слипавшиеся глаза, а потом увидели толпу, схватили выпавшие из рук топор и
палку с ножом, выставили их вперед, так вот защититься хотели, а в глазах у
них появился страх. Сон из них испарился - все таки сарай окружала
внушительная толпа. Здесь собралось чуть ли не все население этого мира,
даже старики, которые прежде редко выбирались дальше собственного сада,
притащились, а родители принесли грудных младенцев, точно те могли что-то
рассмотреть и запомнить. Но скорее, оставить дома их было не с кем.
Стражники обменялись взглядами, после чего тот, что стоял справа
бросился в сарай, а другой чуть сместился, занимая положение прямо по центру
двери.
Из сарая донеслась какая-то возня, звон железа, разговоры, удивленные
возгласы. Изнутри к щелям припало несколько человек. Они смотрели на улицу,
фигуры их угадывались с трудом, а глаза - были хорошо различимы.
Из сарая вышел только один человек - тот, что принес штандарт. Он
протер глаза, то ли сон прогонял, то ли увиденному не верил, но стереть всю
эту толпу ему так и не удалось, он понял, что это не сон, а все происходит
на самом деле.
Численный перевес был явно не на его стороне. Но он был уверен, что
любой из его солдат, прошедших с ним через множество стычек и сражений, в
бою один стоит больше чем все эти люди. Мужчины, женщины, дети - все едино.
Он видел драки, когда малолетки, которые может и ходить то научились совсем
недавно с упоением острыми серпами перерезали горла у раненых солдат, а
женщины обступали рыцарей, стаскивали их с коней крюками, а потом, когда те
пытались встать с земли, молотили по ним все теми же крюками, да цепами,
будто зерна из колосьев выбивали. Из под доспехов только кровь текла. Такая
густая кровь. Говорят, что на месте боев земля становится плодородной, если
конечно освободить ее от железа, а мертвые тела либо убрать, либо закопать
поглубже.
- Я рад, что вы здесь собрались. Я Аалон Хорден - повелитель Магденской
пустоши и Каменного града отныне присоединяю Рай к своим владениям и буду
править здесь, защищая эти земли от врагов, а вы будите мне повиноваться.
Он не стал говорить о том, что и Магденские пустоши и Каменный град уже
не принадлежали ему. Он увидел гору принесенной еды, улыбнулся. Их приняли
крайне дружелюбно. В другом месте чужаков, до того, как они отдохнули,
отошли от трудного перехода и набрались сил, подняли бы на вилы от греха
подальше, а то хлопот потом не оберешься. Невольно появлялась мысль - может
они на самом деле не одолели эти горы и замерзли там, а теперь попали на
небеса? Или они сами дошли до небес?
Завтра приходите строить замок, - закончил Хорден
Но на следующий день никто не пришел. Жизнь в обоих деревнях шла по
прежнему руслу. Кто-то отправился в поле, кто-то работал в мастерских, а
женщины - по хозяйству. Над домами, вырываясь из печных труб, не прикрытых
окон и дверей растеклись запахи свежеиспеченного хлеба.
Проснувшись Аалон Хорден почувствовал, что полностью восстановил
потерянные во время битвы, а особенно во время перехода через горы, силы.
Кожа его стала помягче, под ней стала накапливаться жировая прослойка и она
уже не приклеивалась к костям. Он стряхнул с себя несколько соломинок,
выбрался из сарая.
Дышалось легко. Легкие совсем не болели, огонь в них потух. При каждом
слове он больше не выплевывал кусочки плоти вместе с розовой пеной. Воздух
здесь целебный и полезнее для организма чем вода и грязь любого из известных
курортов.
Низко висевшее небо, походило на крышу, а горы - на стены огромного
дома.
Солдаты сбились в кучку. Они что-то обсуждали, но как-то очень
спокойно, без ругани и драк. Такое поведение было им не свойственно.
Командир, они построили нам дома, - сказал солдат. Кажется его звали
Пратосом, но Аалон Хорден уверен в этом не был, потому что вчера этот солдат
походил на ходячий скелет, а теперь вполне мог сойти за человека.
Да, и где же?
Вот же они, - и солдат показал на несколько, стоящих на окраине деревни
домов - прочных и добротных, как и все здесь, но без излишеств будь то
гаргульи на фасадах или резные наличники на окнах.
Аалон Хорден посмотрел на дома. Потом на солдат, те были без оружие,
нахмурился.
Где ваши доспехи и оружие?
Голос его посуровел. Ему не нравилось, что солдаты расслабились. Ему не
нравилось, что местные жители не выполнили его приказания. Они еще не
поняли, кто теперь здесь хозяин. Похоже, им надо это еще раз объяснять.
К сараю прислонили копья, мечи и палицы, рядом сложили кучкой доспехи.
Не все сохранили оружие во время перехода. Растеряли его по дороге. Теперь
его, наверное, и снегом занесло, так что и вернувшись ищи не ищи все равно
не найдешь. Если только снег не примешься, как золотоискатель песок,
просеивать сквозь сито. Сколько его в горах? Весной, когда большая часть его
сойдет, на всю жизнь хватит и даже больше чем на всю жизнь.
Отряд выстроился возле командира.
Прежде изможденные лица солдат, походили друг на друга. Теперь, немного
отдохнув, они вновь стали приобретать индивидуальные черты. Но уставшими они
были страшнее. Тогда от них бы враг побежал, как от смерти, а сейчас нет.
Придется лица прятать за масками и шлемами. Еще до того, как Аалон Хорден
стал пересчитывать своих людей, он понял, что двоих не хватает.
Где Олаф и Грааб? - он окинул взглядом отряд, - Кто дежурил ночью? Два
шага вперед.
Их встретили слишком радушно. Это было очень подозрительно. Пока он не
допускал мысли, что его людей могли убить. Не так то это просто. Скорее, они
сами отправились искать приключений на свою голову. В этой ли деревне или в
соседней. Истосковались по женскому обществу, а здесь было на кого обратить
внимание. Аалон Хорден вспомнил Дейру.
Где Олаф и Грааб? - повторил он. Это еще не дезертирство, потому что
уйти здесь некуда, но отряд катастрофически терял дисциплину. Так и
оглянуться не успеешь, как все разбегутся по окрестным домам, остепеняться и
держать оружие больше не захотят.
Они ушли утром, - сказали стражники.
Аалон Хорден оставил эту информацию без комментариев. Он так и думал.
Он проглотил эту пилюлю. От нее стало больно не в желудке, а на сердце.
Так, все за мной, - и быстро двинулся на противоположный край деревни,
за которым располагалось пшеничное поле. Он еще не хотел искать беглецов.
Пусть повеселятся. Свою порцию гауптвахты они получить еще успеют.
Тимор наблюдал за всем из-за окна. Он слышал все слова и не только,
потому что мог читать мысли этих людей. Он знал, куда пошли два солдата,
которых Аалон Хорден назвал Олафом и Граабом. Но тот ушел так быстро, что
когда Тимор выбежал из дома, отряд удалился уже на значительное расстояние.
Докричаться до него было еще можно. Но Тимор ни стал ни кричать, ни тем
более догонять отряд.
Штандарт, висевший на вершине шеста безжизненной тряпкой, Аалон Хорден
оставил на прежнем месте, поручив его охранять одному из своих людей. Тот,
как только отряд скрылся за поворотом улицы, а пыль на дороге, оставленная
солдатами, опять улеглась на прежние места, присел на землю, потом
прислонился спиной к сараю и почти тут же уснул. Каска скрывала его лицо. Но
зычный храп, чуть усиленный металлом, выдавал его с головой. Штандарт
легиона мог украсть кто угодно и тогда все солдаты умрут, так кажется сказал
Аалон Хорден. У него то часть жизни - на груди. У других Тимор заметил на
шеях цепочки с маленькими талисманами, выполненными в форме все того же
неведомого зверя, что был вышит на штандарте. Никому не нужен этот штандарт.
Может только ветру. Он оторвет его от шеста и унесет в горы.
Аалон Хорден думал над тем, как ему собрать местных жителей. Не
посылать же за ними в поле солдат, чтобы они выдергивали их с грядок, точно
какие-то овощи - свеклу там или картошку.
Он давно заметил, что в этом мире хорошая звукопроводимость. Крикнешь
погромче и докричишься из одного края до другого этого маленького плоского,
окруженного горами мира. Дно цветочного горшка. Может на самом деле так оно
и есть. Заблуждение то, что мир похож на шар. Начни Аалон Хорден доказывать
на каждой улице, что мир на самом деле плоский, его бы не сожгли, как в
прошлые времена, но за безумца приняли бы и чего доброго упекли в
какую-нибудь больницу для умалишенных.
Они подошли к полю. Догадайся кто-нибудь обернуться, оторвать глаза от
грядок, проблема решилась бы сама собой, но все они так были заняты
прополкой, что носами уткнулись в землю и не отрывались от нее ни на миг,
будто это было самое увлекательное зрелище из вех, что они видели. А как же
горы? А небеса, затянутые облаками? А двадцать солдат со всем оружием,
которое они смогли сохранить, наперевес?
Сигнальщик заиграл на горне. Солдаты не слышали этот звук две недели.
Этот горн вел их в сражение, которое они проиграли, но до этого он вел их в
сражения, которые они выигрывали. Звук горна прочищал барабанные перепонки с
таким же успехом, как удается это сделать скрипящим дверям, болтающимся на
ржавых петлях.
- Повелитель Рая Аалон Хорден приказывает всем немедленно прекратить
работу, - закричал сигнальщик, оторвав горн от губ. У него был самый зычный
голос и самые большие легкие. Воздуха в них хватало, чтобы дуть в горн почти
минуту.
Бесполезно. Никто и не думал подчиняться. Можно было подумать, что они
и вовсе не слышали приказ, что уши их залеплены воском или смолой, но
некоторые из них все же обернулись, когда играл горн, а потом снова
вернулись к прополке. Значит - все они слышали, только притворялись.
Аалон Хорден небрежно махнул рукой. Таким жестом он много раз отправлял
своих людей в атаку. Обычно это значило верную смерть. Но некоторые
возвращались.
Сейчас они не ждали никакого нападения. Хоть солдаты и выставили перед
собой копья, наконечники были опущены вниз и едва не задевали кусты на
грядках. Они должны были согнать людей и тогда Аалон Хорден объяснил бы еще
раз, что надо идти в горы, добывать камень, после строить дом, да не такой,
какой они уже выстроили, а побольше.
Солдаты шли между грядками, где скопились лужицы, стараясь, чтобы не
промокнуть, наступать на кучки только что вырванных сорняков, поэтому они
больше смотрели себе под ноги, а не вперед. Аалону Хордену почудилось, что
он видит, как испаряется из солдат воинственный дух, точно с дыханием
уходит. Он итак знал, что солдаты недовольны его приказом, а теперь вдруг
понял, что если не остановит их, не позовет их обратно, то навсегда потеряет
над ним власть. Их будто затягивало в трясину. Он так и не закричал, а
опустился на корточки и смотрел как солдаты уходят от него. Он взял в пальцы
травинку и ему стало интереснее смотреть на нее, чем на солдат.
Аалон Хорден посмотрел на больную ногу. Она мучила его весь поход.
Иногда боль становилась нестерпимой. Чтобы не закричать он до крови
прикусывал губу, готов был и вовсе ногу отрубить, засунуть обрубок в снег,
чтобы кровь замерзла и запрыгать дальше на одной ноге. Право же это будет
легче, чем терпеть эту боль. Он снял повязку. На том месте, где была рваная
незаживающая рана, края которой стали фиолетовыми от заражения, он увидел
розовую, пока еще очень тонкую кожицу. Сквозь нее проступали вены и
пульсирующая кровь. Чем-то она напоминала замерзший пруд, где сквозь лед
видно, как на дне колышутся водоросли.
Он не видел кто из его людей ткнул таки наконечником копья в согнутую
спину. Несильный удар мог порвать одежу и чуть поцарапать кожу. Так
забавляются с пленниками, гоняя их по залу. Наконечник на что-то
натолкнулся. Человек покрылся слабым сиянием, разогнулся, посмотрел на
солдата. У того копье выпало из рук. Он посмотрел на свои ладони. От них шел
дым, как будто он схватил что-то горячее и обжег кожу. Солдат закричал,
бросился бежать, но не обратно к Аалону Хордену, а совсем в другую сторону.
Сделав несколько шагов, он запутался в рваных длинных полах одежды, упал
лицом в проход между грядками, прямо в лужу и остался лежать.
"Какая защита, - бесшумно простонал Аалон Хорден, - мне бы сотню таких
людей, я бы с ними горы своротил. Ничего, что они не умеют сражаться. Я
научил бы их."
Опять эта переоценка ценностей.
Он скоро очнется, - услышал Аалон Хорден слева от себя, почти над самым
ухом, но, посмотрев в ту сторону увидел, что Олаф стоит от него метрах в
семи. Да, здесь хорошо передаются звуки, но впрочем, почему тогда, он не
услышал шаги. Так и враг незаметно подкрадется. Руки у Олафа перепачкались
черной жирной землей, кожа покраснела от Солнца.
Где ты был? - спросил Аалон Хорден.
В поле.
Почему? - странный вопрос. Скорее его надо было понимать; "не почему в
поле, а почему ты был первым, кто ушел." Но Ааалон Хорден, не дождался
ответа, - а да, ты ведь из крестьян. К земле потянуло? Да? Грааб тоже из
крестьян. Да. Вы должны были сдаться первыми.
Он встает.
Этот голос донесся с права. Ааалон Хорден смотреть туда не стал. Он
узнал голос Грааба, руки у него тоже будут испачканы черноземом. Он
посмотрел на поле. Упавший солдат встал на четвереньки, замотал головой, как
собака, но всю грязь конечно с лица не стряхнул, потом встал, чуть
покачиваясь подошел к человеку, которого несколько минут назад ткнул копьем
в спину, заговорил с ним о чем-то.
Что здесь происходит? - Ааалон Хорден
Разве ты не понимаешь? - сказал Олаф, - Ну, подумай. У них нет оружия.
Они не воюют друг с другом и могут вылечить любые болезни. Они вообще никого
не убивают. Я не видел здесь мяса. Я не знаю, может здесь и смерти нет.
Рай?
Рай.
Так вот он какой. Не думал, что попаду сюда, - кажется он уже говорил
это.
Он огляделся, поворачивая голову из стороны в сторону до хруста в
позвонках, точно впервые видел весь этот мир: поле с овощами, зажатое
горами, за которыми ничего нет; солдат, которым он уже ничего не мог
приказать и чуть не заплакал то ли от радости, то ли от горя. Он сам не знал
от чего. Ему стало легко на душе.
Когда они вернулись к сараю, постового там не оказалось. Они и не
ожидали его увидеть. В сарае было темно. Свет пробивался сквозь щели между
досками, но справится с полумглой не мог. Раненные - спали. Дыхание у всех
было спокойным. Похоже, все они уже выздоравливали.
Аалон Хорден в дверях столкнулся с постовым. Он таки вернулся и нес
кувшин, над которым поднимался густой дым, скорее даже туман, будто постовой
зачерпнул его где-то в низине утром и смог сохранить.
Что это? - спросил Аалон Хорден.
Отвар. Мне сказали, что если его давать раненным, они быстро
поправятся.
Хорошо.
Он пропустил часового, уступил ему дорогу и не сделал никаких
замечаний, за то, что тот покинул свой пост. Кого здесь бояться? Только их
самих.
Ааалон Хорден задержал взгляд на развивающемся штандарте секунд на
десять, точно с прошлым прощался, а потом вырвал древко из земли, снял
штандарт, скомкал его и запихнул за пазуху.
Тимор глядел на Ааалона Хордена и мучился вопросом, почему тот спрятал
штандарт, ведь говорил же, что без него легион умрет, а может он уже умер -
этим то все и объясняется. А Ааалон Хорден стоял на дрожащих ногах, опираясь
на древко и сейчас опять напоминал того оборванца, каким он и был всего
сутки назад. Ему было не до расспросов. Мир опять изменялся.
Ночь была прозрачной, похожей на воду в озере, где вместо рыбок снуют
люди, а на их телах отражается не свет Солнца, потому что оно уже зашло, а
Луны и звезд, но больше свет факелов, которые люди держали в руках. Смола с
факелов падала на землю, сочилась горящими каплями. Гулянья почти улеглись.
Все успели устать. Кто-то побрел спать, кто-то остался. Тимор,
воспользовался тем, что его родители оказались в числе последних и не могли
проконтролировать лег ли он в постель или еще нет. Ох, и зададут же ему
трепку, если узнают, что он все еще гуляет. Надо было что-нибудь положить в
кровать, чурку какую, чтобы казалось, будто там кто-то спит. Кто станет к
дыханию прислушиваться?
Аалону Хордену дали новую одежду - старую стирать и зашивать не стали,
потому что она расползалась в руках. Он сидел рядом с Дейрой на лавке и
Тимор, поначалу не узнав его, принял за одного из ухажеров сестры, которому
та отдала на этот раз предпочтение. Аалон Хорден смотрел в небеса, что-то
показывал на них Дейре, тыкая в темноту пальцем и сопровождая это тихим
рассказом. Слов Тимор не разбирал. Вряд ли это было любовным признанием. Ему
очень хотелось послушать, но он боялся попасться Дейре на глаза. Она
отчитала бы его за то, что он не спит. Темнота должна была помочь ему
незаметно ускользнуть. Подвела хрустнувшая под ногой ветка. Так всегда
бывает. Лицо Дейры было раздраженным из-за того, что кто-то помешал ей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг