что не хотела заказать себе очки.
Мама поцеловала меня и ушла. Она опаздывала на репетицию. Мы остались с
бабушкой одни.
Прежде всего мы обнялись и расцеловались. При маме мы стеснялись
проявлять свои чувства. Мама была ревнива и упрекала бабушку, что она отняла
у нее сына. Затем мы уселись в уютной бабушкиной комнате на диван, и бабушка
рассказала мне о семейном несчастье.
Начал я:
- Кто он такой? Наверно, артист? Бабушка с досадой покачала головой.
- Почему именно артист? И разве в этом дело? Столько лет создавала
семью и теперь ее разрушает. Взрослый сын, Дмитрий так ее любит! Какая
слепая жестокость. Отказалась говорить с ним по радио. Перед микрофоном
выступали жены, дети. А у Дмитрия - теща. Я от стыда сгорала. А каково мне
было на старости лет врать в микрофон, выгораживать ее?
- Бабушка... Все же я хочу знать, кто он такой? Бабушка окончательно
расстроилась и прошлась по комнате.
- Я покурю,- сказала она. Взяла папиросы и вышла на кухню.
На ней был синий свитер и серая юбка, чуть ниже колен. Ноги были еще
стройные, и шагала она легко. Просто пожилая женщина. А курить ей следовало
бы бросить. Я пошел за ней.
- Тебе же нельзя -дым,-сказала она. Бабушка сидела на подоконнике и
курила. Я стал в дверях.
- Бабушка, у этого человека семья?
- Нет у него семьи! - с яростью сказала бабушка и затянулась.
- Я его знаю?
Она молчала. Почему ей так не хочется о нем говорить? Все равно же
придется.
- Бабушка, я наконец желаю знать, кто этот человек.
- Ты же болен, Коленька. Тебе нельзя волноваться...- в отчаянии сказала
она.- Лиля возвращается к своему первому мужу... Мы от тебя скрывали... Но
все равно мама тебе расскажет. А ты совсем болен. Иди ляг...
Я действительно пошел и лег. Что-то мне стало нехорошо. Мутило. Бабушка
всполошилась и заставила меня выпить виноградный сок и пустырник, который
"успокаивает в четыре раза сильнее, чем валерьянка".
Потом она села возле меня.
- Прежде всего, Коленька, знай, что Дмитрий благороднейший человек. Ни
у кого он не отбивал жену. Когда он познакомился с твоей матерью, Николая
уже не было в Москве. Он был на Баренцевом море. В Кандалакшском
заповеднике... Я вот иногда думаю. То, что Лиля ездила с Дмитрием по Северу,
не было ли искуплением за ее предательство? Может, она хотела доказать себе
самой и людям, что не боится суровых условий, что дело только в любви?
- Бабушка! - взмолился я.- Да объясни ты мне все толком. Ведь я ничего
не понимаю.
- Ты думаешь, я понимаю? - озадаченно произнесла бабушка и потянулась
было за папиросами, но взглянула на меня и раздумала курить.
- Первый муж мамы тоже, что ли, ученый? - расстроенно спросил я.
Какому сыну понравится, что у его матери был еще один муж! Бабушка
как-то странно смотрела на меня.
- Да, ученый. Биолог и генетик. Николай Иванович Успенский. Лиля
познакомилась с ним случайно, в библиотеке. Он только что окончил тогда
университет. Его оставили при кафедре. Он уже на третьем курсе печатал
научные работы. Какой-то он был - и, вероятно, остался-незащищенный в жизни.
Думаю, хоть Лиля мне и дочь, что для него встреча с ней была большим
несчастьем. Я не спросил почему. И так все было ясно.
- Они не имели квартиры и поселились у меня,- продолжала бабушка, все
так же странно смотря на меня.-щ Втроем в одной комнате... Очень он ее
любил - Лилю. Больше, чем она его. Вместе они были мало. Лиля готовилась к
дипломному спектаклю. Потом к дебюту в театре. А Николай дни и вечера
проводил в лаборатории. Даже заболев - а болел он часто,- рвался в
лабораторию. Это теперь он окреп немного физически - морской воздух его
закалил. Болезненный-то болезненный, а вот, поди ж ты, не уступил...
- Я опять не понимаю,- напомнил я угрюмо.
- Ты, наверно, слышал о сессии ВАСХНИЛ сорок восьмого года? Проблемы
генетики обсуждала вся общественность. Генетиков обвиняли в идеализме,
морганизме и прочем. Вот тогда Лиля и испугалась. Она не могла понять, как
мог Николай открыто и прямо бросить вызов своим противникам в науке, сказав:
"Вы ошибаетесь!" Уговаривала его "признать ошибки". А он вместо этого уехал
на Баренцево море. Лиля даже не захотела с ним проститься. Я его провожала,
беднягу. Переписывалась с ним все эти годы и даже ездила к нему. Он так и не
женился. Однолюб. Весь ушел в работу. Истинные друзья поддержали его как
могли и как умели. Особенно одна женщина... Она посылала ему посылки,
литературу, сама делала для него переводы статей, доставала необходимые
приборы. Хотя очень была занята. Ты ее знаешь... Ангелина Ефимовна
Кучеринер.
- Ангелина Ефимовна?!
- Да. Это через нее познакомилась Лиля с Дмитрием. Ты не устал,
Коленька? Может, подремлешь?
Я сделал яростный жест. Какая тут, к черту, дремота? Тогда бабушка
продолжала:
- Николай работал в заповеднике орнитологом. Опубликовал ряд статей и
ценнейшую монографию о птицах. Я ее тебе потом покажу.
- Покажи сейчас.
- Завтра. Далеко заложена. Так вот... Еще на последнем курсе
университета он сделал открытие... Его открытие признано всеми - и у нас, и
за границей. В пятьдесят шестом году Николай Иванович вернулся в Москву как
победитель. Однажды они с мамой случайно встретились и проговорили всю ночь
напролет. Ходили по улицам и разговаривали.
- Но как же он простил маме... этот Успенский?
- Да так уж, видно... простил.
- Ты его очень любишь! - сказал я ревниво. Мне было обидно за отца. А
этого неизвестно откуда взявшегося биолога я уже ненавидел, хотя не мог не
уважать.
Бабушка грустно и тревожно посмотрела на меня.
- Видишь ли, Коленька, то, что Лиля сейчас бросает Дмитрия, так же
подло и жестоко, как было подло и жестоко бросить Николая в тяжелый для него
час. Я останусь здесь. Разве что Дмитрий потом женится и не захочет меня
видеть в своем доме. Ведь я долго его и знать не хотела...
Бабушка вдруг заплакала, жалко искривив лицо. Я никогда не видел ее
плачущей, и у меня сердце зашлось от жалости к ней. Но я дал ей выплакаться.
- Какие два человека попались на ее пути, и она испортила жизнь
обоим! - сказала сквозь слезы бабушка.- Не сумела я воспитать свою дочь...
Была девочка забавная, умная, ласковая. Когда же, когда она превратилась в
сумасбродную эгоистку? Даже сына не могла любить... единственного. Даже
искусство... Ведь себя в искусстве она любит больше самого искусства. Она
возненавидела Гамон-Гамана, своего лучшего учителя и друга, только за то,
что он говорил ей горькую правду. Собирается переходить в другой театр...
Единственное утешение у меня, что воспитала человеком внука. А может, это
просто... генетика?
Она рассмеялась сквозь слезы. Я сел рядом и обнял ее.
- И генетика, и воспитание: если во мне есть что хорошего, то все от
бабушки!
- Спасибо, Коленька!
- А что, если мне поговорить с этим Успенским? Бабушка смутилась:
- Ты еще болен. Потом...
Бабушка накрыла меня пледом и вышла. Я закрыл глаза... Но какой уж там
сон... Что-то меня тревожило. Бабушка определенно не все мне сказала. У нее
не хватило решимости. Почему у нее было такое смущенное лицо? Почему она так
странно на меня смотрела?
Я быстро сел на постели. Потом встал и открыл форточку. Я задыхался.
Что же... что же... Ну, конечно, та сессия... Она же происходила в
августе сорок восьмого года... А я родился в апреле сорок седьмого. Я уже
был...
Значит, значит... мой отец - этот Успенский. Марк, друг мой, как мне
трудно сейчас! И хотя я уже взрослый парень и даже мечтаю жениться на
любимой девушке, узнать это нелегко. Я его люблю, своего отца, и никогда не
примирюсь с тем, что он мне вовсе не отец. Он мой отец, мой отец!.. Я не
могу его потерять. Если мама уйдет, мы останемся с ним. Но в каком мы глупом
положении - и бабушка, и я! Может, папа теперь нас и знать не захочет?
Бабушка сидела на кухне, не зажигая огня. Уже смеркалось. Я остановился
в дверях.
- Этот Успенский - мой отец?
- Да, Коленька.
- Он хоть раз в жизни вспомнил, что у него есть сын? - Он никогда не
забывал. Когда ты был маленький и он приезжал, я водила тебя к нему. А
когда...
- Вот уж не помню.
- Ты был совсем маленький. А когда подрос, я писала о твоих успехах в
школе, посылала твои фотографии. Он очень хороший человек.
- Папа меня усыновил?
- Да, Дмитрий очень хотел иметь сына, но Лиля... Она чуть не умерла во
время родов и больше ни за что не хотела иметь детей. И он усыновил тебя. Он
начал воспитывать тебя.
- Понимаю. А ты называла его мистером Мордстоном.
- Да. Я считала его суровым отчимом, а он... он только хотел быть
отцом. Он боялся, что ты вырастешь болезненным.
Я повернул выключатель. Бабушка стала готовить чай. Глаза ее были
заплаканы.
После чая мы сели у телевизора. Говорить не хотелось. Передавали
хороший концерт из Ленинграда.
Мама пришла ночью, когда я уже спал.
Глава тринадцатая
СНОВА ВДВОЕМ С БАБУШКОЙ
Утром я проснулся с ощущением беды. Мне показалось, кто-то плачет. Я
наскоро оделся и вышел. Мама что-то делала у себя в комнате, а бабушка
сидела на кухне, но не плакала. На плите выкипал чайник. Я выключил газ.
- Лиля уходит...- сказала бабушка шепотом.- Николай получил квартиру, и
она уходит к нему.
Заспанный, вихрастый, я бросился в мамину комнату.
Она укладывала в чемоданы свои платья. Гардероб был открыт настежь и
наполовину пуст.
- Мама!-позвал я в отчаянии.-Мама, что ты делаешь? Подумай!
- Я ухожу от Дмитрия,- трагически произнесла мама,- он тебе не отец. Я
ухожу к твоему отцу. Кстати, он очень хочет тебя видеть. Я сделала ошибку,
когда разрушила семью. Теперь я хочу эту ошибку исправить. Все-таки у нас
сын!
- Нет у вас никакого сына! - вне себя закричал я.- Двух отцов не
бывает. У меня только один отец, чью фамилию я ношу, кто меня воспитал. Как
тебе не совестно, мама!
- Почему мне должно быть совестно? - невыразительно спросила
мама.-Николай - мой муж, отец моего сына. Он меня любил все эти ужасные
годы, когда я скиталась с Дмитрием по Северу. Подумать только, ради Дмитрия
я окончила геологический факультет! А теперь Дмитрий меня ни во что не
ставит. Он эту дурнушку Валю Герасимову любит больше меня. Он просто от нее
в восторге. Ведьму Ангелину Ефимовну ставит выше меня. Это проклятое плато,
отнявшее у моего сына здоровье, отняло у меня любовь мужа. Я ненавижу это
плато! Я ненавижу всех на нем. И Дмитрия ненавижу!.. Я совсем одна, меня
никто не любит. Я так одинока, а в театре - одна недоброжелательность и
зависть. Даже Гамон-Гамана отступился от меня. О, я неудачница! А перед
Николаем я так виновата, что больше некуда...
[VSTREC38.JPG]
Мама сидела на полу возле чемодана и рыдала так горько, что у меня
стеснило сердце. Я сидел на кончике стула, смотрел на нее и молчал.
В комнату вошла бабушка. Ее глаза горели, как у кошки.
- Убедила мальчика? - накинулась она на маму.- Я же по его лицу вижу,
что убедила. Я все слышала, что ты ему говорила. Ты неправа, Лиля. К жизни
надо относиться серьезнее. Дмитрий, может, не влюблен в тебя больше как
юноша, но он предан тебе как жене, считает Колю своим сыном и очень любит
его. И тебя любит. Как же можно нанести ему такой удар? Подумай, Лиля!
У мамы задрожали губы.
- Я знаю, он будет уязвлен,- воскликнула она,- несчастен! Он привык ко
мне. А я не хочу быть ни для кого привычкой, терпением... Николай же до сих
пор любит меня именно как юноша. Это трогательно и прекрасно. Оставьте меня
в покое! Не мешайте мне жить!.. Коленька, помоги мне запереть этот чемодан.
Очень тугой замок.
Я помог. Потом вызвал для мамы грузовое такси. Из мебели она взяла лишь
трюмо, перед которым разучивала роли, и секретер с откидным столиком.
Мы простились тепло. Не мог я на нее долго сердиться. Что-то в ней было
детское. Мама-куколка! Может, ей действительно было с папой неуютно? Разные
они люди.
Не мне судить своих родителей. Еще неизвестно, как я сам построю свою
жизнь. А что жизнь - очень сложная штука, мне уже было ясно.
Я ходил по квартире, в которой родился и вырос, рассматривал все новыми
глазами. Квартира у нас трехкомнатная: самая большая - мамина, затем кабинет
отца, где я пока обосновался, и угловая, с балконом,- бабушкина. Возле кухни
была еще крохотная комнатка, в которой я спал с открытым окном, когда меня
начали закалять. Теперь там была столовая.
Лишь теперь я разглядел, как эти комнаты разнятся одна от другой.
Мамина комната была обставлена наисовременно. Мебель
синевато-зеленоватых тонов, низкие столики, разборные стеллажи, заставленные
керамикой и художественным стеклом, две копии с картин Николая Рериха:
"Скалы, покрытые льдом" и "Горное озеро". Эти копии заказывал отец. Эскизы
декораций к спектаклям, где она играла. У окна - папоротник в декоративном
горшке, на полу -серый ковер. Из книг главным образом пьесы и стихи.
Я немножко переставил мебель, чтобы закрыть голые стены там, где стояли
трюмо и секретер, подумав с горьким чувством, что мама сейчас устраивает
свое новое гнездо...
Папин кабинет - типичное обиталище ученого. Карты, рукописи, полки,
забитые книгами до потолка, огромный старомодный письменный стол, за которым
так удобно работать, обложившись книгами, журналами и записными книжками. На
длинной мраморной полке редкости вывезенные из путешествий. Одна стена
увешана портретами его любимых ученых: Вавилов, Капица, Черский, Ландау и
другие, а также космонавтов - Гагарин, Феоктистов, Комаров.
Потом я заходил к бабушке, и меня охватывал дух домовитости, теплоты
жилья. Цветущие растения в горшках, фотографии артистов с дарственными
надписями, мой увеличенный портрет в пятилетнем возрасте. Мама в роли
Барабанщицы, а в шкафу много интереснейших старинных романов - русских и
английских. Тахта накрыта клетчатым пледом, перед телевизором большое
удобное кресло.
Мои вещи бабушка аккуратно сложила в шкаф, что стоял в коридоре. Я
долго рассматривал школьный глобус, готовальню, краски для рисования,
сохранившееся школьное расписание, тетради, футбольный мяч, фотографию
лохматого битлса - какой я был мальчишка!
Я лег на свою постель в папином кабинете и закрыл глаза - болело в боку
и было трудно дышать.
Бабушка возила меня к профессору-терапевту. Я был очень удивлен, узнав,
что он ухаживал за бабушкой, когда она училась в гимназии.
Профессор предложил мне лечь в больницу для всестороннего обследования,
но я наотрез отказался: я о больнице вспоминать не мог без содрогания.
Профессор сказал, что теперь главное -время. Ну, и, конечно, питание, чистый
воздух, душевный покой.
- А учиться можно? - спросил я, прощаясь со стариком. Он вышел
проводить нас в захламленную переднюю, где пахло нафталином.
- Учиться можно и надо. Но особенно не переутомляйся. Значит, не
пожелал кукарекать? Молодец! На этом и держись, Николай. Не кукарекай
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг