опасность превращает почти в реальность.
Взвод перевалил лесную гривку и стал спускаться в лощину, когда справа,
от третьего взвода, донесся шумок, там вспыхнули и погасли фонари, и
солдатский телеграф передал:
- Нашли раненого майора Лебедева. Шофера нет.
Андрей Матюхин замедлил шаг, и разведчики, равняясь на него, тоже
приостановились. Со стороны третьего взвода донесся шум мотора и вспыхнули
острые лучики заделанных в коробки фар. Потом прибежал связной и передал
приказание капитана продолжать прочесывание. И они еще долго шли в затаенном
бору, прислушиваясь и приглядываясь, но так ничего подозрительного и не
обнаружили. И только к рассвету, уже на хуторе, узнали о нападении на майора
и увидели, как поднятые в ружье резервные батальоны стрелковых полков пошли
на прочесывание леса.
За завтраком капитан Маракуша недовольно осмотрел Андрея Матюхина и
буркнул:
- Пока мы соберемся в их тыл, они у нас нашебуршат.
- Майор здорово ранен? - спросил Матюхин.
Маракуша неторопливо и, как показалось Андрею, подозрительно не то что
взглянул, а осмотрел его и, спрятав взгляд, ответил:
- Нет. Не очень. Только с головой у него что-то... Кстати, его "виллис"
стоит за моей избой.
После завтрака Матюхин пошел за избу и долго ходил вокруг "виллиса"
майора Лебедева. Кровь на сиденье и руле потемнела, стала почти черной и уже
не волновала. Удивляло другое - бока машины, сиденье и даже капот были
испятнаны пробоинами и пулевыми росчерками. Казалось, что уцелеть в такой
машине просто невозможно. Однако майор уцелел...
"Что ж... Может быть, это и закономерно... - подумал Андрей. - В
училище говорили: для того чтобы в современной войне убить одного солдата,
нужно истратить около тонны взрывчатки и металла... А может быть, и гораздо
больше".
***
Утром, как и всегда, в избе командующего армией собралось штабное
начальство. Все так же кто-то сидел на кухне, ожидая своего часа, а кто-то
уже стоял в комнате командующего на домотканых, но уже совсем иной
расцветки, чем в предыдущей избе-стоянке, тряпочных половичках, и солнце -
сытое, августовское, с утра опаляющее жаром - высвечивало с другой стороны.
И все так же неслышной мягкой походкой вышагивал член Военного совета -
генерал Иван Харитонович Добровольский; сидел с края стола начальник
армейского смерша, положив тяжелую белую руку на папку с документами; и
начальник штаба, все так же прислушиваясь к словам, быстро, сноровисто
просматривал бумаги, шуршал картами: бумаги он любил и уважал.
На половичке, ощущая, как солнце припекает даже сквозь тронутые пылью
сапоги, стоял начальник разведывательного отделения штаба армии полковник
Петров и присматривался к присутствующим.
То, что командующий не пригласил его присесть за общий стол,
подсказывало, что "именинником" сегодня станет именно он. Это волновало и
обижало. В конечном счете в происшествии с майором Лебедевым виновата не
разведка, а контрразведка. Ей следует отвечать за то, что в нашем тылу
оказались вражеские диверсанты. Но начальник смерша преспокойно сидит за
столом - квадратный, плотный и невозмутимый.
Член Военного совета коротко, исподлобья взглянул на командующего,
остановился сбоку Петрова и предложил:
- Садитесь, полковник. В ногах правды нет.
"Ах вот в чем дело... - облегченно подумал Петров и вздохнул поглубже:
сам того не замечая, он сдерживал дыхание, словно опасаясь потревожить
начальство. - В этом все и дело - подобные происшествия прежде всего
касаются члена Военного совета. Он ведь отвечает за поддержание
бдительности".
Это успокоило Петрова. Он уважал члена Военного совета -
немногословного, быстрого на подъем и в общем-то справедливого генерала, -
потому разрешил себе пошутить:
- Правильно отметили, товарищ генерал, вся правда у начальства.
- У подчиненных ее не меньше, - несколько более резко, чем требовалось
для установления доверительной, деловой обстановки, ответил командующий. -
Только они эту правду, к сожалению, иной раз придерживают.
В комнате стало очень тихо, и командующий уже поспокойнее спросил:
- Как там майор?
- Думали, будет хуже, - поднялся Петров.
- Сидите, - командующий махнул пухлой большой рукой.
Но полковник не сел: он привык отвечать стоя.
- Ранения не тяжелые, но, как говорится, растянул вязы. У врачей на
этот счет есть иное умное название.
- Этого еще недоставало! Как же он умудрился?
- Не помнит. Но шофер считает, что, когда машина налетела на пень,
майора по инерции сильно дернуло. А поскольку он уже был ранен в голову, то
инстинкт противодействия не сработал и он не успел напрячься. Сейчас лежит и
шутит - хорошо, говорит, что голова не оторвалась. Жилы крепкие.
- За каким его чертом одного понесло? Не мог шофера разбудить'
"Понятно, - отметил Петров, - расследование проведено. Начальству
доложено".
- А что бы изменилось, если бы он поехал с шофером?
- Ну все-таки... Хоть бы отстреливался... Наконец, ординарца мог бы
взять.
- Товарищ командующий, ординарец у нас один на всех, он же еще и
писарь. Кроме того, майор уже один раз осекся... Естественно, что сейчас он
особенно осторожен...
- Осторожность, граничащая с бесшабашностью. Надо запретить старшим
офицерам ездить без охраны. Они у нас слишком много знают, чтобы их не
охранять.
- Это правильно, товарищ командующий, но... не для разведки, -
неожиданно вмешался начальник смерша полковник Целиков.
И Петров покосился на него: поддержки с этой стороны он не ожидал.
- Это ж почему у них такая привилегия? - недовольно поморщился
командующий. Он не любил вот таких, с ходу прорывающихся возражений.
Целиков не мог не знать об этом и все-таки позволил себе ворваться в
разговор, и это насторожило присутствующих. Но Целиков словно не заметил
изменения настроя.
- Чем меньше людей знает, куда, зачем и когда ездит или ходит
разведчик, тем больше шансов на успех самой разведки. А ведь и ординарец, и
шофер - люди. У них есть знакомые, их видят и по стечению фактов иные,
дотошные, могут сделать выводы. Чаще - беспочвенные, иногда - правильные. Но
даже если иногда, это все равно опасно.
- Ты своему начальству доложил о происшествии? - спросил командующий.
- Доложил.
- И что же?..
- Судя по тому, что разговор отложен, полагаю, группа не единичная. Да
и прошлые ориентировки...
- Вот так!.. Они ползают, а мы сидим и ждем.
Командующий вздохнул и посмотрел на Петрова. Полковник выдержал взгляд
и подумал: "Смершевцы явно проходят стороной, а нам придется отдуваться.
Впрочем... Впрочем, смерш для того и создан, чтобы бороться с врагом особого
рода - шпионами. А наше дело..."
- Когда же отправятся ваши, полковник Петров? - резко спросил
командующий.
- Товарищ командующий, как вам известно, разведка не получала на сей
счет конкретной задачи. Возможные варианты... отрабатываются.
- Возможные варианты... - буркнул командующий, но его перебил первый
член Военного совета генерал Добровольский.
- Какие меры вы приняли, - обратился он к начальнику смерша, - чтобы
обезвредить разведгруппу противника, и что сделано для предотвращения
подобных явлений?
Полковник поднялся, и Петров понял: Добровольский чем-то недоволен, и
работники смерша знают об этом.
- Засады, усиленное патрулирование, создание особых оперативных групп,
усиление контактов со связистами на предмет перехвата возможных передач,
разумеется, пеленгация. Кроме того, вместе с начальником политотдела
уточнена тематика и уже начата агитационно-пропагандистская работа во всех
частях и подразделениях. Особый упор делается на части резерва.
- Все это взгляд назад, в наш тыл. А вперед? В сторону противника?
- Не совсем понял...
- У вас не рождалась мысль, что разведчики противника двигались не в
наш тыл, а стремились перейти линию фронта? Ведь, как мне известно, за
последнее время не было зарегистрировано ни одной передачи из нашего тыла.
Это так?
- Да, - начальник смерша наклонил лобастую голову, широкие его плечи
развернулись и стали еще шире. - Вы считаете, что группа не имела
радиостанции и теперь возвращается с собранными разведданными?
- Полковник Петров, - Добровольский резко повернулся к разведчику, - вы
такую возможность допускаете? Исходя из обстановки: насыщенность войсками
прифронтовой зоны, неустоявшуюся линию фронта и так далее? Как бы вы
поступили в данном случае?
"Что ж... Член Военного совета задает умные вопросы. И, кажется, ясно,
куда он клонит", - подумал Петров и ответил:
- Вариант возможный. Рация могла забарахлить при переходе линии фронта
или была разбита при выброске с самолета. Наконец, просто вышла из строя. А
может быть, группе не придали рации - задание было конкретным и
кратковременным. Но в этом случае мне неясно, зачем им понадобился "виллис"?
Ведь они не могли ни увидеть, ни предположить, что за рулем сидит майор. И в
немецкой, и в нашей армии старшие офицеры далеко не всегда садятся за руль.
Значит, они охотились за машиной.
- Вы в этом уверены? - впервые вмешался в разговор начальник штаба. Он
оторвался от бумаг и, почесывая толстым красным карандашом переносицу,
внимательно смотрел на Петрова.
- Мне доложили, что в скаты машины не попала ни одна пуля - значит, по
скатам не били. Следовательно, били по шоферу. Он им не требовался.
- Резонно, - сказал начальник штаба и опять уткнулся в бумаги.
- Вот поэтому мы и уделили основное внимание тыловым частям, - сейчас
же вмешался Целиков.
Член Военного совета обменялся быстрым, едва уловимым взглядом с
командующим и спросил:
- Скажите, товарищи, вы не обращали внимания на то, что легковые машины
тщательно проверяются на контрольно-пропускных пунктах, когда они едут в
тыл? Но когда они едут на передовую, бдительность явно притупляется. И еще
одно. За все время войны я что-то ни от кого не слышал, чтобы его машину
задержали где-нибудь впереди линии расположения штабов дивизий. Там
устанавливаются или уже установились никем не писаные правила, по которым
любая легковая машина обязательно своя и обязательно начальства, а поэтому
проверять ее не следует. И машины носятся там где хотят и как хотят.
- Иногда напарываясь на минные поля или попадая под обстрел, -
усмехнулся командующий.
Добровольский подвел-таки свои рассуждения-вопросы к логическому концу,
и Петров увидел, как побагровела крепкая шея начальника смерша.
Обнаруживался просчет.
- Вы правы, товарищ генерал, - сразу согласился Целиков. - Об этом не
подумали. Сейчас же переориентирую людей.
Начальник штаба поднял голову и вопросительно посмотрел на
командующего. Тот как будто ждал этого взгляда и неторопливо кивнул.
- Да. Оформите приказом по армии.
- Приказ приказом, - сказал Добровольский, - но мне хочется знать, что
думает разведчик о возможном замысле этой группы противника?
Полковник Петров помедлил с ответом. Ход его мыслей раздваивался.
Конечно, прослеживая рассуждения Добровольского, он профессионально,
опять-таки мысленно, отвечал на его вопросы и, естественно, шел при этом
дальше. И так же привычно он думал и за противника.
- Очевидно, сведения собраны, и группа стремится пробиться за линию
фронта. На "виллисе" она может быстро и почти безопасно проскочить до самого
переднего края и использовать психологический настрой людей из передовых
подразделений: раз легковая машина, значит, начальство. А если группа
располагает нужными документами, а она наверняка ими располагает, то она не
только приблизится непосредственно к передовой, но и - при соответствующей
вводной, а вводная может подкрепиться документами, - даже перейти его. Тем
более что далеко не везде есть сплошная линия траншей.
- Резонно, - сказал начштаба, не поднимая головы.
Добровольский уточнил:
- Хуже того, может еще и прихватить пленных. Этакая механизированная
группа захвата. Учтите, что на машине ночью риска у них ненамного больше,
чем при обычном поиске. Наши поначалу растеряются, подумают, что начальство
просто заблудилось, и не будут вести огонь по машине. А немцы не такие
дураки, чтобы бить по машине, которая сама едет к ним в гости. Нет, такой
вариант, или, как говорите вы, разведчики, такая легенда, вполне возможен.
Член Военного совета опять прошелся по горнице, ступая мягко, почти
неслышно, склонив черноволосую голову, словно что-то выискивая на полу.
Начальник смерша громко вздохнул и, уже обращаясь к командующему, сказал:
- Что ж... разведчики, видимо, матерые... А раз так, то, во-первых, им,
знающим наши обычаи...
- Такие же обычаи и у противника! - уже пренебрежительно махнул рукой
Петров. - Чинопочитание, внешнее проявление дисциплины у фрицев покрепче,
чем у нас. Так что...
- Кстати, вы это учтите, - откуда-то из-за спины отозвался
Добровольский.
- Слушаюсь, - отозвался полковник Петров, хотя еще и не представлял,
каким образом его разведчикам в тылу противника пригодится возможный
тактический прием, кажется, придуманный неизвестным противником.
Начальник смерша с точностью до мгновения уловил нужную паузу и
продолжил:
- ...сегодня совершенно ясно, что их вариант не удался и уже не
удастся. Они вправе подумать, что кто-нибудь да разгадает их... уловку. Но
это значит, что они, во-вторых, готовят запасной вариант перехода линии
фронта. Вот этим вариантом и следует заняться. Вину принимаю, за перекрытием
переднего края прослежу лично.
- Петров, - приказал командующий, - к вечеру приготовьте легенды для
двух, самое большое трех групп. - Он помедлил и спросил: - Кстати, те
ребята, что отличились в прошлой вылазке, на месте?
- Так точно, товарищ генерал. Одному из них вашим приказом присвоено
звание младшего лейтенанта, а второму - старшины.
- Вот и о них не забудь, если они в форме.
- Проверю, товарищ генерал.
Начальник штаба передал командующему лист бумаги с проектом приказа о
запрещении пользования легковыми автомашинами в непосредственной близости от
переднего края вплоть до особых указаний и резком повышении бдительности.
Командующий читал так внимательно и отчужденно, что и разведчику, и
смершевцу стало понятно: высшее командование армии их не задерживает.
- Разрешите идти? - спросил Петров и вместе с Целиковым вышел из
горницы.
***
Став командиром взвода и присматриваясь к своим людям, Матюхин старался
задним числом понять своего товарища по училищу Зюзина. Почему, например,
Зюзин добился перевода в разведку снайпера Николая Грудинина? Ведь его очень
редко включали в поисковые или разведывательные группы. Грудинин в основном
вел наблюдение на переднем крае. Наблюдателей в разведке много. В сущности,
каждый должен быть отличным наблюдателем, а других особых качеств за
снайпером не отмечалось.
Длиннорукий, сухощавый, с маленькими острыми глазками на костистом
нервном лице, Грудинин держался в стороне от разведчиков, может быть,
потому, что был много старше большинства из них - ему было под сорок.
На занятиях Грудинин казался явным середнячком: все делал с должной
добросовестностью, но без огонька. В свободное время, взяв винтовку с
зачехленным снайперским оптическим прицелом - на занятиях он появлялся с
автоматом, - Грудинин подходил к командиру взвода и, вытягиваясь, просил
разрешения обратиться. Матюхин кивал:
- Разрешите отлучиться на два часа на стрельбище для отработки
тренировочных упражнений.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг