достаточной устойчивостью в воздухе. Однако Поярков доказывал им обратное
не только расчетами, но и примерами, вспоминая, что планеры типа "летающее
крыло", впервые построенные нашими инженерами много лет тому назад, были
абсолютно устойчивы. Впрочем, сейчас доказательство налицо: необычная
лаборатория вполне устойчиво держится в воздухе вот уже несколько часов.
Неслышно отворилась дверь.
На пороге показался человек в темном пальто и такой же шляпе. Стараясь
не мешать работе, он снял шляпу и тихо подошел к столу. Он долго смотрел на
скачущее перышко. Ветер из раскрытого окна лениво шевелил его совсем седые
волнистые волосы. Из-под густых темных бровей чуть-чуть блестели
прищуренные глаза. Видимо, свет в этой комнате слишком ярок, он мешает
следить за движениями капризного перышка.
- Как испытания, Борис Захарович? - наконец спросил вошедший и поднял
голову.
Дерябин замялся. Он не ожидал, что профессор обратится прямо к нему.
Что он может ответить? Метеоприборы работают безукоризненно. А вот
конструкция? Нет, пока еще ничего не ясно. Рано судить о возможностях
летающего диска.
В этот момент старый инженер был всецело на стороне конструктора.
Между собой они могли бы спорить, говорить друг другу неприятные истины, но
сейчас инженер Дерябин считал, что за успех испытаний он должен отвечать
вместе с Поярковым. Они вместе работали и были членами одного коллектива. И
он сказал:
- Пока нет оснований для беспокойства, Алексей Фомич. Я уверен, что
ваши установки будут испытаны на предположенной нами высоте.
- Вы считаете, что увеличение их веса не должно заметно повлиять на
достижение заданного потолка? - как бы прислушиваясь к своим мыслям,
спросил Демидов.
- Какое увеличение? - поспешил успокоить его инженер.- Два десятка
килограммов? Стоит ли об этом говорить, если вам удалось избежать
необходимости поднимать в стратосферу магнит в пятьдесят шесть тонн, ранее
применявшийся в подобных установках на земле.
Демидов взглянул на Пояркова.
- Значит, лаборатория сейчас находится на высоте в полторы тысячи
метров?
Конструктор, сделав паузу, резко ответил:
- Нет!
Его худое подвижное лицо еще больше вытянулось и потемнело. На выручку
ему пришел Дерябин:
- Как мы договорились, Алексей Фомич,- сказал он,- лаборатория ведет
пока наблюдения в непосредственной близости от земли. Это нужно для
испытания метеоприборов. Но я абсолютно уверен, что лаборатория достигнет
высоты, на которую была рассчитана.
Поярков с благодарностью взглянул на инженера и, дождавшись, когда
Демидов скрылся за дверью, понизив голос, спросил:
- Борис Захарович, вы в последний раз осматривали кабину перед
полетом? Там не осталось лишнего балласта?
Дерябин уничтожающим взглядом из-под очков смерил молодого инженера. И
он еще может так говорить! Из кабины вымели все мельчайшие стружки, которые
оставались после сверления отверстий в каркасе. Из аккумуляторов вылили
лишние капли электролита. А он говорит - балласт!..
- Простите меня, Борис Захарович,- волнуясь, говорил Поярков. Он
позабыл о потухшей папиросе, которая во время разговора прыгала у него во
рту.- Я не могу ничего понять. Все расчеты показывают, что зона равновесия
при данном объеме для нашей летающей лаборатории должна наступить
значительно выше. Я ничему не верю. Установка Алексея Фомича оказалась на
двадцать килограммов тяжелее. Это мне известно. Однако вчера вы решили
поставить новый прибор, только что привезенный из Москвы. Вот о нем я
ничего не знаю...
- Сейчас узнаете,- перебил его Дерябин.- Позовите мне кого-нибудь из
этих молодых людей, что вчера прибыли из Центрального института,- попросил
он лаборанта, стоявшего у двери.- Они вам расскажут о своем новом аппарате.
Их прибор весит всего тысячу триста сорок граммов. Надо полагать, что
подобный вес не мог служить препятствием к подъему лаборатории.
Поярков ничего не сказал. Выбросив папиросу, он снова подбежал к
столу, за которым сидела Аня, и, смотря на ленту, записывала показатели
влажности, направления ветра, интенсивности солнечного сияния. По-детски
наморщив лоб, она следила за работой и других приборов, сигналы которых
записывались в виде пересекающихся кривых на медленно вращающемся барабане.
Неподалеку от Ани сидел полный краснолицый радист. Поминутно вытирая
запотевшие наушники, он принимал по телефону координаты, сообщаемые
пеленгаторными станциями, следившими за местоположением летающей
лаборатории.
Лаборант, посланный на поиски техников, прибывших из Москвы, вернулся.
- Борис Захарович, их нигде нет.
- Уехали?
- Нет, они не выходили с полигона.
- Откуда это известно?
- Узнавал у часового.
- Чепуха! - раздраженно заметил Дерябин.- Где же они могут быть? Аня,
вы сегодня утром не видели этих молодцов, что вчера к нам пожаловали из
Москвы?
- Нет, Борис Захарович.
- Вы с ними вчера разговаривали? Они не сообщили вам, когда собираются
уезжать?
- Нет, Борис Захарович. Но они еще не уехали.
- Вы в этом уверены?
- Ну, конечно.- Аня удивленно посмотрела на собеседника.
- Почему? - уже не скрывая своего раздражения, спросил инженер.
- Я здесь дежурила всю ночь, и они со мной не простились.
- Очень убедительный довод,- проворчал Дерябин.- Поищите еще...-
сказал он лаборанту.- Может быть, они где-нибудь спят.
Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент перышко на барабане
неожиданно запрыгало там, где отмечались показания радиовысотомера. Оно
вычерчивало крупные зигзаги, словно стараясь выскочить за пределы
вращающегося цилиндра.
Поярков бросил папиросу и впился глазами в барабан.
Что это с летающей лабораторией? Она мечется над землей, словно попала
в ураган. Линия высоты стала похожа на запись пульса лихорадочного
больного.
- Включить третью линию! - приказал Дерябин.
Завертелись новые барабаны. На них послушные перья по приказу
автоматических приборов летающего диска вычерчивали изломанные кривые.
- Видите,- показал Дерябин на вращающиеся цилиндры.- Здесь полная
автобиография сегодняшней грозы. Обратите внимание,- взял он конструктора
за руку,- резко упало давление. Смотрите, какая ионизация воздуха... Вот
сама молния сообщила нам, какова ее сила.
Инженер вынул из кармана счетную линейку и, взглянув на масштабную
сетку на барабане, передвинул на линейке движок.
- Так, так,- обрадованно проговорил он.- Вполне достаточная сила -
около ста семидесяти тысяч ампер.
Поярков с удивлением смотрел на Бориса Захаровича. Неужели его не
беспокоит, что эта многоамперная молния пронижет насквозь летающий диск?
- Ну, как приборы?..- торжествующе заметил Дерябин, снимая очки. Лицо
его расплылось в улыбке.- Четкость в любых условиях? Смотрите на анализ
воздуха,- указал он на барабан.- Эта красная линия отмечает процент озона.
Перышко ползло по бумаге, оставляя за собой тонкий след, похожий на
растягивающуюся жилку. Вдруг жилка оборвалась, и перо беспомощно скользнуло
вниз.
"Он видел молнию совсем близко"
Удивительное и странное ощущение. Темно. Сквозь стенки изолированной
кабины не проникает ни малейшего звука извне. Щелкают реле в приборах. В
аккумуляторах чуть слышно лопаются пузырьки водорода. Качает, но как
качает!.. Летающий диск, попавший в грозовую тучу,- это не корабль на
волнах во время шторма. Пожалуй, ни одному штурману не снилось, что его
рубка могла бы испытывать такую качку с амплитудой колебаний в сотни
метров.
Закрыты оба люка (на всякий случай: говорят, что во время грозы бродят
шаровые молнии, залетающие в окна). Дим и Тим лежали на гофрированном полу,
уцепившись за скользкие трубки. Трубки тоже вели себя неспокойно, то
поднимаясь, то опускаясь. Видимо, они работали в системе стабилизации
летающего устройства, удерживая диск в горизонтальном положении.
Пожалуй, трудно себе представить такое острое ощущение падения и
взлета, какое испытывали нечаянные пассажиры летающей лаборатории.
Дим потерял всякое представление о времени. Ему казалось, что ветер
играет диском, как погремушкой, причем роль дробинок в этой алюминиевой
игрушке выпала на долю техников из лаборатории © 9.
...Гроза, наконец, прошла. Она словно растворилась в воздухе тихо и
незаметно.
Дим и Тим сидели некоторое время молча, будто ожидая повторения бури в
воздушном океане. Затем, оправившись от этой неприятности, Тим подошел к
люку и открыл его.
Земля, свежая и радостная, расстилалась перед ним. Обрывки туч, как
клочья грязного дыма, проносились около самого люка, временами скрывая от
глаз зеленое, яркое поле, светившееся под солнцем.
Багрецов подполз к люку и жадно вдохнул воздух, насыщенный озоном.
Здесь, на высоте, запах озона чувствовался особенно остро.
"Сейчас на земле,- подумал он,- специалисты уже исследуют показатели
состава воздуха до и после грозы, переданные по радио с летающей
метеолаборатории. И это, наверное, очень важно. Но как они удивятся, когда
я им расскажу о своих впечатлениях от молнии. Она была абсолютно розового
цвета..."
Вадим провел рукой по укрепленному рядом с люком закрытому кожуху из
прозрачной пластмассы. В нем находился барабан с тонким стальным тросом.
"Вот еще новая, загадочная техника,- подумал Дим.- Неужели этот трос
нужен для того, чтобы сбрасывать его при посадке, как гайдроп с воздушного
шара? Ведь здесь же нет никого, кто мог бы бросить этот трос вниз. Неужели
тоже автоматически?"
Осмотрев со всех сторон барабан, Багрецов пришел к заключению, что
перед ним обыкновенная лебедка. Даже зубцы с собачкой! Трос освобождается
автоматически, при помощи реле. Его было видно сквозь прозрачный кожух. От
реле шли провода в кабину.
"Вероятно, там находятся приборы, управляющие этой лебедкой,- подумал
Багрецов.- На заданной высоте радиовысотомер включает реле, которое
освобождает зубчатое колесо лебедки. Под действием тяжести какого-нибудь
привязанного на конце троса груза тот опускается вниз, а люди в месте
посадки лаборатории, поймав трос, подтягивают дирижабль к земле".
Однако все эти предположения казались Багрецову не совсем
убедительными. Что, если капризами воздушных течений летающую лабораторию
занесет в тайгу или в пустынные степи? Тогда как?.. Впрочем, может быть,
трос будет волочиться по земле, задевая за деревья, траву и кустарник. За
что-нибудь да и зацепится... В этом случае реле автоматически сработает, в
верхней части оболочки откроется клапан, газ выйдет, и дирижабль мягко
сядет на землю.
"Хоть бы поскорее и в подходящем месте",- невольно подумал Дим. Его
совсем не прельщала возможность опуститься в Кара-Кумах или даже в степях
Заволжья.
Дим долго рассматривал лебедку, затем махнул рукой и прошел в
центральную кабину. Здесь самое сердце летающей лаборатории.
Маленькая лампочка, присоединенная вчера вечером к аккумулятору,
горела не ярче свечи. Ее желтый свет тускло блестел на металлических
трубках, спускающихся с потолка. Эти трубки подходили к ящичкам
многочисленных приборов, которых вчера Вадим не заметил. Теперь он начал
придирчиво осматривать установку, занося в тетрадь свои наблюдения. Всё,
что он видел в этой летающей лаборатории, поражало Дима своей легкостью,
почти невесомостью. Все каркасы приборов, видимо, были сделаны из
каких-нибудь магниевых сплавов, отличающихся особенно легким весом. Больше
того, в тонких, как картон, конструкциях были высверлены дырки для
облегчения веса.
Теперь Багрецову стало понятным, почему им было строго-настрого
приказано делать такую аккуратную пайку, чтобы на проводах прерывателя не
оставалось ни одной лишней капельки олова.
"Не проверить ли, кстати,- подумал он,- как работает прерыватель?
Неужели опять отказал? Нет, этого не может быть. Теперь он тикает четко,
как часы. Надо послушать".
Багрецов решил включить приемник, но когда он прикоснулся к рычажку
переключателя, то заметил, что тот уже был включен.
Вадим надел наушники телефона и прислушался. Полное молчание. Видимо,
за ночь, пока работал приемник, разрядился аккумулятор. Лампочка, которую
вчера Бабкин присоединил к запасному аккумулятору, еле заметно тлела.
Неужели так и не удастся услышать работу прерывателя? Молодой техник был
упрям. Он опытным взглядом осмотрел установленные в несколько этажей
аккумуляторы, питающие радиостанцию, и другие установки лаборатории.
"Почему бы не присоединить приемник к этим клеммам?" - подумал он, изучая
расположение подводящих проводов.
И Багрецов, достав из кармана плоскогубцы и моток провода, занялся
привычным делом.
Вскоре всё было готово. У приемника ярко вспыхнула лампочка шкалы, и
из телефона, лежавшего на полу, послышались характерные прерывистые сигналы
автоматической передачи. Багрецов схватил наушники, надел их на голову и,
вытерев выступивший от волнения пот, стал слушать.
По счастливой случайности ему удалось закончить свою работу именно в
тот момент, когда радиостанция, управляемая часовым механизмом, начинала
свою очередную передачу. Дим слышал знакомые сигналы, передававшие
направление ветра, температуру, затем послышались сигналы непонятные:
работали какие-то новые приборы. Наконец включился прерыватель, сделанный в
лаборатории © 9. Он работал отлично, наверное, лучше всех приборов,
установленных в летающем диске.
Багрецов хотел потуже подтянуть гайку у клеммы, к которой он
присоединил провод от приемника, но провод обломился и гайку пришлось
отвертывать снова.
Неожиданно из-под нее выскользнул наконечник желтого кабеля, шедшего
куда-то в глубь кабины. Где-то над головой послышался треск.
Дим мгновенно поймал кабель и дрожащими руками попытался подсунуть его
конец под гайку. От волнения у него ничего не получалось. Из-под клеммы
прыгала и трещала искра.
Заставив себя преодолеть охватившую его растерянность, Вадим уверенным
движением затянул гайку. Шум прекратился. В наушниках, повисших на шее
неосторожного техника, слышались ритмичные сигналы, похожие на звенящие
капли, ударяющие по стеклу. Значит, ничего не испортилось. Всё работает
нормально.
Вадим подумал, что сейчас мимо летающей лаборатории, как облако,
пронеслась новая неожиданная неприятность.
Он спокойно выключил приемник, снял наушники, привычными движениями
смотал шнур и только тут почувствовал противную слабость, растекавшуюся
волнами по всему телу.
Пытаясь побороть ее, он встал, подошел к щиту, прислушался к
монотонному тиканию реле и часовых механизмов, затем для чего-то заглянул
под кожух умформера и вдруг неожиданно для себя увидел голубоватый свет,
проникающий откуда-то снизу между ящиками с аппаратурой.
Больно ударившись головой о щит, Вадим наклонился. Прямо перед ним
было круглое окошечко с толстым стеклом, как в водолазном скафандре.
Но что это? Внизу плескались волны. Они постепенно приближались. Уже
можно было рассмотреть их гребешки, покрытые пеной.
Багрецов почувствовал, как пол уходит из-под ног. Летающий диск
стремительно снижался. Неужели он неосторожно выключил реле клапана,
выпускающего газ? Нет, не может быть! Ведь он тогда правильно присоединил
провод...
- Димка, скорее! - услышал он голос Бабкина.
Багрецов бросился к люку. Вцепившись в поручни лестницы, там стоял,
наклонившись всем корпусом вперед, Тимофей. Он, казалось, приготовился к
прыжку. До воды оставалось не больше десяти метров.
К югу от мыса Форос
На земле внимательно следили за полетом летающего диска.
Испытания проходили нормально. Но до чего же взволновался конструктор
Поярков, когда перо, вычерчивавшее на барабане кривые анализа воздуха,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг