- Чудак! Дело проще пареной репы. Весной сеют эту самую свеклу. Так?
- Ну?
- А потом сколько возни с ней, будь она неладная... Одна прополка,
вторая, прореживание, шаровка... Сколько нужно рабочих рук? А в масштабе
всей страны? То-то! А что я предлагаю? Посеяли - и пусть растет сама по
себе, никаких обработок! Конечно, первый год урожая не жди - бурьяном все
зарастет. Но какие-то экземпляры выдюжат! Их-то и надо оставлять на развод.
Семя от них - вот она, беспропольная свекла!
- Минуточку, - сказал Рыжик, болезненно морща лоб. - По-моему, это
просто халтура.
- Это как посмотреть, - обиделся парень. - Ты возьми в толк:
произойдет естественный отбор! Не какие-нибудь там с ученых делянок сорта,
на которые дунь - и завянет! А тут тебе что? Свекла - богатырь! Любые
бурьяны перешибет! Вот что я предлагаю. И за такую инициативу мне -
выговор! Это ли не зажимщики?!
- Ересь какая-то, - сказал Рыжик и посмотрел на часы. - И что это тебе
взбрело?
- И ты меня не понял, - сокрушенно вздохнул парень. - Пойду выше! -
гаркнул он.
Почуяв угрозу в голосе незнакомца, Щен залился лаем.
- Этот еще откуда взялся? - возмутился парень. - А ну, брысь отсюда,
бобик!
- Он со мной, - сказал Рыжик, сажая Щена на колени.
- Ай-яй-яй, какой песик, - мгновенно умилился парень и, сообразив
что-то, шепотом спросил: - Для нюха возишь?
- Угу, - буркнул Рыжик.
- Слушай, - тон парня стал заискивающим и просительным. - Выпрут ведь
меня из бригадиров. Присоветуй что-нибудь! Прополку я сорвал, между
прочим...
- Ну уж, - развел руками Рыжик, - тут я тебе ничем помочь не могу.
Извини, мне позвонить надо. Телефон в коридоре?
- В коридоре, - вздохнул парень. - Цивилизация до номеров не дошла...
Рыжик вышел, оставив парня наедине с Щеном. Тот, сидя на дорожке,
взирал на парня с благожелательным любопытством.
- Вот такая она жизнь, песик, - сказал парень и пригорюнился. -
Прихожу я к ним и говорю: где мы находимся на данном этапе? В самом что ни
на есть середнем колхозе. Только что название "Маяк", а какой от нас свет?
Одно достижение, что планы поставок выполнили, а иного прогресса не видно.
За десять лет хотя б какой завалящий почин выдвинулся! Только и знаем, что
посевные да уборочные. Дайте, говорю, моей бригаде выступить с каким-нито
знаменитым начинанием! Какое, говорят, начинание, когда свекла у тебя, что
африканские джунгли - без топора к ей не подберешься! Убеждал я их
по-всякому. Новую агротехнику, говорю, изобрел, непреходящий почин! Смеются
и руками машут... Ладно, думаю, отсмеются - поймут. Ан нет, выговор
влепили! Теперь я тебя спрашиваю, песик, - какой в подобной атмосфере может
быть прогресс?
Щен только таращил глаза. Он ничего не понимал из этого потока шумных
слов, кроме того, что парень что-то просит, а ему не дают. Щену стало жалко
парня, который так кричал и суетился.
- Ты успокойся, мы с Рыжиком, наверное, тебе поможем, - сказал он
Внутренним Голосом.
У парня отвалилась челюсть. Он огляделся по сторонам и медленно стал
подниматься со стула, не понимая, кто это заговорил внутри него.
- Вот ведь до чего довели! - вскричал он и бросился из комнаты.
Рыжик, говоривший в это время с председателем колхоза по телефону,
проводил его недоуменным взглядом.
- Я сейчас пойду в правление колхоза, Щен, - сказал Рыжик, входя в
комнату, - а ты погуляй возле дома. Только далеко не уходи, слышишь?
Он вывел Щена на улицу, погладил его и быстро зашагал к длинному
двухэтажному строению под железной крышей. Это и было правление колхоза
"Маяк".
Председатель оказался мужчиной средних лет, спокойным, немногословным
и обстоятельным. Услышав, зачем приехал Рыжик, он усмехнулся и сказал:
- Зайдите к нашему комсомольскому секретарю Ване Зайцеву, и он вам
детально обрисует всю картину с этим самым гражданином Победным. А когда
разберетесь - милости просим на поля, сами увидите, как мы работаем,
познакомитесь с людьми. Я ведь так полагаю, вас сюда затем направили, чтобы
вы правдиво отобразили явления жизни...
Он вежливо проводил Рыжика до двери, на которой висела табличка:
"Комитет комсомола", заглянул в комнату и сказал:
- Ваня, тут товарищ из центра, по письму нашего героя Победного.
Разъясни ему, что и как, а я поехал. Меня в райкоме ждут.
- Здравствуйте, - сказал Рыжик, пожимая руку Зайцеву и оглядывая
небольшую чистую комнату, где на стенах висели лозунги "Дал слово -
сдержи!", "Ни одного отстающего рядом!" и репродукции картин "Утро в
сосновом лесу" и "Письмо с фронта". - Я, собственно, уже видел товарища
Победного, но...
Миловидное, круглое лицо Ивана с золотистым пушком над верхней губой
потемнело.
- Опять за свое взялся, зараза, - сказал он с отвращением. - И как его
только земля держит!
- Но товарищ Победный приводит в письме факты...
- Нету фактов, - перебил Зайцев. - И Победного нету. А есть Петька
Размахаев, пьяница, карьерист и склочник. Он всех замучил своими письмами.
Вы пятый уже приезжаете.
- Так Размахаев это и есть Победный? - изумился Рыжик.
- Он самый, - вздохнул Иван. - И псевдоним этот он избрал с намеком, -
дескать, ухандокаю я вас до того, что победа все равно останется за мной.
- Извините, но я... факты, изложенные в письме, должен проверить, -
сказал Рыжик.
- Такое ваше дело, - посочувствовал Иван. - Пятеро уж проверяли.
Председатель точно сказал - поезжайте по бригадам, полевым станам;
поговорите с людьми - все сразу прояснится.
- Пожалуй, так лучше будет, - согласился Рыжик, начиная чувствовать
симпатию к этому сдержанному парню. - Только вот какой вопрос - я тут не
один...
- С женой, что ли?
- Зачем с женой? Со щенком. Он со мной на вокзал увязался, - неловко
объяснял Рыжик, чувствуя на себе недоуменный взгляд Ивана. - Чуть,
понимаешь, под колеса не влетел...
- Какой разговор! - Иван улыбнулся, и Рыжик окончательно проникся к
нему расположением. - Бери своего щенка, а я мотоцикл подгоню.
- Я мигом, - сказал Рыжик и вышел на крыльцо.
Село словно было накрыто душным голубым одеялом раскаленного неба. Ни
ветерка, ни шороха не слышалось в этом знойном воздухе.
- Щен! - позвал Рыжик негромко. Никто не ответил. - Щен! - громче
повторил он, но тот не появился.
"Куда он запропастился?" - подумал Рыжик.
- Щен! - закричал он изо всех сил.
Послышался пулеметный треск мотора, и к крыльцу подлетел мотоцикл. За
рулем сидел Иван.
- Поехали! - крикнул он.
Ругая на все корки непослушного Щена, Рыжик сел в коляску.
- А где же пес? - спросил Иван. - Нету? Да ты не волнуйся, обнюхался
небось и сбежал. У нас тут собак много. Породистый?
- Звездный, - буркнул Рыжик.
- Ишь ты, - удивился Иван. - Много пород знаю, об этой не слыхивал.
Ну, да ладно, не горюй, отыщется!
Мотоцикл грохнул, рванул, выпустил струю дыма и помчался по дороге.
А Щен в это время сидел на кухне у Петра Размахаева. Перед ним на полу
в фаянсовой миске лежал кусок вареной колбасы любительской. За столом
Петька Размахаев тоже закусывал колбасой. Перед ним стояли пустые бутылки
из-под пива.
Из сеней в кухню робко заглядывала собака Пенка, жившая на Петькином
дворе, но кормившаяся уже который год по чужим мискам. Нынче у Пенки были
щенки, и голод мучил ее постоянно. Она уже три раза пыталась подобраться к
колбасе, но грозный хозяйский окрик заставлял ее поджимать хвост и
отступать в сени, где в углу возились и скулили три щенка.
Щен давно уже решил отдать еду Пенке и ее детям, но до сих пор не мог
улучить момента, чтобы схватить колбасу и улизнуть.
- Ты пойми, песик, - разглагольствовал Петька. - На тебя вся моя
надежда, поскольку ты при корреспонденте. Кто я есть? Я являюсь передовик
трудового фронта, которого зажимают всякие там Зайцевы...
Но Щен слушал его вполуха. Ему было жалко Пенку и ее щенят.
"Колбаску я им, конечно, отдам, - думал он. - Но ее ведь на всех
маловато. Вот если бы конфеты все-таки росли на поле, как колосья, можно
было бы нарвать их сколько хочешь. Маленьким полезно сладкое. И что
особенного? Рыжик же говорил: посеют одно зерно, а вырастет целая
горсть..."
Он не заметил, что произнес последние фразы Внутренним Голосом. В
комнате стало тихо. Петька Размахаев вдруг умолк и уставился перед собой
остекленевшим взглядом. Он долго сидел так, к чему-то прислушиваясь и
соображая. А Щен продолжал рассуждать: "Пожалуй, ириски росли бы быстрее -
они же маленькие. И помадка тоже. Можно хоть каждую неделю урожай снимать!"
Тут он вздрогнул. Петька Размахаев грохнул кулаком по столу, потом
ударил себя по лбу и с криком "Ай, разлюли малина, я им докажу!" выбежал в
сени так стремительно, что Пенка, взвизгнув, отскочила от двери, забилась в
угол и долго еще рычала, закрывая собою щенков.
Щен извлек из миски колбасу, вежливо положил перед Пенкой и отошел,
всем своим видом показывая, что этот дар принесен добровольно. Пенка не
стала церемониться и накинулась на еду, забыв даже поблагодарить щедрого
гостя.
А по райцентру в тот день поползли странные слухи, будто в полдень в
сберкассу явился сильно выпивший Петька Размахаев, снял со своей сберкнижки
двести рублей и на все деньги закупил в районном гастрономе, а также в двух
продуктовых магазинах большое количество конфет, в частности ирисок и
карамелек, на какой-то научный эксперимент, как он выразился. Кроме того,
прикупил еще ящик пива, бутылку лимонада и пачку сигарет "Друг" с овчаркой
на коробке. Сложив все это в люльку своего обшарпанного мотоцикла, он
направился в сторону паровавшего поля и всю ночь пропадал там.
Утром ночевавшие неподалеку трактористы были разбужены неистовым лаем
и визгом. Трактористы бросились в поле, и... о том, что они увидели, долго
еще носились легенды во всей округе.
На вспаханном и проборонованном поле там и сям кучками и в одиночку
виднелись конфеты - карамель и ириски. Размахаев лежал на меже, окруженный,
как частоколом, пустыми бутылками из-под пива, и спал мертвым сном. А по
полю ошалело носились собаки из трех окрестных деревень и торопливо
приканчивали размахаевские "посевы". Им помогало множество птиц, сусликов и
даже невесть откуда взявшихся коров.
...Когда на делянку примчались "скорая помощь" и "Москвич" с колхозным
начальством и до крайности заинтригованным Рыжиком, Петька уже малость
очухался, но соображал еще туго и только пытался отогнать собак палкой от
ближних рядков.
- Петя, как дела? - ласково спросил председатель, выходя из машины и
откашливаясь. - Как здоровьице, Петя?
- Садись, Николай Петрович, - сказал Размахаев, широким жестом хватая
последнюю, полупустую бутылку. - Выпей пивка, за мой почин! Теперь тебе,
дорогой, деться некуда. Шах и мат в три хода - вот какая моя игра!
- Поедем, Петя, домой, - ласково сказал председатель, делая знак
санитарам, чтобы заходили со спины. - Отдохнешь, отоспишься...
- Времени нету, - важно ответил Петька. - Теперь вы у меня все
попляшете. И сны у меня вещие, поскольку я слышу внутри себя голос,
который...
Тут Рыжик ахнул и зажал рот рукой. Он заметил Щена, который скромно
сидел под навесом и смотрел на него преданным взглядом.
Когда санитарная машина увезла Петьку Размахаева в город лечиться от
алкоголизма, на поле наступило тяжелое молчание. Даже Ваня Зайцев, который,
как известно, терпеть не мог Петра, пригорюнился и ни с того ни с сего
сказал:
- А вообще-то он ничего парень, когда трезвый. Корзины из прутьев
здорово плетет.
- Его бы самого этими прутьями, - вздохнул председатель. - Ничего,
подлечат, глядишь, опять в разум войдет. Ладно, поехали, время не ждет.
Рыжик молча взял Щена на руки и сел с ним на заднее сиденье. Щен
притих и, прижавшись к нему, закрыл глаза.
Так они молчали всю дорогу. Лишь когда Рыжика позвали обедать, Щен
взглянул на него виновато и сказал:
- Ты иди, Рыжик, а я что-то не хочу.
- К даровым конфетам прихватился? - сердито спросил Рыжик.
- Я их и не пробовал, - с достоинством ответил Щен. - Но я рад, что
Пенка со щенками наелись вволю. И потом... Он же был плохой и глупый, а
теперь, может быть, станет лучше, как ты думаешь?
- Может быть, - ответил Рыжик.
КАК МУЗЫКАНТ СДЕЛАЛ КАРЬЕРУ
- Щен, - сказал однажды на прогулке Рыжик, - что-то давно не видно
Музыканта. Не случилось ли с ним чего?
- Случилось, - лаконично ответил Щен и зарычал на пробегавшую мимо
кошку.
- Что же ты молчал? - встревожился Рыжик. Он и сам не заметил, как
привязался к этому веселому псу, и даже подумывал, не взять ли его к себе.
- Музыкант сделал карьеру, - ответил Щен и поднял лапу.
- Какую еще карьеру? - изумился Рыжик.
- Музыкальную, - ответил Щен.
- Перестань молоть чепуху, - рассердился Рыжик. - Говори толком!
- Я серьезно, - обиделся Щен. - Иди сюда!
И он подбежал к тумбе, которую опоясывала огромная афиша. На ней был
изображен клоун с большим красным носом. Клоун тянул за собой на поводке
широко улыбающегося песика. Да, это был он, Музыкант. А вокруг них
закручивалась надпись: "Музыкальный момент".
- Расскажи, если можно, по порядку, - попросил Рыжик.
И Щен рассказал ему вот что.
Не так давно они гуляли с Музыкантом по этому самому скверу. Делать
особенно было нечего, и они, набегавшись, уселись под елкой и принялись
разглядывать прохожих.
Людей в тот час проходило немного, кошек вообще не было видно, и
друзьям становилось скучновато.
- Хоть бы какая кошка пробежала, - вздохнул Щен. - Все-таки
развлечение...
Но Музыкант ему не ответил. Его внимание привлекла мелодичная музыка.
Она доносилась из ящика, который нес в руке невысокий длинноволосый
человек.
Мелодия, должно быть, очень понравилась Музыканту, и он, как всегда,
не удержался, чтобы не подвыть. Мужчина обернулся и задержал на нем взгляд.
Музыкант продолжал самозабвенно подвывать.
Мужчина остановился и вдруг выключил транзистор. Музыкант умолк.
Прохожий минуту подождал и снова включил приемник.
Музыкант снова завыл.
- Ого! - сказал прохожий, подходя к щенкам. - Да у тебя, братец,
искра! Чей же ты такой?
И вдруг услышал внутри себя голос Щена:
- Он ничей, но он мой друг!
- Интересно... дико интересно, - прохожий потрепал Музыканта между
ушами. - А ну-ка, посмотрим, на что ты еще способен?
И поискал в эфире вальс.
Завороженный бессмертным Штраусом, Музыкант поднялся на задние лапы и
стал раскачиваться в такт вальса.
Тогда прохожий стал кружиться по аллее, взмахивая рукою с ящичком.
Музыкант, словно прикованный к ящичку, принялся повторять его движения.
- Гениально! Гениально! - воскликнул неизвестный. - Бот это будет
номер! Брависсимо!
Он остановился, вынул из кармана пирожок и разделил его между
друзьями, которым понравились как угощение, так и общительность незнакомца.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг