- Но почему ты рассказал мне все это? Ради возможности блеснуть
красноречием? Не верю! Что ты хотел? Какую цель преследовал?
Долышев вернул колечко на стол и искоса взглянул на меня.
- Все просто, Зуев. Все очень просто. Я же психолог, и я знаю, сколько
можно узнать о человеке, просто побеседовав с ним полчасика. А с тобой было
особенно легко. Ты же похож на открытую книгу, Антон. Я говорил с тобой, и
я видел все твои мысли и чаяния. Я знаю, что ты ухитрился освободить одну
руку. Восхищен таким усердием, но тебе это не поможет.
- Но почему?..
- Почему я сейчас трачу время, общаясь с тобой? Ха! Да потому, что ты
весьма редкий человек, Антон Зуев. Кольцо само нашло тебя. Оно само выбрало
себе хозяина. Такое бывает крайне редко. За последние сто пятьдесят лет
подобных случаев было всего три. Плешивый Абдулла, который ушел в мир иной
еще до того, как родились твои отец с матерью, ты, Зуев, и... я. Меня тоже
не хотели выбирать. В тот день претендентом был не я, но... Все получилось
как-то случайно... Случайно.
- Случайно, - ядовито буркнул я себе под нос. - Случайный гений. Сам
же говорил, что случайностей в этом мире не бывает.
- А может быть, и не случайно, - спокойно пожал плечами, а вернее,
отсутствием плеч, Роман. - Возможно, это судьба. В том самом манускрипте, о
котором я уже упоминал, было сказано, что кольца выбирают хозяев сами,
только если где-то назрела необходимость в каких-то глобальных переменах.
Вероятно, моя судьба была заключена в том, чтобы разорвать рамки
прогнившего древнего закона и вывести Братство на новый уровень развития.
Возможно, я это сделаю или, что тоже не исключено, проиграю. Но в этом
вопросе хотя бы существует определенная ясность. Но я хотел бы понять,
зачем был избран ты?
- Я избран кольцом? Не смеши мою бабушку. Колечко просто запрятал в
моем почтовом ящике один из курьеров, за которым вели охоту твои люди.
- Может быть, и так... Но, как я уже говорил, в этом мире случайностей
не бывает. Я знаю, что ты неоднократно пытался избавиться от кольца, но оно
по-прежнему у тебя на руке. И ты еще жив, хотя совершенно не умеешь
пользоваться кольцом. Ты знаешь, сколько учатся этому делу начинающие
повелители вероятности? Годы! А ты бежишь по миру и расшвыриваешь свою
силу, будто играя. Почему? Как? Вот вопросы, на которые я хотел бы получить
ответ.
- Да-да, конечно, - кое-как выдавил я.
- И несомненно, что Старое Братство тоже задавалось этим вопросом.
Именно поэтому они взяли тебя к себе и даже, кажется, начали учить.
Возможно, они надеялись, что ты - это оружие, явившееся, чтобы сбросить
меня со сцены. Да, может быть, и так. И если эта информация подтвердится, я
буду вынужден уничтожить тебя, Зуев. Ты уж прости, но здесь нет ничего
личного. Дело превыше всего.
- А почему меня должно волновать твое дело?
- Ну, на это есть множество причин. И одна из них заключается в том,
что это ты сейчас в моих руках, а вовсе не наоборот... Но я вижу, что ты
уже высвободил обе руки, и, значит, наш разговор подходит к концу. До
встречи, Антон. До встречи, которая, я предчувствую, неизбежно станет
последней.
Роман Долышев, тайный владыка этого мира, избранный кольцом, скорчился
на своем кресле, будто бы окончательно потеряв интерес к окружающему его
миру. Неслышно скользнув, Леночка встала у него за спиной, безвольно смотря
в пустоту. Безумное сочетание противоречивых образов. Уродливый сморщенный
карлик-получеловек и красивая молодая девушка как послушная рука этого
уродца.
Я понимал, что сейчас самое время смазать пятки, но не мог подняться -
ноги отказывались слушаться. Ерзая в кресле на колесиках, я добился только
того, что смог откатиться в угол комнаты. Я пытался обратиться к могуществу
кольца, но оно молчало. Я был абсолютно беззащитен.
А потом дверь открылась и вошли те трое мордоворотов. Что я мог
поделать?
В этой комнатке я проторчал уже черт его знает сколько времени. Часов
мне не оставили, окон здесь не было, а мертвенный электрический свет не
давал понятия о времени. Но если считать по тому, как часто мне приносили
еду, то прошло около пяти-шести суток. Возможно, неделя.
Во всяком случае, это была самая позорная и унизительная в моей жизни
неделя, потому что я был почти полностью парализован. Я нe мог встать, я не
мог повернуться, я не мог даже вытереть пот со лба. Я не чувствовал ни рук,
ни ног. Все, что мне оставалось, - это смирненько лежать на чем-то, похожем
на операционный стол, и тупо пялиться в потолок.
Меня даже кормили с ложечки и, пардон, меняли белье, потому что я был
вынужден ходить под себя... Стыдоба... Мне хотелось сквозь землю
провалиться.
Пару раз в день приходила знакомая мне Леночка и приносила тарелку
чего-то, похожего на супчик, с невероятно омерзительным вкусом. Потом она
переворачивала меня, обращаясь с голым мужиком как с тупой деревянной
чуркой, протирала все, меняла белье и уходила. Она же делала уколы,
державшие меня в этом позорном состоянии. И при этом все время ухмылялась
той гаденькой улыбочкой, которую я видел на губах мумии. Мне так хотелось
хорошим ударом согнать эту презрительную гримасу, но я не мог шевельнуть
даже пальцем. Но все больше мне хотелось отвернуть башку этому придурку
Долышеву.
Кошмарно медленно тянулись одинаковые как две капли воды часы
ожидания. Я дремал, просыпался, пялясь в потолок, снова засыпал и
просыпался. Я, наверное, сошел с ума. Я ругался, просил, орал во все горло.
Но ничего не изменилось.
Я обращался к силе кольца, час за часом пытаясь уловить хотя бы
искорки былого могущества. Это было все равно что гоняться за ветром в
поле, но я не оставлял попыток.
Наверное, я бы тут так и сгинул. Или, что вернее всего, свихнулся,
потому что помереть мне бы не дали.
Но потом кое-что изменилось.
Ко мне пришел посетитель, вернее, посетительница.
Сначала я даже не обратил внимания на слабый скрип открывающейся
двери, думая, что это вошла Леночка. Но потом понял, что звук шагов был
несколько иной. Леночка ступала легко и почти беззвучно, а этот некто
заметно волочил ноги.
Любопытство я еще не утратил, хотя от него остался только жалкий
призрак. Моя голова медленно повернулась на звук шагов. Крутить головой -
единственное, что было мне доступно.
Это оказалась Олия. Та самая Олия Саччи, которая едва не пристрелила
бедного Антона Зуева в Москве и гналась за мной по пятам вместе с
Рогожкиным до самого Новосибирска.
Я безразлично посмотрел на нее, не сказав ни слова, хотя в другое
время и в другом месте не устоял бы перед желанием брякнуть что-нибудь
язвительное.
Олия подошла ближе и вытащила из кармана наполненный какой-то
очередной дрянью шприц. Всадила мне в вену - я при этом совершенно ничего
не почувствовал - и отошла в сторону, присев на стоящем у стены стульчике.
Я молчал, снова сосредоточившись на привычном занятии - созерцании потолка,
в котором мой взгляд только чудом еще не прожег большущую дыру. Олия тоже
не произнесла ни слова.
А минут через десять у меня начало покалывать в кончиках пальцев на
руках и ногах. Сначала я этого даже не заметил, потом удивился, а еще через
пять минут замычал, изнывая от неистового желания почесаться.
Начавшийся в пальцах зуд медленно поднимался и полз все выше и выше,
охватывая голени, колени, запястья и локти. Потом бедра и плечи. Я
несколько раз выругался и вдруг понял, что только что смог шевельнуть
ногой.
Мое тело начало медленно оживать.
Слава Всемилостивейшему Господу! Обещаю при первой же возможности
поставить свечку в храме.
Через двадцать минут после начала покалывания в пальцах я уже, совсем
забыв про свою гостью, вовсю ерзал на этом чертовом столе. Ухитрился даже
сесть. Потом немного передохнул и встал.
Руки-ноги слушались, хотя и не слишком охотно.
Я несколько раз присел, ощущая беспредельное удовольствие от этого
простого действа, повернулся... и увидел тихонько пристроившуюся на стуле
Олию.
Мое запястье мгновенно отозвалось импульсом обжигающей боли, которая
тем не менее обрадовала меня больше, чем все на свете.
Кольцо! Я снова его ощущаю! Мы вместе!...
Никогда бы не подумал, что буду так радоваться этому куску металла,
чтоб его черти взяли, но это было так. Я был рад. Доволен тем простым
фактом, что больше не беззащитен.
Да я лучше подохну, чем снова дам изловить себя и разложить на столе,
как какую-то свиную тушу!
Олия встала. Я отпрянул, но потом расслабился, понимая, что она могла
сделать со мной все, что хотела, пока я валялся здесь, как бревно. Поэтому
опасаться нет смысла... хотя осторожность не помешает.
- Чего тебе?
- Оденься. Твои вещи в том шкафу. - По-русски она говорила не очень
чисто, но понять можно было вполне.
Кажется, я покраснел.
***
Через пять минут я уже был полностью готов. Одет, обут и готов вновь
столкнуться с суровой правдой жизни.
- Идем. - Олия встала и указала на дверь.
- Куда? - с подозрением спросил я. - Куда идем?
- Наверх. В город. Идем. Мы и так уже потеряли много времени.
Я скептически поджал губы и передернул плечами. Идем... Хм... Ну
ладно. Почему бы и не прогуляться? Но почему они освободили меня? Ведь
сейчас, вновь чувствуя кольцо, я могу наворотить здесь такое, что чертям
тошно станет.
Олия вытолкнула меня в коридор и, идя позади, безжизненным голосом
подсказывала дорогу:
- Направо... Налево... Вверх по ступеням...
- Где мы?
Олия молчала. И уже потом, когда я уже не ждал ответа, будто бы
неохотно произнесла:
- Под землей. В сибирском региональном штабе Обновленного Братства.
Я только фыркнул.
Коридоры казались бесконечными и при этом были совершенно безлюдны.
Здесь было тихо. Тихо как в могиле. А мертвенный электрический свет вместе
с этой неестественной тишиной навевал жгущее душу чувство одиночества и
никчемности. Казалось, что во всем мире осталось только два человека. Я да
идущая позади Олия.
Блин... Как замок с привидениями. Пустые коридоры, бессчетное
количество дверей, ведущих неизвестно куда, картины на стенах. Если бы
сейчас мне навстречу выплыл какой-нибудь призрак, то я бы нисколечко не
удивился.
Только трижды на протяжении долгих минут петляния по подземным этажам
нам встретились живые подтверждения того, что эти места все же обитаемы.
Сначала это была пожилая женщина-уборщица, в тишине пылесосившая какой-то
ковер. В тишине, потому что работала она молча, а ее пылесос был почти
совершенно бесшумным.
Эта тишина уже начинала меня пугать. Если штаб Братства в Москве был
просто жилым домом, где бегали дети, играли в картишки скучающие охранники
и постоянно лязгал ползающий туда-сюда лифт, то здесь же...
Мужчина с ворохом бумаг в руках, суетливо пробежавший по коридору,
бросил на меня безразличный взгляд и, почтительно кивнув Олии, засеменил
дальше.
Охранник у дверей безропотно пропустил меня, едва взглянув. Он сидел
на простом стуле у дверей лифта и жевал булочку, роняя крошки на ковер.
Почему-то это зрелище вызвало в моей душе волну облегчения.
Олия, подталкивая меня в спину, вошла в лифт. Двери закрылись.
- У вас тут что, чума? Почему никого нет?
- Сейчас ночь, - равнодушно ответила она. - И помолчи немного, мне
необходимо сосредоточиться.
Я заткнулся и, привалившись к облицованной деревом стенке лифта,
сквозь полуопущенные веки смотрел на свою надсмотрщицу. Она явно что-то
делала... Я прекрасно видел, как кривится от боли ее лицо, а руки вцепились
в поручень мертвой хваткой.
Мысленно я прикидывал свои дальнейшие действия. Так. Сначала ногой в
живот, потом локтем сверху или коленом в лицо. После чего быстро выхватить
у нее пистолет и... Ага, и двери лифта открываются, являя передо мной целую
толпу охранников. Да и бить женщину как-то нехорошо, хотя она и мой враг...
Дурак ты, Зуев. Все еще какие-то идеалы. Бить женщину - это плохо. Да
она, ни секунды не сомневаясь, пристрелит тебя, если дойдет до дела.
Э-э... Черт!
Олия выпрямилась и медленно вытащила пистолет.
Вот дьявол!
Почему молчит кольцо? "Ты же должно защищать меня. Так помогай!"
А-а-а!... О-о? А это еще что значит?
Я недоуменно уставился на пистолет, который Саччи протягивала мне
рукояткой вперед. Что за...
- Возьми. Тебе пригодится. Там у входа трое охранников. Двое сейчас
спят. Третий - твой.
- Что это значит?.. - Я не договорил - открылись двери лифта, выпуская
нас в какую-то полутемную комнатушку. - Что все это значит?
- Иди. - Олия шагнула назад в лифт. - Иди, ты свободен. И помни, что
за тобой будут гнаться. Не делай глупых ошибок.
- Но почему?.. - Двери закрылись, и я услышал едва различимый лязг
уходящего под землю лифта. Я остался один в этой комнатушке, потерянно
сжимая в руке оружие.
Господи. Что б я тут понимал?
Я проверил обойму. Пистолет был полностью заряжен. Патроны вроде бы не
холостые. Зачем же мне дали ствол? Что все это означает? Меня выпустили?
Тогда к чему это предупреждение о погоне?
Я сделал маленький шажок вперед, направляясь к тонкой полоске света,
пробивающейся через приоткрытую дверь.
Охранников и вправду было трое. И двое из них успешно похрапывали,
устроившись в удобных кожаных креслах. Последний страж сидел у целого ряда
экранов и читал газету.
Так... Экраны. Я присмотрелся. Ну точно. Здесь же повсюду скрытые
камеры. Вон он я на третьем экране слева. Какой-то крайне подозрительный
тип, осторожно выглядывающий из-за двери. И пистолет в руке виден просто
прекрасно. Хорошо еще, что этот осел делает свою работу спустя рукава.
Видимо, газетка попалась ну очень уж интересная. Даже не отрывается.
Хотя автомат его выглядел весьма грозно.
Вообще-то я мог бы просто поднять руку и пальнуть. Он бы даже не успел
ничего понять, как был бы уже трупом. А те, которые дрыхнут, вообще не
проблема.
Но почему-то нет у меня такого желания. Разве эти трое виноваты в том,
что мне нужно пройти здесь? Они просто делают свою работу. Тьфу, какой я
правильный, аж самому стыдно.
Я снова взглянул на пистолет в своей руке. Вот и еще одна причина для
того, чтобы не делать этого. Если бы здесь был глушитель, а так... Ну этих
троих - нет проблем. А если явятся еще десяток? Я вспомнил свою
развлекаловку в Москве под наблюдением тощего подполковника и поморщился.
Хорошо, конечно. Пусть даже я смогу пулять как самый заправский снайпер, но
разве это мне так уж и поможет?
А если учесть, что здесь где-то находится Долышев с его тремя
кольцами. И Олия. И Рогожкин. А возможно, и еще кто-нибудь из их братии...
Лучше уж сделать все по-тихому.
Я шлепнулся на пол и пополз.
Нет, вы только посмотрите на этого дурака. Ползает тут как таракан по
столу. Задницу задрал выше головы и думает, что невидим. Пыхтит, как
паровоз, и думает, что неслышим. И, вообще, только слепой и глухой не
сможет его обнаружить.
Но вот охранник, хотя и не был слепым или глухим, но, видимо, так
увлекся своим чтивом, что почти полностью уподобился им. Он меня не засек.
И даже тогда, когда я, обливаясь холодным потом от страха, приоткрыл
внешнюю дверь, страж даже не почесался. Только придержал лист газеты,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг