Редактора и все новости, какие ей удавалось выудить из телефонных
разговоров...
Надо сказать, что в "Зеленях" существовали еще Ответственный Секретарь
и два Заместителя, не говоря уже о Главном Редакторе, но литсотрудники
вроде Рыжика общались с ними крайне редко - под праздники, когда объявляли
благодарности и награждали премиями (с Рыжиком этого еще не случалось), или
в черные дни "ляпов", когда всех собирали для очередной "прочистки
мозгов"...
В комнате, куда Рыжик принес Щена, было до того накурено, что у Щена
заслезились глаза, и он стал чихать.
Его встретили такими дружными воплями восторга, что он испугался и
прижался к Рыжику. Каждому хотелось погладить Щена по шелковой шерстке и
дать что-нибудь вкусное. Против угощения Щен не возражал, но в карманах у
журналистов были в основном авторучки да табачные крошки. К тому же Рыжик
строго сказал: "Настоящий породистый щенок берет пищу только из рук
хозяина", - а Щену очень хотелось быть породистым.
Вскоре все успокоились, занялись своими делами, и Щен смог, наконец,
оглядеться.
Кроме поразившей его стеклянной стены, здесь стояло много столов: за
ними сидели люди, писали, читали, стучали по каким-то ящикам (Рыжик
объяснил, что они называются пишущие машинки), разговаривали по телефону...
Каждую минуту распахивалась дверь, кто-нибудь врывался с криком:
"Послушайте!", или: "Вот я вам сейчас расскажу!", или: "Ребята,
слышали?!" - и начинал излагать новости, стараясь перекричать всех
остальных.
Рыжик взял лист бумаги и начал быстро писать, а Щена спустил на пол.
Тот уселся у ножки стула и стал охранять хозяина.
Люди по-прежнему входили и выходили, но Рыжика никто не обижал, и Щену
стало скучновато. Он лизнул было стеклянную дверь, но она вдруг качнулась,
и Щен отпрянул - навстречу важно двигались толстые, тупоносые коричневые
башмаки.
- Товарищ Солдатов! - услышал Щен. Рыжик поднял голову, и Щен
догадался, что так зовут его на работе. - Игорь Николаевич!
Это и был Редактор Отдела. Держался он очень прямо, но голос у него
был несколько сдавленный, и слова он произносил так, словно никак не мог их
прожевать.
- Здравствуйте, - сказал Рыжик, не ожидая ничего хорошего, поскольку
Редактор называл сотрудников по имени-отчеству только тогда, когда бывал
ими недоволен.
- Разве я с вами сегодня не виделся? - удивился Редактор. - Откровенно
говоря, мне кажется, что мы с вами не расстаемся, столько у меня из-за вас
забот... забот... забот...
- А в чем дело? - спросил Рыжик.
- Дело в том, что мы по-прежнему не видим от вас "гвоздей"...
"гвоздей"... "гвоздей"... Вам следует понять...
Но тут Редактор заметил Щена и от изумления поперхнулся. А потом вдруг
закричал таким тонким пронзительным голосом, что сотрудники вытаращили
глаза, а у Щена вздыбилась шерсть:
- Безобразие! Распустились окончательно! Собак водят в редакцию!
- Во-первых, не собак, а щенка, - сказал Рыжик, поднимаясь из-за
стола. - Конечно, это непорядок, но он еще совсем маленький, и мне было
жаль запереть его одного.
- Да вы что?! - наливаясь сизой краской, загремел Редактор и вдруг
услышал внутри себя тоненький голосок:
- Ну что ты рычишь? Тебя же никто не трогал! Я сейчас уйду!
И Щен с достоинством направился к двери.
Редактор попятился. Он хотел что-то сказать, но в горле у него лишь
слабо пискнуло. Он откашлялся, круто повернулся и исчез за стеклянной
дверью. Через секунду там с треском задернулся занавес.
Сотрудники недоуменно переглядывались. Только Рыжик, слышавший
Внутренний Голос Щена, давился от смеха.
- Что это с шефом? - спросил Борис Этенко. Он был завотделом писем и
самым вежливым человеком в редакции, потому что на письма трудящихся надо
отвечать тепло и деликатно. Борис увлекался народной медициной и очень
любил врачевать своих знакомых. - Старик что-то стал сдавать. Надо
посоветовать ему иглоукалывание.
- Да нет, - сказал Рыжик. - В общем-то он прав, конечно. Ладно, буду
оставлять Щена дома.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела референт Ниночка. Ниночка была
симпатичная, беленькая, с длинными ресницами, которыми она хлопала по
всякому поводу. За ней ухаживали все сотрудники журнала, но предпочтение
она отдавала Рыжику, который, впрочем, не подозревал об этом.
- Кто опять взял мой телефонный справочник? - грозно спросила она и,
когда Рыжик протянул ей затрепанную книгу, тихонько добавила: - Конец
света! Шеф вернулся от вас, выпил корвалол, велел записать его к
невропатологу и отдал мне два билета на премьеру в Дом кино. Обалденный
боевик "Любовь на дирижабле"! Совершенно не могу понять, что с ним?
- С дирижаблем? - осведомился несколько оглушенный Рыжик.
- Да нет, с шефом! Так как же? Пойдем?
- Спасибо, - ответил Рыжик. Ниночка ему не нравилась, и потому он был
с ней всегда очень вежлив. - К сожалению, не могу. Надо вывести щенка.
- Подумаешь, - фыркнула Ниночка. - Тоже мне собаковод! Нашел
дворняжку - смех один!
И вдруг, взвизгнув, она медленно осела на стул. Рыжик услышал Голос:
- Как ты смеешь называть меня дворняжкой? Я Звездный пришелец, из
созвездия Гончих Псов!
- Ой, что это? - прошептала Ниночка, неотрывно глядя на Щена.
Рыжик налил из графина воды и предупредительно подал ей.
- Бывает, - успокоил он. - Переработала, наверно? Глотни водички,
пройдет.
И незаметно погрозил Щену пальцем. А тот как ни в чем не бывало
подошел к хозяину и потерся об его ногу.
- Так я пойду, - слабым голосом сказала Ниночка.
- Счастливо, - ответил Рыжик.
КАК ЩЕН ПОДРУЖИЛСЯ С БИНДЮЖНИКОМ,
ДЭЗИКОМ, ВЕЧНО БЛАГОДАРНЫМ И МУЗЫКАНТОМ
Каждый вечер граждане из окрестных домов выводили прогуливать своих
псов в длинный сквер, протянувшийся на целых два квартала. Сквер славился
своим красивым видом на речной вокзал и окрестные берега. Сюда стекались
все счастливые обладатели породистых собак. Здесь завязывалась особая
дружба, знакомая только охотникам, рыбакам и коллекционерам. И разговоры
тут шли необычные: про стать, прикус, экстерьер, собачьи привычки и
потребности.
Раньше Рыжик торопливо пробегал по скверу, удивляясь тому, что
взрослые люди могут тратить столько времени на каких-то там псов. Но с тех
пор как появился Щен, Рыжик тоже примкнул к великому братству собаководов.
С первой же зарплаты он купил Щену ошейник, поводок и даже намордник,
но намордник сразу же забросил на шкаф. А ошейник надел и закрепил очень
тщательно, чтобы Щена как-нибудь не подхватила страшная собачья будка.
По вечерам он выводил Щена на сквер побегать с другими псами, а сам
неторопливо и солидно беседовал с их хозяевами.
Чаще всего он общался с Иваном Ивановичем и Станиславом Викторовичем.
Иван Иванович работал на мясокомбинате и держал у себя бульдога по прозвищу
Биндюжник, у которого грудь в три ряда была увешана медалями. Ходил
Биндюжник неторопливо, держался с большим достоинством, но в общем-то был
обыкновенным ленивым и неумным псом с довольно грубым характером.
Несчастьем Биндюжника, как ни странно, стали его великолепные стати.
Он был так отлично сложен, так силен, так неповторимо уродлив, что, когда
хозяин выводил его на выставках, члены жюри млели от восторга. Медали
сыпались на Биндюжника дождем, и он очень не любил, когда хозяева снимали
их и прятали в коробку.
Другой новый знакомый Рыжика, Станислав Викторович, работал в
Министерстве внешней торговли. Он много разъезжал по разным странам и
привез из Франции Дэзика - хрупкую, капризную левретку, пижона и франта.
Дэзик ходил в мохеровых попонках и плетеных ошейниках - каждый под цвет
попонки и был убежден, что мир состоит из куриных котлеток, мягких подушек
и коктейлей, остатки которых он любил втихомолку вылизывать из стаканов...
По вечерам прогуливал своего дога Цезаря Павел Осипович, старший
экономист большого треста. Цезарь славился примерным поведением как среди
собак, так и среди людей. Даже когда хозяин иной раз вытягивал его вдоль
спины поводком, Цезарь взвизгивал, а потом принимался лизать его руку.
Щенкам, осуждавшим его покорность, он объяснял:
- Мы должны быть вечно благодарны хозяевам, потому что они заботятся о
нас и думают только о нашем благе.
Так его и прозвали - Вечно Благодарный... Все хозяева ставили Вечно
Благодарного в пример своим собакам, но щенки его не любили и обходили
стороной.
А еще в сквере постоянно отирался бездомный песик, лохматый, тощий, но
с веселыми глазами. Пес этот страстно любил музыку: стоило ему услышать
красивую мелодию, как он садился на землю и начинал подвывать. Эта
самозабвенная любовь делала его чрезвычайно рассеянным - ради музыки он
готов был усесться на проезжей части улицы или броситься наперерез
похоронной процессии. Его так и прозвали Музыкантом.
Кормился Музыкант объедками у ближайших кафе, выпрашивал кусочки в
гастрономе, но нрав имел веселый и не унывал, даже когда бывал бит за свои
рулады. Он понимал, что искусство требует жертв, и, поскулив немного, снова
принимался за старое...
С тех пор как Рыжик познакомился с владельцами собак и у них появились
общие интересы, он постоянно испытывал целый ряд неудобств. Самым трудным
был, конечно, вопрос о породе Щена. Но Рыжик держался своей версии твердо и
неуклонно. И когда его спрашивали, какой породы его щенок, он отвечал -
звездной, из созвездия Гончих Псов.
Это было по меньшей мере странно, но собеседники и не думали
сомневаться, потому что Рыжик был журналистом, а в редакции, как известно,
все возможно. Поэтому Павел Осипович и Станислав Викторович важно кивали, а
Рыжик, расхрабрившись, продолжал:
- Не исключено, что где-то находится звездолет, на котором он
прилетел, но я, к сожалению, его еще не нашел. В ближайшее время думаю
обследовать окрестности.
В то время как хозяева обсуждали возможное местонахождение звездолета,
щенки тоже мирно беседовали. Разговор шел, конечно, об еде.
- Сегодня попробовал сервелат, - прохрипел Биндюжник.
Щен, Музыкант и Дэзик уставились на него с нескрываемым интересом.
Даже Вечно Благодарный, скучавший у ног своего хозяина, насторожил уши.
- А что это такое - сервелат? - облизнувшись, спросил Щен.
- Такая деликатесная колбаса с пряностями, - важно разъяснил
Биндюжник. - Бутерброд упал на пол и достался мне.
- Ты ешь с пола?! - изумился Дэзик. - Это так негигиенично! И потом
сервелат тяжел для желудка. По-моему, нет ничего лучше сбитых сливок.
Куриная котлетка деволяй, конечно, тоже неплоха...
Щен понятия не имел, что такое сервелат, сбитые сливки или деволяй,
поскольку они с Рыжиком питались в основном хлебом, колбасой, молоком и
полуфабрикатами. Но, не желая ударить лицом в грязь, сказал бодро:
- По-моему, самое лучшее, когда можно все смешать и есть сразу.
Все посмотрели на него с уважением. Такой вариант показался им
неожиданным и прекрасным. А Музыкант даже завыл от восторга, как будто
услышал музыку. Щену стало очень жаль голодного друга.
Но тут вдруг до собак донесся сладостный запах пирожков с ливером.
Биндюжник сразу забыл о сервелате, а Дэзик - о сбитых сливках. У всех
потекли слюнки, и приятели бросились навстречу запаху.
Запах наплывал, струился, дразня обоняние, и вызывал жгучие мечты о
прекрасных и недоступных пирожках.
Друзья принюхались и двинулись вперед медленно, словно их тащили на
поводке. Запах становился все ощутимее, пирожки, казалось, носились в
воздухе, и тогда, сорвавшись с места, все четверо дружно кинулись вперед, к
большой арке, с которой начинался сквер.
Там, у самого входа, расположилась женщина в белом халате с лотком.
Вокруг стоял такой запах, что застонал даже любитель сервелата Биндюжник...
К лотку подошла дама, на которой все блестело и переливалось: платье с
металлической нитью, кольца на пальцах, серьги, браслеты...
Дама купила пирожок, огляделась по сторонам, изящно отставив мизинец,
откусила кусочек и нервно поежилась. Ей, видимо, очень не хотелось, чтобы
тот, кого она ждала, увидел ее жующей вульгарный десятикопеечный пирожок.
И вдруг появился Он, в прекрасной канареечной куртке, с волосами такой
длины, что из них вполне можно было бы соорудить свадебную прическу
"фантазия". Увидев Его, дама поспешно спрятала руку с пирожком за спину.
Щен, стоявший к ней ближе всех, воспринял это как подарок судьбы. Он
высоко подпрыгнул, цапнул пирожок из рук дамы и бросился наутек.
Дама завизжала, как ошпаренная. Кавалер одним прыжком перемахнул
клумбу с увядающими флоксами и подбежал к ней. Мгновенно собралась толпа.
- Украли?! - слышалось со всех сторон. - Что?.. Сумочку?!. Так вот же
она, в руках!.. Укусила собака?.. Какая?.. Бешеная?!.
- Распустили собак! - визжала дама. - Представляешь, он чуть не
откусил мне руку!
- Кто - он? - насторожился кавалер.
- Такой огромный страшный пес! - Дама показала рост пса размером с
хорошего теленка.
- Правильно, - поддержала лотошница, которая тоже жаждала оказаться в
центре внимания. - Страшилище, что твой медведь...
Подоспевшие хозяева собак переглянулись.
- Не обошлось тут без наших, - вздохнул Иван Иванович и, протолкавшись
к потерпевшей, предложил: - Девушка, милая, ну хотите, я вам куплю два
пирожка? Пять пирожков? Только успокойтесь!
- Вы-то чего суетесь?! - отрезал парень, а дама, уличенная в нарушении
правил хорошего тона, завизжала еще громче:
- При чем тут пирожки?! Дело в принципе! Распустили диких зверей...
А "дикие звери" тем временем неслись в глубину сквера. Впереди бежал
Щен с пирожком в зубах. Рядом, плечом к плечу, несся Музыкант, у которого
появилась слабая надежда на ужин. Чуть поодаль поспевал толстый Биндюжник,
за ним на тонких подгибающихся ножках семенил Дэзик...
У решетки, под густыми кустами сирени, все остановились. Щен опустил
пирожок на землю и носом подтолкнул к нему Музыканта. А когда Биндюжник
попробовал подобраться с другой стороны, Щен оскалил маленькие острые зубы
и грозно зарычал.
Собравшись полукругом, щенки молча следили, как Музыкант поедает
пирожок. Когда последний кусочек исчез, все трое вздохнули и облизнулись.
Музыкант хотел было мелодично провыть в знак благодарности, но в это
время раздались голоса хозяев, громко звавших: "Дэзик! Биндюжник! Щен!" - и
пришлось откликнуться на зов.
Когда Щен подбежал к Рыжику, тот молча взял его на сворку, чего
никогда прежде не делал. Щен удивился, но промолчал. А Рыжик, пройдя
несколько шагов, спросил:
- Ты не знаешь, отчего там заварилась такая каша?
- Не знаю, - ответил Щен.
- И кто выхватил у женщины пирожок, тоже не знаешь?
- Это я, - ответил правдивый Щен. - Но я его не ел.
- Тогда зачем же...
- Потому что Музыкант вчера не ужинал, а сегодня не завтракал и не
обедал.
На это Рыжик ничего не ответил, и они молча дошли до дому, где их ждал
ужин в виде небольшого кусочка колбасы, бутылки молока и хлеба (до зарплаты
оставалось два дня). Щен уже знал, что в конце месяца надо есть все подряд
и не привередничать.
Он заканчивал свой ужин, когда Рыжик сказал:
- А вот Цезарь никуда не бегал. Он очень дисциплинированный и любит
своего хозяина.
- Он трусливый и жадный, - ответил Щен. - А лизать руку - это вовсе не
значит любить.
Рыжик как-то странно хмыкнул и почесал у Щена за ухом.
Потом он долго стучал на машинке, а Щен лежал на тахте и чувствовал,
что в мире царит полная гармония.
Уже отходя ко сну, он заворочался и вздохнул.
- Тебе там не дует? - спросил Рыжик.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг