обязан меня услышать!
Герман, с удрученным видом стоявший рядом, оглянулся. Ему не
нравилось, что они расположились так близко от воды. В любой момент мог
объявиться противник, но сейчас говорить об этом не хотелось. Он с тревогой
посмотрел на Леру.
Летчику очень хотелось поговорить с девушкой, узнать, как она здесь
оказалась, сообщить, как соскучился по ней, но время ли сейчас думать о
своих чувствах, когда у людей такое горе. Герман перевел взгляд на Панаму.
Геннадий, мокрый, как и все они, не отрывал грустного взгляда от
Курбана, к которому успел привязаться как к другу. Его горе он переживал,
пожалуй, тяжелее всех. За время их совместных скитаний этот горец, под
совсем не геройской наружностью которого скрывался железный характер,
завоевал его доверие, да что там доверие - восхищение! Спокойный,
немногословный, этот человек, от зорких глаз которого не могло ускользнуть
ничего, был неспособен на предательство. Такого не приведи господь иметь
врагом и счастье - другом.
Невозмутимее всех был Рыков. Стремясь поспеть на выручку терпящим
бедствие, он прыгнул в воду и добрался до них вплавь, потому что посуху
переход из галереи в галерею мог занять много времени. Он успел как раз
вовремя. Курбан, все это время державший сына на руках, был в таком
изнеможении, что с трудом держался на воде, а Лера, так та вообще от страха
забыла, что умеет плавать. Мало толку было и от растерявшегося Панамы.
Хорошо, что подоспели спасатели в лице Толика и Германа, которые и помогли
им выбраться на берег.
- Гарун, ты должен бороться, - тихо говорил Курбан, стоя на коленях
рядом с сыном и глядя в его закрытые глаза. - Понимаешь, умирают те, кто
сдается. А ты должен бороться, захочешь жить - будешь жить.
- Господи, был бы я волшебником, - прошептал Панама. - Все бы отдал за
исполнение одного-единственного желания.
- Гарун, держись, слушай меня... - Курбан все говорил и говорил, не
умолкая ни на мгновение. Он чувствовал: стоит ему только замолчать - и
ниточка, соединяющая его с сыном, оборвется, душа сына покинет тело и ее не
вернуть обратно. - Держись, цепляйся за жизнь! Прогоняй свою... слабость!
Гони плохие мысли, думай только о том, что у тебя было хорошее... Будет
хорошее! Повторяй: я хочу жить, я буду жить! Ты же мужчина, ты горец, ты не
можешь сдаться!
Панама, не в силах смотреть на тягостную сцену, отвернулся. В его
глазах стояли слезы. Лера с сухими глазами опустилась на колени по другую
сторону неподвижного тела умирающего и молча погладила его по мокрым
волосам.
- Гарун, ты видишь, сынок, все мы, я, твой папа, твои друзья... мама
там, дома, все мы просим тебя остаться с нами! Борись сынок! Борись! Как
отец прошу тебя, борись!
Герман почувствовал, как к горлу подступил комок. Он повернулся к
Рыкову, словно надеясь найти у него сочувствие, как вдруг заметил, что тот
делает ему какие-то знаки. Странно, чего он хочет? О чем сейчас можно
говорить, когда такое горе? Хотя, с другой стороны, пора подумать и о
живых, о том, что будет с ними. Такие мысли мелькали в голове Германа, пока
он следил за непонятным поведением Толика.
Тот с невозмутимым видом опустился на колени рядом с Лерой, взял руку
Гаруна и, оголив ее, стал нащупывать пульс.
Панама и Герман обменялись недоуменными взглядами.
"Кто это? - спрашивали глаза Геннадия. - Откуда он взялся?"
Герман сделал успокаивающий жест, дескать, свой, плохого не сделает.
Геннадий пожал плечами. То, что парень, которого привел Александров,
далеко не прост, это ясно, все видели, как он стрельнул в преследователей.
Если бы не он, еще неизвестно, остался бы кто в живых. А вот из чего он
палил и где сейчас это необыкновенное оружие, непонятно. Ну да ладно, это
можно выяснить и позже, а вот что он сейчас делает...
Герман остановился над Толиком, словно оберегая его от чужого
вмешательства. Повредить Гаруну уже ничто не могло, а, учитывая способности
Анатолия, вполне возможно, он что-то придумает. Так рассуждал Герман.
Между тем Анатолий, бережно положив руку раненого вдоль тела, встал и,
тронув Курбана за плечо, поманил его в сторону. Тот отрицательно дернул
головой, не прекращая своего тихого разговора с сыном. Толик молча отошел в
сторону.
- Что ты там делал? - с упреком спросил Герман, когда тот приблизился.
- Неужели не видишь...
- Мне нужно было кое-что выяснить, - жестко сказал Толик. - Я заметил,
что этому парню делали недавно внутривенную инъекцию. Кто-нибудь знает, что
ему вводили?
- Да хрен его... - начал было летчик, но Панама, услышав разговор,
перебил его:
- Эти гады проводят какие-то опыты. Они хотели и нас с Курбаном...
- Какие опыты?
- Не знаю! - отрезал Геннадий, которому не нравилась настырность
новичка. - У Леры лучше спросить, они вместе были.
Толик, обернувшись, встретился глазами с Лерой, с некоторым
недоумением следившей за странным поведением друзей. Толик кивнул ей
головой, подзывая к себе. Девушка вздернула подбородок.
"Не много ли себе позволяете, молодой человек?"- говорило выражение ее
лица.
Толик с покаянным видом прижал руки к груди, после чего выставил вверх
один палец. Указательный.
"Одну минуточку! - бросил он наугад ультразвуком. - Всего один вопрос.
Вам что-то вводили в кровь?"
Лера вздрогнула и растерянно кивнула.
Сердце Толика запело от радости. Все так, как он думал.
Он повернулся к Герману и негромко, но так, чтобы все слышали,
произнес:
- Все в порядке! Гарун будет жить!
- Не шути так! - возмутился Панама. - Кто ты такой, чтобы раздавать...
- Подожди! - остановил его Герман. Ему подумалось, он понимает, что
имеет в виду Толик. Ведь он тоже услышал безмолвный вопрос! - Толик, ты
хочешь сказать, что мы... големы?
- Нет! - засмеялся Рык. - Пока, слава богу, вы не големы, и, надеюсь,
не станете ими. Пока что вы только киборги. А найду я компьютер...
- Замолчите! - с гневом произнес Курбан. - Мой сын... а вы...
Замолчите, если вы мужчины!
- Простите! - Анатолий сразу посерьезнел. - Простите меня, пожалуйста!
Я искренне...
- Мальчик, прошу тебя, не мешай! - Глаза Курбана блестели от слез. -
Не мешай!
Герман сжал руку Толика. Тот ответил взглядом. Поняв друг друга, они
одновременно повернулись и отошли в глубь галереи. Заинтригованный Панама
последовал за ними.
- Ребята, может, вы объясните, что происходит? - спросил он. - Мне
кажется, сейчас совсем неподходящее время для... забав...
- Гена, тебе успели сделать укол? - ответил вопросом на вопрос Герман.
- Нет, не укол! - Капельницу! - поправил его Рыков.
- Какую капельницу, какой укол? Вы чего...
Видя, что диалога не получается, Герман молча взял Панаму за руку и
закатал рукав. Следа от иглы не было. Он бросил взгляд на Толика. Тот,
пользуясь растерянностью Геннадия, быстро осмотрел вторую руку. И
отрицательно качнул головой.
- Да объясните вы, в конце концов, что происходит? - разозлился
Пономарев.
"Герман, мы теряем время! - произнес ультразвуком Рыков. - Я уже все
проверил. Парень, тот, которого ранило, будет жить, головой ручаюсь. Он и
девушка... Лера, они получили "Авиценну" и теперь стали... неуязвимы.
Вернее, почти неуязвимы. Как и ты, впрочем".
- И что теперь? - спросил Герман вслух. - Как это объяснить ребятам?
- Что объяснить? - не понял Панама. - О чем ты?
"А не надо ничего объяснять! - Толик улыбнулся. - Скоро они сами все
поймут. А пока давай-ка лучше поищем выход. Это тот же коридор, с которого
ты начал свое путешествие?"
- Да, вроде бы тот! - ответил Герман, оглядываясь по сторонам. Вход на
высший уровень, с которого спустились бывшие узники, все еще был открыт, и
оттуда в темную галерею падал квадрат света.
- Что тот? - закричал Геннадий. - Герман, я не понимаю, что
происходит! Ты с кем разговариваешь?
- Скоро все поймешь! - словами Рыка ответил летчик. - Ты иди к
ребятам, а мы с Толиком поищем выход. Только не вздумайте подходить к воде,
вдруг эта тварь вернется.
"Не вернется! - сказал Толик. - Я ей такое словечко шепнул, что у нее
надолго аппетит пропадет".
- Береженого бог бережет, - рассудительно сказал Герман.
- Это ты о чем? - не понял зенитчик.
- Да так, пословица, - ответил ему Толик. - Герман имеет в виду, что
осторожнее нужно нам всем быть. Но если сидеть на месте, до конца пути не
дойдешь. Тоже пословица.
- Да, пожалуй, ты прав, - согласился Панама. - Только возвращайтесь
скорее, мало того, что все мы переживаем за Гаруна, так теперь еще о вас
думай!
- Не волнуйся, все будет в порядке! - Герман заразился уверенностью
Рыка. - Вот увидишь, Гарун будет жить.
- Ладно, делай как знаешь... тебе виднее, - сдался Панама. - Только не
бросайте нас здесь!
У Германа от возмущения перехватило дыхание.
- Да... да ты что?!! - с трудом проговорил он. - Мы же офицеры!
- Только учти, офицер, - из темноты вынырнула Валерия. - Свенсон -
предатель!
- Как это?.. Мартин?
- Да, Мартин! - подтвердил Геннадий. - Мы с Курбаном сами видели, как
он командовал нашим арестом. Я так понял, что именно Свенсон руководит всем
этим... - Пономарев явно хотел перейти на командно-матерный, но,
оглянувшись на Валерию, сдержался. - Одним словом, его кинобизнес - не что
иное, как элементарная крыша.
- Гонишь! - Герман все еще не мог опомниться.
- К сожалению, нет! - Лера грустно кивнула и улыбнулась. - Все, что я
говорила тебе о нем, оказалось только личиной. Внутри он совсем другой.
- Вот гад! Поверить не могу! - расстроился Герман. - Варяг хренов! Ну,
пусть только попадется!
- Боюсь показаться невежливым, - вмешался в разговор Анатолий, - но
все же напомню, что нам нужно спешить. Еще неизвестно, кто может прийти
следом за теми, кто гнался за вами.
- Слушай, а что ты там применил? - спросил Геннадий, вспомнив огненный
шар. - На гранатомет вроде не похоже...
- Сам не знаю! - ответил Толик. - Как-то само собой получилось. Потом
разберемся, а сейчас некогда.
- Гера, а... можно мне с вами? - неожиданно спросила Валерия и
прижалась к майору. - Я тебя одного не отпущу!
Герман, смущенный и растерянный, неловко обнял девушку. Произошло то,
о чем он и мечтать не смел, вот только момент самый неподходящий! Хорошо
еще, что в коридоре темно, ребята не увидят его покрасневшего лица.
- Лера, я только посмотрю, и все, - сказал Герман. - Мы скоро
вернемся. Пара минут, не больше. И... ребята, там Курбан остался один с
сыном. Некрасиво получается.
Валерия укоризненно посмотрела на него и сделала шаг назад.
- Хитрюга! Попробуй только не вернуться!
Выход обнаружил Толик. Это была лестница. Она оказалась в правой
стене, вдоль которой он решил двигаться. Ссылаясь на свои расчеты и
какой-то неведомый Герману "Третий Квейк", Рыков еще загодя пообещал, что
проход вверх откроется в том месте, где летчик впервые наткнулся на тупик.
Майору живо вспомнилось, как он тогда испугался своего коня. Несчастный
Маркс - незавидная ему досталась доля. Сожрали беднягу. Хотя сам во всем
виноват, если бы не взбесился от ревности и не понес, никто про это
подземелье и знать бы не знал.
Наверх вела узкая винтовая лестница. Они поднимались и поднимались, а
конца ей все не было... По расчетам Германа, они должны были уже подняться
этажа этак на три, а то и на четыре над поверхностью. Это какая ж высота?
Пожалуй, метров десять - двенадцать. И он падал с нее вместе с конем?
Хотя... там же была наклонная балка, своеобразный качельный лифт...
Звезды появились неожиданно. Еще шаг назад их не было, а стоило нажать
на плиту, стоило сделать шаг, чуть-чуть продвинуться вперед... и они
появились, засияли над головой, и после многочасового пребывания под землей
это было так непривычно, так здорово... Господи, ведь уже даже не верилось,
что эта красота еще существует. А когда Герман поднялся еще на несколько
ступеней и увидел луну, его объял восторг. Свобода! Как она прекрасна!
- Пошли! - Рыков, лучше других знавший, сколь грозен и коварен их
противник, не был склонен позволять Герману предаваться эйфории. - Кажется,
здесь ты уже был. Я прав?
Герман осмотрелся. По идее, программист должен быть прав, где-то здесь
начинались его подземные приключения... Но это по идее, а в
действительности как он может что-либо помнить, если был здесь всего один
раз, да и думал тогда только об одном - не свалиться со взбесившегося
Маркса. Впрочем, вот тот лесок справа вроде бы знаком... Ага, вот и та
самая гора, что нависает над озером! А уж его само, это озеро, не заметить
просто невозможно. Лунная дорожка, протянувшаяся по водной глади, указывает
направление лучше всяких стрелок.
- Голову на отсечение даю - это то самое место, - прошептал он. -
Толик, я же... Черт возьми, я бы ни за что не нашел этот лаз! И как ты
умудряешься все подмечать? Я так только озеро и вижу.
Герман обернулся назад и посмотрел на темнеющий лаз, ведущий в
лабиринт комплекса. Скрытый под небольшим скальным выступом и растущим
пониже приземистым кустарником, он и впрямь был практически незаметен.
- Ерунда, скоро и ты так будешь! - пообещал Толик. - Дай только до
компьютера добраться.
- Где же я тебе найду компьютер? Вот если бы наш автобус...
- Ну молодец! Он компьютер найти не может, а я ему целый автобус
подавай! - От свежего воздуха у Рыкова кружилась голова, хотелось петь.
Голод, дрожь, пробирающая от холода - ночью в горах отнюдь не жарко, -
какое все это имеет значение, когда так легко дышится, воздух такой чистый,
прекрасный?! Воздух свободы. - Господи, хорошо-то как!
- Ладно, посмотрели, и хватит. - Герману не терпелось вывести своих
друзей из подземелья. Он очень переживал за Леру, о которой не забывал ни
на миг, но еще больше его тревожил Гарун. Как он перенесет такое
путешествие? И лестницу? Еще та задачка. Как они его потащат по этой
спирали? А Рыкову хоть бы что, он уверен, что Гарун вот-вот встанет на
ноги, дескать, его московские знакомые и не такие раны получали - и ничего,
выживали. Хвастался небось. Тем более что рассказано это было под хорошую
дозу спирта. Обычный застольный треп - вот на что это смахивает. Как у
охотников на привале или, того хуже, У рыбаков. Те как начнут заливать, не
в один стакан не поместится! Не зря же про них столько анекдотов придумано.
Народ мудр, он зря не скажет. - Толя, все, заканчивай, спускаемся! Я думаю,
место хорошее и лучшего нам не найти.
- Послушать тебя, так можно подумать, что у нас есть выбор, -
недовольно пробурчал Анатолий. - Ладно, давай возвращаться.
Рыков посмотрел вниз в темный зев туннеля.
- Слушай, Герман, а может, просто покричим? - шутливо предложил он. -
Чего нам бегать вверх-вниз, чай не маленькие, не заблудятся!
- Я тебе покричу! - сердито отозвался Александров. - Големов хочешь
привлечь? Уж они-то себя долго ждать не заставят!
Разведчиков встретили с радостным нетерпением. Всем хотелось услышать
что-то ободряющее, что-то вселяющее надежду на избавление от опасности и
преследования. И они услышали. Услышали больше, чем сказали разведчики, -
каждый из беглецов добавил к информации свое сокровенное. Курбан, узнав о
том, что можно выйти на поверхность, подумал прежде всего о сыне, который
получит наверху всю необходимую помощь (кстати, Гарун уже стал открывать
глаза, а раны его удивительно быстро затянулись бурой коркой), ну а второй
мыслью Курбана было поскорее добраться до своих и, подняв на ноги
многочисленную родню и соседей, отомстить негодяям, устроившим в горах свое
гнездо. Что касается Панамы, то он жаждал дорваться до регионального
управления ФСБ и разоблачить предателей, ну а Лера... Лера погрузилась в
мечтания и, спроси ее кто-нибудь, о чем она мечтает, наверное, затруднилась
бы с ответом. Хотя нет, ответила бы, ведь самое заветное ее желание
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг