ужасную катастрофу, постигшую нашу планету.
- Какую катастрофу?! - встрепенулся Дубравин. - Ты не говорила о ней, я
что-то не помню. Почему же ты не отвечаешь?
Космонавт сгорал от нетерпения узнать разгадку таинственной истории
Цереры.
- Не могу, - тихо пропела фаэтянка. - Это слишком долгий рассказ, да
многого я и не знаю. Ми-дион все скажет тебе, - и Ни-лия, тронув Дубравина
за руку, повела его дальше.
- Вот наша плантация. Здесь мы получаем пищу.
Фаэтянка открыла дверь в узкое помещение, залитое теплым красноватым
светом. Кусты, отливающие синевой, длинными рядами произрастали вдоль стен.
На ветвях висело множество плодов, величиной с кулак, и цвели большие синие
цветы.
- Это кусты жизни. Маленькие плоды едим сырыми. Со спелых снимаем
кожуру, потом запекаем их. Получается то, что ты назвал хлебом. Тебе
нравится наш хлеб, Ва-си-я?
- Очень! - похвалил Дубравин.
- Говорят, раньше эти кусты были небольшие, но после катастрофы они
увеличились. Вероятно, на их рост повлияло уменьшение силы тяжести.
"Значит, и у нас на "Комсомолии" это тоже является одной из причин
усиленного роста растений", - подумал Дубравин.
Они вышли с плантации и направились дальше.
- Ни-лия! А мы не заплутаемся среди этих лабиринтов? Как ты находишь
дорогу? Здесь столько всяких помещений, коридоров, переходов, этажей...
- О, нет! Обрати внимание на световые обозначения. А что находится за
закрытыми дверями, легко узнать по висящим над ними таблицам.
- Интересно, куда ведет вот эта дверь с крестом и без таблицы?
- Там ужасные места! - с испугом произнесла фаэтянка. - Это
соединительный тоннель с другим убежищем. Вскоре после катастрофы,
неизвестно почему, в том убежище погибли все жившие в нем фаэты. Ми-дион
говорит, что там до сих пор лежат горы трупов.
С минуту Дубравин и фаэтянка шли безмолвно по полутемному коридору.
Ни-лия привела его в машинное отделение. В нем тесно расположились
сложные установки, напоминавшие небольшие синхрофазотроны.
- Установка для разгона атомов? - высказал предположение космонавт.
- Не угадал, - покачала головой Ни-лия. - Эти машины превращают одни
минералы в другие.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что тут можно переделывать железо в
золото? - пошутил Дубравин.
- Не совсем так. С помощью этой машины мы превращаем камни в кислород,
а вон той - в легкий водород. Соединяя кислород с водородом, получаем воду.
- И ее можно пить?
Фаэтянка нажала на одну из кнопок. Тут же с потолка начала быстро
опускаться большая плита.
- Ай!.. - вскрикнула Ни-лия.
В одно мгновение Дубравин схватил ее за руку и рванул к себе. На то
место, где только что стояла фаэтянка, грохнулась тяжелая плита.
Ни-лия, дрожа всем телом, благодарно взглянула на космонавта.
- Не та кнопка. Хотела напоить тебя. Ошиблась, - начала оправдываться
она. - Ты спас меня, Ва-си-я. Никогда этого не забуду. Зу-лей! - протянула
нежно фаэтянка.
Дубравин растерянно улыбался.
- Ну, что ты. Я просто... - он не находил слов, чтобы выразить свою
мысль. - А как я должен благодарить вас, Ми-диона, тебя за то, что спасли
меня, вылечили, - нашелся он наконец.
- Об этом не надо, - умоляюще протянула Ни-лия, взяв руку Дубравина в
свои, благодарно пожала ее. Руки Ни-лии были холодны.
- Объясни, почему у тебя руки иногда бывают как ледышки?
- Фаэты принадлежат к числу полухладнокровных живых существ.
Температура моего тела без вреда для здоровья может понижаться или
повышаться в зависимости от теплоты окружающей среды.
- Вот такой холодной была у нас на Урале малахитница - Хозяйка Медной
горы, - пошутил Дубравин и, улыбаясь, рассказал Ни-лии уральский сказ. Потом
начал с увлечением описывать чудесную русскую природу с ее холодной снежной
зимой, буйную в цветах весну, жаркое лето и золотую осень, полную
замечательных даров щедрой земли.
Он рассказал о величии Уральских гор и красоте сибирской тайги, о морях
и полноводных реках и о том, как люди подчиняют себе природу, преобразуют
ее.
Фаэтянка внимательно слушала космонавта.
- Ты тоскуешь по Земле, - поняла она его. - Тебе очень хочется туда?
- Очень, Ни-лия!..
Глава восьмая
ИСТОРИЯ КАТАСТРОФЫ
В один из вечеров, если так можно назвать искусственные сумерки,
вызываемые голубым неоновым - светом, в небольшом зале, задрапированном
темным бархатом, собрались последние фаэты и их гость - пришелец с далекой
Земли.
Все удобно расположились в глубоких мягких сидениях, похожих на
раковины. Никто не решался нарушить торжественно - печальную тишину. Что
скажет Ми-дион? Первое слово за ним, за самым мудрейшим. А он не спешил
Откинувшись на спинку круглой раковины, Ми-дион как будто дремал. Лишь
печальные тени изредка пробегали по его высохшему лицу.
Но вот он медленно покачал головой и, как бы угадывая желание
Дубравина, проговорил:
- Далеко уносит ручей свои воды, но сегодня мне хочется вернуться к его
истокам, в далекое прошлое, - так неторопливо, вполголоса повел рассказ
Ми-дион, звучавший в его устах словно песня, тихая и скорбная. - Запаситесь,
друзья, терпением. Мое повествование будет не только длинным, но и
печальным.
Дубравин ловил каждое слово старца, старался перевести его точнее и
мысленно представить все, о чем поведет он речь. Ведь открывается одна из
величайших тайн Вселенной!
- В предалекие от нас времена, - продолжал Ми-дион, - пятой от Солнца
планетой была обращавшаяся вокруг него Фаэтия. Правда, она слабее других
обогревалась солнечными лучами, и все-таки Фаэтия из-за внутреннего тепла,
выделявшегося ее горячим ядром, обладала довольно мягким климатом. Надо
заметить, что горячее ядро являлось не только источником тепла, ускорившие
развитие жизни на планете, но и оказалось очагом огромнейшей энергии,
которую надо было кому-то обуздать или использовать. С другой стороны, ядро
планеты в своей активной деятельности никогда не было устойчивым, а
временами его энергия искала себе выхода, вырываясь на поверхность живым
лучистым пламенем. Напоминая по форме эллипсоид, Фаэтия имела два огромных
материка, из которых один был теплым, а другой огнедышащим. Вот,
взгляните, - и Ми-дион показал рисунок, похожий на географическую - карту. -
Тысячелетиями материки разделялись водами омывавших их океанов. На Айяватти,
так назывался материк теплых широт, жизнь появилась раньше. Постепенно из
простейших форм живых существ возникали более сложные. В борьбе с окружающей
природой живые организмы приобретали полезные для них свойства, развивались
и совершенствовались. Пришло такое время, когда на Айяватти среди животных
выдвинулся тип сильных и разумных существ. Этому способствовал труд. То были
наши далекие предки. Гладкокожие, они обладали нежным синеватым покровом,
ходили на задних конечностях, имели длинные руки.
Шли века. Вначале на плотах, а позже на самоплавах фаэты начали
переплывать океаны и пытаться проникнуть на другой - огненный материк,
который они прозвали страшным именем Улейяма. Многие погибли, прежде чем
достигли его. И немногие сумели вернуться обратно. Рассказы возвратившихся
были разноречивы и ужасны. Но все это только еще больше распаляло
любопытство и желание проникнуть в тайны второго полушария. Все новые и
новые смельчаки пускались в путь к таинственному материку, покрытому
огнедышащими горами. Озаряемый многоцветным сиянием, с голыми берегами, он
походил на неприступную крепость. Из глубин материка иногда вырывался
лучистый огонь, сжигавший кругом все живое.
Подавшись немного вперед, Дубравин слушал с напряженным вниманием.
- В отличие от Улейямы на Айяватти развился разнообразный животный и
растительный мир. Среди низкорослых деревьев и кустарников, покрытых синими
иглами и местами образовавших огромные заросли, обитали многочисленные
животные. Рыбой изобиловали моря и реки. Обильны были урожаи плодоносящих
растений. Хлебные плоды, масляные орехи, винные ягоды, голубое волокно - не
перечислить всего, что произрастало на почве Фаэтии. Но еще богаче были ее
недра. Легкие газы, жидкое топливо, горючие камни, благородные металлы,
драгоценные самоцветы и редкие земли добывались в рудниках и шахтах
предгорий. Фаэты беззаботно пользовались благами природы. Как все счастливые
существа, они не задумывались над будущим. Ничто не сулило им несчастий.
Войн на Фаэтии не было никогда. Правда, дух соперничества вызывал иногда
споры и тяжбы, но и они были непродолжительны. Век за веком шло время.
Двигалась вперед жизнь. Развивались живопись, скульптура, совершенствовались
наука и техника. Росли поселения и города, увеличивалось население Айяватти.
Ми-дион сделал небольшую паузу.
- На Айяватти сложился культ подруги, так называют у нас женщин. Наши
предки издревле поклонялись прекрасной богине Ай-е, олицетворявшей для них
плодородие и любовь. Выше всего превозносилась красота подруг. Глубокой
любовью и уважением окружались матери. С ранних лет в юных фаэтах
воспитывались не только ловкость и отвага, но и нежная заботливость к
подругам и матерям, готовность в любых обстоятельствах оберегать их и
защищать. Ежегодно богине Ай-е посвящались два праздника - Весенних цветов и
Осеннего плодородия. Праздновались они с большой торжественностью и
великолепием. Во всех храмах в дни праздников чествовали подруг, ставших
совершеннолетними и сочетавших в себе вместе с внешней прелестью и
внутреннюю духовную чистоту.
Ми-дион встал, подошел к стене и потянул за толстый витой шпур.
Бесшумно раздвинулись складки тяжелой материи. И взору Дубравина
открылась большая картина, написанная необычайно яркими красками странных
расцветок и поражающая своей пестротой.
Изумрудно-зеленое небо светлело у горизонта и делалось совсем
прозрачным над склонами гор. Приморская растительность была подобна россыпи
драгоценных камней: то образовывала причудливые узоры, как у зеленого
малахита, то синела лазуритом в аллеях деревьев, либо краснела агатами в
зарослях кустарников. На равнине возвышался круглый храм, увенчанный
множеством остроконечных башен. На широкой площади перед храмом, господствуя
над всем окружающим, стояла величественная статуя богини, высеченной из
красного александрита.
Но что такое? Дубравин от неожиданности вздрогнул.
Картина вдруг осветилась лучами восходящего янтарного солнца и ожила.
Все, на ней начало менять свои цвета. На короне богини загорелись алые
рубины и засверкали алмазы, а статуя, теряя свою малиновую окраску,
сделалась сначала зеленоватой, а потом нежно-фиолетовой. От этого
показалось, что растаяли все ее одежды, и богиня осталась стоять гордая,
обнаженная, дивно красивая. Вся площадь заполнилась множеством танцующих
фаэтов. Они образовали вокруг статуи огромный хоровод и в своих голубоватых
одеждах походили на бурлящий поток воды.
- Ни-лия! Что происходит здесь? - шепотом, спросил ошеломленный
Дубравин.
- Это праздник цветов. Видишь, как фаэты поклонялись богине Ай-е. В ее
образе они обожествляли все прекрасное: весну, цветы, счастье.
- Отчего картина меняет цвета и на ней все движется?
- Она нарисована в три слоя оживающими красками, - объяснила
фаэтянка. - Под действием света они поочередно открывают вид за видом.
Верхний рисунок обесцвечивается и открывает второй, а он в свою очередь
сменяется третьим. Когда обесцветится третий рисунок, картину нужно
погрузить в темноту, чтобы краски химически восстановились.
Тяжелые складки материи сдвинулись, скрыв побледневшую картину.
Отдохнувший Ми-дион продолжал свое повествование.
- Особенно счастливый день для фаэтов настал, когда, построив шахты -
котлы, ученые заставили тепло горячего ядра планеты служить на благо ее
населения. Это была неисчерпаемая сила, которая облегчила труд фаэтов и
снабжала их всем необходимым. Но однажды некоторые прибрежные селения были
потревожены падением многочисленных камней. Вначале подумали, что камни
прилетели из бездны Вселенной. Но позже выяснилось, что они выброшены
мощными извержениями огнедышащих гор Улейямы.
Снова были снаряжены несколько экспедиций для исследования огненного
материка. Но, как правило, все быстро затевается и не скоро делается. Много
времени прошло, пока из экспедиции на обгоревшем мореплаве возвратились
несколько полуживых фаэтов. Вскоре вернувшиеся путешественники умерли, успев
лишь коротко описать то, что случилось с ними. Едва они вступили на берег
Улейямы, как почувствовали, что почва под их ногами колеблется. Пересилив
страх, они захотели проникнуть в глубь материка, но на каждом шагу
встречались препятствия: то путь им преграждали горячие фонтаны, то из
многочисленных расселин начинал крутиться удушливый газ, ядовитый дым. Но
фаэты не отступили.
И, словно разгневавшись на них, ближайшая из гор грозно загрохотала. Из
ее усеченной вершины высоко поднялся черный столб дыма, полетели вверх
камни, а вырвавшееся пламя заплясало по склонам горы, как живое. Медленно
вниз покатился огненный поток и, как дракон, тысячами красных языков
потянулся к путникам. Объятые ужасом, фаэты бежали, пытались добраться до
своих мореплавов, но их настигал и засыпал горячий пепел. Немногим удалось
спастись.
А тысячи спавших веками огнедышащих гор продолжали гневно грохотать.
Скатываясь с берегов, огненный поток заставил закипеть воду. Потрясенные
пережитым, обожженные пеплом и паром, путешественники уже считали себя
спасенными, когда далеко в море их настигло лучистое пламя. Восемь
мореплавов запылали, как факелы, и лишь на одном удалось погасить пожар.
С тех пор на Улейяме не прекращались извержения огнедышащих гор.
Случалось, мелкие и большие камни долетали до Айяватти, убивая фаэтов и
разрушая их жилища. Наши предки, обожествляя огненные силы Улейямы, пытались
умилостивить их. Они посылали мореплавы с подарками, а однажды снарядили
даже большой мореплав, на который посадили сто своих красивейших подруг,
чтобы принести их в жертву всепожирающему огню. Но все было напрасно.
Ми-дион подал рукой знак Ни-лии. Девушка подошла к стене и, откинув
занавес, нажала на блестящую кнопку. Зашуршав стальными створками, открылось
хранилище папок, похожих на толстые книги. Фаэтянка достала одну из них и
подала старцу.
- В этих фолиантах, - пояснил Ми-дион, - история страшных событий.
Коротко, скучными словами, а больше рисунками летописцы записывали то, что
они видели. Вот, послушайте, что пишет один из них, - и Ми-дион стал читать:
"Через год от бомбардировок камнями цветущее побережье Айяватти
оказалось опустошенным. Чтобы спастись от разгневанной стихии, фаэты начали
зарываться в недра планеты. Там, в металло-пластмассовых убежищах, они
укрывали заводы, склады и научные лаборатории. В глубинных лабораториях
ученые продолжали свой труд. Отныне все их изыскания были направлены только
на изобретения средств защиты. Еще до начала извержений на Улейяме наши
ученые сумели открыть ядерную энергию мельчайших частиц материи. Чудесной,
неисчерпаемой казалась эта энергия. Огромные блага сулила она всем
обитателям планеты". - Ми-дион бросил взгляд на Дубравина. - Знают ли о ней
у вас на Земле?
- Да. Ее у нас называют атомной энергией.
- И стали ученые искать в ней средство защиты, мощное оружие против
огненной стихии, разбушевавшейся на Улейяме. Они верили, что лучистое пламя
там можно погасить так же, как иногда действуют на пожаре, отрывая силой
взрыва огонь от почвы, и этим самым ликвидируют его. Это была колоссальная
ошибка, вытекавшая из грубых просчетов и незнания подлинной природы
огненного ядра планеты и вырывавшегося из него лучистого пламени. Может, на
это толкнула и усиливающаяся активность огнедышащего материка, который
теперь, кроме каменных бомб, бросал через океан и огненные стрелы.
Ми-дион закрыл фолиант.
- Посмотрите! Вот картина, нарисованная художником того времени. -
Ми-дион простер руку к стене, и Дубравину открылась панорама красивого
портового города.
Утопая в синеве деревьев и вонзаясь в небо острыми башнями, на берегу
залива раскинулся город. В причудливый узор сплетались бульвары, улицы и
площади. Жемчужными гранями сверкали крыши храмов. Среди улиц голубели
каналы, по которым скользили плоские лодки. По берегам двигались вереницы
трехколесных экипажей, а над ними по длинным террасам сновали пешеходы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг