Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
на слух, это какой  же  талант  надо  иметь?..  Талант  или  удачу,  что,  в
принципе, почти одно и то же.
     И что только этот парень на  стене  делает?  Ему  же  прямая  дорога  в
Управление - вот где пригодились  бы  его  навыки.  Надо  будет  при  случае
выяснить, кто стрелял, и поговорить с ним. Порекомендовать парню вступить  в
наши стройные ряды...
     Бесполезные отвлеченные размышления. Кто меня  сейчас  послушает?  Кому
нужны рекомендации отступника, изгоя, предателя? Какой совет  может  принять
обычный  законопослушный  набожный  парень  от  человека,  которого  церковь
объявила пособником тьмы?
     Мрачно вздохнув, я опустился на пол и опустил ноги в  люк.  Удерживаясь
на руках, медленно выпрямился. Тяжелые ботинки глухо  ударили  о  металл.  Я
постоял немного, высовываясь по пояс из настежь распахнутого люка, потом еще
раз вздохнул и, согнувшись, с головой нырнул внутрь.
     Труба была широкая, диаметром не меньше метра, так что особой тесноты я
не испытывал. Но темно здесь было, как в сердце у бездушного.  Да  и  воняло
тоже изрядно, хотя что могло так вонять, мне было непонятно: старый  водовод
уже  давно  не  действовал,  от  него  осталась   только   ржавая,   местами
прохудившаяся труба - еще один источник металла  для  промышленности  нового
Челябинска.
     Сморщив нос, я оставил позади пятно  вливающегося  через  открытый  люк
света и на четвереньках пополз во тьму.
     Сумасшедший дождевой червяк, заблудившийся в подземных ходах.  Нравится
мне быть сумасшедшим земляным червем? Нет! Но и выбора особого  у  меня  нет
тоже. Так что надо ползти.
     В общем-то, все нормально. Клаустрофобией я отродясь не страдал...  Еще
бы воняло здесь поменьше, А то в нос так и шибает...
     Сквозь плывущий в воздухе тонкий аромат гнили и  разложения  пробивался
еще какой-то запашок, слабый, невнятный,  но  чем-то  неуловимо  знакомый  и
ассоциирующийся почему-то с приближающейся опасностью.
     На минуту я прекратил шлепать руками по грязным внутренностям  трубы  и
принюхался. А потом, вздрогнув, резко потянулся к оружию.
     Выхватить меч в этой трубе - акробатический номер, который так просто с
ходу не провернешь. Так что вооружился я пистолетом, тем более что  здесь  и
сейчас именно он был моим самым мощным оружием. Мечом, стоя  на  карачках  и
упираясь спиной в холодный ржавый металл, особенно не помашешь. А вот пуля в
такой трубе - страшная вещь. Ей здесь просто некуда больше лететь, кроме как
во врага.
     Застыв на месте и  стараясь  даже  не  дышать,  я  вглядывался  вперед,
пытаясь что-то  рассмотреть  в  поджидающей  меня  впереди  кромешной  тьме.
Инстинкт самосохранения предательски молчал. Опасности я не  чувствовал.  Но
вот запах неотступно твердил мне другое: оборотень. Он где-то здесь,  где-то
совсем близко...
     Безмолвно ругнувшись про себя, я осторожно перебросил пистолет в  левую
руку. И, не переставая бестолково целиться во тьму, достал спички.
     Вспыхнувший в абсолютной тьме слабый огонек ударил по глазам, вырвал из
плена мрака темные, покрытые густой чешуей ржавчины стенки трубы... и озарил
оскаленную пасть оборотня, находящуюся всего в полуметре  от  моего  носа...
Очень близко. Смертельно близко.
     Только чудо удержало меня от того, чтобы бездумно пальнуть в темноту  и
тем самым разом разнести в клочья мой замысел тихо и незаметно проникнуть  в
город. Чудо и  бессильно  вывалившийся  между  зубов  распухший  синий  язык
оборотня.
     Некоторое время я, разом позабыв про окутывающий  все  вокруг  запашок,
жадно кусал воздух. Пялился на обросшие редкими волосами уши, мутные глаза и
бессильно скрючившиеся почти человеческие руки-лапы.
     И в самом  деле  оборотень.  Только  дохлый.  Навек  застывший  посреди
ломающего тело превращения. Уже не зверь, но еще и не человек. Нечисть.
     Еще один заблудившийся в подземной тьме червяк.
     Дня три он уже тут лежит. Не меньше. Понятно теперь, откуда эта вонь.
     Как бы мне еще перебраться через его тушу?
     Спичка догорела и  погасла,  напоследок  успев  обжечь  мои  пальцы.  Я
чертыхнулся, оставшись во тьме, но другую зажигать  не  стал.  Вместо  этого
протянул  руку  и   осторожно   коснулся   грязной   свалявшейся   шерсти...
Дьявольщина. Придется перелезать. Вот удовольствие-то.  Потом  вонять  буду,
как будто... как будто с дохлым оборотнем в подземной трубе обнимался...
     Кое-как преодолев сие малоприятное препятствие, я продолжил свой  путь,
шепотом ругаясь и испытывая искушение  остановиться  на  пару  минут,  чтобы
хорошенько вытереть ставшие вдруг маслено-скользкими руки.
     А потом, когда бетонная стена периметра, по моим расчетам, была как раз
у меня над головой, я  наткнулся  на  решетку.  На  крепкую  такую  решетку,
сваренную из толстых - в два пальца толщиной - металлических прутьев.  Снова
чиркнув  спичкой,  я  торопливо  осмотрел   очередное   препятствие.   М-да.
Неказисто, но более чем надежно.
     Хмыкнув, я подергал прутья, особо,  впрочем,  не  усердствуя.  Если  уж
оборотню не хватило сил их вывернуть, то что говорить обо мне? Нет,  силовой
способ не годится. Впрочем, чего-то подобного я  ожидал.  И  потому  заранее
продумал свои действия.
     Я перевернулся на  спину  и  на  ощупь  вытащил  из-за  пояса  сверток.
Развернул. Шершавая рукоять  кинжала  вновь  кольнула  мою  ладонь  неземным
холодом. Незримым черным светом вспыхнуло во мраке острие. По трубе, забивая
даже сладковатую вонь разлагающегося трупа, поплыли мягкие волны тьмы.
     Говорят, меч шефа режет железо с  такой  же  легкостью,  как  и  масло.
Посмотрим, насколько хорош в этом деле мой кинжальчик... И спасибо  Господу,
что здесь стоит решетка, а не бетонная затычка, которую я мог бы ковырять до
самого Судного дня.

                                   * * *

     У любого города существует множество лиц. Он  может  быть  красивым,  с
высокими зданиями, чистыми тротуарами и  привычным  многолюдьем  на  улицах.
Бывает  он   и   заброшенным,   с   проспектами,   загроможденными   ржавыми
автомобилями, и битком набитый нечистью. Но это еще  не  все.  Город  бывает
грязным, заполненным мусором  и  заселенным  всяким  человеческим  отребьем,
готовым в любой момент продать свою душу (и не только свою) за копейку.  Был
бы только покупатель...
     Городские кварталы, что  непосредственно  примыкают  к  тонкой  ниточке
опоясывающей город защитной стены - именно о них я думаю, когда  представляю
себе заваленные всевозможным хламом дворы, вонючие костры и  грязных  людей,
сидящих с самокрутками на ступеньках  и  алчно  поглядывающих  на  случайных
прохожих. Эти люди не ходят в церковь и не чтят имени Бога.  Им  все  равно,
что случится с ними после смерти. В их душах уже давно пустила  корни  тьма.
Но это не сверхъестественная тьма, а исконно  человеческая.  Ее  еще  иногда
называют безразличием.
     Именно среди этих людей я и собирался найти себе временное пристанище.
     А где еще мне его искать? Не в центре же. Не в старой  своей  квартире,
которую уже давно, наверное, отписала себе церковь и куда в  высшей  степени
неразумно совать нос. Затеряться лучше всего  на  окраине.  Здесь  никто  не
задаст лишних вопросов и не кинется звонить в инквизицию, даже  если  почует
исходящую от меня тьму.
     Но для того, чтобы жить среди таких людей, нужно  быть  таким  же,  как
они. Не выделяться.
     Кожаную куртку, с  первого  взгляда  выдающую  во  мне  чистильщика,  я
сдернул едва только вылез из водовода. Вывернув предварительно ее наизнанку,
я завернул в куртку меч - еще один необычный и сразу же бросающийся в  глаза
предмет. Пояс... Пояс спрятать не получилось,  и  потому  я  его  бросил.  И
кобуру, предварительно сунув пистолет под ремень, - тоже.
     Ну вот и все. Теперь осталось сделать морду кирпичом- с такой окраинные
обычно по улицам ходят, - и все в порядке. За своего, конечно, не примут, но
и гнать не станут...
     Выбранный мною дом  выглядел  так,  будто  был  готов  в  любой  момент
развалиться. Кирпичная пятиэтажка, старая и унылая. Большей  частью  выбитые
стекла заменены натянутым  полиэтиленом  или  заколочены  фанерой.  Напротив
входа громоздилась немаленькая мусорная куча,  распространявшая  характерный
аромат.
     Кажется, раньше это здание  было  заводским  общежитием.  Но  сейчас...
Сейчас я бы сказал, что этот дом давно надо было снести.  Дабы  не  позорить
наш светлый город столь отвратным зрелищем.
     Тем не  менее  это  место  явно  было  обитаемо.  Из  распахнутых  окон
доносилась  чья-то  ленивая  болтовня.  Бессловесно  шипел   магнитофон.   У
подъезда, вопреки всем правилам пожарной безопасности, расположившись  прямо
на ступенях, косматый небритый мужик жег костер, лениво помешивая булькавшее
в почерневшей от огня консервной банке нечто. Проходя мимо, я  поморщился  -
варево издавало такой аромат, будто его главным компонентом был  подобранный
на ближайшей свалке мусор. Понадеявшись, что помешивающий  палочкой  вонючую
гадость мужик не собирается в итоге  это  есть,  я  толкнул  ногой  противно
заскрежетавшую дверь.
     Внутри здания  было  ничуть  не  чище,  чем  снаружи.  Судя  по  всему,
большинство жильцов  не  имело  ни  малейшего  представления  не  то  что  о
мусоропроводе, но и о таком элементарном способе избавления от  мусора,  как
открытое окно. А канализация, если судить по запаху,  не  работала  уже  лет
десять, не меньше.
     Пошлявшись по этажам, я выбрал более или  менее  приличную  комнатушку.
Зашел. Швырнул в угол свои  нехитрые  вещички.  Подняв  валявшуюся  на  полу
расщепленную дверь, снова ее навесил. Получилось, конечно, не  ахти  как.  Я
понимал, что эта трухлявая деревяшка вряд  ли  сможет  сдержать  напор  даже
пьяного комара, но, по крайней мере,  она  ясно  давала  понять,  что  здесь
теперь кто-то живет. Осмотрев получившееся художество, я еще раз вздохнул  и
пинками принялся выбрасывать в коридор  годами  копившийся  в  этой  комнате
мусор.
     На шум работы заявился  коренастый  невысокий  мужчина  неопределенного
возраста: Некоторое время он молча смотрел на мою возню.  Потом  протиснулся
внутрь и сел на то единственное (кроме пола), на что еще можно было сесть  в
этой комнатушке, - на подоконник. Спросил:
      - Ты кто, человече?
     Я промолчал в надежде, что этот тип поймет, что вступать в беседу с ним
я не намерен, и отвяжется. Но он только ухмыльнулся.
     - Хмырь.
     Я  медленно  выпрямился.  Смерил  невозмутимо  ухмыляющегося  гостя  не
обещающим ничего хорошего взглядом.
     - Чего говоришь?
     - Хмырь. Погоняло у меня такое. -  Мужик  улыбнулся,  продемонстрировав
мне необычно ровные и белые зубы. -  Вообще-то  я  Иван.  Только  иначе  как
Хмырем меня здесь все равно не кличут. А ты кто?
     - Молчун, - я припомнил старое прозвище, привязавшееся ко  мне  еще  во
времена учебки... Сколь же лет назад это было?..
     - Молчун, значит, - мужичок спокойно кивнул. - Знавал я  раньше  одного
Молчуна... Дурак дураком был. Но умный. - Закончив  столь  нелогичный  вывод
тяжелым вздохом, Хмырь цепко взглянул на меня, будто проверяя.  -  Не  пойму
только, похож ты на него или нет... Не обижайся.
     - А я и не думал, - почти честно ответил я. - На что мне обижаться?
     - Это у меня юмор такой, - продолжал Хмырь.
     - Дурацкий юмор, - не удержался я.
     - Дурацкий, - послушно согласился он. - Но зато действенный.  Сморозишь
пару шуточек - и сразу видишь, что твой собеседник из себя представляет.
     Я недоверчиво прищурился.
     - А сейчас ты что видишь?
     - Вижу, что ты не настолько прост, как хочешь  казаться...  От  кого-то
прячешься?
     - Да? - постаравшись сохранить невозмутимое выражение лица, я напрягся.
Будто бы случайно переместил руку на пояс, коснувшись укрытой  под  рубашкой
рифленой рукояти пистолета.
     И по прищурившимся  глазам  своего  собеседника  понял,  что  номер  не
прошел.
     Ох, не прост этот Хмырь, ох, не прост... И как же я раньше не  заметил?
Неспешные плавные движения. Этакая хищная грация, поистершаяся, но  все  еще
заметная. Цепкий, подмечающий даже самые незначительные мелочи взгляд.
     Армеец? Зуб даю, что армеец. Причем явно не из  низов.  Скорее  средний
командный состав... Вот только что делает армейский командир среди  здешнего
отребья?
     - Знаю, о чем ты думаешь. - Не отводя взгляда, Хмырь улыбнулся.  Одними
губами,  кстати,  улыбнулся.  Глаза  его  так  и  остались  прищуренными   и
усталыми. - Можешь не дергаться - не сдам я тебя. Меня ведь тоже  ищут.  Вот
уже пять лет.
     - За что?
     Хмырь вздохнул. Недовольно поерзал, устраиваясь поудобнее.
     - За ересь, - вдруг сознался он.
     Носком  ноги  вытолкнув  зацепившуюся  за  порог  ржавую   железку,   я
аккуратно - чтобы не вывалилась - прикрыл дверь.  Подошел  к  окну.  Толкнул
расположившегося на подоконнике Хмыря, заставив его подвинуться. Сел рядом.
     - Надоело все, -  после  нескольких  минут  тягостного  молчания  вдруг
сказал Хмырь. - Не пойму я,  куда  катится  этот  мир?  Ты  только  посмотри
вокруг:  разруха,  регресс,  деградация  моральная  и  физическая.   Неужели
Всевышний хотел именно этого? Или наша вина, что мы не  смогли  усмотреть  в
его дарах зерно истины?
     - Ты это к чему? - спросил я.
     Хмырь устало вздохнул. Пожал плечами.
     - Сам не знаю... Просто я никак не могу понять: церковники говорят, что
Господь наградил нас Днем Гнева за многочисленные грехи.  Именно  Его  волей
девять десятых человечества испарились в один миг. Но разве оставшиеся стали
лучше? Разве мы изменились?
     Люди по-прежнему рождаются, живут и умирают во грехе. И что бы  там  ни
говорили святые отцы, иначе и быть не может. Безгрешен только  тот,  кто  не
рождался и не жил. А все остальные... Идеальное, безгрешное, с точки  зрения
Господа  Бога,  общество  полностью  вымрет  в  течение   всего   нескольких
поколений. -  Хмырь  негромко  фыркнул,  будто  насмехаясь  над  самой  этой
идеей. - Скорее даже в течение одного поколения.
     - Почему? - осторожно спросил я.
     - Потому  что  именно  грех  является  основным  побудительным  мотивом
человека. Стремление к телесным радостям, свободам  и  удовольствиям  -  это
грех. Жажда власти - грех. Деньги - тот самый всеобщий  эквивалент,  который
является мерой всех остальных жизненных благ - еще больший грех. Даже  самые
положительные  с  точки  зрения  человеческой  морали  действия:   созидать,
творить, работать, путешествовать, учиться, проникать в тайны мироздания,  -
с позиции Бога это все грех. И если убрать их, что нам останется?
     Я пожал плечами:
      - Наверное, ничего кроме нирваны. Один из принципов  индуизма  гласит:
только тот, кто не творит кармообразующих  поступков,  останется  неизменным
при вращении колеса Сансары. Может быть, Бог хочет от нас именно этого.
     - А вот тут ты не прав. Идея реинкарнации давно уже запрещена  церковью
как изначально несовместимая со Святым Писанием. И  недеяние  -  это,  между
прочим, тоже грех.
     - То есть, - я недоверчиво прищурился, - делать что-либо - это грех? Но
и не делать ничего - это тоже грех?.. И как же тогда быть?
     - Молиться. Смывать первородный грех.  Всю  жизнь  просить  прощения  у
Господа  за  то,  что  он  тебя  создал.  -  Хмырь  хохотнул.  -  Я   мыслю,
следовательно, я грешен.
     Не знаю почему, но эти безобидные, в общем-то, слова вдруг резанули мое
ухо. Я поморщился.
     - Что-то не о том мы говорим.
     - Не о том, - тут же покладисто согласился  Хмырь.  Вздохнул:  -  Не  о
том...
     Пару минут мы сидели молча, старательно сопя под нос и думая  о  чем-то
своем. Я,  например,  пытался  представить,  куда  может  привести  меня  та
дорожка, на которую я столь неосмотрительно ступил, допустив в душу  тьму...
Каким образом развивались мысли Хмыря, я не знал. Но, похоже,  примерно  так
же, потому что, едва я  успел  подумать  о  том,  как  к  моему  присутствию
отнесутся местные старожилы, он вдруг сказал:
      - Если у тебя есть что-нибудь ценное - спрячь.
     - Куда? - невесело хмыкнув, я обвел взглядом пустую комнату, в которой,
кроме стен да обшарпанной и местами вздувшейся пузырями  штукатурки,  ничего
не было. - Да и зачем?
     - Да есть тут такие ребятки, - туманно пояснил Хмырь. - Любят  заходить
на огонек. Заберут все, что понравится.
     Я невесело мотнул головой. Знаю о таких штучках. Наслышан.
     - И кто же эти "ребятки"?

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг