Подлинное блаженство сродни сновидению. Во всяком случае
так же, как и сновидение, оно проявляется с наибольшей пол-
нотой при закрытых глазах, когда образы материального мира
утрачивают свою исключительную власть над человеком.
Оба физика зажмурили глаза, уложив головы на скрещенные
руки. Мак - никакого разговора об этом не было и все получи-
лось само собою, естественным порядком, - продолжал бодр-
ствовать, охраняя блаженство своих товарищей. Несмотря на
это, минуты три спустя Кир вздрогнул, будто почувствовал тя-
жесть постороннего предмета. Мак улыбнулся, опять забормотал
свое "мгы, мгы", Кир успокоился, однако не надолго: в этот
раз ощущение было вполне определенное - кто-то копошился у
него в волосах, причем не бестолково, а вроде бы искал и
очень настойчиво. Киру даже показалось, что над самым ухом
клацнули зубами и голосом Мака произнесли "мгы".
- Брысь! - закричал Кир. - Брысь!
Хим открыл глаза, увидел руку Мака, которую тот поспешно
отдернул, и спросил, в чем дело. Никто не отвечал, тогда он
обратился непосредственно к Маку:
- Ты ему сделал больно? Перестань строить рожи, тебя же
по-человечески спрашивают: ты ему сделал больно?
- При чем тут больно, - возмутился вдруг Кир, как будто в
самом этом вопросе о причиненной ему боли содержалось нечто
оскорбительное. - Дурацкие шутки: он искал у меня в голове!
- Ну! - удивился Хим. - И нашел?
- Что нашел! - еще больше возмутился Кир. - Зубами над
ухом клацал!
- Нашел, значит, - очень спокойно сказал Хим.
- Что нашел, что нашел! - окончательно вышел из себя Кир.
Мак сидел совершенно потерянный, вроде бы гнев Кира мог
закончиться для него невесть чем; Хим, напротив, очень спо-
койно излагал, что так, зря, Мак клацать не станет, а Кир
пусть возьмет себя в руки, потому что шуметь и кричать можно
на людей, а на факты крики никакого влияния иметь не могут.
Кир, понятно, и сам знал, что на факты крики не влияют,
но вся нелепость в том и состояла, что фактов, о которых шла
речь, не было. Очевидно, вместо того, чтобы давать оценку
этим фактам, которых на самом-то деле не было, следовало
просто-напросто отмести их. Однако то обстоятельство, что
Хим и Мак, с его шутовским ужасом на физиономии, упорно на-
вязывали ему обсуждение якобы вполне реальных, со своими
причинами и следствиями, событий, решительно сводило на нет
самообладание Кира.
Мак, сохраняя свой наигранный испуг, потихоньку подвигал-
ся влево, ближе к Химу, и, когда расстояние достаточно сок-
ратилось, запустил пальцы в Химову шевелюру и стал переби-
рать волосы, пристально вглядываясь, как если бы он всерьез
полагал там что-то обнаружить. Кир усмотрел в этом уже отк-
ровенную, безо всякого прикрытия, издевку и предупредил,
что, коль скоро они не прекратят атот дурацкий балаган, то
он за себя не ручается.
Это была уже не пустая угроза, хотя не совсем понятно,
что именно мог предпринять Кир в случае, если бы Хим и Мак
пропустили мимо ушей его предупреждение.
- Ладно, - сказал Хим, - убери руку, Мак: Киру нравятся
только те шутки, которые он сам придумывает. Не будем расс-
траивать его.
- Неправда, - запротестовал Кир, - мне нравится всякая
шутка, а чья она - это безразлично. Но это должна быть шут-
ка, а не...
Хим рассмеялся. На непристойность Кира, которая была от
слабости, вряд ли имело смысл отвечать иначе, нежели смехом,
тем более, что смех - всегда от превосходства и сознания
собственной силы. Мак чуть-чуть оскалил зубы и, несмотря на
просьбу Хима, снова взялся перебирать его волосы.
- Не надо, - повторил свою просьбу Хим.
Мак остановился, но, оказалось, эта остановка вовсе не
связана со словами Хима: нащупав в его волосах твердую кру-
пицу - видимо, песчинку или кристаллик соли, - Мак осторож-
но, чтобы не причинить беспокойства хозяину, извлек ее, по-
ложил на зуб и клацнул.
- Черт возьми, - взорвался Хим, - это уже слишком! Рабо-
тает какого-то орангутанга и думает, что он самый хитроум-
ный.
Теперь, когда определилось, что Мак колпачил обоих, а не
одного его, Кир схватился за бока, якобы умеряя боль в реб-
рах от душившего его смеха. Вполне вероятно, что это движе-
ние Кира - не месть, а законная по существу компенсация за
недавнюю над ним насмешку - вызвало бы у Хима новый взрыв
ярости, если бы Кир тут же не сообразил, что нынче они с Хи-
мом - одна сторона.
- Послушай, Мак, - произнесли они, как только новое сооб-
ражение Кира передалось Химу, - или ты прекратишь немедленно
свои идиотские штуки, или... мы не знаем, что сейчас будет!
Дело принимало серьезный оборот, потому что люди, даже
очень выносливые, способны терпеть насмешку лишь до опреде-
ленного градуса.
Привстав на четвереньки, Мак медленно, не сводя глаз с
физиков, отползал к окну. Уже этим шутовским попятным ходом
он давал понять, что не считает игру исчерпанной. Однако де-
лать из этого решительные выводы было бы опрометчиво, пос-
кольку власть инерции на первых порах всегда превосходит
сознательную власть человека над собой.
- Мак, мы тебя еще раз просим, прекрати свои штуки, -
очень корректно произнес Кир, - твое счастье, что ты только
из больницы.
- Да, - тоже очень корректно подтвердил Хим, - твое
счастье.
Большинство со всей определенностью заявило свою волю, и
Маку следовало основательно призадуматься, прежде чем идти
наперекор этой воле. Делать же ставку на то, что Кир и Хим
будут проявлять неисссякаемое терпение, учитывая недавнюю
его травму, было бы, во-первых, недостойно, а во-вторых,
попросту нереалистично.
Приблизясь вплотную к окну, Мак оскалил зубы, поднял во-
лосы на макушке торчком и трижды кряду произнес угрожающий
гортанный звук. Физики переглянулись, осмотрели зачем-то ка-
фе - посетители были заняты своим делом и не обращали на них
внимания, - снова переглянулись и вдруг по-школярски прысну-
ли со смеху. Правда, было в этом смехе что-то преувеличен-
ное, вроде бы они не просто веселились, а еще желали другим
показать, до чего же им беззаботно и весело.
Некоторое время Мак держался в прежней позиции, но долго
противостоять смеху нелегко, и он сбавил напряжение, однако
полного расслабления все же не позволил себе: физики, хотя и
смеялись, явно выжидали чего-то. Чего именно, определить бы-
ло трудно, но с настороженностью, откуда бы она ни происхо-
дила, не считаться нельзя.
- А старик здорово работает, - сказал Хим, - я бы ни фига
так не сумел.
- И я, - признался Кир, - ни фига.
Это был открытый комплимент Маку, а комплименты, как из-
вестно, говорятся теми, кто побаивается или ищет мира. Мак
не ответил на комплимент, и тогда физики, желая скрыть свою
растерянность, пошли на новый маневр:
- Старичок, ну чего обижаться: показал буку - и ладно.
Если надо, можно извиниться, мы ведь так, для смеху, прист-
ращали тебя, а ты - с ходу буку ломать. Неинтересно, стари-
чок, скучно.
Мак, видимо, сам решил уже, что игра не в меру затяну-
лась, перестроился с четверенек на корточки, улыбнулся,
причмокивая губами, и, наконец, целиком освобожденный от
напряжения, вовсю зевнул и потянулся.
- О-хо-хо, потягунюшки, - произнесли физики приветливо,
потому что щекотливое положение, когда шутка могла пойти
черт знает какой дорогой, кончилось и не стало нужды ни дру-
гих стращать, ни самим бояться.
Тем не менее, как только обнаружился подходящий момент,
Кир шепнул Химу насчет неясных своих опасений по поводу Ма-
ка, который после операции какой-то не совсем такой, как
раньше, так что не возьмешь в толк, чего от него ожидать.
Хим ответил, что и у него имеются неясные опасения, однако
пока ничего такого, подтверждающего, не произошло, следова-
тельно...
Хим не успел изложить своей посылки насчет неопределен-
ности опасений и возможных отсюда выводов: у столика, за ко-
торым сидели четверо - два парня и две девушки, - стоял Мак
и ловко, используя оцепенение хозяев, перекладывал апельсины
из стекляной корзинки в свои карманы.
По первому впечатлению действия Мака были совершенно не-
лепы: дело в том, что рядом, метрах в пяти-шести от столика,
находился автомат и достаточно было нажать кнопку или произ-
нести в микрофон приказ, чтобы получить, сколько душа поже-
лает, этих самых оранжей. Не заметить автомат было невозмож-
но; допустить же, что инженер-электроник не знает правил об-
ращения с механизмом, который своей замысловатостью немногим
превосходит пивную бутылку, представлялость уже прямым аб-
сурдом.
Оставалось лишь одно: Мак бесчинствует, причем бесчинс-
твует сознательно и преднамеренно.
Вот они, неясные опасения, мелькнуло не без торжества у
Кира. То же мелькнуло и у Хима, но оба они сохранили эти
мысли про себя, ибо нет ничего глупее, как в минуту нес-
частья или неудачи ссылаться на свои пророчества: видите, я
предупреждал, я говорил!
В корзинке осталось три апельсина, когда с молодых людей
сошел, наконец, столбняк. Мак протянул руку, чтобы забрать и
эти апельсины, но парни уже поднялись, стали по обе стороны
и, прижимаясь к Маку плечами, вежливо попросили вернуть все
плоды на место. Удивительнее всего, что он нисколько не при-
дал значения ни самой просьбе, ни подчеркнутой вежливости
обращения, которая в большинстве случаев, как показывает
опыт, предвещает осложнения. Тогда молодые люди, чтобы не
терять попусту времени, сами полезли в карманы Мака и приня-
лись перекладывать апельсины обратным порядком, причем
опять-таки ничуть не нарушая требований обходительности.
Девушки сдержанно улыбнулись, ничего оскорбительного для
Мака в этой улыбке не было, но он по-своему истолковал ее и
пронзительно закричал:
- Брысь!
Окрик адресовался парням, которые совершенно не давали
повода для сравнения их с кошкой, и мог иметь только одну
цель - унизить этих парней. Хим толкнул Кира в бок: "Это он
вспомнил, как ты его шугал, - теперь отыгрывается!"
Посетители смеялись, девушки тоже смеялись, и парням, ес-
ли они дорожили своей репутацией, не оставалось ничего дру-
гого, как перейти к решительным действиям. Схватив Мака за
руки, они сделали усилие, чтобы приподнять его и так, в при-
поднятом виде, пронести между столиками до самого выхода.
Как ни странно, усилие это не дало никакого результата:
со стороны отчетливо было видно, что бицепсы парней порядоч-
но напряглись, между тем Мак стоял недвижимо, вроде наглухо
привинченный к полу. Потом, когда молодые люди затеяли новую
попытку, такую же, впрочем, бесполезную, как и предыдущая,
Мак вдруг выбросил обе руки в направлении апельсинов и заво-
пил:
- Дай! Дай! Дай!
Крик его до такой степени походил на детский, какой быва-
ет при крайнем нетерпении, что два дюжих молодца, бессильных
управиться с ним, действительно выглядели забавно, и посети-
тели уже не просто смеялись, заботясь о приличиях, а хохота-
ли и потешались в открытую.
Девушки же, наоборот, перестали смеяться и очень серьезно
наблюдали борьбу, в которой один противостоял двоим. Вначале
симпатии девушек целиком были на стороне двоих, которые безо
всякого на то повода подверглись публично глумлению. Однако
по мере того, как вскрывалась их неспособность совладать с
одним, негодование и досада делали в сердцах девушек обычное
свое дело, склоняя все симпатии на сторону победителя.
Парни затеяли третью попытку сбить Мака с ног, используя
известный прием самбо - подсечку, крутой и болезненный удар
каблуком по голени. Самое удивительное, что Мак не принял
никаких мер защиты, а вновь устремился к апельсинам, словно
бы все на свете, за исключением этих плодов, не имело ровно
никакого значения.
- Черная магия, - пробормотал Хим, но тут же сам себя
поправил, что черная магия, как всякая другая ирреальность,
здесь ни при чем, а все дело в исключительном самообладании
Мака.
Нет, сказал Кир, дело не в самообладании, и выразил пред-
положение, что во время операции Маку то ли преднамеренно,
то ли по недосмотру удалили болевой центр. Собственно, эта
была та же, лишь с дополнительной версией насчет недосмотра,
гипотеза, которую накануне высказала Эг, жена Мака.
Гипотеза эта, как известно, была ошибочной: Кир и все,
кому она могла прийти в голову, обнаружили свое заблуждение
не более тридцати секунд спустя.
Дело в том, что оба парня, убедясь в неэффективности бе-
зотказного, казалось бы, приема боевого самбо, прибегли к
другому испытанному приему: стиснув до судороги в челюстях
зубы, они взялись щипать Мака в руки и бока. Первыми возму-
тились девушки, они закричали, что клуб женщин-самбисток
осудил этот прием, что за такие вещи надо бить физию и пусть
Мак покажет, как следует, этим...
Из-за шума последнее слово невозможно было расслышать, но
по общему смыслу фразы легко было догадаться, что оно не
заключает в себе ничего лестного для парней. Негодование де-
вушек побудило их к новому шагу: они схватили по две бутылки
и объявили во всеуслышание, что если кто-нибудь позволит се-
бе еще хоть раз нарушить правила честной борьбы, то он на
собственной голове узнает, сколько весит каждая бутылка.
Бутылки были из-под шампанского, но предупреждение деву-
шек оказалось лишено практического смысла: еще до того, как
они изложили его целиком, Мак, взвыв от боли, схватил обоих
парней под мышки, уронил на пол, затем опять взял под мышки
и побежал к окну.
- Окно закрыто, - успела крикнуть одна из девушек. Мак на
ходу свернул к двери. Кир, Хим и обе девушки помчались за
ним, а посетители кафе, обсуждая происшествие, все сходились
на том, что вираж Мака от окна к двери был выполнен мастерс-
ки, и если бы они сами не видели это собственными глазами,
то никогда бы не поверили такому: во-первых, под мышками че-
ловек держал порядочный груз, килограммов полтораста,
во-вторых, свободному проходу мешали столики и стулья, между
тем, он не зацепил ни одного стула, не наступил даже никому
на ногу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг