Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
быть претензии?

     Надеждина: Как вы можете! Ваши сотрудники пишут про вас такие  гадости.
А вы делаете вид, что вас это не касается. Не понимаю!

     Амбразуркин: Разве это гадости! Подумаешь, живое не люблю, подумаешь, в
соавторы  напрашиваюсь!  Эка  невидаль!  Вы,  что  ли,  других   начальников
встречали? Из другого теста слепленных? Слова, слова,  слова.  Вот  если  бы
люди написали, что присвоил сорок  миллионов  баксов  и  не  поделился.  Или
наладил сбыт лунной пыли заграницу. Тогда другое дело, тогда бы я разозлился
и примерно наказал мерзавца-клеветника.

     Надеждина: Но ведь ни одного доброго слова.

     Амбразуркин:  Не  обращайте  внимания,  если  бы  за  мной   что-нибудь
существенное было - наши орлы обязательно бы проинформировали начальство.  А
так, вроде как получается, что чист я. Значит, признают,  что  я  суров,  но
справедлив. А это, как  ни  крути,  похвала.  Будем  дальше  читать?  Будем!
(Читает третий донос).

     "Товарищ следователь!
     Политическая обстановка в мире  диктует  свои  суровые  порядки.  Можно
продолжать подобно страусам прятать свои головы в песок, но только борьба за
свои права поможет рабочему человеку почувствовать себя социальной единицей.
Карл  Маркс  обманул  нас  рассказами  о   смене   общественно-экономических
формаций. Все его рассуждения - псевдонаучный треп. Испокон веков  на  белом
свете  были  рабовладельцы  и  рабы.  Рабовладельцы   отдавали   приказы   и
присваивали  продукты  чужого  труда.  Рабы  жертвовали  своей  жизнью  ради
процветания паразитов. Даже в нашей маленькой колонии на Луне  нет  просвета
для человека труда. Генерал-майор  Амбразуркин  заставляет  нас  сверхурочно
трудиться. А еще придумал устроить  праздник  по  случаю  годовщины  первого
полета  в  космос.  По   его   словам   День   космонавтики   без   концерта
самодеятельности, вроде как и не  праздник.  Заставляет  нас  читать  стихи,
отбивать чечетку и петь песни. Это бесчеловечно!  Предупреждаю,  что  сделаю
все от меня зависящее, чтобы  сорвать  мероприятие.  Не  взыщите.  Заступник
трудящегося народа".

     Надеждина: Я представляла себе жизнь на Луне совсем иначе. Вас никто не
любит. Как же вы, наверное, страдаете от этого непонимания!

     Амбразуркин: Ерунда. Подумаешь - не любят!  Я  их  тоже  не  люблю.  Мы
здесь, чтобы работать, осваивать чуждое  пространство.  А  свою  способность
любить прибережем до возвращения  на  Землю.  Кстати,  сообщения  мне  очень
понравились. Признайте, что  написаны  они  на  высоком  литературно-идейном
уровне. Чтение доставило мне истинное удовольствие, но, к сожалению,  ни  на
шаг не приблизило к установлению личности преступника.

     Надеждина: Никакие это не сообщения, а ужасные доносы!  Как  вы  можете
так  легко  относиться  к   этому?   Неужели   вы   действительно   получили
удовольствие, прочитав про все эти безобразия?

     Амбразуркин: Мне не нравится только одно, что анонимные письма  посланы
вам. Так не должно  быть!  Надо  воспитывать  в  людях  понимание  служебной
иерархии. Нельзя обращаться через голову непосредственного  начальника.  Это
нехорошо!

     За сценой раздается взрыв. Надеждина и Амбразуркин в  ужасе  застывают,
словно бы пытаясь руками защититься от смертоносных осколков. Свет гаснет.

                                 Действие 2

                                  Сцена 1

     Амбразуркин и Полубрат.

     Амбразуркин:  Очень  интересно  -  произошел  такой  громкий  взрыв,  а
повреждения совсем незначительные! Начинаешь беспокоиться,  не  нарушены  ли
ненароком законы природы! Чудеса какие-то.

     Полубрат: Да нет. Все в порядке. Это рука Помидорова спасла нашу  базу.
Вам следует объявить ему благодарность!

     Амбразуркин: Хромой однорукового пожалел! Как это трогательно.

     Полубрат:  И  все-таки,  Ваше   превосходительство,   второй   ящик   с
сигнальными ракетами за месяц - это многовато! Так скоро уже и сигналы нечем
будет подавать.

     Амбразуркин: Ну, уж сразу и многовато. Неужели и на  несчастные  случаи
норматив определен?

     Полубрат: Один раз - случайность. Два раза -  совпадение.  Три  раза  -
привычка. Так в народе говорят.

     Амбразуркин: Вот  пусть  третий  раз  бабахнет,  тогда  и  поговорим  о
привычке!

     Полубрат: Ой, не надо!

     Амбразуркин:  Ты  считаешь,  что  это  дело   рук   злоумышленника?   А
разгильдяйство, халатность и глупость тебя не устроят в качестве объяснения.
Звучит привычнее и убедительнее, согласись.

     Полубрат: Такто оно так, но я не могу понять - почему на нашем луноходе
снова и снова взрываются ящики с сигнальными ракетами? Наше счастье, что еще
никто не погиб!

     Амбразуркин:  Только  не  говори,  что  все   дело   в   колдовстве   и
предрасположении богов!

     Полубрат: Мне такое и в голову не приходило.  Но  ведь  вы  сами,  Ваше
превосходительство, сказали - чудеса! А чудеса - вещь скользкая, от  них  до
колдовства один шаг.

     Амбразуркин: Когда это я такое говорил?

     Полубрат: Две минуты тому назад.  Начинаю,  сказали,  беспокоиться,  не
нарушены ли ненароком законы природы! Чудеса какие-то.

     Амбразуркин медленно поднимает  руку,  чтобы  нанести  прицельный  удар
Полубрату в челюсть. Передумывает. Потом отводит  назад  ногу,  примериваясь
дать пинка. Опять передумывает.

     Амбразуркин: Понимаешь  ли,  Полубрат,  человечество  за  время  своего
существования  придумало  тысячи  различных  философий,  пытаясь   объяснить
окружающий мир, и выработать на их  основе  правила  поведения,  которые  бы
помогли нам, землянам, успешно продвигаться вперед по  пути  прогресса.  Да,
много всего напридумывали различные умники. Но мы-то знаем, что только  одна
философия заслуживает внимания. Только одна из них способна стать  настоящим
учебником жизни. Только одна отражает реальность без искажений.

     Полубрат: Вы говорите о материализме?

     Амбразуркин: Да, Полубрат, о нем. О единственно верном учении.

     Полубрат: Теперь я понимаю, что означали слова Шекспира - "Есть  многое
на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".

     Амбразуркин: Ну-ка, и что они означают?

     Полубрат: Я понял, как тяжело было мудрецам в те  далекие  годы,  когда
еще не было материализма. Общая картина мира постоянно  ускользала  от  них.
Другое дело сейчас. Уже нельзя писать: "есть многое...".  Следует  говорить:
"совсем мало осталось..." А еще  лучше:  "Нет  ничего  на  свете,  мой  друг
Горацио,   что   бы   ни   снилось   нашим   мудрецам"!   Правильно,    Ваше
превосходительство?

     Амбразуркин: Правильно. В самую точку.  А  злоумышленника  мы  поймаем!
Обязательно поймаем! Дай только срок. Не забывай, что у нас есть собственный
исследователь!

     Полубрат: Надеждина Галина Петровна.

     Амбразуркин: Совершенно верно.

     Полубрат: Кстати, я давно хотел у вас спросить.

     Амбразуркин молча уходит, он не слышит вопроса. Он задумался  о  чем-то
очень важном. Может быть, о материализме. Полубрат смешно  взмахнул  руками,
будто бы посетовал  на  невнимательность  Амбразуркина.  А  потом  посеменил
следом. Видимо, вопрос, который он хотел задать Амбразуркину, был  не  менее
важный, чем размышления о природе материализма.

                                  Сцена 2

     Появляются Надеждина и Аркадий. Им нравится  быть  вместе.  Они  вместе
хорошо смотрятся. То, что называется -  приятная  пара.  Аркадий  вообще  на
седьмом небе от счастья. Никак не может наговориться.

     Надеждина: А ты помнишь наш последний день на Земле?

     Аркадий: Меня доставили на  стартовую  площадку  на  вертолете,  надели
скафандр. Играла музыка.

     Надеждина: Нет, не день старта, день, когда мы расстались.

     Аркадий: День большой сковородки?

     Надеждина: Почему сковородки. Какой сковородки?

     Аркадий:  Ты  жарила  котлеты.  Неужели  забыла?  На  большой  чугунной
сковородке.  У  тебя  получались  сказочно  вкусные  котлеты   -   настоящее
произведение искусства. Никогда не пытался узнать рецепт.  От  одной  мысли,
что однажды наступит день, когда тайна будет раскрыта, и я,  наконец,  узнаю
соразмерность ингредиентов  необходимых  для  достижения  этого  кулинарного
блаженства,  мне  становилось  бесконечно   грустно.   Казалось   бы,   надо
радоваться - смешай продукты в нужной пропорции,  добавь  оливкового  масла,
выдержи тепловой режим. И вот оно - счастье! Ан нет!  Даже  думать  о  такой
возможности не было сил. Только из твоих рук, только по  праздникам,  только
как награда за примерное поведение.

     Надеждина: Не понимаю, причем здесь котлеты?

     Аркадий: Могу только догадываться. Ты  жарила  котлеты,  много  думала,
надо полагать, я тебя чем-то обидел, обида на меня оказалась  непереносимой.
Ты ушла, не считая нужным сообщить о своем решении. Я узнал о твоем  бегстве
только по вонючему чаду, распространившемуся  из  кухни  по  всей  квартире.
Сгорели котлетки. С тех пор воспоминание о твоем бегстве намертво скрепилось
в моей голове с вонючим запахом сгоревшей сковородки. Я так и  называю  этот
день - день большой сковородки.

     Надеждина: Неужели я забыла выключить газ? Какой кошмар!

     Аркадий: И не говори! Ужас!

     Надеждина: Неужели ты не помнишь, из-за чего я так на тебя разозлилась?

     Аркадий: Нет.

     Надеждина: Стыдно признаться, но я тоже  не  помню.  Конечно,  мне  это
простительно, поскольку я сторона пострадавшая, а вот ты бы мог и запомнить,
чтобы впредь не доводить дело до ругани.

     Аркадий: А-а, вспомнил, ты говорила, что я ковырял в  компьютере  твоей
любимой пилочкой для ногтей и сломал ее.

     Надеждина: Это я потом придумала. А что - веская причина для разрыва.

     Аркадий: Может быть, может быть. Послушай, а ведь у нас есть прекрасная
возможность сделать вид, что ничего ужасного с нами не произошло. Как  будто
бы ты просто отправилась в магазин за кетчупом, а я ждал-ждал и дождался.

     Надеждина: Мой поход в магазин занял целый год.

     Аркадий:  Нормально.  Очереди,  санитарный  день,  пробки  на   улицах,
неурожай томатов. Нормально.

     Надеждина: Но я не принесла с собой кетчупа.

     Аркадий: Не придумывай. У нас на базе этого кетчупа хоть залейся.

     Надеждина: Ты скучал без меня?

     Аркадий: Тебя  трудно  забыть.  Каждое  утро  я  начинал  с  декламации
стихотворения моего друга, посвященного  нашей  размолвке.  Вместо  зарядки.
Парень очень близко принял к сердцу наши проблемы.

     Надеждина: Ну-ка, прочитай.

     Аркадий: Не веришь мне. А зря. Слушай.

     Ты вчера назвала меня валенком.
     И припомнились мне времена,
     Когда я был парнишкой маленьким
     И казалось, что жизнь так чудна.

     Я по первому снегу куда-то бегу,
     Распахнувши тулуп, по колено в снегу.
     Ярко зимнее солнце светило.
     И, устав, отдышаться никак не могу.
     Как давно это, в сущности, было.

     А потом ты сказала, что я идиот.
     Я хотел возразить и открыл было рот,
     И вдруг - образ, очерченный резко.
     Ну, конечно же, он, Достоевский!

     И тогда я тебе рассказал, как он жил,
     Как писал, как страдал, как народ свой любил,
     До каких сокровенных глубин доходил -
     Я об этом тебе говорил.

     Но, вздохнув, ты сказала, чтоб я уходил,
     И что слушать меня у тебя нету сил,
     Что я нуден и однообразен.
     Что уже надоел, что уже утомил,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг