Но партизаны не могут встать за ним. Они уже видят ясные глаза наступающих
пионеров и читают в них свою окончательную смерть.
- Ура! - орет Неизвестный Солдат, не ускоряя шага. - Ура!
Полосы огня расходятся от его сапог по снежным полям, врезаясь в ряды
пионеров и сея всесжигающую погибель. Некоторые пионеры с тонкими криками
падают в снег, превращаясь в синий пепел. Руки пионеров взмахивают салютом
и голубая молния соединяет поле с невидимым небом. Неизвестный солдат
падает, распоротый электричеством пополам, и с тела его испаряется снег,
ставший дождем в разветвлении молниевых ручьев. Пионеры вновь взмахивают
руками, и вторая молния бьет в Солдата, убивая тысячами заключенные в нем
жизни. Несколько раз поднимается и снова падает солдат, пока последний удар
не зажигает его опустошенного тела, которое навсегда остается лежать в
поле, объятое вечным огнем.
Партизаны молча смотрят на расправу. Перестраиваясь на ходу, чтобы
заполнить образовавшиеся от огня бреши в своих рядах, мертвые пионеры
проходят мимо Солдата. Наташа уже может различить их лица, она узнает Таню,
некогда бросившую ей в голову ломик, и палец ее стискивает гашетку. Выстрел
перекрывает на миг барабанную дробь, и, очнувшись от проклятого оцепенения,
партизаны открывают стрельбу. Раздираемые пулями, несколько пионеров
валятся в снег. Тонкие руки снова резко отдают салют, и молнии с грохотом
выбивают промерзшую землю. Перезаряжая дрожащими руками обрез, Наташа
видит, как горит упершееся лицом в снег тело Лешего, и кровь, медленно
пропитывая снег, расползается вокруг него темным пятном. Голова Лешего
раскроена, как полусъеденная дыня. Впереди рвутся гранаты, брошенные Оспой.
Два пионера, мальчик и девочка, взлетают в метель и падают головами в
землю, ломая шеи. Недалеко от воронки остается лежать еще один
растопыривший руки мальчик, которому оторвало все тело ниже живота, в яму
из него хлещет кровь и сползают кишки. Наташа целится в лицо Тани, но от
бешеного грохота у нее темнеет в глазах, и она падает ртом на ствол обреза,
бросая волосы в окровавленный снег.
Этим же ударом Оспу отшвыривает назад, отрывая кисть руки вместе с
автоматом от запястья и она с размаху бьется спиной о жесткую землю. Одежа
Оспы полна крови. Время идет для нее медленно, снег повисает в воздухе, не
в силах опуститься на лицо. Повернув голову, она смотрит на свою
разорванную руку, красящую алым снег, и дальше, на куски большого тела
командира, разбросанные в радиусе нескольких метров по кровавому кругу, и
дальше, на изуродованный труп одноглазого Крысы с порванным горлом,
застывший у захлебнувшегося своим лаем пулемета, и на тело Наташи,
сжимающей во сне обрез, и на Упыря, устало ползущего вперед, навстречу
врагу. Она смотрит, как он выдергивает кольцо из гранаты, и как взлетают
вверх каменные комья земли. Лицо Оспы обжигает взрывной волной, капельки
свежей крови падают ей на щеки. Она видит лицо мальчика, склонившееся над
ней, и верит, что видит ангела, после стольких лет вспоминая молитвы своей
довоенной матери и икону у тараканьей печки. Золотые губы касаются ее
сжатого рта, и удар тока навеки прокалывает горло.
Наташа открывает глаза. Снег движется бесконечно, как полчища белых
мохнатых мотыльков, спешащих оставить потомство за короткое время своей
жизни. Соня сидит на коленях рядом с ней. Они находятся на дне тишины.
Наташа чувствует, что конец близок. Безмолвный взгляд смерти остановился на
ней. Она начинает слышать единственный звук: течение крови в глубине неба.
- Как так может быть? - тихо спрашивает она Соню. - Ведь жизни нигде больше
нет.
- Ты не знаешь о жизни, - отвечает Соня. - На, пей, - она прикладывает
запястье к Наташиному рту. - Возьми свою кровь обратно.
- Я не хочу, - шепчет Наташа. - Я устала ходить.
- Пей, - ласково говорит Соня. - Я люблю тебя.
Наташа осторожно надкусывает запястье девочки. Огненная кровь обжигает ей
рот, она стонет от боли.
- Пей, - терпеливо повторяет Соня, плотнее прижимая руку ко рту Наташи.
Наташа делает два всасывающих глотка, и Соня отнимает руку.
- Я слышу песню солнца, - говорит Наташа, и бледная улюбка поражает ее
лицо. - Его не видно, но я слышу, как оно поет.
- Это хорошо, - отвечает Соня, закрывая рану куском снега. - Значит, смерть
кончилась. Ты снова жива.
- Как я могу быть жива? - не верит Наташа. - Во мне тоска посмертного
скитания.
- Это пройдет, - говорит Соня. - Чувствуешь, твоя кровь снова становится
красной. Как цветущие розы.
Наташа простирает руки в стороны, кладя их в холодный снег. Огромное
пространство больше не кажется ей чужим, если есть Соня, которая любит ее.
Наташа вдыхает пространство в себя, наполняясь холодом вечной любви.
- Мне надо идти, - говорит Соня. - Сейчас начнется штурм.
- Я с тобой, - говорит Наташа.
- Нет, ты пойдешь туда, - Соня показывает рукой в сторону, откуда пришли
партизаны. - Семена зла уже давно проросли. Найди их и помоги мне. Если я
буду жива, - грустно добавляет она.
- Если ты будешь жива? - со страхом повторяет Наташа.
- Без Ленина все мы умрем, - уверенно говорит Соня. - Без Ленина все
погибнет. Наступит вечный мороз.
Соня встает и идет в сторону Черной Москвы. Вдали начинает бить пионерский
барабан. Ступая снежными полями, Наташа оглядывается и видит, как цепи
мертвых пионеров приближаются к стенам города. "Взвейтесь кострами, синие
ночи!" - поют наступающие пионеры. Черные ворота, на которых выгравированы
черепа, растворяются, и из них молча выходят черные чекисты. У них нет
человеческих лиц, как у сделанных из мягкой материи кукол. Они поднимают
винтовки и стреляют с сухим треском, не целясь. И каждая серебрянная пуля
попадает прямо в сердце. Пионеры падают, из их белых рубашек расползается
снегом кровь, их тела начинают гореть, превращаясь в недолговечные светлые
костры. В голубых отсветах молний все новые ряды чекистов выходят из
провала ворот. Наташа, не оглядываясь больше, бежит вперед. Дрожащая от
грома земля расстилается перед ней без конца и края, словно проклятый
Галилей обманул человечество.
Она бежит, перепрыгивая через мерзлые бугры и крича страха, потому что не
знает, что ее ждет в безлюдных пространствах полей. Впереди показывается
дорога, на которой лежит сонина куртка, возле нее прямо в снегу стоят
двухметровые зеленые стебли с листьями и крупными бутонами. Выбившаяся из
сил Наташа подходит к растениям, стиснув зубы до боли. Они ростут у нее на
глазах, едва заметно, но неотвратимо расширяясь в морозное пространство
царства смерти.
- Чертовы подсолнухи, - говорит Наташа невесть откуда возникшее в ее голове
название. - Чертовы подсолнухи, милые цветы зла.
Руки ее сами тянутся к закрытым бутонам, вставшим сквозь холодное бесплодие
непроницаемой мерзлоты из волшебных мичуринских семян. Она уже понимает их
новое свойство, созданное не природой, а научным колдовством, и лицо ее
озаряет нежная радость знания.
- Смотри! - вскрикивает Наташа, поднимая лицо к пустому небу. - Смотри, что
у меня есть для тебя! - ее руки разрывают плотные стенки бутонов,
разворачивают желтеющие на свету лепестки.
Один за другим открывает Наташа подсолнухи, вглядываясь в уже черные,
словно сожженные адским огнем семечки. И начинается дождь. Далеко, у стен
Черной Москвы, Соня, радостно смеется и протягивает руки к льющейся с неба
воде. Над полем битвы яснеет огромная радуга. Из белесой бездны снежных
облаков проступает пылающий свет, это выходит притянутое чертовыми
подсолнухами солнце.
Мертвые чекисты с воем встречают наступление искусственной весны, пытаясь
скрыться в провале черных стен. Они загораются, еще не успев упасть, и
тающий снег покрывается кучами горящего пепла. Они падают и катаются по
земле, пытаясь погасить пламя, жгущее их изнутри. А где-то в талых полях
молодая девушка с красивым крестьянским лицом ласково разворачивает
лепестки ужасных цветов, наполненная любовью к бесчувственной растительной
жизни, и шепчет им слова на непонятном языке, каким говорит солнце.
Сняв с убитого серебрянной пулей пионера барабан, Таня бьет утреннюю зарю.
По пылающим грудам тел пионеры с пением входят в Черную Москву. Все улицы
горят гибнущими воинами смерти, и Соня ужасается их огромному числу. Их
горение создает такой жар, что талые воды уже струятся под ногами пионеров,
собираясь в ручьи. Поперек пустынного проспекта, усеянного островками огня,
косо стоит черный старинный автомобиль, объятый спереди пламенем, на заднем
сиденьи которого откинулся головой назад худой офицер в кожаном пальто. Из
трещин в круглых стеклах маленьких очков капает кровь. Лицо офицера
темно-землистого цвета. Соня подходит к машине и, сняв двумя пальцами с
убитого очки, с размаху разбивает их об асфальт. Труп в машине медленно
покрывается пламенем, потому что очки Берии больше не помогают ему видеть
будущее и уклоняться от пристального взгляда смерти.
Солнце нестерпимо блещет в лужах талой воды. Ведомые барабанной дробью,
пионеры идут по улицам Черной Москвы, мимо нежилых домов, окна которых
разбиты, а стены полуобрушены и побурели от времени. Окружающий их огромный
город мертв, никто не живет в нем, и дома разрушаются сами по себе,
подавленные бесцельностью своего существования.
Зоркие глаза Сони видят в конце длинной улицы черную полосу, и чуткие
ноздри ее улавливают полосы ужасного смрада, текущие навстречу отряду
маленьких победителей. Она понимает, что там впереди собирается новый враг,
еще страшнее и опаснее предыдущего. Соня криком останавливает своих воинов
и идет одна навстречу ветру, несущему невыносимую вонь.
Подожди меня, говорит голос Наташи в ее висках. Теперь моя очередь убивать
их. И Соня послушно останавливается посреди улицы, чтобы ждать.
Когда Наташа разгладила лепестки последнего подсолнуха, она легла в
чернеющий снег и стала смотреть на голубое небо, зовя улетевших навсегда к
югу птиц. Ей хотелось, чтобы вышло второе солнце, такое же яркое как
первое, потому что солнцу ведь одиноко одному в безграничном голубом
пространстве, у него нет Сони, нет маленькой ясноглазой сестры, которая
могла бы любить его. И пусть два солнца сожгут все живое, думала Наташа,
это не важно, пусть кипящий жар обрушится на землю, пусть все погибнет,
потому что природа всего совсем не жизнь.
И тогда возле нее с треском раскололась земля, бывшая замерзшей рекой, и
куски ее поплыли тающим полем, и свежий весенний воздух ворвался в
освобожденную воду, и из воды вышел речной дьявол, ведущий под уздцы
черного мертвого коня, и голова его была насквозь пробита пулей, но рана со
временем зажила.
- Ты растопила лед вечной зимы, красивая девушка, - шипящим голосом сказал
речной дьявол. - Ты вернула рыб в мир света, ты освободила меня от
проклятия смерти. Возьми моего коня и мою саблю, потому что я чувствую, как
ты любишь убивать.
Наташа встала ногами в грязь и взяла ржавую саблю из его зеленоватой руки.
Малахитовые глаза речного дьявола светились новой молодостью, клыки
оскалились в подобии радостной улыбки.
- Наконец моя сабля снова обагрится кровью, - прошипел он. - Теперь я не
должен хранить ее на дне реки. Скачи красивая девушка, неси смерть. Скачи и
убивай, да не ослабеет рука твоя рубить и сечь. Рубить и сечь.
Наташа вставила сапог в стремя и поднялась на спину лошади, которая злобно
захрапела под ней и рванула вперед. Сабля словно приросла к ее ладони, и
Наташа ощутила огромную силу смерти, поднимающуюся в груди. Она оглянулась
на то место, где стоял речной дьявол, но его уже не было. И тогда она
вспомнила, где видела это хитроватое усатое лицо. Лошадь несла ее тающими
полями, пахнущий вечной весной ветер бил в глаза. Любовь и ненависть
слились в одно огромное мучительное чувство, огонь нечеловеческой свободы
пылал в крови. Никто не мог остановить ее, потому что в руке ее был второй
страшный талисман - сабля героя гражданской войны красного конника Чапаева.
Когда мертвые матросы с ужасным ревом бегут в штыковую, Соня бросает в них
огонь. Его удар разрывает два могучих бурых тела на зловонные куски. Соня
пятится и бросает огонь снова, но матросов слишком много, и ей не
остановить их черную волну. Снова начинает бить барабан, и из безоблачного
неба бьют голубые молнии, словно вся небесная твердь состоит из плоского
электрического конденсатора, копящего смертельную энергию в своей ладони.
Соня бежит назад, и матросы врезаются в ряды пионеров, пропарывая штыками
детские тела и разбивая прикладами головы. Убивая, матросы зверино ревут, и
их сапоги топчут трупы упавших на асфальт пионеров, давя и пачкая их
землистой грязью. Их вождь, громадный матрос-партизан Железняк, прорубается
к барабанщице и втыкает ей в лицо, как вилы, длинный штык, пробив Тане
череп и разодрав ударом горло. Девочка падает на спину, и палочки судорожно
ударяют несколько раз в асфальт, прежде чем ее руки застывают в
неподвижности. Двигаясь дальше, матрос наступает Тане на живот, ломая
страшным весом ребра. Один из пионеров бросается Железняку в спину и
вцепляется руками ему в затылок. Лицо матроса схватывает судорога от мощных
разрядов тока, бьющих из рук мальчика, но он все же бьет прикладом через
плечо, и Алексей падает назад с проломленным черепом, разжимая руки.
Развернувшись, матрос втыкает ему в живот штык, как лопату, оперевшись на
согнутую ногу и поднимает на нем дергающееся тело Алексея в воздух, чтобы
отбросить к краю улицы. И тогда хрипящая лошадь проносится мимо него, и
сабля Чапаева со свистом сносит большую голову матроса с косыми глазами на
опухшем лице, и гигантское тело как подкошенное валится на дорогу, ударяя в
нее фонтаном вонючей крови.
Наташа рубит наотмашь, рассекая второго матроса наискось, отрубает третьему
сперва руку, потом голову и бросает лошадь вперед, чтобы проломить копытами
грудь четвертому, который держится рукой за раненую током шею. Один из
матросов бьет лошадь штыком в бок, пуская угольную кровь, всадница
разворачивается и разрубает его голову, как арбуз, до самых ключиц,
обрызгивая лицо стоящей рядом белобрысой пионерки вонючим мозгом. Сабля со
свистом делает взмах за взмахом, и матросы, потерявшие уже своего вождя,
подаются назад. Наташа рубит сверху, упираясь в стремена, до боли в спине
вкладывая в удар вес своего тела, и сбоку, занося саблю за спину и резко
разворачиваясь корпусом в сторону врага. Она кричит, как птица, рассекая
кости и мышцы могучих мужских тел, чтобы выпустить текущие булькающими
толчками потоки темной крови.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг