Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
повернулся к нам задом и словно растаял, больше мы его не  видели.  Мистика,
да и только! Понял я тогда, что это был мой кит, по мою душу приходил.
     А обыкновенных  китов  набили  сколько  хочешь.  Гарпунер,  на  палубу!
Выстрел. Добойный выстрел! Потом накачают  кита  воздухом,  воткнут  в  тушу
бамбуковый шест с флагом и оставляют  на  плаву.  У  китобойцев  это  так  и
называется: поставить на флаг. Пока братва охотилась на китов, я готовил  им
разные блюда и ломал голову, как добраться до Черкасова.  По  воде  ведь  не
побежишь сотни километров? И  опять  мне  повезло.  До  чего  же  я  везучий
человек!
     Вызывает капитан - директор всей флотилии - к аппарату  нашего  добряка
капитана. Дескать, так и так, дается "Мурманцу" боевое задание: идти на юг в
район кромки льда в дальнюю разведку. А коль идем мы  на  юг  к  Антарктиде,
свалили нам всю почту для зимовщиков.  Тюки  с  газетами  и  письмами,  горы
ящиков и бочек. Понимаешь? Погрузка окончена,  капитан-директор  отдает  нам
приказ по радио: "Полным ходом на юг до кромки льда".
     Пока выясняли насчет китовых стад, я места себе не находил: выйдет  мой
номер  или  сорвется?  Но  недаром  я  родился  в  сорочке:  остановились  у
припайного льда острова Грина. Я чуть не в ноги капитану:  "Разрешите  сойти
на берег, дружок  у  меня  здесь  работает".  Засмеялся  капитан:  "А  среди
пингвинов у тебя нет, случаем, знакомых?", но разрешил.
     Когда профессор Черкасов увидел меня, то рыдал, как ребенок.  Я  ему  в
унисон. Обнялись и плачем в три ручья. Потом он  меня  познакомил  со  всеми
честь честью и приказал ихнему старику коку подавать на стол все, что только
имеется. Однако я отверг это угощение, потому что мне не до него было.
     "Не за угощением я сюда к вам добрался от  одного  полюса  к  другому,-
сказал я Дмитрию Николаевичу,- что хотят, пусть со мной делают,  хоть  судят
военно-полевым судом, но я вас нашел и я вас не оставлю".
     Профессор аж затылок зачесал, понял, что добром я  отсюда  не  уеду.  И
развил он тогда деятельность в радиорубке- двух радистов загонял, но  своего
добился: меня оставили коком в Антарктиде,  а  ихний  кок  заменил  меня  на
"Мурманце". Он и не особо упирался: внук у него в  Одессе  народился,  и  уж
очень ему хотелось того внука повидать.
     Братва меня теперь почтет изменником, я даже  не  осмелился  за  своими
вещами явиться на "Мурманец" - ребята ездили. Неловко, что и говорить. Сукин
сын я, и больше ничего.
     Письмо это я пересылаю  уже  не  с  "Мурманцем"  -  его  давно  и  след
простыл,- а с самолетом, который полетит сначала в Мирный, потом в Москву.
     Я уже со всеми на станции подружился. Очень хорошие здесь люди! Днем  я
их кормлю, стараюсь, чтобы повкуснее приготовить,  а  вечером  смешу.  И  на
балалайке играю, и морские песни пою, и пляшу. Вчера дорогой  мой  профессор
так смеялся, до коликов в боку,  а  потом  вдруг  ему  взгрустнулось,  и  он
говорит: "Может, и Ермак был бы жив, если бы я сразу взял тебя с собой... Не
могу себе простить".
     Очень мне были приятны эти его слова. Высшая награда.
     А на могиле Ермака я бываю чуть ли не каждый день.  Оттуда  виден  весь
океан".


                              Глава двадцатая


                              СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ


     Три года  в  Москве  протекли,  как  река  -  порожистая,  неспокойная,
неподходящая для судоходства...
     Сегодня у нас гости. Лишь самые близкие друзья. Придет  Марк  с  Ниной,
Ангелина  Ефимовна  с  Фомой  Сергеевичем,  Николай  Иванович  Успенский   и
профессор Герасимов, молодой доктор наук Евгений Михайлович Казаков с  Лизой
(надо строго поговорить с Таней, чтобы не дерзила ей. И за  что  она  только
невзлюбила Лизу?). Придет Гарри Боцманов, веселый кок. У него отпуск.  Гарри
опять работает на "Мурманце".  Отходчивые  моряки  простили  ему  бегство  в
Антарктиду, откуда он  целый  год  осыпал  их  письмами  с  описанием  самых
невероятных приключений.
     Папа  хочет  о  чем-то   посоветоваться   с   друзьями.   Нашел   когда
советоваться.  Сегодня  годовщина  его  свадьбы  и  можно  было  бы   просто
повеселиться.
     Да, год назад профессор Черкасов женился на бывшей своей ученице, вдове
погибшего друга, Вале Герасимовой.
     Когда отец смущенно сказал мне,  что  женится  на  Вале,  я  совсем  не
удивился, только обрадовался. Что-то в этом роде  я  подозревал  давно.  Мне
сразу вспомнилась сцена в  избушке  Абакумова.  Помните?  Ангелина  Ефимовна
рассказала отцу, что Ермак делал Вале предложение, а она  отказала.  (Бедный
Ермак тогда очень тяжело это пережил.)
     "Он был бы ей прекрасным мужем,- сказала тогда тетя Геля,- но не о  нем
Валя думает, когда остается одна".
     "Вы подразумеваете... Женю?" - с запинкой спросил  отец.  Он  был  явно
доволен, что Валя отказала.
     "А кого же еще?" - удивилась тетя Геля. И напрасно удивилась. Не о Жене
думала Валя, а совсем о другом человеке - Дмитрии Черкасове. Его она  любила
со студенческой скамьи.
     Я заглянул в столовую, кухню. Бабушка,  Валя,  Таня  подняли  кутерьму,
готовясь к приему гостей.
     - Я иду в город,-  сказал  я,-  будут  поручения?  Поручения,  конечно,
нашлись, и столь разнообразные, что я их тотчас же перепутал.
     - Валя, напиши ему  на  бумажке,  он  же  забудет!  -  сказала  потная,
захлопотанная бабушка.
     - Я пойду с тобой, Коля? - спросила Таня.
     - Нет, не пойдешь. Кстати, зайди-ка ко мне. Надо поговорить.
     - Может,  не  надо?  -  вздохнула  Таня.-  Я  не  буду  с  ней   совсем
разговаривать, так что не нагрублю. Не бойся.
     - Вот еще мне телепат! - проворчал я.
     - Что такое телепат? -лукаво  осведомилась  Таня.  Она  сильно  растет,
стала длинноногая, неуклюжая и смешная. Досталось мне с ней  хлопот!  Месяца
не проходит, как вызывают в школу: очередная выходка.  Но  к  ней  относятся
хорошо -Таня королева школьной самодеятельности. Гвоздь программы.
     Записка написана-длинный список! В кармане две авоськи. Зайду в магазин
на обратном пути.
     Я выхожу из метро и иду  знакомыми  улицами,  по  привычному  маршруту,
останавливаюсь невольно у каждой афиши. Но теперь мне будет не  до  театров.
Последний год в университете.  Будущей  весной  выпускные  экзамены,  защита
диплома.
     Марк тогда все же соблазнил меня, и я пошел за ним на  астрономический.
Очень уж хотелось учиться вместе. Астрономия мне всегда нравилась.  Я  тогда
оказался на курс впереди, и Марк (с моей помощью) за год одолел  два  курса.
Мы в тот год все вместе ездили на Ветлугу. Марк с Ниной, бабушка, Танюшка  и
я. Женщины не мешали нам заниматься, и я подготовил Марка на "отлично".
     На плато жизнь идет своим чередом. ,
     Я переписываюсь с  Алексеем  Харитоновичем.  В  отпуск  он  приезжал  в
Москву. Всем нашим Абакумов очень понравился.
     В Долине Белых Гусей, где он заведует метеостанцией,  развели  чудесный
огород.  В  обсерватории  теперь  всегда  свежие  овощи.  Прошлым  летом  им
расширили  штат  -  прислали  еще  одного  наблюдателя.  Теперь   наблюдения
производятся не три раза в сутки, а пять.
     Поселок Черкасский, говорят, скоро станет городом.
     А Барабаш - помните, фельдшер Фома  Егорович  -  женился.  Не  выдержал
одиночества.
     Приезжал в Москву Сергей Авессаломов с женой повидаться  с  сестренкой.
Он очень похорошел, как всегда хорошеют счастливые люди.
     Сергей  мечтает  стать  лесничим.  Он  заканчивает  вечернюю  школу   и
собирается  поступить  на  заочное  отделение  Московского  лесотехнического
института. Таня отнеслась к нему сдержанно. Бабушка даже расстроилась: "Ведь
родной брат!" Кажется,  я  единственный  человек,  которого  Таня  слушается
беспрекословно и безоговорочно.
     Что-то все мои друзья женятся. Даже приятель Костик из нашего подъезда,
моложе меня на два года, и тот женился.
     Я женюсь  не  скоро.  Если  вообще  женюсь.  Боюсь,  что  я  из  породы
однолюбов...
     Я прошел мимо обелиска в честь покорителей космоса и вошел в дом 7,  на
Звездном бульваре. Поднялся на четвертый этаж и позвонил.  Мама  отперла  не
сразу. Вид у нее был сонный, наверное, дремала.
     - Хлеба купил? - спросила она.
     Я  кивнул  и,  пройдя  в  кухню,  стал  выгружать  на   неубранный,   с
зачерствевшими крошками стол батоны, яблоки, молоко.
     - Чаю хочешь? - спросил я.
     - Выпью, пожалуй.
     Я живо  вскипятил  чай  и  подал  на  стол  в  ее  комнате.  Пока  вода
нагревалась, я стер пыль и подмел пол. По средам  к  маме  приходит  убирать
женщина из комбината бытовых услуг, но дня через два уже всюду пыль и сор.
     Как всегда, по утрам у мамы под глазами мешки. Больные почки. Но она  и
не думает себя беречь.
     За чаем она рассказала, что ей дают главную роль, очень  выигрышную,  в
новой переводной пьесе, что режиссер очень ею доволен, не  как  этот  брюзга
Гамон-Гамана.
     Это правда. Давид Львович  требует  от  актера  творчества,  поисков  и
помогает ему в этих поисках, помогает развить индивидуальность, непохожесть.
И он был недоволен мамой.
     Мама была еще не причесана и не умыта. На ней был шелковый мятый  халат
и туфли на босу ногу. Конечно, она  до  меня  ничего  и  не  ела.  Репетиции
сегодня у нее не было, и, не приди  я,  она  провалялась  бы  в  кровати  до
вечера. Читала бы Агату Кристи на  английском  языке,  пила  крепкий  чай  и
горько раздумывала о жизни.
     Ангелина Ефимовна оказалась тогда права. Николай  Иванович  "устругнул"
штуку - уехал на Баренцево море. Если вы помните, мой отец всегда любил этот
заповедник.
     Он сказал маме, что не может иначе поступить.
     Они не развелись, но фактически это разрыв. Разве мама ему простит?
     После него у мамы было одно увлечение - пожилой артист оперетты, но они
как-то очень уж скоро поссорились. Теперь мама ненавидит всех  мужчин  да  и
женщин не жалует. У нее даже приятельниц нет.
     Так она осталась одна. Если  не  считать  меня.  Я-то  ее  не  оставлю,
конечно.
     Мама играет передо мной новую роль.
     - Мужчины... - произносит она трагически. - Ради одного я  пожертвовала
талантом, последовала за ним на Север. Ради другого пожертвовала семьей.  Но
разве кто-нибудь из них понимал, чем я жертвую? Как  я  страдаю...  Как  мне
плохо!.. А Дмитрий... После того как его женой была  я,  жениться  на  таком
ничтожестве, как эта Герасимова. Боже мой!
     - Ладно, мама, хватит,- бубню я тоскливо.
     - Ах, ты тоже на ее стороне. Никто меня  не  любит.  Даже  родная  мать
предала. Осталась с ними.
     - Она из-за Тани. Ты же не захочешь взять ее сюда?
     - Еще чего не хватало! Разве нельзя ее отправить обратно в детдом?
     - Нельзя.


     [VSTREC45.JPG]


     - А если похлопотать?
     - Мама, мы ее любим.
     - Вот как... Любите... А меня... Мама наливает в стакан коньяк.
     - Мама!
     - Мне он не вредит.
     - Как же не вредит? У тебя больные почки. И на работе твоей скажется.
     Мама пугается.
     - Что ты! Перед театром я не пью. От меня никогда не пахнет  вином.  Ты
не говори там у вас... дома.


                                                                  [VSTREC46.JPG]


     - Нет, конечно. Слушай, мама, если тебе одной тоскливо, я могу  к  тебе
перебраться.
     - Что ты! Не надо. Может, я еще выйду замуж... У  меня  бывают  друзья.
Нет уж, живи там. Дмитрий не собирается в экспедицию?
     - По-моему, собирается. Но еще не говорил.
     Я поднимаюсь.  Мы  договариваемся,  когда  мне  зайти.  Мама  дает  мне
поручения и тоже пишет на бумажке. Я слишком рассеян. Мама идет  за  мной  в
переднюю. Целует в щеку.
     - Мама. Я очень прошу...
     - Ерунда.
     Щелкнул замок. Я медленно спускаюсь по лестнице.  Что  делать,  как  ей
помочь? Как ее спасти от одиночества и холода надвигающейся старости?


     Дома все блестит.  Полы  натерты  воском  и  суконкой,  окна  вымыты  и
открыты, хотя на улице  прохладно  -  только  середина  апреля.  Растения  в
горшках свежо зеленеют, я сам их мыл в ванной под душем.
     Валя очень любит цветы и превратила нашу квартиру в зимний  сад.  Цветы
повсюду: на подоконниках, книжных стеллажах, прямо на полу, свисают со  стен
и карнизов окон. Цветут весь  год  гиацинты,  нарциссы,  цинерария,  левкой,
цикламены... Павловские лимоны уже плодоносят.  Мне  больше  всего  нравятся
светло-зеленые папоротники. Я их все стащил к себе.
     У нас теперь тесновато, но, как говорится, в тесноте, да  не  в  обиде.
Валя все переставила по-своему, кроме бабушкиной комнаты, где  все  осталось
неизменным.
     Папин кабинет перекочевал в большую комнату. Там они и  работают  (папа
за письменным столом, Валя за круглым), там  и  спят,  и  читают,  и  гостей
принимают. У нас теперь постоянно кто-нибудь ужинает. Чаще  других  Ангелина
Ефимовна с мужем, Герасимов и, конечно, Марк.
     Таня, уступив мне свою комнатку, перешла к  бабушке,  где  ей  на  ночь
стелют на диване. А в бывшем папином кабинете живут  тетя  Люба  и  Андрюша,
который уже ходит в  первый  класс.  Это  чудесный  мальчишка,  спокойный  и
рассудительный. Он еще в детский сад ходил, а уже увлекался всякими жучками,
бабочками, червячками. Собирал их целые коллекции. По-моему, он прирожденный
энтомолог. Андрюшка очень похож на Ермака, портрет которого  висит  над  его
кроваткой.
     Скоро наше семейство увеличится еще на одного  человека.  Мне  об  этом
сказал сам отец. Глаза его искрились такой  радостью,  будто  ему  присудили
Нобелевскую премию. До меня не сразу это дошло.
     Я крепко его обнял. Очень рад за него. Все же, как ни говори, я ведь не
родной сын, хотя он очень меня любит, и Андрюшка не родной, хотя папа и  его
тоже любит. А теперь у него будет родной сын. А может, дочь...
     В журнале "Природа", между прочим, я прочел страшнейшую вещь...  Журнал
как раз  под  рукой,  цитирую:  "При  сохранении  нынешних  темпов  прироста
населения всего через тысячу лет - в 3000 году -  на  площадь  суши,  равную
странице этого журнала (5 дм2), будет приходиться 75 человек"!
     Да, хочешь или не хочешь, но человечеству  придется  расселиться  и  на
других планетах Солнечной системы.
     - Коленька, ты хоть переоденься,- заглядывает ко мне бабушка.
     Послушно переодеваюсь. Затем ко  мне  заходит  Таня  -  показать  новое
платье. Повертевшись вдоволь, со счастливым вздохом садится рядом  со  мной.
Прижалась кудрявой головой к плечу.
     - Коля, это хорошо, что Серега хочет быть лесничим?
     - Хорошо.
     - Он будет всегда жить в лесу. Я буду ездить к нему в гости.
     Звонок... Невольно вздрагиваю. Голос Марка. Выбегаю  в  переднюю.  Нина
целуется с Валей и  бабушкой.  От  ее  рыжих  волос  в  передней  становится
светлее.
     Опять звонок...
     - Эт-то замечательно! - кричит Ангелина Ефимовна еще на площадке.
     Раскатистый баритон  Герасимова.  Спокойный  тенор  Николая  Ивановича.
Басок Селиверстова. Пока  все  одновременно  говорят  и  смеются,  заходя  в
комнаты, мы крепко обнялись - мой отец и  я.  Он  поздоровел  на  Баренцевом

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг