скупая по краскам, настоящая. К ней спустились путешественники, терпеливо
ожидая, когда машины Медоварова поедут мимо.
Едва лишь показывался вдали грузовик, как ребята вскакивали и занимали
свои наблюдательные посты на обочине дороги. Никто из них не сомневался, что
даже сквозь стекло кабины можно сразу узнать характерное лунообразное лицо
Толь Толича с черными пятнышками усов.
Машины проходили редко. Ребята изнывали в ожидании. Лева устало напевал
туристскую шутливую песенку:
Мечта туриста всем ясна:
Протопать все пути -
дороги, -
А для того во время сна
Расти себе большие ноги.
Митяй клевал носом и Левкину песенку воспринимал как колыбельную.
Женя смотрел на каменистый склон. Сухое дерево прицепилось к нему
корнями. Ветер свистел в ветвях. В душе возникала бесплодная жалость,
утомительная и скучная. Опять думалось о Багрецове, о Наде. Ничего не
поймешь. Снова и снова Женя перечитывал Надино письмо, пытаясь найти между
строчек хотя бы намек на ее истинные чувства. Кому же, в конце концов, она
отдает предпочтение? Багрецову или ему, Жене? Где же разгадка?
А Надя стремилась раскрыть все тайны, связанные с необыкновенными
передачами телевидения, но никак не тайны своего сердца, что особенно
тревожило Журавлихина. Она писала:
"Привет Вам, дорогой Женечка!
Привет Вашим верным друзьям - плавающим и путешествующим. Говорят, что
хуже всего на свете - ждать и догонять. Насчет последнего вам известно лучше
меня, а что касается ожидания, могу поделиться своим опытом. Я мучительно
долго ждала от вас письма, злилась и чувствовала себя ужасно. В самом деле -
как вам не стыдно! Неужели так трудно написать хоть несколько строчек? Кроме
лаконичных телеграмм, ни я, ни Вячеслав Акимович ничего не получали. Можно
было обидеться или нет? За все наши заботы - черная неблагодарность.
Наконец, прибыло Ваше чуточку сумасшедшее письмо. Я понимаю, что оно было
продиктовано жгучим любопытством по поводу, как вы называете, "межпланетных
телепередач", а никак не дружеским расположением к работникам нашей
лаборатории. Вячеслав Акимович поручил мне собственными словами, без особых
технических премудростей, терпеливо разъяснить сущность этого "межпланетного
телевидения". Далее Надя подробно описывала летающую лабораторию, потом
перешла к "вопросу по существу" - к объяснению происхождения некоторых
передач, принятых студентами на Волге.
"Цените, Женечка, мою заботу, - писала Надя. - Начинаю четвертую
страницу, отрываю у себя драгоценное время, и все для вас, неблагодарных. У
Левы, наверное, уже покраснели уши от стыда. Прикажите ему писать мне каждый
день (конечно, если Вам некогда)".
Над фразой в скобках Женя задумался: "Как понимать ее? Не желает ли
Надя сказать, что ей приятнее получать письма именно от меня? Ведь неспроста
же вставлено слово "конечно". Посмотрим, нет ли еще такого намека.
Проанализируем".
"Прежде всего, - читал он аккуратные Надины строчки, - Вы
заинтересовались "собачьим миром". Если бы Вы слышали звуковое сопровождение
этой программы, то могли бы не удивляться: диктор изъяснялся на простом
английском языке, вероятно, не похожем на язык обитателей далеких планет.
(Конечно, если допустить, что там живут мыслящие существа.) Из рассказа
диктора вы бы узнали о последней собачьей выставке, не помню где, то ли в
Филадельфии, то ли в Сан-Франциско. (Вы же знаете, какая у меня память на
имена собственные.) На этой выставке демонстрировались туалеты собак - моды
сезона, - их "американский образ жизни", драгоценности, золотая и серебряная
утварь. Короче говоря, все, что приличествует собаке из высшего общества.
В этой кинохронике, которую мы принимали из Гамбургского или
Лондонского телецентра (я потом уточню у Вячеслава Акимовича), были показаны
надгробные мраморные памятники для четвероногих любимцев. Я, как вам
известно, не очень злая, но когда я все это посмотрела и вспомнила о жизни
безработного американца, негров, добывающих непосильным трудом жалкий кусок
хлеба, то захотела увидеть собачьи памятники на могилах не фокстерьеров, а
их хозяев. Подумать только, что один из этих хозяев завещал своему бульдогу
огромное наследство, что на какой-то "Мимишке" надето колье, стоящее тысячи
долларов, на другой болонке - горностаевый воротник, усыпанный бриллиантами,
что паршивого пса во фраке (помните, что сидел за столом и вылизывал
тарелку) обслуживают четыре лакея. Действительно, "бред собачий".
Вы спрашиваете о другом куске кинохроники. Помните "остроголовых" с
факелами? Это Ку-Клукс-Клан после охоты за негром. Не знаю, как вы, а я не
могла смотреть на экран. У этих убийц звериные повадки. Вполне понятно,
почему вы подумали о передаче с другой планеты. Разве эти остроголовые
вампиры похожи на людей? Разве их облик и поведение человеческие?"
Надя писала не только о принятых студентами зарубежных передачах, но и
о том, что особенно заинтересовало ребят, то есть о передаче с Куйбышевского
гидроузла. Без дикторского текста они ничего не понимали: видна была готовая
гидростанция, какие-то плоты с огнями, а когда подплыли к Жигулям, ничего
подобного не оказалось. Если бы в тот раз на телевизоре принимался и звук,
то студенты узнали бы, что они видят на экране модель плотины, а плывущие
огни нужны были исследователям для изучения потока. Случайные зрители не
заметили в верхней части экрана фотоаппарат для съемки движения огней. На
пластинке они оставляли тонкие линии, по ним гидротехники определяли
скорость и направление потоков. Это был первый опыт телепередачи из
лаборатории гидротехнических сооружений. Вячеслав Акимович считал, что в
будущем подобные передачи из научно-исследовательских институтов должны
занять солидное место в программах телевидения.
...Стало смеркаться. Солнце уже давно скрылось, и только повыше на
каменистом склоне розовели последние лучи. Дорога была пустынной, машины
Медоварова не показывались. Две пятиминутки, принятые путешественниками,
нисколько не утешили их. Во-первых, изображение было туманным, а во-вторых,
непонятным. По экрану плыли то ли облака, то ли клубы дыма, среди них
покачивалась сухая, голая ветка. Из репродуктора слышалась далекая музыка.
Лева явно нарушал запрет Багрецова и, позабыв об экономии горючего,
почти не выключал "керосинку", желая во что бы то ни стало услышать вызов из
санатория. Вадим молчал. Если поверить принятому изображению, Толь Толич
находился как бы в облачке туманной неизвестности, а потому настроение наших
путешественников было далеко не радостным. Каждого из них уже всерьез
беспокоила мысль: не встретился ли Толь Толич с представителем монгольской
экспедиции? Все может быть.
Митяй ни словом, ни взглядом не показывал друзьям, что это его волнует,
сидел без движения, не шелохнувшись, как бы подчеркивая свое спокойствие, но
эта окаменевшая поза была вызвана и другой причиной. Узкий пиджачок Вадима
еле-еле держался на широких плечах Митяя, готовый расползтись по швам.
Конечно, надо было его снять, но пальтишко - тонкое, холодно, еще
простудишься. Пришлось сидеть неподвижно и тревожно прислушиваться, как
подмышками легонько потрескивают лопающиеся нитки.
Из глубины ущелья ползла темнота. Светилась верхушка скалы, горела
неоновым светом, как авиамаяк. Но вот и маяк погас, будто его выключили.
Сразу пришла ночь.
Всматриваясь в далекий сумрак, где за поворотом пропадала дорога, Митяй
искал отсвет фар на деревьях, кустах, белых столбиках, у крутого края, хотел
увидеть машину раньше, чем она минует поворот. Никто не проезжал. Темнота
густела.
Два пешехода шли по дороге. Один - как длинная тень, другой катился
светлым шариком.
Митяй вскочил и замахал рукой. Жалобно затрещали швы Димкиного пиджака.
Теперь уже все равно - путешествие кончается. Вадим идет вместе с Толь
Толичем, и тот обнимает его, как лучшего друга.
Можно было многому удивляться. И тому, как в санатории
железнодорожников Вадим встретился с Медоваровым, и находчивости
радиолюбителя Фомочкина - организатора этой встречи, - и тому, что усталый
Толь Толич, позабыв об отдыхе, вызвался повидать конструкторов "Альтаира".
Но тут не было ничего необъяснимого. А вот как понять странное
перевоплощение Толь Толича? Даже сам Багрецов терялся в догадках. Завидев
своего упрямого преследователя, Толь Толич бросился к нему с радостными
объятиями, тем самым показывая пример отеческой заботливости и горячей
преданности "молодым кадрам". Он извинялся за вынужденную суровость, говорил
о долге старшего товарища, о воспитании юношества, о том, что его, Толь
Толича, невыразимо радует настойчивость и принципиальность молодого
конструктора, что он в нем ошибался, а теперь понял, какое счастье работать
вместе. И кстати заметил, что новую радистку он постарается устроить в
другой экспедиции.
- Не беспокойтесь, золотко, - продолжал Медоваров. - Все, как
говорится, будет в ажуре. Я сам доложу о вас товарищу Набатникову. И
считайте себя уже на работе. Разрешите ваше командировочное
удостовереньице...
Вадим признательно улыбался, жал руку милейшему Толь Толичу, отдал ему
удостоверение, взамен чего получил сто рублей, просто так, на мелкие
расходы. Аванс полностью будет выдан по приезде на место. Расписку? Нет,
зачем же! Приедете, распишетесь в ведомости за полную сумму. Сейчас не до
расчетов. Ох, уж эта бухгалтерия! Но такова судьба-индейка. Помощнику
начальника экспедиции чем только не приходится заниматься. Ну, да это все
пустяки, золотко.
- Рад, сердечно рад нашей встрече, - все еще не мог успокоиться Толь
Толич. - Не поверите, я все эти ночи не спал. Думаю: где же вы запропали?
Выхожу в Новокаменске. Жду-пожду, а радиста нет как нет. Потом решил, что
человек вы молодой, сообразительный, приедете. Так оно и получилось,
золотко.
Он смотрел на радиста буквально влюбленными глазами. Сердце размякло,
Вадим уже не сердился. Юность отходчива и на обиды забывчива. Не запомнишь
их, да и не нужно - тают, как под солнцем снег. Лицо Толь Толича напоминало
это ласковое солнышко, сияло добротой и радостью.
Митяй удивлялся перевоплощению Медоварова, но не очень задумывался над
этим. Его беспокоила роль Фомочкина в поисках "Альтаира". Можно ли считать,
что нашел его не кто иной, как радиолюбитель Фомочкин - слесарь
железнодорожных мастерских? Нет ли во всей этой истории явного ущемления
самолюбия главных виновников - то есть его, Митяя, и Левки, которые во что
бы то ни стало обязаны были найти аппарат?
Машины экспедиции находились неподалеку. Произошла трогательная встреча
с бродягой "Альтаиром", но Митяя все еще занимал вопрос о роли Фомочкина.
"Конечно, - рассуждал он, вскрывая ящик и ощупывая ручки аппарата, -
Фомочкин в этом деле человек не последний. Он точно изучил маршрут Толь
Толича, знал, где встретить его машины, а потому, когда Вадим пришел в
санаторий, то сразу ошарашил его абсолютно исчерпывающими данными. Но это
еще не все: кто, как не Фомочкин, придумал затащить Медоварова к отдыхающим
железнодорожникам?
"Переночуете у нас, - говорил он, встретив Толь Толича на шоссе. -
Директор не возражает, рад московскому гостю". Конечно, если бы Вадим поймал
Медоварова, то ничего бы не вышло. Не та ситуация. Сейчас же получилось все
как по нотам. Толь Толич поднимается в санаторий, надевает пижаму, а
навстречу ему Багрецов. Так, мол, и так: "По поручению друзей, прошу
возвратить не принадлежащий вам груз. Вот и товарищ Фомочкин подтвердит".
Тот показывает помощнику начальника экспедиции радиограммы, записи
подслушанных разговоров, - и дело в шляпе. Толь Толич криво улыбается,
говорит, что подслушивать неэтично, и поднимает руки: "Пожалуйста, товарищи,
нам чужой груз не требуется". Вот и все! Работа поисковой группы
заканчивается. Музыка играет туш. Как в цирковой борьбе: арбитр поднимает
руку и объявляет, что Фомочкин победил правильно! Впрочем, разве только
Фомочкин победитель? Что бы он без нас сделал? Не только нас, но и других
помощников?"
Митяй позабыл о своей роли в поисках. Думалось о всех знакомых и
незнакомых доброжелателях, которые помогли найти "Альтаир". Разве без помощи
комитета комсомола что-нибудь вышло бы? Кто обратился к радиолюбителям? Кто
разослал письма в радиоклубы? Конечно, они, институтские друзья-комсомольцы.
От них Фомочкин узнал о пропавшем аппарате. Нет, не совсем от них, а от
девушки в красной фуражке, ей сказал Крутилин, председатель радиосекции
железнодорожного клуба, потом послал Фомочкину приемник. А парень из
Новокаменского радиоклуба? Он тоже искал. Все искали. И Пичуев с Надей,
Набатников, Зина, Багрецов. Помогали многие люди, которых ребята даже не
видели. "Так кто же нашел "Альтаир"? - спрашивал себя Митяй. - Все, кто
искал, все, кто помогал, сочувствовал, ободрял нас и верил нам".
Митяй немного успокоился. Исчезла ревность к неизвестному любителю
Фомочкину, позабыт и легендарный Ваня Капелькин, выдуманный Левкой. Оркестр
может играть туш. Заказывайте цветы - розы и георгины. Экспедиция во главе с
Женей Журавлихиным возвращается в Москву. Встречайте нас, друзья. Аппарат
"Альтаир", созданный студенческим научным обществом, испытан в самых
неожиданных условиях и работает безотказно. Можете передать его биологам.
Так почему же не радуется Митяй? Почему козлом не скачет восторженный
Левка? Ему труднее всего скрывать свои чувства. Да он и не старается этого
делать. Сейчас Левка мрачен. Вместе с Митяем вытащил аппарат из ящика,
проверил напряжение аккумуляторов, снял объектив, равнодушно ответил на
технические вопросы Багрецова и уложил аппарат обратно.
Журавлихин тоже не веселился. Надо послать телеграмму в Москву,
сообщить, что поручение выполнено. Все. Теперь надо ехать домой. При мысли о
Наде в сердце потеплело, но, взглянув на Багрецова, он опять погрустнел, и
встреча с Надей его уже не радовала. Кончились волнения поисков, романтика
неизведанного пути, догадки и приключения. Пойман "аппарат-бродяга". Левка
снял объектив. Теперь уже нечего смотреть. Пусть "Альтаиром" займутся
биологи. Пусть наблюдают жадных птенцов, любуются долговязыми фламинго,
изучают повадки барсуков.
Только сейчас понял Журавлихин, что область применения "Альтаира"
неизмеримо шире, чем думалось до путешествия. Жизнь подсказывала многое. С
той памятной ночи в Жигулях он мечтает испытать "Альтаир" в новых условиях.
Почему бы не обратиться к директору радиоинститута и попросить его позвонить
в управление строительства, не заинтересуются ли там испытаниями "Альтаира"?
Но тут Женя вспомнил, что существует человек, которому "Альтаир" был очень
нужен. Это Афанасий Гаврилович Набатников. Так, может быть, подождать его?
Если в Москве разрешат, то аппарат попробуем у Набатникова. Лучшего и желать
нельзя. Кроме того, Пичуев тоже заинтересован в контрольном пункте для
наблюдения за дальними передачами. Отсюда до Москвы больше двух тысяч
километров...
- Когда вы ждете товарища Набатникова? - спросил Женя у Толь Толича.
Тот метнул осторожный взгляд на Багрецова.
- Начальство нам, золотко, не докладывает, - с ласковой улыбочкой
извинился он. - У них свои планы. Им, конечно, виднее. Но Афанасий
Гаврилович обещали быть послезавтра. Простите великодушно: а на какой, так
сказать, предмет вы спрашиваете?
- Видите ли... - слегка замялся Журавлихин. - Профессор узнал о нашем
аппарате и сказал, что он ему нужен для одного опыта.
Медоваров поиграл концом ремешка.
- Добрый человек Афанасий Гаврилович! Но я бы на вашем месте не стал
этим пользоваться. Он горы ворочает, а молодые изобретатели донимают его
игрушками... Нет, нет, - успокоил он Женю, - я не в том смысле, что ваши
радиостанции и, скажем там, телевизоры ничего не стоят. Они тоже нужны, но я
говорю в смысле масштабов.
Вмешался Багрецов. Как же! Затронули его техническую идею.
- Значит, по-вашему, ценность конструкции определяется на вес? Чем
тяжелее, тем дороже? Да знаете ли вы, что иной раз легче гору свернуть, чем
сделать какой-нибудь карманный телевизор. Вот он это хорошо понимает, - и
Вадим указал на Женю.
- Ах, золотко! Да я разве что говорю? - всплеснул руками Толь Толич. -
Я просто удивляюсь на товарища Набатникова. Ему поручили ворочать горы...
Да, да, именно горы... Вот эту, - протянул он пухлую ладонь к темной
вершине. - Или вон ту, к примеру. Теперь понятно, какие это научные
масштабы! А товарищ Набатников, кроме всего прочего, еще и карманными
штучками интересуется. Бог ему судья. Но, может, и не стоит у такого весьма
ответственного товарища, который в буквальном смысле горы ворочает, отнимать
время на всякие мелочи. Как вы полагаете? - Толь Толич обвел ребят
вопросительным взглядом. - А молодые кадры?
Молодые кадры молчали. Нет, не потому что были смущены скромностью
своих дел, а потому, что впервые встретились с новой смелой идеей, которая
пока еще казалась им загадкой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг