АРКАДИЙ ЛЬВОВИЧ ЛЬВОВ
ПРЕРВАННЫЙ ПРОЦЕСС
Фантастическая повесть
I
- Мадам, - сказал профессор Аций Вист, - вам крупно по-
везло. Каждый день разбиваются машины и гибнут люди, но не
каждый день наша клиника может предложить своему пациенту
полноценный мозг. Увы, мозг - не сердце, своими руками его
не сделаешь.
- Да, - кивала Эг, - я понимаю, это - большая Удача.
- Счастье, мадам, - уточнил профессор.
- Счастье, - повторила она. - Я всегда говорила ему то
же: надевай шлем, ты когда-нибудь разобьешь себе голову, а
голова - не сердце, где ты возьмешь новую голову? Но он та-
кой упрямый, такой самонадеянный, он всегда смеялся надо
мной: "Куда торопиться, Эг, придет время - подумаем". Вы по-
нимаете, профессор, подумаем, когда останемся без головы!
- Я понимаю, - сочувственно произнес Аций. - Банальная
история: не закрестимся, пока гром не грянет.
- Ах, профессор, - прошептала мадам, - мужчина так стран-
но устроен - надо, чтобы каждый день над ним гремело.
- Увы, - развел руками Аций, - с вами трудно спорить, ма-
дам: за вас факты.
- Господи, - застонала она, - зачем мне эта правота! Мне
нужно только одно - чтобы он был жив. Скажите, профессор, вы
на все сто процентов уверены, что он будет жить?
- Да, - твердо ответил профессор, - все сто, мадам.
Женщина плакала, она плакала, как все люди, когда смерть,
которая казалась неминуемой, вдруг проносится мимо, и тогда
только по-настоящему начинаешь понимать, что такое жизнь.
- Безнаказанность делает человека глупым, - говорила она
сквозь слезы. - Немножечко кары - это только помогает чело-
веку, но судьба бывает безжалостной, и тогда удары ее уже не
исправляют человека, а уничтожают его.
Аций улыбнулся:
- Как видите, мадам, судьба не всесильна: она не сумела
лишить вас мужа.
Женщина вздохнула:
- Кто знает, может, это все даже к лучшему. У него был
тяжелый характер. Как вы думаете, профессор, он может изме-
ниться к лучшему? Наши друзья часто удивлялись мне: откуда у
меня берутся силы терпеть все его причуды. Что я могла отве-
тить на это? Берутся - вот и все. В конце концов, мы можем
только то, что можем, - не больше.
Аций Вист поклонился: он был восхищен умеренностью и рас-
судительностью мадам. Он даже сказал об этом вслух:
- Эг, вы - удивительная женщина.
- Профессор, можете быть откровеннее, - усмехнулась Эг, -
удивительно терпеливая.
Аций не возражал, перед ним сидел человек, который все
понимал, и всякие уловки вежливости были здесь излишни.
Через три недели профессор выписал из клиники своего па-
циента-счастливчика и, прижимая руку к сердцу, извинялся пе-
ред его женой:
- Вы правы, три недели - это целая вечность, но войдите в
наше положение, мадам: мозг - не почка, тремя днями здесь не
обойдешься.
Эг ответила, что она все понимает, но надо иметь стальные
нервы, чтобы перенести эти бесконечные испытания в ожидании
лучших времен.
Аций Вист покачал головой: ничего не поделаешь, цивилиза-
ция только начинается, еще каких-нибудь двадцать лет назад
люди не умели изготовлять даже такого пустякового насосика,
как сердце, да что - они мочевого пузыря, этой примитивной
колбы, не умели сделать своими руками!
Эг пожала плечами: в своем экскурсе профессор может зайти
так далеко, что вспомнит блочные дома и каменные топоры.
- Мадам, - рассмеялся Аций, - наивность, как и мудрость,
не беспредельна. Желаю всех благ. Прошу не забывать нас.
Взяв Мака под руку, осторожно, как берут больных, Эг по-
вела его к машине.
- Мак, - сказала она, - ты еще неважно себя чувствуешь, -
я сама сяду за руль. Подыми, пожалуйста, стекло: с твоей
стороны дует.
Мак смотрел удивленно на жену, и она объяснила ему:
- Не смотри на меня так. Тебе еще нельзя простуживаться.
Если хочешь, можно включить кондиционер, но, по-моему, он
сейчас просто не нужен.
Мак провел рукой по панели, нажал никелированный пупок
зажигалки и, когда появился багровый пятачок, засмеялся, но
так, вроде бы на голосовые связки его был наложен глушитель
высоких тонов.
- Мак, - спокойно сказала мадам, - я вижу, ты ничего не
забыл и ничему, не научился. Не будем вспоминать несчастных
королей, которым отрубили головы, а других взамен не дали,
но прошу тебя, перестань мычать, как осел. И закрой, нако-
нец, окно.
Мак снова прижал пупок, и багрового пятачка не стало. Мак
наморщил лоб, тревожно глянул на жену, хлопнул кулаком кноп-
ку зажигалки и, едва появилось багровое сияние, опять засме-
ялся.
- Мак, - напомнила мадам, - я уже один раз просила тебя:
прекрати свой дурацкий смех.
Мак не обращал внимания на просьбы жены: он методично
хлопал кулаком по кнопке и всякий раз, когда появлялся баг-
ровый пятачок, приходил, по ее словам, в животный восторг.
Потом вдруг пятачок исчез, и сколько Мак ни нажимал кнопку,
появлялось только черное пятно. Он стал шарить рукой по па-
нели, пытался отодрать золотистую рамку, обрамляющую зажи-
галку. Жена, покачивая головой, наблюдала всю эту нелепую
возню и наконец сказала;
- Мак, ты хочешь убедить меня, что ничуть не изменился? К
чему валять дурака - ты же прекрасно знаешь, что я отключила
зажигалку. Меня раздражали твои дурацкие забавы, и я отклю-
чила ее. Если хочешь закурить, пожалуйста... хотя нет, про-
фессор предупредил, что в первое время тебе не следует ку-
рить - надо щадить сосуды.
Эг вынула сигарету, нажала кнопку зажигалки, ткнула сига-
рету наружным концом в багровый пятачок, затем сунула ее в
рот и пустила дым колечками через нос. Мак, ошеломленный,
смотрел на жену, и она сказала ему:
- Прости, я понимаю, это не очень гуманно позволять себе
то, в чем отказано другому, но разве тебе в самом деле ста-
нет легче, если я буду себе тоже отказывать во всем?
Захватив рукой подбородок, Мак уставился на жену, и в
глазах его появился огонек, какой бывает у человека, когда
гнев уже вспыхнул в нем, но еще не парализовал его рассудок.
Эг ласково улыбнулась - она хотела сказать мужу, что он нап-
расно злится, она в самом деле жалеет его, но внезапно Мак
протянул руку и вырвал у нее сигарету. Движение его было
настолько стремительно, что Эг не успела даже возмутиться.
Затем он сунул сигарету, точь-в-точь, как минутой раньше
она, в зубы, но наружный конец сигареты, когда он потянул в
себя воздух, не загорелся.
- Мак, - простонала жена, - ты обожжешь себе язык - по-
верни сигарету.
Мак не ответил: он прижал сигарету к багровому кружку и,
когда над ней появилась белесая струйка, наклонился и тороп-
ливо сунул окурок чуть не целиком в рот.
- Мак, - зло сказала мадам, - я вижу, ты не терял попусту
времени в этой дурацкой клинике! Прекрати немедленно свои
фокусы и выплюнь сигарету.
Мак в упор смотрел на жену, тщательно разжевывая сигаре-
ту. Через полминуты операция была закончена. Эг спросила:
"Все?" - и потребовала, чтобы он показал ей свой рот и объ-
яснил секрет фокуса. Мак молчал, и тогда она сама открыла
ему рот, заглянула туда и, наконец, полезла пальцем. Сигаре-
ты не было.
- Мак, - печально произнесла женщина, - три недели мы с
тобой не виделись, три недели безумный страх рвал на части
мой мозг, три недели я сражалась за твою жизнь, а теперь ты
заставляешь меня страдать из-за какого-то глупого фокуса.
Милый, ну, я больше не могу, я сдаюсь. Слышишь, милый, я уже
сдалась.
Она прижалась к мужу, обняла его, а он молчал, только из-
редка подергивалось его тело и в горле подымались тяжелые,
нутряные, как начало стона, звуки.
- Милый, - шептала она, - я несправедлива к тебе, я жес-
токая, эгоистичная. Но не думай, что я самая плохая, я пони-
маю, тебе хочется немного рассеяться, повалять дурака. Это
твое право, милый, только открой мне свой секрет, и мы вмес-
те будем валять дурака. Родной, разве ты не хочешь, чтобы мы
вместе валяли дурака? Ты же знаешь, что я умею быть такой
беззаботной...
Эг хотела сказать, что она умеет быть беззаботной, как ни
одна другая женщина на свете, но Мак, который только что был
совершенно безучастен, внезапно обнял ее, и от этих его объ-
ятий у нее поплыли лиловые кольца перед глазами. Теперь она
хотела крикнуть, что задыхается и вот-вот совсем задохнется,
однако, крикнуть не было никакой возможности, и Эг издала
лишь какой-то булькающий звук, который почему-то очень расс-
мешил Мака. Чтобы заглянуть в лицо жене, он разжал объятия,
и тогда она вздохнула, наконец, полной грудью, открыла глаза
и прошептала:
- Мак, я думала, больница изнурила тебя, я думала, ты
обессилел, как теленок, а ты стал еще крепче, еще сильнее,
ты стал сильный...
Мак улыбался, и Эг прочла в его глазах конец своей мысли
- сильный, как теленок, выросший в бизона.
- Мак, родной, любимый, - шептала она. - Теперь ты откро-
ешь мне секрет фокуса, ты больше не будешь мучить меня. Не
будешь, правда?
Мак по-прежнему молча улыбался, и мадам вспомнила, что
она не дала честного слова строго блюсти тайну.
- Клянусь, Мак, это останется между нами, - сказала она и
передала ему новую сигарету.
Мак взял сигарету, чуть размял ее, зажег с обоих концов и
сунул в рот. Браво, браво! - захлопала Эг, когда Мак открыл
рот и показал, что он пуст. Эг повторила все его действия,
то есть размяла сигарету, зажгла с обоих концов, поднесла ко
рту и вдруг остановилась:
- Мак, я все понимаю до того момента, как ты берешь ее в
рот. А куда же все-таки она потом девается? Вынь ее и покажи
мне.
Мак опять открыл рот. Эг заглянула внутрь, провела паль-
цем слева направо, затем справа налево, улыбнулась и тут же
отпрянула:
- Мак, ты проглотил ее! Господи, он проглотил ее, она го-
рит у него внутри!
Мак, однако, улыбался, и мадам осенило: человеку, который
улыбается, не может быть очень больно.
- Мак, - сказала она, - я все поняла: они удалили тебе
центр боли.
Чтобы проверить свою догадку, мадам дала ему оплеуху и
ущипнула под мышкой. Щипая, она крепко стиснула зубы и, ког-
да щипок был завершен, взвизгнула. Мак не мешал ей: экспери-
мент застиг его врасплох. Но спустя пять секунд, он уже
вполне оправился от растерянности и, превозмогая боль, отве-
тил мадам тем же, то есть дал ей оплеуху и ущипнул под мыш-
кой.
- Негодяй, - закричала она, - бить женщину! Ты никогда не
был джентльменом! Ты никогда не был мужчиной! Пока эти идио-
ты пересаживали тебе мозги, я тоже...
Эг имела в виду, что она тоже не теряла попусту времени,
но Мак улыбался, Мак не верил ей - он знал, что она хочет
сделать ему больно и готова оклеветать себя как угодно,
только бы ему стало больно, - и Эг вдруг прижалась головой к
его груди, всхлипывая, как ребенок:
- Прости меня, Мак, я совершенно ошалела от счастья и са-
ма не понимаю, что говорю. Не сердись, родной.
Затем она призналась, что чудовищно устала от бесконечных
треволнений последних дней, что всякие опасения и страхи из-
вели ее вконец, и сейчас просто не имеет права садиться за
руль.
- Мак, ты сам поведешь машину. У тебя новый мозг и креп-
кие нервы.
Лаская руки мужа, мадам осторожно уложила их на баранку.
- Ну, Мак, поехали. Только не гони слишком - двести пять-
десят, больше не надо.
Откинувшись на спинку, Мак стал методично вращать баранку
влево и вправо, при этом он беспрерывно жужжал, с порази-
тельной точностью имитируя мальчика, который укладывает в
комнате на полу стулья, садится на них верхом и, сжимая в
руках тарелку, изображает отчаянного гонщика.
Эг опустила спинку диванчика, улеглась поудобнее, напом-
нила мужу, что надо включить мотор, иначе машина не двинет-
ся, и, кстати, на сто тридцатом километре пусть не забудет
сменить батареи - она об этом уже целую неделю думает, но
все никак не могла выбраться. Увлеченный игрой, Мак не слы-
шал жены и продолжал с прежним усердием жужжать.
- Хватит, - сказала она и большим пальцем правой ноги на-
жала кнопку включения.
Услышав гудение мотора, Мак пришел в бешеный восторг и
завопил "би-би-би!"
- Мак, - спокойно сказала мадам, - подурачились - и хва-
тит. Нам пора.
Сначала медленно, а затем все быстрее Мак стал подпрыги-
вать на сиденье, будто дорога от метра к метру делалась уха-
бистей, так что машину ждала вполне определенная перспектива
погибели от чудовищной, как на вибраторе, тряски.
- Мак, - сдержанно произнесла мадам, - со своими штуками
ты окончательно впал в детство. Поехали.
Несмотря на увещания, Мак продолжал бибикать и жужжать,
жена предупредила его, что всякому терпению, даже ее, прихо-
дит конец и, если он сию же минуту не станет серьезным, она
уйдет, а с кем и как она будет добираться домой, это уже ее
личное дело.
Угроза подействовала на Мака: он перестал наконец биби-
кать и вращать вхолостую баранку. Жена похвалила его, сказа-
ла, что, слава богу, он не утратил еще главного - чувства
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг