Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
и растивших прежде здесь птенцов. Думается мне, что доверились людям царские
птицы не просто так. Узнали, передали им сородичи их, что не так  уж  опасны
шумные люди и не всегда обижают братьев своих  меньших -  птиц  и  животных.
Наверняка научил их доверию  человеку  прирученный  Никитой  красавец-беркут
Яша.


                               БЕЛАЯ ВОЛЧИЦА

     Случилось это в начале века, сразу, как объявили Первую мировую  войну.
Тогда забрали на службу воинскую за веру, царя и  отечество  лучших  молодых
мужчин.  И  надо  же  такому  случиться,  что  как  только  ушли   в   армию
мужчины-охотники, как разгулялись в тайге волчьи стаи.  Волки  приходили  на
хутора, забирались по сугробам на крыши сараев, разгребали соломенные  крыши
и чинили разбой. Всякому хозяину обидно было, что серый хищник,  попавший  в
кошару, одну овцу съест, а загрызет десять, а то  и  всех,  все  равно  ему,
разбойнику!
     Прославилась дерзостью волчья стая, где  вожаком  была  белая  волчица,
огромная и умная, не знающая страха.
     Проживала  в   то   время   в   деревне   Орловка   семья   крестьянина
Референко-Левченко совместно  с  родителями.  Старики  помогали  воспитывать
многочисленных внуков, а их было ни много ни мало - двадцать человек!
     Молодая супруга  хозяина,  Потапа  Потаповича,  Елизавета,  каждый  год
супружества рожала близнецов. За десять лет совместной жизни у нее  родилось
двадцать детей и все мальчики.
     Пашня у Потапа Потаповича была семьдесят десятин, землица  черноземная,
сибирская,  урожай  давала  один  к  двенадцати:  на  один  мешок  посеянной
пшеницы - двенадцать мешков урожая. Размалывали зернышки в своей Орловке, на
водяной мельнице. Тогда несколько видов размола делали: мелкую муку на белое
печенье, погрубее для хлебной выпечки и крупчатку, для  пирогов  и  калачей.
Семья дружная у Потапа Потаповича  и  работящая,  потому  жили  в  достатке,
держали и поросят, и трех коров, птицу разную.
     Однажды, на самый Покров, среди темной ночи,  услышал  Потап  Потапович
неистовый лай собак во дворе.  Выбежал  на  крыльцо  хозяин,  поднял  повыше
фонарь "летучую мышь" и видит: через широкий  двор  идут  два  серых  волка,
держась зубами за уши  лучшей  его,  канадской  свиноматки.  А  свинка  лишь
жалобно повизгивает, а идет, куда волки  ведут.  Подошли  хищники  к  плетню
огородному, перепрыгнули плетень вместе со  свинкою!  А  потом  по  снежному
насту, по огородному полю, прямо к  темнеющему  лесу  движутся,  не  обращая
внимания ни на людей, ни на собак. А  в  конце  огорода  гордо  стоит  белая
волчица, ожидает помощников своих!
     Схватил  хозяин  ружье,  выстрелил  в  отчаянии  по   разбойникам,   но
промахнулся, а возможно, пуля не пробила шкуры  хищников,  не  причинила  им
вреда. Так и увели свинку на глазах у хозяина...
     Пришел светлый праздник Рождества. Поехал Потап  Потапович  на  большую
ярмарку в город Канск, чтобы на рождественских распродажах  накупить  всяких
нужных вещей ребятишкам, а хозяюшке Елизавете посуды разной,  потому  посуды
всегда детям не хватало: кружек, ложек,  мисок.  Ярмарка  в  Канске  веселая
была, накупили муж с женою  детской  обуви,  игрушек  целый  мешок,  бочонок
леденцов и ящик халвы  ореховой  взяли.  В  посудной  лавке  набрали  посуды
всякой, стеклянной и фарфоровой, даже и горшков глиняных раздобыли. Погрузил
хозяин на сани все, что купила хозяюшка,  упаковал  подарки  рождественские,
уложил мешки и ящики и отправился в путь-дорогу.
     Выехали домой вроде бы засветло, солнышко светило, а через недолгий час
нагнал ветер снежные тучи, повалил снег хлопьями, крупными снежинками, стало
засыпать санный путь, потянул ветер низами, хиус северный.
     Конь мчится быстро, сам к дому торопится, за кучера  управляется  Потап
Потапович, а хозяйка укуталась в меховой полог, привалилась спиною к бочонку
с леденцами и задремала.
     Темнота к дороге подступилась, тайга по обочине черной  стеной  встала,
даже луна выкатилась на небосвод,  сияя  желтым,  неярким  светом.  Вдруг  в
темной стене леса засветились красноватые огоньки, загорелись попарно, стали
двигаться едва ли не напротив саней. Волки! Догнали все-таки!
     Потап Потапович замахнулся на  каурого  коня  вожжами,  а  тот  стерпел
удары, ослушался хозяина, сначала замедлил шаг, а затем остановился  совсем.
Голову конь вниз опустил, неподвижно стоит, только  дрожит  крупной  дрожью,
так что бляшки узорные на наборной сбруе звякают: "Дзинь, дзинь..."
     Из черного леса выходит белая волчица, медленно идет, не торопясь.  Мех
на ней белый, блестящий, крупным завитком по бокам ложится. Морда вытянутая,
с большими глазами, смотрит грозно, страшно. Приблизилась к санной  повозке,
совсем близко к коню подошла, да и легла у его ног на  дорогу...  Следом  за
нею вышли серые волки, восемь волков. Разделились по четверо и встали  рядом
с санями с двух сторон.
     Замерло все на таежной дороге:  ни  путника,  ни  кареты  почтовой,  ни
огонька малого. Проснулась Елизавета, встала в санях, меховой полог скинула,
на белую волчицу смотрит. И вдруг  сказала  она  белой  хищнице:  "Зачем  на
дороге разлеглась? Домой меня не пускаешь? Ты и  сама  волчица-мать,  может,
эти волки серые тебе дети! Ждут тебя и любят, ищут в зимнем лесу. А  у  меня
не четверо сынов и  не  восемь,  а  двадцать!  Младшему  годик,  а  старшему
одиннадцать. Пусти меня к детям, белая волчица!"
     Сказала смелая Елизавета слова эти  волчице  и  сама  испугалась:  "Как
посмела она самой волчьей царице указывать, когда  вся  Енисейская  губерния
боится ее?"
     Тихо стало на зимней дороге, замерло все живое в страхе...
     Вдруг белая волчица  медленно  поднялась  из-под  ног  дрожащего  коня,
постояла чуть и пошла к темному лесу. А все восемь  волков  подняли  ноги  и
по-собачьи пометили и сани, и коня, и полог меховой...
     Потап Потапович дара речи лишился, замер на облучке недвижно, заледенев
сердцем. Как  только  последний  серый  волчище  к  крайним  елкам  подошел,
рванулся каурый конь с места, удержу нет!
     Помчался конь, снег за повозкой вихрем завился,  еле  удержался  кучер,
чтобы не упасть да удержать сани.
     Так и мчались до самого дома, до хутора, будто  серая  стая  передумать
могла и вцепиться в конскую гриву.
     У тесовых ворот усадьбы остановились, не веря еще в  чудесное  спасение
свое... Отворили ворота, завели коня на  подворье,  распрягли  сани.  Только
тогда дух перевели, осмотрелись. Долго удивлялись жители Орловки невиданному
случаю: зверь хищный, волчица белая, послушалась женщину, отступила!
     Долго хозяйничала в тайге белая волчица, но однажды выследила  ее  стая
охотничьих собак, ванаварских лаек. Целый день гоняли  они  ее  по  тайге  и
пригнали к лесной заимке. Здесь окружили они хищницу, встали  в  кольцо,  из
которого не было выхода. Собаки  не  решались  броситься  сразу  и  медленно
приближались, сжимая живое кольцо.
     И вдруг белая волчица завыла. Она закинула вверх голову, и  ее  громкий
вой наполнил лес, морозными иглами отзываясь в каждом сердце.  Загадочный  и
непонятный, печальный и призывный, волчий вой звал и тосковал, рассказывал и
сжимал сердце слушающего черной  тоской.  Сначала  собаки  перестали  лаять,
затем сдвигать свое живое кольцо.
     Белая волчица  выла  все  громче,  все  тоскливее,  а  собаки  медленно
отодвигались от нее. Это был невиданный гипноз!  Наконец  волчица  пошла  на
собак, они расступились и выпустили ее. После этого  никто  не  видел  белую
волчицу, она ушла из наших лесов.


                              ЦАРСКИЕ ГРАМОТЫ

     Широко-широко, до самого края земли, раскинулись  раздольные  сибирские
пашни и луговины сочной травы. Но не  всегда  просторы  эти  ласкали  взгляд
путника. Высилась повсюду древняя, первозданная тайга.
     Спали вечным сном заболоченные речки, блестели озера. Шумели  в  еловых
лапах северные ветры студеного моря. Пробирались по бурелому огромные  дикие
звери, устраивая себе в чаще безопасные лежбища. Спешил засветло вернуться в
теплое зимовье зырянский охотник, нагруженный мехами и вырезкой оленьей.
     Разведали однажды угодья сибирские люди царские, люди смелые.  Доложили
государю российскому о новой землице. Заботясь  о  процветании  государства,
начал разумный царь великое дело заселения.
     Знал батюшка-царь, что тесно крестьянину на обжитой старушке  Руси,  не
для каждого пашня приготовлена. Жаждет настоящий пахарь свободного  простора
для  труда  крестьянского,  каковой  и  ожидает  его  в  Сибири  просторной.
Предсказал и Спаситель человеку: "Плодитесь и  множитесь,  наполняйте  землю
разумно!" Значит, благословил Господь, чтобы не теснились люди в отчем доме,
а заселяли девственную землю. Быть по сему!
     Так в давние времена благословили государи России заселение  раздольных
северных  земель.  От  самого  семнадцатого  века  стремились   заселять   и
благоустраивать долины вдоль батюшки Енисея и притоков его.
     В каждой губернии России выявлялись  безземельные  крестьяне,  желающие
стать переселенцами. Из многих мест переселенцы  объявились:  из  Украины  и
Московии, Прибалтики и Приморья, Кавказа и Крыма.
     Ехали семьями, с чадами и  домочадцами,  долгими  дорогами  и  тропами.
Разные это были люди, но их объединяло одно: беззаветная, горячая  любовь  к
матушке-земле.
     Рисковали они здоровьем своим и детей  своих,  терпели  неудобицы  ради
того только, чтобы приложить руки к пашне, дать выход  истинному  трудолюбию
крестьянскому, доброй душе человеческой.
     Очистились руками переселенцев завалы буреломные, вынесли на  рученьках
они валуны гранитные с пашен сибирских, убрали россыпи камешников с дорог  и
дорожек.
     Прибывали в Сибирь вместе с русскими разные народы империи  Российской,
и хотя и жили они малыми колониями, но драки между ними не  случалось,  всем
земли хватало.
     Про дивную историю семьи с Балтийского  моря,  литовской  семьи  Брэмс,
будет  повествование.  Все  они  имели  большую  любовь  к  земле,  огромное
трудолюбие, имели душу крестьянскую. Невозможно забыть предков, чьими руками
очистились от бурелома прекрасные  черноземные  пашни,  забыть  их -  значит
отречься от самого дорогого, своих корней.
     Все народы принимали участие в  создании  современного  облика  Сибири,
всем им низкий поклон молодого поколения сибиряков. Но поведали мне  сказ  о
переселенцах из Прибалтики, потому  и  о  них  рассказ  будет.  А  о  других
переселенцах, возможно, и более достойных, написаны будут другие сказы.
     Случилось это в 1901 году, в прибалтийском  городе  Каунасе.  Литовский
крестьянин по имени Ян Янович из рода Брэмс не имел земли и работал  наемным
рабочим у разных хозяев. На русский язык имя Ян переводится как Иван.
     Здесь, в городе  Каунасе,  узнал  Ян  о  вербовке  крестьян  в  богатые
сибирские  земли.  Управление  города  Каунаса  выделило   агента,   который
занимался оформлением документов согласившихся на переезд.  Каждому  мужчине
выдавалась гарантийная  грамота  на  семь  гектаров  земли,  право  владения
закреплялось  грамотой-документом,  подписанной  самим  царем,   самодержцем
Российской империи.
     Ян  Янович  мечтал  о  земельном  владении,  о  собственной  ферме,   о
крестьянском хозяйстве, поэтому сразу же согласился на все условия.  Помогла
городская  управа   города   Каунаса,   выделила   стряпчего -   агента   по
недвижимости. Занимался тот агент составлением особых, гербовых бумаг, бумаг
с гербом Российской империи, подписанных самим царем.
     Писаной красоты документ был, теперь уж таких нету!  Выдавался  каждому
хозяину, мужчине, в возрасте до сорока лет.
     "Мы, Николай Вторый, Император  всея  Руси...  княжества  Финляндского,
Курляндского, Польского, жалуем подателю сего  документа  семьдесят  десятин
земли Сибирской в вечное пользование, с правом наследования  мужчинам  рода,
подданному моему крестьянину Яну Яновичу, урожденному Брэмс..."
     Далее  перечислялись  права  и  обязанности  нового  землевладельца   и
сообщалось, что выдается  ему  сто  рублей  серебром  из  казны  царской  на
обзаведение хозяйством на новом месте, что  в  течение  десяти  лет  от  дня
первой борозды освобождается он от любых  налогов  и  податей.  Кроме  того,
может брать кредит в российских  банках  и  Аграрном  банке  для  устройства
местных промыслов и  заводов  по  переработке  сельскохозяйственного  сырья.
Мечта исполнялась на глазах, счастливей голубоглазого Яна не было  человека!
Ему исполнилось тридцать два года, он  горел  желанием  превратить  землю  в
цветущие поля и сады...
     После оформления документов, 3 мая  в  чудесный  солнечный  день  семья
молодого эстонского крестьянина прибыла на железнодорожную  станцию.  Состав
подали товарный, с "телячьими" вагонами. Прежде всего погрузили  подарки  от
литовской крестьянской общины, а  также  от  мэра  города  Каунаса.  Грузили
железные плуги, бороны,  чугунные  котлы,  снаряжение  на  баню,  кровельное
железо, всевозможные бочки,  семена  в  мешках,  оборудование  для  пчелиной
пасеки, несколько ткацких станков. Ян Янович даже прослезился,  когда  стали
грузить кухонную утварь: посуду, кастрюли,  емкости  для  воды.  Собственное
имущество переселенцев также сгрузили в соседний вагон.
     Поезд двигался очень медленно, ехали почти месяц. Наконец добрались  до
станции Рыбной. Здесь выгрузились.  Жандармское  управление  выделило  целый
обоз для перевозки имущества переселенцев на места  поселения,  обозначенных
как Верхняя и Нижняя Лебедевка. На лошадях ехали вдоль реки  Кан,  вместе  с
Яном Яновичем ехали шестеро его двоюродных братьев, тоже именуемых Янами.
     Приехали на место вечером, к закату солнца. Мужчины соорудили шалаши, в
которых и жили первое время. Все надели мешки  на  головы  с  прорезями  для
глаз, потому что гнус не давал даже дышать. Укутывали детей,  завязывали  им
лица. Утром приехали  два  всадника:  землемер  и  жандарм.  Землемер  начал
замерять земельные угодья, по семь гектаров - семьдесят десятин  на  каждого
Яна, это было  очень  много,  позже  оказалось,  что  для  изобильной  жизни
достаточно и пяти гектаров.
     Когда землемер уехал, литовские братья выкопали квадрат земли, очистили
от дерна и достали землю. Они взяли в ладони роскошный зернистый чернозем  с
блестящими слюдяными крапинками, мяли в  заскорузлых  крестьянских  ладонях,
вдыхали запах пряной  земли...  Не  обманул  самодержец  всея  Руси -  царь,
действительно отдал Янам угодья таежные. Теперь только трудиться надобно!
     Прежде всего стали расчищать место для усадьбы, для дома крестьянского.
Пилили деревья, укладывали по назначению: громадные бревна  в  пирамиду  для
постройки дома, потоньше бревна для постройки  конюшен,  сараев,  еще  более
тонкие, -  на  заборы  и   перегородки.   Работали   весь   световой   день,
останавливаясь только на обед. Первое  время  продукты  покупали  у  жителей
деревни Ильинки, которые и  сами  приезжали  к  переселенцам,  помогали  чем
могли, угощали молоком и хлебом, учили спасаться от гнуса дегтем  березовым.
Но не все перенесли испытание мошкой  и  жизнью  в  шалашах,  один  из  Янов
передумал и вернулся в родную Прибалтику.
     Женщины собирали травы, дети  им  помогали.  Тмин,  ромашку,  иван-чай,
валериану и анис - все в пучках развешивали на веревках  между  столбами,  а
затем переносили в первый сарай.
     Неожиданно появились на двух лошадях посыльные из Енисейского  земства,
они привезли в подарок топоры, распиловочный станок - для нарезки досок,  на
конной тяге, скобы и гвозди. Мужчины  часто  ездили  в  кузницу  в  Орловку,
которая размещалась на берегу Барги, за деревней.
     Работа кипела беспрерывно, до морозов нужно было успеть построить дома,
помещение для скота, заготовить сено, благоустроить усадьбу у дома. Воду  из
реки Кан не пили, по совету жителей Ильинки питьевую воду брали из родников,
которых было очень много в лесу. Один из родников углубили, сделали каменные
ступеньки и из этого ключика брали воду для питья.
     Особенно интересно прошло первое знакомство  с  рыбными  угодьями  реки
Кан. Братья Яны в погожий жаркий денек отправились  на  рыбалку  с  неводом,
купленным еще у балтийских рыбаков. Невод был  крепкий,  добротный.  Мужчины
зашли в  речку,  начали  закидывать  сеть.  Берег  огласили  крики  рыбаков.
Оказалось, рыба натыкалась в воде на ноги братьев, царапая их  плавниками  и
мордами, кусая  бесцеремонно.  Невод  едва  вытащили  четверо  мужчин.  Язи,
сорожка, хариусы, таймени, ленок, осетры стали добычей рыбаков. Рыбу  солили
в кадушках впрок.
     Со станции Рыбное снова прибыл посыльный и вручил отцу  семейства,  Яну
Яновичу, сто рублей царскими монетами на приобретение домашнего скота.
     Вскоре купили двух коров, которых не пасли,  а  загнали  в  специальные
загоны, поскотины. Дети присматривали за коровками, потому что местные  лоси
и олени проявляли интерес  к  домашним  животным,  приходили  посмотреть  на
коров. Диких животных можно было встретить всюду вокруг стройки.  Горностаи,
черные соболи, лисы, барсуки, белки и хорьки водились в большом  количестве.
Тайга была населена сохатыми, которые в день раза три переплывали Кан.
     Радость землепашцев передавалась и детям. Дети радостно бежали с обедом
в поле, старались принести родителям горячую кашу  или  заваренный  травяной
чай. В первый год посеяли  лен,  гречку,  просо,  овес.  Под  пшеницу  пашню
приготовили только через год. Пашня давала  урожай  около  ста  центнеров  с
гектара ржи, чуть поменьше - пшеница. Возле посевов строили  вспомогательные

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг