Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
черными же холмами,  а на севере уходила как будто  до  самого  Алтая,
который чуть виднелся на горизонте,  выделяясь на темном еще фоне неба
полоской снега на гребне.  Нигде не видно было ни  малейшего  кустика.
Это была такая же черная пустыня, как та, которую мы пересекли на пути
от Алтая в Баркуль,  но еще более обширная,  так как там мы видели все
время   позади  себя  высоты  Алтая,  а  впереди  -  снеговой  гребень
Тянь-шаня.
     Взошло солнце, но пустыня впереди не осветилась синими огоньками,
так как мы шли против солнца,  и  она  казалась  еще  мрачнее.  Только
оглянувшись  назад,  можно  было видеть,  как сверкали солнечные лучи,
отраженные гладкими зеркальцами черного щебня.  Наконец,  часов в семь
утра,  впереди показались пригорки,  появились небольшие сухие русла и
по их бортам отдельные кустики.  К восьми  часам  дорога  втянулась  в
плоские  холмы  и вышла в небольшую долину с лужайкой и кустами вокруг
маленького источника. Трудный переход был окончен.
     На этой  стоянке  мы  несколько раз видели прилет больдуруков* на
водопой. Эта птичка, называемая также пустынник, живет в пустынях Азии
большими  стаями  в  десятки  и  сотни  штук.  Она величиной с голубя,
оперение буро-желтое  с  черными  крапинами,  брюшко  белое.  Особенно
замечательны ноги, которые кончаются тремя короткими пальцами с мелкой
чешуей и короткими когтями,  похожими на  копытца.  Стая  летит  очень
быстро,  подобно урагану,  резко приземляется, и птицы бегают, собирая
семена пустынных растений,  которыми кормятся.  За день несколько стай
прилетали,  быстро  пили  воду  из  ручейка  и разбегались по холмам и
лужайке.  На желтом с черным щебнем фоне пустыни их  трудно  заметить,
если они прижмутся к земле.  Все-таки мне удалось застрелить несколько
штук, пока стая приземлялась. Это дало нам вкусный обед.
(*  Больдурук,  бульдурук,  по-русски саджа, копытка - птица из отряда
рябковых,    живет    в    пустынях   Центральной   Азии,   отличается
покровительственным  оперением,  совершенно  совпадающим  по  цвету  с
окружающей природной обстановкой; в поисках пищи совершает перелеты на
очень большие расстояния.)
     На следующем переходе дорога за холмами повернула на юго-восток и
пересекла  продолжение  Тянь-шаня  по  широкому промежутку между двумя
грядами.
     Около полуночи мы встретились с шайкой Черного ламы. Она внезапно
вынырнула из темноты и состояла из 5 человек на  сухопарых  верблюдах.
Они окружили Лобсына и повернули весь караван вверх по долине,  взяв у
Лобсына,  несмотря на его  слова,  что  караван  монгольский,  поводок
первого верблюда. Двое подъехали ко мне и конвоировали справа и слева.
Я завел с ними беседу,  рассказал,  кто мы,  куда  едем,  какой  товар
везем.  Один ответил: "Темно, не видно ни вас, ни товара. Поедем в наш
стан, там лама, наш начальник, посмотрит вас".
     Мы ехали   с   полчаса  вверх  по  долине.  Горы  по  склонам  ее
становились выше,  долина суживалась и превратилась в ущелье,  по  дну
которого струилась вода небольшого ручья.  Потом мы въехали в довольно
широкую котловину среди гор,  повернули на запад (судя по  звездам)  и
вскоре   оказались  у  какой-то  стены  и  через  узкие  ворота,  едва
пропустившие завьюченных верблюдов,  попали в небольшой  двор.  Мне  и
Лобсыну  предложили  спешиться,  верблюдов  и  лошадей увели в глубину
двора, а нас повели внутрь здания.
     Мы попали в комнату,  тускло освещенную сальной свечой,  стоявшей
на низеньком столе,  поставленном на широком кане, покрытом прекрасным
хотанским  ковром.  Заднюю  часть  кана занимала постель Черного ламы,
который уже  проснулся  и  сидел  возле  столика.  Высокий  лоб,  мало
выдающиеся  скулы,  почти  прямой разрез глаз и прямой нос с горбинкой
выдавали,  что это не монгол,  а тюрк или тангут*.  Это подтверждала и
довольно большая и густая черная борода, окаймлявшая смуглое лицо.
(* Тангуты    -    монгольское    название    тибетцев,     населяющих
северо-восточную часть Тибета.)
     Войдя в фанзу,  мы молча поклонились; мальчики, испуганные ночным
нападением, держались за нами, выглядывая сбоку. Лама кивнул головой и
сказал:
     - Садитесь, почтенные купцы!
     Впереди кана на двух глыбах камня лежала кривая доска, на которую
мы с Лобсыном уселись; мальчики стояли за нами.
     - Кто вы такие,  откуда и  куда  едете,  какой  товар  везете?  -
спросил лама.
     Я сказал,  что мы русские купцы из Чугучака,  едем на  Эдзин-гол,
везем мануфактуру для обмена на сырье,
     - Какие вы русские!  Вы - монголы по лицу,  по одежде!  Почему вы
выдаете себя за русских? Думаете, что Черный лама русских не обидит?
     Я расстегнул свой теплый халат и достал наши  паспорта,  выданные
консулом   и   написанные   по-китайски  и  по-монгольски  с  печатями
чугучакского амбаня.
     Лама внимательно просмотрел их и сказал:
     - Вижу,  вы русские купцы.  А зачем вы едете  на  Эдзин-гол?  Там
монголы бедные,  а товаром снабжают их китайцы из Сачжеу.  Вы там мало
что продадите! Вы бывали уже там когда-нибудь?
     - Нет,  мы едем в первый раз.  Мы уже десять лет ездим с товарами
по монгольским монастырям и кочевьям, захотели посмотреть и Эдзин-гол.
     - Оттуда можно попасть и в Куку-хото и в Дын-юань в Алашани, если
не расторгуетесь у монголов. Только туда далеко и дорога трудная.
     Отворилась дверь, и два человека втащили в фанзу один тюк с нашим
товаром,  быстро вспороли холст,  в котором мануфактура была зашита, и
подали ламе несколько штук ситцев, дабы, далембы*.
(* Далемба - хлопчатобумажная ткань типа дабы, но лучшего качества.)
     - Есть ли у вас красное и желтое сукно для  одежды  лам,  хорошая
бумазея и китайские шелковые ткани? - спросил лама.
     - Сукно такое и бумазею имеем,  но шелковых тканей не возим,  ими
снабжают монголов китайские купцы, - сказал я.
     - Несколько штук сукна и бумазеи я у вас возьму, достаньте их.
     - Они в другом вьюке,  который назначен для монастырей,  а в этом
их нет. Ночью трудно будет найти тот тюк.
     - Ну,  так вы,  русские купцы,  переночуйте у меня.  Фанза у меня
есть, кан чистый. Утром достанете, что нужно.
     - Отведите гостей в другую фанзу и дайте им чаю,  - приказал лама
своим  помощникам.  - Вы не опасайтесь ничего,  русские купцы!  Черный
лама не разбойник,  - прибавил он.  - Можете спать спокойно.  Только у
нас  нет  корма для лошадей.  До утра они постоят,  вы бы все равно до
рассвета ехали, не так ли? Идите!
     Мы поклонились  и вышли вместе с обоими помощниками.  Они провели
нас по двору,  открыли дверь и впустили в небольшую фанзу. Один из них
начал  высекать огонь,  раздул фитиль и зажег огарок сальной китайской
свечи,  которую вынул из кармана.  Фанза была чистая,  кан  также  был
покрыт ковром.
     - Нам надо бы достать наши вещи с вьюка, - сказал я провожатому.
     - Пойдем, достанем все, что вам нужно.
     При свете свечи мы увидели,  что один  из  разбойников  типичный,
монгол, а другой - тангут или тибетец.
     - Фома,  останься здесь с мальчиками, а я пойду с ними за вещами,
- заявил Лобсын.
     Он ушел с тангутом, а я остался с монголом и спросил:
     - Нам говорили, что вы монголов не обижаете, правда ли это?
     - Наш начальник монголов не трогает, а китайским купцам спуску не
дает.  Он  мстит им за старые обиды.  А вот русских купцов мы в первый
раз видим.
     Я рассказал ему, кто мы, зачем и куда едем. Спросил, давно ли они
живут в этой пустыне.
     - Четвертый год живем здесь.
     - Китайские начальники в Хами и Баркуле,  конечно,  знают о  вас.
Они не посылали ли отряд солдат, чтобы поймать вас?
     - Найти нас трудно.  Мы останавливаем  караваны  ночью  в  разных
местах дороги,  сразу берем,  что нужно - верблюда с вьюком,  деньги и
исчезаем в темноте. А проводники у китайцев - монголы, и они не станут
рассказывать,  где  нас искать.  Место пустынное,  людей на двести ли*
близко никого нет.
(* Ли  -  китайская  мера  длины,  равняющаяся  в  настоящее время 576
метрам.)
     - А почему вы нас привели в свой дом? Мы вот узнали теперь дорогу
к вам.
     - Черный  лама  знал,  что  вы пойдете по этой дороге и велел вас
привести к себе в гости.  А гости никому не выдадут тот дом, в котором
их хорошо принимали. Это - старый закон гостеприимства.
     - Откуда лама знал о нас?
     - У  него  в  Хами и Баркуле и во всех селениях и кочевьях друзья
есть и о ходе торговых караванов мы вперед знаем.
     Вернулся Лобсын с нашими вещами,  а монгол ушел,  заявив: "сейчас
принесу вам ужин".
     Мы разложили  вещи  на  кане.  Мальчики сейчас же улеглись спать.
Сначала они были очень встревожены  ночным  приключением  и  испуганно
смотрели на чужих людей,  которые остановили караван и про которых они
слышали, что это - разбойники. Теперь, видя, что никто нас не обижает,
они успокоились.
     - Наши верблюды развьючены и уложены во дворе,  лошади стоят  под
навесом,  товар тоже сложен под навесом,  - сказал Лобсын. - Эти люди,
которых называют разбойниками,  помогли мне найти вещи среди  тюков  и
говорят, что мы - гости Черного ламы, а не пленники.
     - И мне это сказал один, который остался со мной, - подтвердил я.
- Нам бояться нечего,  а Черный лама, наверно, даже заплатит за товар,
который выберет.
     Отворилась дверь,  и  монгол  принес  блюдо с горячим пилавом,  а
тангут - большой чайник с чаем,  заправленным по-монгольски молоком  и
солью.
     - Кушайте на здоровье, - сказал он, уходя. - Ложитесь спать, пока
горит свеча. У нас другой нет, запас кончился.
     Мы плотно поужинали и даже мальчиков разбудили ради пилава и  чая
с молоком.
     - Даже молоко есть у них,  -  удивлялся  Лобсын.  -  Неужели  они
корову держат здесь в пустыне и сами доят ее?
     - Может быть,  и женщины  живут  с  ними  и  ведут  хозяйство?  -
предположил я.
     Остаток ночи мы спокойно проспали и,  вероятно,  спали бы  долго,
потому что в фанзе не было окна. Но нас разбудил вошедший монгол.
     - Солнце уже поднялось,  - сказал он.  - Лама ждет вас у себя.  У
нас на дворе есть вода, кому нужно помыться.
     Уходя, он  оставил  дверь  открытой.  Мы  быстро  вылезли  из-под
халатов и вышли во двор.
     Он был окружен со всех сторон стеной, аршин десять вышины, словно
крепость.  Одну  сторону  внутри занимали четыре фанзы,  судя по числу
дверей;  вдоль другой шел навес,  под которым  лежали  наши  тюки,  но
верблюдов  и  лошадей не было видно.  У третьей стены стояла отдельная
фанза,  очевидно,  кухня, судя по дыму, поднимавшемуся из трубы. Возле
нее протекал ручеек чистой воды,  выходившей из ямки в углу двора. Это
показывало,  что в  случае  осады  крепости  кем-либо  население  было
обеспечено  водой.  В  четвертой  стене  находились небольшие ворота с
прочными створами,  которые были открыты.  Вдоль  стены  в  нескольких
кучах  были  сложены  стволы саксаула,  снопы чия,  полыни и колючки -
запасы топлива и корма для верблюдов.
     - Хорошие хозяева здесь, - заметил Лобсын. - Все у них запасено в
крепости, даже вода есть.
     - А  это  что?  - сказал я,  указывая на кучу черного камня возле
кухни. - Неужели земляной уголь?
     Мы помылись у ручья и пошли к дверям одной из фанз, возле которой
стоял монгол, очевидно, ожидавший нас.
     - Ваши  лошади и верблюды пасутся тут за стеной,  - сказал он.  -
Только корм для лошадей у нас плохой, они не наедятся.
     - У нас с собой есть горох, мы их подкормим, - пояснил я.
     Мы вошли в фанзу  ламы;  она  имела  окно,  заклеенное  китайской
бумагой,  так  что было светло.  Лама сидел на кане возле столика,  на
котором  дымилось  блюдо  с  пилавом,  стоял  большой  медный  кувшин,
очевидно, с чаем, и несколько чашек.
     Войдя, мы поклонились и остановились у дверей.
     - Доброе  утро!  -  сказал лама.  - Садитесь на скамью поближе ко
мне, нужно позавтракать. Вы спали хорошо, надеюсь?
     Я поблагодарил  за  ужин и за уход за нашими животными.  Во время
еды лама расспрашивал нас о Чугучаке, о наших торговых путешествиях, о
России  и  русских  обычаях и порядках.  Я рассказал ему о раскопках в
Турфане с немцами и о неудаче раскопок на реке Дям,  о вещах,  которые
можно добыть в развалинах старых городов.  Это его заинтересовало и он
сказал:
     - Возле  Эдзин-гола  в  пустыне  также  есть  развалины  большого
города,  только до них трудно добраться,  кругом сыпучие  пески;  воды
возле  города  нет.  Просите  монгольского  вана,  чтобы  он  дал  вам
проводника,  иначе вы города не найдете.  Если  вы  побываете  в  нем,
будете  копать и найдете тибетские или китайские книги,  привезите мне
несколько,  я люблю читать старые сочинения.  В Баркуле  и  Хами  книг
достать почти нельзя.
     После завтрака мы разыскали среди наших товаров тюк с  красным  и
желтым сукном и бумазеей и притащили его в фанзу, развязали и показали
ламе. Он остался доволен товаром, отобрал несколько штук и сказал:
     - Тут в пустыне не так далеко есть небольшой монастырь.  Гэгена в
нем нет,  богомольцев приходит мало,  ламы совсем  обнищали,  ходят  в
лохмотьях.  Я  хочу  послать им эти материи,  чтобы они к зиме оделись
потеплее.
     Потом он   спросил  цену,  быстро  подсчитал  итог  на  китайских
маленьких счетах и сказал: - Если я заплачу вам сразу все серебром, вы
сделаете уступку, как полагается при наличном расчете?
     Лама, очевидно,  хорошо знал условия торговли  русских  купцов  с
монголами.  При отдаче товара в кредит до будущего посещения через год
цена,  конечно,  другая,  чем при уплате  сразу.  Я  сказал,  что  при
наличном расчете уступаю 30% монголам и 20% китайцам.
     - Почему ты уступаешь китайцам меньше?
     - Потому что они покупают для перепродажи,  а монголы для себя. А
тебе,  так как ты покупаешь ткани для подарка бедным ламам,  я уступлю
еще 20% и отдам по той цене, по которой покупаю его сам в России.
     - Что же,  я  принимаю  эту  уступку  и  передам  ламам,  что  ты
пожертвовал  им  часть  материала  для одежды,  - сказал Черный лама с
улыбкой. - Но лучше будет, если ты возьмешь с меня, сколько следует, а
прибавишь товара на эти 20%'.
     Я удивился деликатности этого человека.  Мы  были  в  его  полной
власти,  он мог взять все,  что ему понравится, и ничего не заплатить.
Поэтому я,  конечно,  согласился и отобрал  еще  несколько  штук  того
сорта, который указал лама.
     Подсчитав все,  что следовало,  лама достал из ящика, стоявшею на
кане,  мешок  со слитками серебра и китайские весы и аккуратно отвесил
мне стоимость купленного.
     - Вам нечего торопиться с отъездом, - заявил он. - Проведете день
у меня,  а под вечер поедете,  я дам вам проводника до хорошей воды  и
корма в 20 ли отсюда,  в месте,  которое мы одни знаем.  Там вам нужно
будет переночевать и пробыть завтра до послеполудня, потому что дальше
опять большой переход через Гоби и нужно подкормить животных.
     - А можно ли посмотреть окрестности вашей крепости,  чтобы  найти
ее на обратном пути? - спросил я.
     - Конечно,  можно, если вы ручаетесь за вашего монгола, что он не
сообщит никому о нашем доме.
     - Это - мой компаньон по торговле,  - сказал я.  - Я знаю  его  с
детства, он убежал из монастыря и был нищим, я его приютил и приучил к
работе;  он - прекрасный проводник.  Вот мы шли  по  этой  дороге,  по
которой он раньше не ходил,  а он ведет нас уверенно, только в Баркуле
и Бае расспросил насчет воды и корма и характера местности.
     Лобсын во  время  моего  расчета  с  ламой  вышел,  почему  я мог
говорить о нем свободно. Лама заинтересовался его биографией.
     - Я расспрошу его о монастыре,  в котором он учился, - сказал он.
- А теперь пойдем, посмотрим наши горы.
     Мы вышли из фанзы.  Лобсын разговаривал на дворе с двумя из людей

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг