плечи, она прокусывает свои губы, которые не могла прокусить тогда, у
догоравшего костра, кровь хлынула у нее изо рта, это конец, ее раздавило,
я видел, как ее раздавило, я же смотрел ей прямо в лицо. Все, мне не нужны
больше твои безжизненные ледяные руки, женщина, я встаю, я не желаю больше
ползти, как червь, я встаю и смотрю на снегурочку, она остановилась на
вершине склона, она же не может морозить на ходу. Винтовка лежит у моих
ног, со звериным рычанием я рву на себя ремень оружия и бросаюсь вперед,
бешено хрипя, карабкаюсь обледеневшим склоном вверх, и там, наверху,
передо мной открывается долина, поросшая молодой сосной, и я вижу объект
номер один:
что-то наподобие огромной черной косой эстакады, уходящей в землю, ее
окружает бетонная стена с колючей проволокой наверху, башни с пулеметами,
часовые, идиоты, хочется заорать мне, что ей ваши пулеметы, что ей ваша
проволока, ей же не надо внутрь, так-то вы охраняете объект номер один,
бога душу вашего мать!
Я задыхаюсь, у меня так мало осталось сил, я несусь по склону, где же
ты, моя девочка, мягкая длинная коса, пионерка моя с робкой детской
улыбкой на губах, я знаю, ты села где-то в снег, сожмурившись от боли,
сжав кулачки, ты приоткрыла рот, нет, ты не сделаешь этого, где же ты, дай
мне найти тебя, ах проклятые сосны, в которых потерялся твой след, дай же
мне найти тебя, а прострелю тебе грудь, нет, я прострелю тебе лицо, ты
вздрогнешь, как сладко ты вздрогнешь, в последний раз, откроются твои
глаза, высохнут твои слезы, я прострелю тебя навылет, я всуну дуло в твой
рот, я переведу затвор, я хочу, чтобы голову тебе выбило, ласточка моя,
чтобы проломило, стукнуло в древесину, чтобы чистый, пронзительный свист
серебра проколол тебя, чтобы ты вздрогнула и затихла, это не стыдно,
вздрогнуть, потому что вздрогнешь ведь уже не ты, труп твой вздрогнет и
начнет дергаться, мертвое тело, да что я тебе говорю, ты и сама все
понимаешь.
Я нахожу тебя, сидящей под деревом, на снегу, ты сидишь, держишься за
колено, тебе больно, слезы текут по щекам, я не знал, что ты до сих пор
можешь плакать, ты видишь меня, я пришел тебя прикончить, ты еле слышно
хрипишь, я знаю, тебе больно, не плачь, сейчас все кончится, смотри, вот
винтовка, возьми ее в рот, вот так, возьми ее в рот, я слышу, как зубки
твои стучат по железу, думаешь - не выстрелит? Пошире открой глаза, они не
так уж и темны, они светлее, чем казалось, перестань дрожать, бах! Вот ты
и вздрогнула, руки разжались, струйка крови изо рта, о, как быстро
светлеют твои глаза, как небо после уходящей грозы, вот и кончился твой
путь, ласточка, все уже позади.
С оглушительным, скрежещущим грохотом рушится эстакада за моей спиной.
Маленькая мертвая девочка с передавленной шеей и простреленным коленом,
пионерка Котова Катерина превратила железо в хрупкое стекло, понизив
температуру до космического нуля. Под собственной гигантской тяжестью
рушится оно, земля проваливается вниз, отверзая под собой дикую бездну.
Адский пламень восходит к небу, за грехи наши, адский пламень поджигает
остывшее солнце, летним зноем пылает оно над цветущими белыми садами нашей
юности, на трибуну поднимается товарищ Сталин, в белом кителе, такой,
каким ты видела его на дне облачных рек, раскрываются двери, дети бегут
подарить ему цветы, пионерка в белой рубашке и синей юбочке дарит ему
цветы, дарит ему белые цветы, светлы и ясны ее глаза, твои глаза, он
узнает в замершей от волнения девочке тебя, глядевшую на него с облаков,
он улыбается тебе, склоняется и целует тебя в губы, о, как нежны они, твои
любящие детские губы, как сладки, словно сахарной пудрой посыпали их
цветущие белые сады, сонные сады, и, поцеловав тебя, он выпрямляется,
улыбнувшись, машет рукой, глаза его стекленеют, и падает он на пол, падает
он, как памятник, кровь из вещего рта, бьет ногой, Сталин мертв, Сталин
мертв, самолеты в небе теряют высоту, пикируя в землю, разбивая крыши
домов, праздничные толпы разбегаются с площадей, пароходы тонут в морях,
со скрежетом сходят с рельс поезда, и из пыльных, солнечных далей, из
неведомых, коричневых лесов движутся танки, тысячи танков, тысячи
мотоциклов с колясками, где сидят чужие солдаты в широких касках, играют
на губных гармошках, и над ними гудят тупорылые самолеты с черными
крестами на крыльях, рвутся бомбы, сдирая с земли траву, выламывая
деревья, разбивая на куски дома, а Сталин мертв, Сталин мертв, и никто нам
уже не поможет.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 07.11.2007 23:24
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг