Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
 
   - Да.
 
   - Я добрая?
 
   - Да.
 
   - Ну скажи, какая я еще.
 
   - Вы... умная.
 
   - А еще?
 
   - Вы самая хорошая на свете.
 
   - Повтори.
 
   - Вы самая хорошая на свете.
 
   - Раздевайся. Все снимай, трусы тоже.
 
   Поднявшись с колен, Катя снимает одежду, пальцы ее потеют от страха.
Скоро она стоит перед Ольгой Матвеевной совсем голая. Ольга Матвеевна
встает и берет девочку за плечи.
 
   - Посмотри на меня.
 
   Катя поднимает лицо. Глаза ее уже повлажнели от наступающих слез.
 
   - Отойди немного назад. Еще немного.
 
   Катя отступает, пока голени ее не упираются в кусачее одеяло, которым
застлана кровать.
 
   - Потерпи, деточка, - тихо говорит Ольга Матвеевна и сильно толкает
Катю руками в грудь.
 
   Этой ночью Катя долго не может уснуть, потому что сильно болят
защипанные Ольгой Матвеевной грудь и ноги. Уткнувшись в подушку, Катя
трогает невидимые в темноте синяки и тихо плачет. Раньше плакать она не
могла, у Ольги Матвеевны она старалась сдержать слезы изо всех сил, потому
что заметила: как только они появляются на глазах, Ольга Матвеевна тут же
начинает еще сильнее наваливаться на нее и щипать. Щипает она не так, как
Зина, а сильно, с птичьей жестокостью, сожмет зубы свои, оскалится,
схватит всей пятерней и так сдавит, а хватает она глубоко, и пальцы у нее,
как деревянные. Щипается, хватает и в глаза глядит - слезы выдавливает. А
однажды Кате было так больно, что она не удержалась и просто заплакала,
скривившись, и в ярости стала царапать Ольгу Матвеевну, а та засмеялась,
прижала Катю к подушке, схватила за уши и трясла, и лицо языком лизала,
как мороженное, и шепотом требовала гадости говорить, и Катя говорила,
потому что испугалась, что Ольга Матвеевна опять станет ее душить, и с тех
пор решила больше никогда больше не плакать.
 
   Катя плачет и слышит, как приходит Зина, садится к ней на кровать,
воспоминания об их любовном бешенстве вызывает у Кати теперь тошноту и
приступы боли в отдавленной плоти. Она тихо говорит Зине, чтобы та ушла.
Но Зина не уходит, она некоторое время молча сидит на краю кровати, а
потом вдруг рывком вытаскивает из-под Катиной головы подушку и набрасывает
ее Кате на лицо. Тяжелое тело Зины наваливается на сверху, Катя пытается
вывернуться, царапается и бьет Зину кулаками по рукам и спине.
 
   - Уйди, ну уйди, скотина... - глухо ноет она под подушкой больным от
плача голосом. - Ну отстань от меня... Я больше не могу...
 
   - Полижешь? - шепотом спрашивает Зина, отвернув один угол подушки,
чтобы Катя ее слышала.
 
   - Я не могу, меня тошнит, мне больно, - с плачем стонет Катя, хватая
ртом воздух. - Отпусти меня, пожалуйста.
 
   - Ты мне полижешь, - с уверенностью заявляет Зина. - Сейчас полижешь.
Или я сделаю тебе вот так, - она хватает Катю за запястье, притягивает его
к подушке, чтобы можно было продолжать ее удерживать, и больно
выворачивает Кате указательный палец. Катя коротко взвывает, впившись
снизу зубами в наволочку. Зина отпускает ее палец. - Ну что, полижешь?
 
   - Да, хорошо, только отпусти.
 
   Зина залезает на койку, перевернувшись к Кате задом, упирается коленями
и руками, Катя садится в кровати и начинает лизать. От Зины пахнет
присохшим калом и потом. Катя ненавидит Зину, ей хочется, чтобы той было
бы больно, хочется укусить ее за сросшуюся, неравномерно плотную ткань,
которая плохо попадет на зубы, продавится, закровоточит, а Зина заорет,
громко, как резанная свинья, а как будет смешно, когда она станет визжать,
дергаться, а Катя, вцепившись в нее сзади, как собака, вырвет ей живот,
все ее вонючие кишки, набитые калом, все ее бурые яичники, и тот мешок, в
котором зреют дети, все бы вырвала, вытащила бы на свет, по белью
постельному поволокла, разбрызгивая красный, жирный, солоноватый сок, да
чтобы ты подохла от заражения крови, проклятая гадина. Катя представляет
себе эту густую заразную кровь, вытекающую из Зины, как из перевернутого
ведра, как Зина хватается за живот, воет, выдувая кровью пузыри, Катя
видит это так ясно, словно такое бывало уже много раз на самом деле, ты
будешь тыкаться мордой в землю, мычать будешь, скотина, когда все из тебя
наружу повываливается.
   Зина начинает дергаться, уперевшись коленями и руками в койку, она
хрипит от блаженства, Катя помогает себе пальцами, растягивая перед ртом
тесное нутро, из которого идет резкий запах испортившегося мяса. Катя
мечтает о том, чтобы найти где-нибудь поганой, звериной спермы и залить ее
Зине в живот, пусть у нее вырастет там гадина и сожрет изнутри. От злости
Катя начинает тяжело дышать, покусывает Зину сзади за основания бедер и с
силой вдувает в нее отравленный своей ненавистью воздух. Зина кончает,
хрипя и богато сочась, прижавшись грудью к ее ногам, и в это время Катя
тоже совершенно отупевает и пухнет, задыхаясь, от мучений злобы и
омерзения, и не вынимает пальцев из Зины, которая судорожно хватает их
чревом, как низший морской полип, Катю прошибает потом и сердце деревенеет
в груди, так сильно, что она пугается умереть.
 
   Лежа потом одна, Катя удивляется страшному урагану своей злости,
превзошедшему во много раз былое животное неистовство любви. Из ледяной
звездной пустоты доносится вой и глухой стук колотушек - это колдуны зла
пляшут у своих костров, в которых пламя темнее тьмы, вот она какова, их
сила, она больше всего на свете, ее и вправду нельзя победить. Катя
проверяет свое тело, выпитое сейчас до оцепеняющей усталости, и чувствует,
что все оно без остатка охвачено черным огнем, медленно жгущим плоть, как
полчища могильных червей.
 
   - Это ты во мне, ты не исчезла, ты живешь во мне, - беззвучно
произносит она одними губами. - Все правда. Они заколдовали меня, они
заколдовали меня уже давно. Они вселили тебя в меня, а ты - злая гадина. Я
стала теперь тобой, ты стала теперь мной.
 
   Крыши на бараке нет, и Катя видит ночное небо, в котором зияет огромная
беззвездная дыра.
 
   - Вот твое место. Мать, отец. Вот твое место, - произносит она, с
замиранием ужаса вслушиваясь в собственные мысли, ходящие подобно теням. -
Они заколдовали меня, я теперь - это не я.
 
   За этими словами Катя ждет огромного, совершенного ужаса от
разразившейся над ней пустоты. Слова ее имеют сейчас власть превращения в
реальность, потому что колдуны зла слышат их, слова невозвратны, и Кате
жутко оттого, что она не может их не говорить, не может скрыть их в себе,
заставить черное дерево перестать расти вглубь пространства, где его ветви
уже касаются ледяного дыхания бездны.
 
   - Сталин - жопа, - беззвучно произносит Катя, судорожно вздрагивая от
ужаса. Но ей и этого мало. - Ленин - жопа, - добавляет она.
 
   Ту молитву, что написана округлым почерком Ольги Матвеевны на листике в
клеточку, Катя уже выучила наизусть и читает без бумажки, целуя своей
повелительнице стопы вытянутых с кровати босых ног, едко пахнущие потом и
слежавшейся внутренней кожей обуви. Ольга Матвеевна сидит, прислонившись
спиной к стенке за кроватью и подпиливает себе ногти на руках. Чтение с
лобзанием повторяется трижды, и Катя запинается только один раз,
запинается и из ее сердца сразу выпадает живая искра и уходит в землю,
оставляя после себя только мертвое молчание овечьего ужаса.
 
   - Дальше, - спокойно произносит Ольга Матвеевна. - Потом получишь.
 
   Катя лишний раз прижимается ртом и носом к плотной гладкой коже
божественных подошв, но все равно по окончании молитвы должна лечь прямо в
одежде животом на кровать, Ольга Матвеевна садится на нее верхом, сильно
придавливая своей тяжестью и сильно, с хлопками, бьет Катю сверху ладонями
по затылку, пока та молча терпит, вцепившись руками в одеяло. В голове у
Кати звенит и вспыхивает, как в поломанном телефоне, слезы капают из глаз,
она снова и снова твердит про себя плохо запоминающиеся слова,
полустершиеся, каракулевые буквы проплывают по крахмальной наволочке,
которой Кате ни в коем случае нельзя касаться "своей грязной мордой".
   Наконец Ольга Матвеевна прекращает ее бить, заставляет снять колготки и
трусы, связывает ей колготками руки за спиной, садит себе на колени и
начинает кормить Катю блинами, разрывая их пальцами и лично засовывая Кате
в рот. Блины жирные, мягкие и сладкие. Поначалу Катя успевает быстро
разжевывать и глотать, потом просто проталкивает, давясь, куски блинов
через горло, но наступает момент, когда она уже не может есть, ее тошнит,
она отворачивает голову, за что с размаху получает по губам.
 
   - Жри, когда дают, - злобно говорит ей Ольга Матвеевна. - Жри, сволочь.
   Жри, нажирайся, гадина, набивай пузо. Глотай, гадина. Я сказала тебе -
глотай. Не хочешь? Не хочешь? А я тебе говорю - жри! Ты же хотела жрать!
Ты хотела жрать? Дети всегда хотят жрать! Разве не так? Жри, паскуда,
маленькая гадина. Разве блинчики не вкусные? Ты у меня будешь сытой. Ты у
меня никогда не скажешь, что нечего было жрать. В глотку влезет, из жопы
вылезет. Я тебе дам плеваться! Я тебе дам, я тебе дам, паскуда! Если я
говорю тебе жрать, ты будешь у меня жрать!
 
   Катя давится и выперхивает из себя полупережеванные кусочки, Ольга
Матвеевна наклоняет ее головой мимо своих коленей, отчего Катя сразу
начинает рвать на пол и ее босые ноги, причем вовсе не блинами, а чем-то
гадко пахнущим, жидким и тянущимся, как разбитые яйца.
 
   - Ну ты глянь, гадина, что ты сделала, - смеется Ольга Матвеевна. -
Ноги мне заблевала, дура. Ты мне заблевала ноги. Мне, которая чище неба и
светлее солнца. Ну посмотри, свинья. Тебе что надо сделать за это? Отвечай.
   Не знаешь? Нет, ты просто не хочешь сказать, ты боишься, наглая свинья.
Еще дать по морде? Дать еще? Бьешь тебя бьешь, а ума не прибавляется. Как
была дурой, так и осталась!
 
   Катя широко открывает глаза, все еще давясь и кашляет рвотой, руки у
нее все еще связаны, она тупо смотрит на блевоту, расплескавшуюся по
половицам и плюснам Ольги Матвеевны.
 
   - Неужели нельзя из тебя ничего сделать? - вздыхает Ольга Матвеевна,
сталкивая Катю со своих коленей. - Что ты молчишь, говно? Почему не
стараешься стать человеком? Стараешься? Гадина! Ну чего завыла, заткнись
сейчас же. Это я тебя еще слабо ударила. Я тебя, гадина, жалею, я тебя не
бью сильно. Поняла? Тебя надо ногами бить, вот так! Дать еще? Что
пялишься, ну кровь у тебя, никто от крови еще не умер, до свадьбы заживет.
Все ноги уже в синяках, а ума нет. Заткнись, я тебе говорю, а то хуже
будет. Вот, руки тебе развязала, вытирай свою мразь. Иди, подтирай. Чего
ревешь? Еще дать? Вот и молчи, раз не надо.
 
   Катя, дрожа, убирает рвоту тряпкой в ведро и вытирает Ольге Матвеевне
ноги.
 
   - Ведешь ты себя плохо, - говорит Ольга Матвеевна. - А ночью еще,
наверное, в писе колупаешься. Да? Ну что молчишь? Как выть и блевать, так
ты можешь.
   Я вижу по тебе, что ты колупаешься. Посмотри мне в глаза.
 
   - Меня Зина себе лизать заставляет, - признается Катя под пристальным
взглядом ледяных глаз.
 
   - Ах вот так, значит. И что же ты ей лижешь?
 
   - Все.
 
   - Все? Очень мило. Она тебя что, насильно заставляет, она тебя бьет?
 
   - Она один раз меня била, - говорит Катя. - И рожей тыкала в то что
насрала.
 
   Ольга Матвеевна подходит к Кате, берет ее за подбородок и поднимает
Катино лицо кверху.
 
   - Рожей - в говно? Прямо в говно?
 
   - Да.
 
   - Очень мило. И ты ей после этого лижешь?
 
   - А что мне делать. Она меня иначе бить будет.
 
   - Ах ты, заинька, дурочка моя, - умильно улыбается Ольга Матвеевна,
наклоняется и целует Катю, слизывая у нее с губ остатки рвоты. - Так ты не
хочешь у Зины лизать? Не хочешь?
 
   - Не хочу.
 
   - А она тебе лижет? Только честно.
 
   - Да.
 
   - Очень мило. Очень. И тебе это нравится?
 
   - Нет.
 
   - Честно? Честное пионерское?
 
   - Честное пионерское.
 
   - Значит ты все это не хочешь, с Зиной. А со мной? Со мной хочешь? Мне
лизать ты будешь?
 
   - Буду.
 
   - А как же тогда твоя Зина? Нельзя одновременно лизать мне и Зине. Я же

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг