Эрнест Маринин
Только вместе
День был золотисто-седой. Кафе примостилось на краешке обрыва над
широкой поймой ленивой реки, она серебрилась внизу, между ивами, а другой
берег и далекий лес теряли цвет в легкой дымке. А золото было от охряных
кленовых ладоней и латунных березовых сердец. И от густо-красной листвы
небольших деревьев - я их не знал, но это они делали из охры и латуни
золото.
Я сидел с сигаретой в руке и не решался закурить, чтобы не перебить
особый аромат октября, теплый, свежий и покойный...
И вдруг раздалась короткая ритмичная дробь - четыре или пять ударов. А
потом еще два.
- Наталка прилетела, - сказали за соседним столиком.
Я взглянул туда. Наталка была синицей - крепенькой, с желтой грудкой и
острым носиком. Что-то она там подбирала на столе. А они глядели на нее -
эти двое.
Я их приметил, как только они пришли. Их нельзя было не приметить.
Одежда... Строгие черные костюмы из мягкой ткани, напоминающей фланель. И у
него, и у нее. Как-то они очень ловко жили в этих костюмах, так что одежда
эта, довольно редкая в наши дни, все же не казалась ни траурным нарядом, ни
профессиональной униформой. Мягко поблескивали небольшие запонки в
белоснежных манжетах. Галстук у него, бабочка у нее... И лица. Конечно, это
были муж и жена, они прожили вместе лет двадцать пять - не столько возраст
говорил об этом, потому что выглядели они явно моложе своих лет, несмотря на
заметную седину... Нет, просто у них было одно выражение лица - как у людей,
которые долго живут в любви, согласии и единомыслии. Лица их привлекали
значительностью, в них отчетливо отражались и мысль, и чувство. Видно было,
что они хорошие люди, что им хорошо вместе, и что мне было бы с ними хорошо
сидеть за одним столиком, тихо говорить о чем-то или просто улыбаться и
ощущать кожей этот золотистый день... Но неловко ведь вмешиваться в чужой
разговор, особенно когда это мужчина и женщина и когда, в сущности, тебе
нечего им сказать кроме того, что тебе было бы хорошо говорить или молчать с
ними...
- Верно, Наталка, - сказала она. - Видишь, у нее галстучек какой-то
особенный. И хвост вилочкой, я ее всегда по этим приметам узнаю.
- Так она же и стучит по-особенному, очень четко держит восьмые, -
улыбнулся он.
За темными очками его глаза не были видны, и седеющие усы скрывали
верхнюю губу, но все равно - очень хорошая у него была улыбка...
Я вдруг сообразил, что неловко так смотреть, кашлянул и отвернулся, но
все равно поглядывал искоса.
- Наталка, на вот тебе крошек, - сказал он.
Синица снова деловито застучала по столу. Но в это время буфетчик за
стойкой звякнул стаканами, птаха сорвалась и улетела. Женщина проводила ее
взглядом, улыбнулась. Мужчина тоже улыбнулся - только смотрел на жену. Потом
закурил. Дымок, едва шевелясь, отползал в сторону - ветра не ощущалось, но
все же он был.
- До чего хорош лес в дымке, - сказал мужчина. - День чудный. Наверное,
каждый год такие дни бывают, но за сутолокой и спешкой не всегда заметишь...
Буфетчик посмотрел в их сторону, неслышно вздохнул и принялся
выставлять стаканы на стойку.
- Кажется, пора уже, - сказала она. - Пятый час.
Он вслед за ней глянул на часы и кивнул.
- Да, Анечка, пора. Идем, я тебя провожу до остановки.
Он оставил деньги на столе, поднялся, протянул ей руку. Она встала,
оправила юбку, улыбнулась ему:
- Не забудь шикарную трость...
И шли они красиво. Все же только зрелые люди могут быть по-настоящему
красивы. Даже если годы коснутся и волос, и фигуры...
Я собрал со стола, отнес посуду к стойке и расплатился.
- Приятные люди какие, - сказал я буфетчику. - Интересные.
Он вздернул плечами.
- Так это ж Доценки. Известные люди в нашем городе. Он - органист, в
соборе играет. Она поет... теперь редко, правда.
Я смотрел, как они стоят на остановке. Вот подошел трамвай, он помог ей
подняться на ступеньку, постоял, проводил взглядом вагон, а потом повернулся
и пошел вдоль тротуара - вдруг окостеневший, с жесткой спиной, постукивая
палочкой по плитам впереди себя...
- Он... слепой?! - Голос у меня дрогнул.
- Ну да, - сказал буфетчик. - И она тоже. Оба незрячие.
- Но... как же это?! Я ведь слышал, как они говорили... о том, что
можно только видеть: какой лес на том берегу, дымка...
- А они, когда вместе, видят, - сказал буфетчик и принялся перетирать
ложечки.
- Разве так может быть? - У меня сдавило горло, я сглотнул.
- Может, как видите. Они когда-то попали на машине в аварию. Ему глаза
повредило, она головой ударилась, что-то случилось плохое со зрительными
центрами, или как оно там называется... Их Резников лечил. Не знаю чем - или
телепатией, или что-то он там вживлял, радио какое-то, - в общем, она
смотрит, а он видит. Но это же до-октор! Я с ним говорил - вот как сейчас с
вами. Он объяснял, но я, конечно, не все запомнил, а врать не хочу. Что меня
поразило, он сказал: удалось, потому что они - муж и жена. Настоящие. Ну, у
меня тоже жена, вполне настоящая, восемьдесят два кило, но... А теперь и она
видит - он ей передает...
Я снова сглотнул и стиснул зубы. Он посмотрел и сказал:
- Давайте я вам рюмочку коньяку налью. Да и себе, пожалуй...
Мы стояли с рюмками и смотрели ему вслед - слепому человеку, который
видит этот мир, только когда он вместе со своей женой. И она - только вместе
с ним. Потому что они - настоящие.
1983
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 13.12.2014 15:33
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг