Когда Сеан воцарился над Парианусом, повелевая всем уснуть сладким
сном, Анжелу торжественно уложили на новую лежанку. Никому не спалось, ведь
за день произошло так много событий! Отец и мать долго ворочались и
кряхтели, а Муно то и дело окликал девочку, спрашивая, удобно ли ей спать
на лежанке.
Анжела терпеливо ждала и, лишь когда услышала громкое мерное сопение,
тихонько встала и вышла из жилища.
Она ни разу еще не выходила ночью на улицу. Все париане почему-то
очень боялись темноты и сумели внушить ей тот же страх. Но сейчас, когда
Анжела заявила наконец во всеуслышанье, что она - человек, страх исчез...
Завороженная, она остановилась на пороге жилища. Все вокруг казалось
розовым под светом Сеана, как в волшебной сказке. Иссиня-черные контуры
пиру четко вырисовывались на фоне фиолетового неба. В мрачном безмолвии
высилась за Городищем стена неприступных скал... Небо, будто волшебный
ковер, было усыпано бесчисленным множеством зеленых звезд: одни казались
величиной с яблоко, другие - меньше горошины.
Спустившись во двор, Анжела села на свое новое сиденье, вылепленное
заботливыми руками Муно, и задумалась. Она могла чувствовать себя свободно
и думать о чем угодно, только когда засыпали ее радушные хозяева. С тоской
и удовольствием вспоминала она родной дом, и родителей, и своих подруг...
Там, дома, особенно она любила утренние часы, когда всей семьей они
поднимались на крышу их пятидесятиэтажного дома, где был разбит большой
тенистый парк с аллеями, беседками и аэрариями. Они принимали воздушные
ванны под ласковыми лучами восходящего солнца, плескались в прохладных
водах бассейна... И только потом все расходились по своим делам: родители -
на работу, она - в школу.
Как все это непохоже на жизнь париан! Конечно, здесь много интересного
и необычного. Она с радостью согласилась бы провести на Парианусе... летние
каникулы. Но жить годами! Париане - добрые, веселые, но, пожалуй, немного
глуповаты по земным меркам...
Анжела скучала по книгам, по товарищам, по занятиям. Ее терзала
острая, неутихающая тоска по родителям. Неужели всю жизнь ей суждено
провести среди хвостатых, перепончатых париан?! Правда, она очень
привязалась к Муно. Но он не мог заменить ей того, к чему она привыкла, что
любила, без чего не могла обойтись.
И зачем только она отправилась в это путешествие! Как хорошо и весело
жилось ей там - на милой, доброй Земле.
Анжела понуро вернулась в жилище, легла на свою лежанку, закуталась в
ворсистый лист пиру. Она с грустью вспомнила свою мягкую постель с тонкими
оранжевыми простынями, нежно пахнущими фиалкой. Дома у каждого из них
постель имела свой цвет: у мамы - розовая, у папы - голубая. И каждая пахла
какими-нибудь цветами.
Анжеле тогда казалось, что так будет всю жизнь, что по-другому просто
не бывает...
Ее разбудили голоса с улицы:
- Эй, Муно! Цуцу! Идемте гулять.
Муно вскочил, протер глаза и, покачиваясь, пошел к выходу, сонно
бормоча:
- Цуцу! За мной! Ско... - но вдруг осекся и смущенно обернулся к
девочке: - Совсем забыл, Цуцу. Не сердись. Хочешь пойти с нами гулять?
- Хочу, - улыбнулась Анжела. - Конечно, хочу.
И, взявшись за руки, они вышли из жилища.
- Куда пойдем? - весело спросила Лула. - К Горячему озеру?
- Нет-нет, куда-нибудь в другое место, - поспешно сказал Тути.
- Сегодня пусть решает Цуцу. - Лула хотела было погладить Анжелу по
волосам, но, спохватившись, отдернула руку. - Цуцу, куда бы ты хотела
пойти?
- К скалам, - не задумываясь, ответила девочка.
Переглянувшись, юные париане согласились.
Сначала они шли по гладко вытоптанным улицам Городища. Справа и слева
возвышались сводчатые жилища париан с овальными отверстиями для входа.
Вокруг каждого жилища и прямо посреди улиц в беспорядке росли большелистые,
прямоствольные деревья с крупными ярко-оранжевыми плодами. Их никто не
сажал, и они росли, где хотели...
Улица кончилась, незаметно перейдя в дорожку с разбегающимися в разные
стороны тропинками. Самая узкая и неприметная вела к подножию Каменной
стены, отрезавшей страну париан от остального мира.
Бархатно-зеленые луга, деревья с пышными круглыми кронами, все, что
составляло сказочную природу париан, кончалось перед этой стеной. На скалах
почти не было растительности. Лишь кое-где, уцепившись за случайные
выступы, лепились причудливо изогнутые розовые мунго, будто путники,
дерзнувшие нарушить величественный покой каменной громады, да так и
окаменевшие на полпути.
- Почему ты решила прийти сюда? - спросила Лула Анжелу.
- Мне хотелось увидеть их вблизи. Когда дядюшка Гундо переносил меня
через Стену, я была без сознания и ничего не помню.
- Что же мы будем делать дальше? - спросил Муно. - Как тут играть?
Париане испытывали безотчетный страх перед грозной Стеной и не любили
приближаться к ней.
- Я знаю! - выкрикнул беззаботный Тути. - Мы устроим соревнования: кто
выше взберется по Стене.
- Верно, Тути! - обрадовалась Анжела и первая побежала к скалам.
Она карабкалась по выступам с таким ожесточением и упорством, будто
задалась целью во что бы то ни стало преодолеть злосчастную преграду.
- Ты сорвешься, Цуцу! - послышался голос позади.
Это был Муно. Анжела знала, что он ленивый и неповоротливый, к тому же
не любит опасностей. Но Муно полз по острым скалам, преодолевая страх,
потому что страх за Цуцу был сильнее.
- Вернись, Цуцу, прошу тебя.
Его жалобный голос подействовал на Анжелу. Она остановилась,
уцепившись за кривой ствол мунго, нависший над нею. Взглянула наверх.
Стена, казалось, уходила в самое небо, растворялась в нем. Нет, никогда ей
не преодолеть этих скал!
- Хорошо, Муно, вернемся, - грустно вздохнула Анжела.
На крохотном выступе у подножия уродливого мунго они присели
передохнуть, посмотрели вниз: только Тути, пыхтя и отдуваясь, еще
карабкался вверх. Остальные, не выдержав, вернулись. Они отдыхали,
растянувшись на зеленой лужайке.
- Вы победили! - крикнула снизу Лула. - Спускайтесь!
...После дневной еды Муно снова предложил Анжеле погулять. В это время
они обычно не гуляли, а отправлялись на площадь, но Муно объяснил, что
смотрилищ больше не будет. Вид у него был озабоченный.
Они выбрали тропинку, ведущую к Горячему озеру. Парий, отражаясь от
поверхности озера, слепил глаза.
- Искупаемся? - предложил Муно.
- Искупаемся.
- А разве ты не боишься водяного чудовища?
- Боюсь. Но мы ведь не станем уплывать далеко от берега?
Муно помнил, что девочка не любит с разбегу врываться в озеро, и
вместе с ней осторожно вошел в воду. Хоть чудовища не было видно и купались
они у самого берега, Муно, как верный телохранитель, не отплывал от Анжелы.
Только у него не получалось быть в воде таким же медлительным, как она,
поэтому он носился вокруг стремительными кругами.
Они растянулись на берегу, греясь под лучами Пария. Взгляд Анжелы
скользил по поверхности озера далеко-далеко, к самому горизонту.
- Смотри! - сказал Муно.
Девочка обернулась и увидела длиннохвостое существо на коротких
пятипалых ножках, лениво передвигавшееся вдоль кромки воды.
- Это лимпи, я знаю, - сказала Анжела.
Муно брезгливо поддел его хвостом и перевернул на спину. Живот у лимпи
оказался светлый, почти белый. Он беспомощно замолотил в воздухе ножками,
но сам перевернуться не мог.
- Зачем ты так! - упрекнула Муно девочка и помогла лимпи встать на
ноги. Он, будто в знак благодарности, высунул длинный зеленоватый язычок и
с прежней медлительностью поплелся дальше.
- И как вам удается так быстро плавать? - задумчиво глядя вслед
парианской "черепахе", спросила Анжела.
- Как? И сам не знаю... Покажи-ка свою руку.
Анжела оперлась ладонью на траву и растопырила пальцы. Рядом с ее
тонкой, изящной ручкой Муно шлепнул свою огромную лапу и тоже растопырил
пальцы.
- Видишь, - сказал он, - у меня есть перепонки, а у тебя нет. Когда ты
подгребаешь под себя, вода проходит между пальцами. А мои перепонки ее не
пропускают, толчок получается очень сильным.
- Верно. И как я раньше не сообразила. А хвост у тебя вместо руля, да?
- Что такое "руля"? - не понял Муно. Не зная, как объяснить, Анжела
только улыбнулась.
Некоторое время они лежали молча, потом Муно, усевшись на хвост,
спросил:
- А как тебя называли твои папа и мама?
- Анжела.
- Ан-же-ла... Красиво. А мы тебе дали такую глупую кличку "Цуцу". Ты,
наверное, ненавидишь ее.
- Я привыкла, - уклончиво ответила девочка.
- Правда? И не обидишься, если я буду продолжать звать тебя Цуцу? Я
тоже привык. - Он положил свою длинную шею на колени Анжеле.
- Не обижусь, - улыбнулась она и почесала ему за ухом.
- Скажи, твоя... Земля не такая, как Парианус?
- Нет. Совсем не такая.
- Расскажи! - попросил Муно, возбужденно шлепнув себя по животу.
- Рассказать очень трудно.
- Как бы мне хотелось посмотреть!
- Ах! - воскликнула девочка. - Если бы я могла вернуться домой, я
взяла бы тебя с собой, и ты сам бы все увидел.
- Правда, Цуцу? Ты взяла бы меня с собой?
- Конечно. Я жила в твоем жилище, а ты пожил бы в моем.
- Но... - Муно отвесил нижнюю губу. - Тридцать лет ты не имела сиденья
и лежанки. Я не могу себе этого простить.
- Пустяки! - заверила его Анжела. - Ведь ваша почва одинаково мягкая и
на лежанке, и на полу. И потом, это по-вашему тридцать лет, а по-нашему
всего три года.
- Значит, ты не сердишься?
- Нисколечко.
- Скажи еще раз, что ты возьмешь меня с собой, если...
- Ты хотел сказать: если я вернусь на Землю? Я не верю в это, Муно. -
Девочка тяжело вздохнула, и по ее щеке, блеснув под Парнем, скатилась
крупная слеза.
Муно стало обидно, что она плачет, что ей так хочется покинуть его
жилище и париан. Но он понял, что она тоскует по родному дому, и постарался
скрыть свою обиду.
- А язык, на котором ты говорила, очень трудный? - спросил он, чтобы
отвлечь ее.
- Нет, не очень, - всхлипнула Анжела.
- Я мог бы научиться?
Она медленно произносила слова, объясняя смысл каждого, а Муно
старательно выговаривал их и пытался запомнить. У него оказалась
превосходная память.
- Получается! Ты молодец, Муно. Мы будем тренироваться каждый день.
Хочешь?
Она представила себе несбыточную сцену: ее находят отец с матерью. А
она, после объятий, слез и поцелуев, знакомит их с Муно, и тот с самым
невинным видом вдруг произносит:
"Здравствуйте, люди Земли! Мы рады приветствовать вас на Парианусе".
- Муно! Цуцу! Куда вы запропастились?! - еще издали завидев их,
закричал Тути. - Я повсюду ищу вас! - Он приближался большими прыжками,
отталкиваясь хвостом, совсем как кенгуру из школьного зоопарка. - Цуцу ждут
на площади. Скорее.
У входа в Городище их встретила взволнованная мать Муно.
- Старейшая парианка сердится, - сказала она. - Все давно уже
собрались. И Гунди тоже ждет.
Она засеменила к площади. Муно, Тути и Анжела - за нею.
* * *
На возвышении, во главе со старейшей парианкой, сидели десять взрослых
париан. Остальные жители Городища правильными тесными кругами заполняли
площадь.
- Поди сюда, Цуцу, - подозвала Анжелу старейшая парианка. - Мы долго
совещались между собой и вынесли решение. Сейчас ты узнаешь о нем...
Анжеле снова пришлось подняться на возвышение, на котором ее столько
лет демонстрировали жителям Париануса. Но теперь она взошла на него не как
экспонат, не как диковинное животное, а как равная парианам.
- Мы хотим знать, как много пришельцев спустилось на нашу планету, -
обратились к ней.
- Столько же, сколько сидит здесь, на возвышении, - ответила Анжела. -
Но это было три... тридцать лет назад. Я не знаю, сколько их осталось, -
добавила она грустно. - Ведь там очень холодно и нет почти никакой пищи.
- Мы решили помочь им.
- Вы?! Но как? Это невозможно.
- Путь только один. Другого нет. И этот путь лежит через Каменную
стену.
Анжела вспомнила о суеверном страхе париан перед Стеной, о своих
жалких попытках одолеть скалы и, печально улыбнувшись, повторила:
- Это невозможно.
- Возможно! - убежденно заявил Гунди, который сидел тут же, на
возвышении, в числе самых взрослых и мудрых париан. - Разве я не перешел
через Стену? Разве я не принес тебя сюда?
Надежда озарила лицо Анжелы. А Гунди продолжал:
- Возвращаясь в Городище с девочкой, я обнаружил перевал. Никто, кроме
меня, его не знает. Я много раз лазал по скалам и изучил каждый выступ,
каждую ложбинку.
- Допустим, мы найдем дорогу в скалах. Но как вы собираетесь помочь
людям? - Глаза Анжелы так и сверкали.
- Мы укажем им перевал и приведем сюда. У нас тепло круглый год и
много пищи. Мы спасем их от холода и голода.
- Милый дядюшка Гунди! - воскликнула Анжела. - Но смогут ли они так же
проворно лазать по скалам, как это делаешь ты?
- Не беспокойся, - заверил ее Гунди. - Со мной отправятся все самые
сильные и ловкие париане. Мы образуем живую цепочку сверху донизу, и по ней
люди благополучно спустятся в Зеленую долину.
- Будь уверена, - вставила старейшая парианка. - Мы не оставим в беде
разумные существа, посетившие нашу планету. Верно я говорю?
- Верно! - прокатилось по рядам париан.
- Мы вылепим для них удобные жилища, и они будут жить с нами столько,
сколько захотят.
Анжела тут же представила себе, что у них с папой и мамой будет свое
жилище под раскидистым пиру, свои пластилинообразные сиденья и лежанки...
Вот уж повеселятся они втроем, укрываясь на ночь ворсистыми листьями
пиру!..
- Цуцу! Ты тоже должна пойти с нами на Каменную стену, - сказал
Гунди. - Мы не знаем языка людей, а они не знают нашего. Только ты можешь
объяснить им, зачем мы пришли.
- Конечно! Конечно же, я пойду с вами! - воскликнула Анжела.
- А теперь пусть все жители Городища разойдутся по своим жилищам и
хорошенько выспятся. Завтра, едва Парий покажется над Зеленой долиной и
отразится в водах Горячего озера, все взрослые париане отправятся в путь.
Всю ночь Анжела не сомкнула глаз. Она не могла поверить, что, может
быть, завтра увидит мать, отца и членов экспедиции. И зачем только она
молчала целых тридцать лет... Нужно было все рассказать им сразу, как
научилась говорить. Вот удивятся родители, услышав, как она свободно
болтает по-париански!
Анжелу поражала детская доверчивость париан, которым даже в голову не
пришло, что люди с Земли могут быть им опасны, могут причинить зло.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг