Ямшин-таг и другие, обращенные к впадине крутым
склоном, изрезанным оврагами и логами, лишенными растительности, так
что на них везде видны горные породы - песчаники, сланцы. Севернее
этих гряд поднимается к подножию Тянь-шаня пустыня, усыпанная галькой,
в которой очень быстро исчезают речки, текущие из снегов хребта. Вода,
ушедшая в толщи этого галечника, появляется опять у северного подножия
голых гряд Туек-таг, Ямшин-таг, образуя речки, которые прорывают эти
гряды ущельями и питают оазисы Турфана и Люкчуна.
Можно себе представить, как накаляется в ясные дни, которых там
много, галечная пустыня подножия Тянь-шаня и дна впадины. А на востоке
впадину замыкают пески Кум-таг, занимающие площадь около 50 км в длину
и 20-30 км в ширину; они образуют барханы, высотой до 40-50 м, почти
лишенные растительности, которые также сильно накаляются в ясные дни.
На севере, на расстоянии около 40-50 км от края впадины,
поднимаются скалистые горы Тянь-шаня, увенчанные вечными снегами и
достигающие 4500 - 5000 м абсолютной высоты, а на юге впадину
ограничивают невысокие цепи хребта Чол-таг, почти лишенные
растительности. В общем получается протянутая вдоль Тянь-шаня плоская
яма, почти оголенная, сильно накаляемая солнцем, нечто в роде
гигантской жаровни. Здесь и создались такие контрасты высоты и
накаливанья, что они должны вызвать сильную тягу воздуха на восток
вдоль по впадине и тягу, постепенно усиливающуюся с запада на восток,
которая и представляет бури Долины бесов. Эти бури и создали к востоку
от песков Кум-таг в выступающих здесь сравнительно непрочных горных
породах разных третичных, меловых и юрских песчаников и конгломератов
те разнообразные формы выветриванья и развеванья, которые наблюдали
путешественники, но никто подробно не описал, вероятно потому, что в
бурную погоду, когда ветер валит с ног, а пыль слепит глаза, и
смотреть, и записывать, рисовать или фотографировать очень трудно. А
судя по тем различным формам, которые я видел в эоловом городе Орху на
реке Дям в Джунгарии, в Долине бесов они должны были быть еще более
своеобразными и разнообразными.
Экспедиции Козлова и Роборовского сообщили о Долине бесов в своих
отчетах только такие же скудные сведения, которые приведены в описании
маршрута Кукушкиным. В дополнение к ним приведу еще то, что сообщил
Г.Е. Грумм-Гржимайло, повидимому, по расспросам.
На станции Кырк-ортун, расположенной на большом тракте из Люкчуна
в Хами, за большим селением Чиктым, близ богатого водой ключа сходятся
два пути из Хами - колесный окружной и вьючный прямой. По последнему
ездят редко на колесах и рассказывают о нем так: когда в Кырк-ортуне
едва ощущается слабый ветер с востока, там, в ущельях, по которым
бежит эта дорога, свирепствует настоящая буря, и никто не в состоянии
удержаться на ногах, даже арбы опрокидывает и уносит на десятки шагов.
Главная опасность этого пути, однако, не в этом: уложил ишаков и
верблюдов, укрылся как-нибудь сам среди вещей и - стихла погода -
опять продолжай свой путь. Опасность грозит сверху, со стороны гор, с
которых ветер срывает и несет щебень, иногда в таких массах, что
кажется точно идет каменный дождь. Тогда шум и грохот заглушают рев
верблюдов и крики человека и наводят ужас даже на бывалых людей.
В дополнение к этим сведениям приведу еще те, которые можно
извлечь из китайских сочинений.
Монах Иакинф Бичурин, проведший много лет в Китае, изучая старую
литературу, приводит китайское описание ураганов в местности к востоку
от г. Пичана: три станции Сань-цзян-фан, Ши-сань-цзян-фан и Буин-тай
суть места ураганов. Ветер всегда поднимается со стороны
северо-запада. Перед ветром слышен глухой шум, словно перед
землетрясением. Мгновение спустя налетает ветер, срывает крыши с
домов, наполняет воздух каменьями в яйцо величиной, опрокидывает самые
тяжелые телеги и разносит рассыпавшиеся из них вещи, наконец уносит и
телеги. Людей и скот, застигнутых бурей, уносит так далеко, что и
следов их не найдешь. Такие ветры случаются всего чаще весной и летом,
а осенью и зимой весьма редки. В горах зеленые плоско-продолговатые
камни, похожие на яшму, движимые ветром, издают звук, подобный
металлическому. Песчаные каменья, занесенные ураганом на горы, всегда
лежат беспорядочными кучами в странных видах и никогда не составляют
холмов. Если утро над северными и южными горами ясно и чисто, - в тот
день не бывает ветра, а если мрачный туман мало-помалу скроет горы, -
в тот день непременно будет сильный ветер и не следует пускаться в
дорогу. Эта местность и есть Долина бесов ("Вань-янь-дэ", Описание
Джунгарии).
В заключение можно привести общие данные о Турфанской впадине и
особенностях ее климата на основании наблюдений станции, устроенной
экспедицией Роборовского вблизи г. Люкчуна и действовавшей 2 года с
октября 1893 по сентябрь 1895 г.
Впадина имеет около 150 верст длины и около 70 верст ширины; с
севера ее ограничивают южные предгория Тянь-шаня, с юга - невысокий
кряж Чол-таг, с востока пески Кум-таг. Впадина представляет
лёссово-солончаковую, а в середине болотистую местность, поросшую
кое-где камышами, отчасти тамариском. Окраины орошаются речками из
Тянь-шаня и кярызами, выведенными от подножия гор. Метеорологические
наблюдения станции Люкчун показали, что годовой ход давления равняется
почти 30 мм, величина, вероятно, крайняя для всего земного шара.
Температура летних месяцев очень велика, в среднем для июля она
приравнивается к Сахаре, предельная высокая в 48° - также наибольшая
для всей Азии (на солнце 64°). По сухости и бедности осадков впадина
также представляет крайность. Число ясных дней в 147 превосходит
крайний возможный предел линий карты Шенрока (100-140), а число
пасмурных дней 20 составляет нижний возможный предел (40-20).
По таблицам наблюдений видно, что среднее давление зимой 780,
летом 762, т. е. зимой наибольшее, как и по всей Центральной Азии, а
летом наименьшее. Ветры преобладают восточные и западные, но сила их
небольшая, наибольшая в апреле, мае и июле. Температура зимой падает
до -13°, -15°, редко до -20°, а летом держится + 35-40° и до 48°.
Морозных дней в году 130-140.
После этого отступления, которое иные читатели могут пропустить,
если Долина бесов показалась им мало интересной, вернемся к изложению
дневника Кукушкина о путешествии на восток от места его встречи с
главной частью каравана, немного восточнее озера Шона-нор.
* * *
Первые три дня мы шли вверх по долине речки Курук-гол, которая
вытекает из снегов Карлык-тага, т. е. той вечно снеговой группы,
которая поднимается над самым восточным участком Тянь-шаня. Курук-гол
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг