воздуха.
Уисса всегда волновал и будоражил этот рубеж - граница двух разных и
чуждых миров, таких близких и таких несхожих. Уже много веков неистовые умы
пытаются перейти эту границу, понять то, что кроется по другую сторону
зеркальной поверхности.
Но всегда - да, к сожалению, всегда! - они видят причудливо искаженные
отражения своих тел, своих дум, своих целей - независимо от того, плывут ли
они из глубины моря или падают с воздуха.
И возможно ли вообще перейти этот рубеж - понять и принять нечто
абсолютно выходящее за рамки твоих знаний и опыта, твоего ощущения мира,
нечто по-настоящему невероятное, ничем не похожее на то, что окружает тебя и
окружало твоих предков?
Иногда кажется - нет.
Иногда кажется - да...
Его привела к земам не только простая любознательность, как приводила
сотни других, и не только веление Поиска, хотя он и был Хранителем Пятого
Луча. Он пошел в добровольный плен, неся в себе соединенную мудрость Шести и
общую надежду народов Дэла.
Прследние несколько столетий планету лихорадило. Неведомые силы то
здесь, то там рвали тонкие искусные цепочки Равновесия, и необратимые
трагедии разыгрывались среди живого.
Не конвульсии космической бездны, не горячка солнечных пятен и не бунт
земных недр вызвали болезнь. Равновесию биофона грозили... земы.
Категоричность обвинения не нравилась Уиссу. Да он, собственно, и не
собирался обвинять или оправдывать.Он пришел к земам без предубеждения, но и
без симпатии. Обязанностью хранителя Пятого Луча была разведка.
Но случай перевернул все вверх дном...
* * *
Та памятная августовская ночь ничем не отличалась от предыдущих. Было
душно, и пришлось на несколько градусов понизить температуру кожи. Теплая
вода акваторий пахла железом заградительных решеток. Сгорая в стратосфере,
печально шуршали бессчетные метеориты и сгустки космической пыли. Монотонный
звездный дождь убаюкивал, навевал дремоту...
Дела шли плохо. Целый год "плена" добавил немного ноЕЮГО к наблюдениям,
сделанным четыре тысячи лет назад. Земы почти не изменились биологически,
общие психические индексы остались прежними. Никаких патологических сдвигов.
Версия всеобщего наследственного безумия отпадала...
День обычно кончался игрой. Молодая земка принесла свежей рыбы, и они
минут пятнадцать возились в воде. Уисс искренне веселился, пытаясь
скопировать подводные пируэты этого забавного и по-своему милого существа.
Земы, как и все сухопутные, любят воду - сказывается первородный инстинкт но
на этот раз, вопреки обыкновению, земка играла неохотно и скоро вылезла на
берег.
Она сидела на влажном камне и смотрела на звезды. На коленях у нее
поблескивал небольшой аппарат, которым пользуются для записи и
воспроизведения звуков.
Уисс, отключив световое зрение и локаторы, дремал, прижавшись боком к
нагретому за день камню. Бессвязные отсветы дневных мелочей освобожденно и
легко кружились в голове.
Что он знает об этом существе, сидящем подле, - и бесконечно далеком?
Он знает его повадки и привычки, оно откликается на имя "Нина", иногда
даже - на пента-волну, хотя почему-то пугается при этом. Но что руководит
этим нескладным примитивным телом? Какая власть, какие побуждения заставляют
земов тратить время и силы на создание искусственной среды, разрушая
естественную? Ощущение неполноценности? Страх перед миром? Голод?
Камешек скатился с откоса, булькнул в воду. Земка включила свой
аппарат. Из коробки поползли тягучие завыванья, которые издают земы,
встречаясь друг с другом.
Уисс досадливо зажал инфраслух - бессмысленное бормотанье раздражало
его.
Он уже почти спал, когда увидел РЕЧЬ. Сначала он решил, что это сон,
потом - что рядом появился неведомый товарищ, но уже через секунду понял,
что цвет исходит из аппарата земки, и замер.
Это не была речь дэлона - в ней клубились, плясали, замирали и
загорались вновь чужие краски, чужие, невнятные и мятежные образы - но это
была осмысленная РЕЧЬ!
Дрожа всем телом, Уисс пытался понять, что говорит многотональный,
многотембровый голос. Волнение мешало ему вжиться в ритм, всмотреться в
невиданные, дикие сплетения ассоциаций. Но вот мелькнуло в сумбурном потоке
знакомое-ослепительная синева и белые пятна в синеве...
Небо! Конечно, небо - странно уплощенное, искаженное непривычным
ракурсом, но - небо Земли! И суша - от края до края, без единой полоски
воды - гигантские каменные волны с белоснежными шапками на гребнях застывшее
на века мгновенье бури...
И снова - хаос непонятного, но почему-то тревожно знакомого - словно
кто-то на чужом языке пересказывает историю, которую ты давно забыл: что-то
мерещится в диковинных созвучиях, мельтешит - и ускользает.
И вдруг-огромная фигура зема: лохматая голова заслоняет солнце, плечи
раздвигают горы, а в руке у него...
Эти ярко-алые, судорожно трепещущие языки, похожие на щупальца бешеного
кальмара...
Красный Глаз Гибели, страшное проклятье Третьего Круга, едва ли не
погубившее пращуров-клубок вечного ужаса, от которого через много миллионов
лет вздрагивают во сне далекие потомки, враг всего живого - ОГОНЬ!
Речь продолжалась, но Уисс уже не видел ее - сработали сторожевые
центры Запрета, заглушив опасные видения мягкими успокаивающими колебаниями.
Каждый дэлон проходил через операцию Запрета сразу после рождения: из
подсознания стирали все, что связано с тайнами Третьего Круга эпохи Великой
Ошибки. Этого требовало благоразумие и забота о духовном единстве народов
Дэла.
Только Бессмертные, несущие знак Звезды, обречены были на знание Всего.
Но чтобы уберечься от Безумия Суши, они ограждали мозг нервными центрами,
мгновенно реагирующими на опасность...
Речь погасла. Земка уже не сидела, а стояла. Она заметила волнение
Уисса и, судя по всему, взволновалась не меньше. Потом вдруг сорвалась с
места и бросилась вверх по откосу, скользя и спотыкаясь на сырой от ночной
росы гальке.
Уисс свистнул с такой яростью и силой, что по воде побежала рябь.
Тонкая, бесконечно тонкая ниточка между двумя мирами - неужели ей суждено
порваться?
Земки все не было, и Уисс метался по акватории, бешено вспарывая воду
спинным плавником. Чью РЕЧЬ он видел?
Чья гордая и страстная душа соединила в себе жгучую резкость молний и
томную нежность утреннего бриза? Чей исступленный разум выплеснулся в бурной
исповеди?
Что несет могучий голос - надежду или угрозу?
Огромный зем и - Глаз Гибели...
Мозг Уисса кипел и напрасно мигал предупреждающе внутренний глаз
врожденное чувство самосохранения на этот раз изменило дэлону.
А земки все не было.
Что если... Нет, невозможно. Забавные, нелепые, неповоротливые
существа - и кипящее море Мысли? Тысячи лет рядом, бок о бок-Разум?
С откоса полетела галька. К Уиссу бежали двое - Нина и старый зем,
откликавшийся на имя "Пан". Они остановились у самой воды, возбужденно
размахивая верхними конечностями, и забормотали быстрее обычного. Земка
показывала то на аппарат, то на Уисса. Дэлон мучительно напрягал инфраслух,
пытаясь уловить смысл бормотания, которое до сих пор считал досадней
помехой:
- С-о-в-е-р-ш-е-н-н-о с-л-у-ч-а-й-н-о... В-к-л-ю-ч-и-л-а н-е т-у
с-к-о-р-о-с-т-ь...
- Ч-т-о т-а-м з-а-п-и-с-а-н-о?
- С-к-р-я-б-и-н... П-о-э-м-а о-г-н-я... В-к-л-ю-ч-и-л-а н-е т-у
с-к-о-р-о-с-т-ь...
Земы бормотали и бормотали, а мысли Уисса неслись по крутой траектории
вокруг темного ядра загадки.
Если даже это нудное бормотание - средство общения, то вслушиваться
бесполезно. Таким примитивным способом около сотни звуков, едва различимых
уже на 30-40 метровне передать сколько-нибудь полной и осмысленной
информации. Только самое примитивное: сигнал боли, сигнал тревоги, сигнал
призыва.
Но РЕЧЬ живет в аппарате земов, и она зачем-то нужна им.
Замкнутый круг, который надо разомкнуть во что бы то ни стало.
Огромная фигура, закрывшая солнце, и Глаз Гибели над головой...
Угроза?
На берегу поднялся переполох, и по воде резанул луч прожектора. Уисс
раздраженно метнулся в сторону и броском ушел в темноту, к самому
ограждению, где глухо дышало море.
Если это угроза - то не от самих земов. Земы по натуре доверчивы и
миролюбивы - об этом говорит память тысячелетий и собственный опыт.
Но они могут быть оружием чужой воли, и тогда гипертрофированная
способность к подражанию, тяга к искусственному дадут отравленные всходы.
Он может скрываться там, в непроходимых и беспорядочных дебрях суши
незваный гость межзвездных бездн, Разум, чуждый Земле и потому беспощадный -
и его внушения заставляют земов разрушать Равновесие Мира...
Разум, враждебный Разуму. Снова нелепость. Снова круг. Замкнутый круг.
Уисс чувствовал интуитивно, что истина рядом, но что-то цепко держало,
направляя на ложный путь, какая-то сила в последний момент отклоняла от цели
прямую стрелу его мысли.
И вдруг он понял - центры Запрета. Это они, неусыпные клетки, спасая
мозг от опасной перегрузки, направляют поиск по дорожкам известных формул. И
загадку не раскрыть, круг не разомкнуть, пока...
- У-и-с-с!
Ниточка ведет в запретные области, и кто знает, что будет, если
потревожить миллионолетний сон древних сил...
- У-и-с-с!
Его никто не обвинит в трусости. Добровольное сумасшествие равносильно
самоубийству...
- У-и-с-с!
Но ведь это - единственный шанс...
Когда Уисс вернулся к берегу, там суетилось около десятка земов.
Сильный голубоватый свет двух прожекторов заливал площадку над бухточкой, до
самого дна пронизывал воду. Метрах в десяти от берега на поверхности
покачивался большой красный буй, с которого свисал решетчатый металлический
цилиндр.
Уисс уже знал его назначение - это был ультразвуковой передатчик,
довольно точно имитирующий естественный сонар животных. Цилиндр доставил
немало неприятных минут Уиссу: земы с его помощью то транслировали
бессмысленные обрывки чьих-то позывных, сбивая с толку, то ослепляли
неожиданными импульсами, заставляя натыкаться на окружающие предметы, то без
всякой видимой системы и цели повторяли собственные сигналы дэлона.
Цилиндр появился некстати. Меньше всего расположен был Хранитель Пятого
Луча заниматься сейчас игрой. Он ждал действий куда более значительных, чем
нехитрые манипуляции с ультразвуком. Но молодая земка, наклонившись к самой
воде, без конца повторяла его имя и лопотала, лопотала что-то, и столько
отчаянной мольбы было в ее лопотанье и жестах, что Уисс, недовольно фыркнув,
подплыл к ЦИЛИНДРУ.
Он едва успел переключиться со светового зрения на звуковидение, как
передатчик заработал. Цилиндр превратился в багровое яйцо, потом в малиновый
шар, быстро распухающий в огромную розовую сферу - пока звуковой пузырь
нарастающего свиста не лопнул, брызнув искрами в оглушительную тишину.
И вдруг через короткую паузу снова зазвучала РЕЧЬ. Теперь она исходила
из цилиндра, свободная от искажений и помех, неизбежных при переходе звука
из воздуха в воду. Многократно усиленная, она лилась теперь широко и
свободно-и все-таки ускользала от понимания, проносилась мимо сознания и
терялась где-то за пределами памяти.
Центры Запрета работали безотказно. Как плотина во время паводка, они
направляли разрушительный поток чуждых понятий и чувств мимо, мимо - в
проторенное русло Забвения.
Обязанностью Хранителя Пятого Луча была разведка. И не больше.
Но Уисс сделал то, на что до сих пор не решался ни один дэлон.
Он отрезал себя от внешнего мира, убрав воспринимающие рецепторы.
Сосредоточившись, представил себе свой мозг. Поплыли перед-внутренним глазом
сложнейшие переплетения нервных волокон, лучистые кратеры нервных центров,
миллиарды пульсирующих и мерцающих нейронов, собранных в причудливую вязь
бугорков и извилин.
Он скоро нашел то, что искал - небольшой серовато-бурый бугорок мозга у
затылка, отороченный пунктиром пурпурно-лиловых звездочек. Это и были центры
Запрета.
Уисс мысленно соединил звездочки одну за другой извилистой сплошной
линией, трижды опоясавшей подножие бугорка.
Звездочки продолжали мигать.
И тогда, собравшись с духом, Уисс пустил по воображаемой линии
сильнейший разряд.
Он услышал свой собственный вопль, уносящийся в пространство, и ощутил,
как горячая судорожная боль тысячами молний ударила из мозга по всему телу,
корежа и ломая суставы, растягивая сухожилия и мускулы.
Он задыхался...
3. ЗАПРЕТНЫЕ СНЫ
Он все-таки перевел дыхание. Сеть кровеносных сосудов, ветвясь и
истончаясь, разнесла живительный кислород во все уголки организма. Судорога
медленно отпускала тело, мышцы расслаблялись и оживали. Боль уходила.
Пурпурно-лиловые звездочки уже не мигали.
Уисс сжег центры Запрета.
Вначале он ничего особенного не ощутил. Но когда ушла боль, откуда-то
снизу подступила фиолетово-черная бесконечность. Она жила вовне и внутри, и
это длилось мгновенно и вечно, потому что не было ни пространства, ни
времени.
Уисс впервые в жизни почувствовал страх. Не то подсознательное
предчувствие опасности, которое побуждает к мгновенному действию, а
первородный леденящий ужас, лишающий сил и воли, - страх бытия.
Вот оно, наследство пращуров - Безумие Суши, - оно спит в каждом дэлоне
за тройной оградой пурпурно-лиловых звезд и, случайно разбуженное,
заставляет выбрасываться на скалы...
Но разве за этим Уисс переступил Запрет?
Неторопливо, исподволь, опасаясь шока, Уисс возвращал чувствительность
органам. Он входил в окружающий мир прежним и перерожденным одновременно.
Его мозг был лишен защиты и равно открыт всему - обдуманному и
бессмысленному, доброму и злому, явному и тайному.
И когда зрение вернулось, Уисс содрогнулся от неожиданного успеха.
Вернее, он ждал успеха, но не настолько быстрого и полного.
РЕЧЬ продолжалась. Но невидимое стекло, разделявшее прежде опыт Уисса и
логику чуждых видений, исчезло. Тонкий живой нерв забытого родства - ведь
предки дэлонов жили на суше! - протянулся между двумя мирами.
И свободное от Запрета сознание Уисса перелилось по нему в чужую жизнь,
в чужие сны...
Уисс был маленьким зверенышем с короткой рыжей шерстью. Он затаился в
густой листве огромного дерева, вцепившись в корявые сучья всеми четырьмя
лапами. Его мучил голод и страх.
Грязно-коричневые смрадные тучи едва не задевали верхушку дерева.
Тяжелым душным покрывалом колыхались они над лесом, и дрожащий свет едва
просачивался вниз. Было жарко, воздух, насыщенный испарениями и стойким
запахом гнили, был неподвижен, и неокрепшие легкие, казалось, вотвот лопнут,
не выдержав судорожного ритма дыхания.
Вокруг бесновалась зелень. Тысячи растений тянулись из черной, глухо
чавкающей трясины к неверному свету дня. Они протыкали, мяли, душили друг
друга могучими змееподобными стеблями, и эта беспрерывная, медленная и
страшная борьба была почти единственным ощутимым движением вокруг.
Но неподвижность таила угрозу. Уисс каким-то сверхчутьем знал, что
везде - вверху, вокруг, внизу - в шуршащей и скрипящей зелени, затаившись,
поджидают добычу сильные и беспощадные враги. Уисс боялся пошевельнуться,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг