удивительным - мертвые, при всех своих недостатках, куда чистоплотнее, чем
живые.
Причина, по которой я забрался в эти трущобы, была более чем проста:
пойдя против прямого указания шефа, просто выйти через городские ворота я не
мог. Зная Дмитрия Анатольевича, можно было с почти стопроцентной
уверенностью заявить, что он на всякий случай уже передал на армейские посты
указание ни в коем случае не выпускать меня из города. Но даже если и нет...
зачем зря нарываться на неприятности?
В конце концов существуют и другие способы покинуть сравнительно
безопасные пределы городских стен. И этими способами широко пользуются все
те идиоты, которые мнят себя настолько крутыми, что, выходя за город, даже
не берут с собой иного оружия, кроме заряженного бесполезным свинцом
пистолета. Как человек, косвенно обязанный бороться с этим явлением, я знал
большинство таких лазеек.
Из города можно выйти, например, по реке. Там, конечно, стоят сети, но
заслон не сплошной. И потому в него, кроме нечисти, ловятся разве что только
полные дураки. Любой, у кого мозги еще не окончательно протухли, выход
найдет. Можно дождаться какого-нибудь каравана и, если повезет, зайцем
выехать вместе с ним. А еще, если не бояться грязи и соответствующего
запаха, пройти можно через канализацию.
Вот только ни мокнуть, ни плутать по подземным лабиринтам, периодически
натыкаясь на бетонные пробки и вмурованные в стены решетки, я не собирался.
Тем более что существовал еще один, куда менее неприятный способ перебраться
через стену: армейский, предназначенный для особых операций выход. И я знал,
где его искать.
Грязная замызганная пятиэтажка, в нарушение всех правил стоящая слишком
близко к опутанной колючей проволокой стене. Другая точно такая же
пятиэтажка с другой стороны. И тонкая ниточка с небольшим уклоном натянутого
между ними стального троса.
То, что мне и нужно.
Стоя на подоконнике и стараясь не смотреть вниз, я провел рукой по
соединявшей два здания нити. Натянутый, как гитарная струна, трос едва
слышно загудел под моими пальцами.
Пять этажей вниз. Тридцать метров расстояния. Идущий вдоль
железобетонной змеи защитного периметра армейский патруль. Пулеметная вышка
метрах в пятидесяти справа.
Ну что, благословясь...
Я медленно потянул из-за спины меч. После нескольких секунд
бескомпромиссной борьбы проклятая железяка, вздумавшая сначала застрять, все
же сдалась и с тихим звоном вылетела из ножен. Тонкая полоса стали легла на
столь же тонкую ниточку стального каната. Замерла, ожидая, пока я обмотаю
левую руку специально для этой цели прихваченным из дома полотенцем. А
потом...
Пронзительно засвистел в ушах ветер. Как живой забился, выворачиваясь
из рук, меч. Протяжно загудел трос, принявший на себя дополнительную
тяжесть. Сказочным дождем посыпались вниз искры. Кто-то внизу закричал,
требуя немедленно остановиться (интересно, как бы я это сделал?). Коротко
рявкнула автоматная очередь... И все стихло.
А я, в последний момент успев поджать ноги, влетел в настежь
распахнутое окно и покатился по грязному, усеянному притоптанными клочками
бумаги полу.
Ковыляя на четвереньках, подобрал меч, неловко сунув его обратно в
ножны. Размотал исполосованное в лапшу полотенце. Поморщился, глядя на
бегущую по запястью темно-красную каплю.
Дьявол, все-таки порезался. Нехорошо получилось. Ох, как нехорошо.
Кое-кто здесь чует запах живой крови за добрую сотню метров... Только
бегающих по пятам оголодавших вампиров для полного счастья и не хватало.
Зализывая порез, я рывком оторвал от сделавшего свое дело полотенца
клок ткани и перетянул левую ладонь. Порез, собственно, был не такой уж и
глубокий. Царапина. Я еще дешево отделался: если бы полотенце соскользнуло
или оказалось чуть менее прочным... посыпались бы мои пальцы на землю с
десятиметровой высоты. Да и я следом за ними.
А еще вполне можно было и словить пулю.
Какая все-таки это глупость - прорываться через периметр, скользя по
тросу на глазах у доброго десятка вооруженных автоматами вояк...
Стараясь держаться ниже уровня окон, я аккуратно перебрался в соседнюю
комнату и только там набрался наглости выпрямиться в полный рост. Сквозь
чудом уцелевшее грязное стекло был прекрасно виден поднятый моей безумной
выходкой переполох. Вдоль стены, придерживая автоматы, носились туда-сюда
наши доблестные вояки. Их командир, ладонью прикрывая глаза от бьющих прямо
в лицо солнечных лучей, пялился куда-то наверх. Часовой на вышке развернул
свой пулемет и нацелился прямехонько на то самое окно, куда я так удачно
влетел пару минут назад. Туда же смотрели и карабины в руках двоих солдат,
маячивших в окне возле начала троса. Наверняка бедолаги недоумевают, как это
я смог пройти мимо их поста незамеченным?.. А потому и смог, что поднимался
не как все нормальные люди по лестнице, а по стене, перелезая с балкона на
балкон.
Тоже, кстати, глупость была несусветная.
По грязной, присыпанной пылью лестнице я спускался неторопливо. Спешить
было некуда. Несмотря на всю свою чисто показную активность, армейцы никогда
не сунутся за периметр. Тем более что и особой нужды в этом нет: прорыв
периметра произошел не из пригородов в центр, а в обратном направлении.
Армия, конечно, обязана препятствовать этому, но выслеживать выскользнувшего
из города одиночку не станет. Это - работа для чистильщиков... Для меня то
есть.
Максимум, что могут сделать армейцы, - позвонить в Управление.
Максимум, что может сделать Управление, - послать кого-нибудь по моим
следам. Да и то вряд ли. Уверен, у них там хватит и других проблем. Однако
даже если и пошлет... Что ж, следы путать я, в отличие от большинства
беглецов, умею. А вырезанные на подошвах инициалы еще дома залепил жвачкой.
Пойми теперь, кто здесь прошел? И прошел ли вообще?
Выбравшись из дома через окно, я вытащил из-за пояса пистолет и
короткими перебежками двинулся вверх по улице.
* * *
Старый, покинутый людьми еще до моего рождения дом выглядел более чем
уныло. Растрескавшаяся штукатурка, зияющая пустота окон, заваленный мусором
порог. Типичное заброшенное здание, каких в старом городе двенадцать на
каждый десяток. Никаких следов человека. Каких-либо признаков присутствия
нечисти тоже не было видно. Впрочем, это еще ничего не значило...
Холодный, давящий, неживой взгляд упрямо терзал мою спину. Я
почувствовал его еще возле самого периметра и с тех пор, вот уже почти три
часа, не мог от него избавиться.
Дважды, скользнув в пустынные покинутые дворы, я путал следы и прятался
в засаде, пытаясь подловить таинственного наблюдателя. Тщетно. Никто так и
не появился. Никто не преследовал меня. Вслушиваясь в беззвучный шепот
покинутых улиц, всматриваясь в безмолвно таящиеся в подворотнях тени, я
готов был поклясться, что вокруг, по крайней мере в радиусе сотни метров,
нет ни одного живого существа... или, если на то пошло, неживого.
Никого. Пусто и тихо. Вот только между лопаток у меня зудело
по-прежнему. Я прямо-таки чувствовал, что на меня кто-то смотрит. Хоть
убейте, я чувствовал это!
Смешно терпеливо сидеть в засаде, укрывшись среди сваленных в кучу
ржавых автомобилей, и, прижавшись спиной к холодной непроницаемой каменной
стене, чувствовать взгляд, тупой бритвой царапающий по нервам.
Может быть, это всего лишь моя блажь? Не знаю... Но что-то мне во всем
этом не нравилось. Что-то здесь было не так...
Что-то переменилось в привычном мире заброшенных городских улиц. И
переменилось не в лучшую сторону... Впрочем, что в нашем мире менялось в
лучшую сторону за последние три десятилетия?
Толкнув поприветствовавшую меня противным скрипом дверь, я медленно
скользнул внутрь.
Внутри дома царила мертвая тишина. В полумраке обшарпанного подъезда в
узком луче света, льющегося сквозь щель в некогда заколоченном фанерой окне,
лениво танцевали пылинки. Лестницу преграждали какие-то обломки. Ровный слой
пыли на полу был девственно чист.
Никаких следов. Никаких. Похоже, зря я сюда приперся. В этом доме,
пожалуй, со времен Дня Гнева не было ни души. Можно было спокойно
возвращаться домой.
Но на третий этаж я все-таки поднялся. И вторую дверь справа нашел.
Там тоже не было никаких следов. Пустой коридор, грязные стены,
нетронутый слой пыли на полу.
Вот только из-за двери, едва ощутимый среди зловония окутывающего весь
старый город облака тьмы, доносился отчетливый запашок зла.
Несколько раз глубоко вздохнув, я рывком выдернул из-за спины меч
(хорошо еще, что на этот раз он не застрял) и, от души пнув старую
покосившуюся дверь, влетел внутрь, готовясь немедленно нанести удар...
Ни души.
Никого.
Пусто.
Обычная прихожая. Старый, возможно даже антикварный, шкаф с
приоткрытыми дверцами в дальнем углу, внутри висит какая-то одежда. Ковер
под ногами. Зеркало, отражающее застывшую посреди комнаты человеческую
фигуру с мечом наперевес. Аккуратно выставленная в ряд обувь,
преимущественно женская. Дурацкие тапочки в виде пушистых кроликов. Толстый,
толстый слой пыли, покрывающий все это... И никаких следов человека.
Здесь и в самом деле со Дня Гнева никто не был. Наверное, хозяйка (я
почти видел ее - средних лет женщина, одинокая, усталая, безропотно
волочащая свою лямку) вместе с большей частью человечества канула в никуда.
А квартира осталась. Пустая. Забытая. Никому не нужная.
А может быть, эта женщина, испугавшись в одночасье воцарившегося вокруг
безумия, просто убежала, чтобы больше никогда не вернуться в свой дом. Может
быть, она до сих пор жива. Сидит себе на лавочке где-нибудь в городе и,
подставив морщинистое лицо солнечным лучам, вспоминает добрые старые дни...
Почерневший чайник на давным-давно погасшей плите. Сахарница и
маленькая чашечка на столе. Серебряная чайная ложечка. Какая-то
растрепанная, пожелтевшая от времени книжица... Нет, все-таки она мертва.
Бывшая хозяйка этой некогда чистенькой и уютной квартиры исчезла бесследно,
так и не успев попить напоследок чаю. Я чувствую это... Чувствую... Почти
вижу, как это произошло...
Она сидит на потрепанном пуфике, подпирая щеку ладонью. Глаза опущены в
книгу, на яркой обложке которой обнаженный по пояс мускулистый мужчина
обнимает прикрывшую от неожиданной страсти глаза женщину. Губы хозяйки
беззвучно шепчут слова, повторяя их за главной героиней дешевого дамского
романа. На плите свистит чайник. И она отрывается от книги, поднимает
голову, чтобы... чтобы...
Я резко мотнул головой, утихомиривая разгулявшиеся видения.
Какое мне дело до женщины, умершей еще до моего рождения? Какая мне
разница, исчезла она в День Гнева или умерла чуть позже, утонув в хаосе
первых недель начала новой эпохи? И даже если она все еще жива, почему это
меня должно волновать?
Перешагнув через опрокинувшийся набок стул, я подхватил лежащую на
чайном столике ложечку, смахнул густую бахрому покрывавшей ее пыли и сунул
трофей в карман. Серебро в наши дни - самый ценный металл, гораздо дороже
никому не нужного золота. Серебро - это пули и мечи. Серебро - это оружие.
Серебро - наш щит против нечисти, ежедневно пробующей периметр на зубок.
Любые найденные в старом городе серебряные вещи Управление
неукоснительно предписывает собирать.
Возможно, когда-нибудь эта ложечка ляжет в обойму моего собственного
пистолета. И, может быть, даже спасет мне жизнь.
Кстати, если здесь пошустрить, то не исключено, что удастся найти еще с
десяток таких же... ложечек.
Странно, что квартира не разграблена. После Дня Гнева мародеров
развелось немерено. Люди с фомками и мешками, не скрываясь, ходили по домам.
Взламывали двери. Тащили к себе все, что только попадалось под руку, отдавая
особое предпочтение деньгам, украшениям, дорогой технике, то есть всему
тому, что ничем не могло помочь им в борьбе против лавиной надвигающейся
нечисти.
Большинство охотников до оставшегося бесхозным добра ныне уже мертвы.
Но следы их былой активности до сих пор попадаются на каждом шагу:
разоренные сверху донизу дома, сваленная в огромные груды видеотехника,
изъеденные молью меха, толстенные пачки перехваченных резинками денежных
купюр, связки колец, серег и ожерелий... Никому не нужное барахло.
Не охваченных этим промыслом квартир осталось очень мало. Очень. И
отыскать их считалось большой удачей.
Но не для того же меня сюда заслали, чтобы я шарил по закромам?
И почему так отчетливо воняет злом? Что здесь такое?
Аккуратно вернув на место заключенную в резную рамку выцветшую
фотографию, на которой был запечатлен какой-то паренек в лихо завернутой
набок кепке, я медленно раздвинул старые, потерявшие всякий цвет занавески
и...
Дыхание тьмы наполняло бывшую спальню подобно густому туману.
Невидимый, неосязаемый, неощутимый запашок, тяжелыми волнами колыхавшийся по
полу, собравшийся вдоль стен, тонкой струйкой просачивающийся в окно. Его
невозможно было не почувствовать, как невозможно не заметить в ясный погожий
день наползающую на солнце непроглядно-черную грозовую тучу.
Мне понадобилось не более секунды, чтобы понять, откуда идет эта
мерзкая вонь.
Кинжал. Лежащий на полу посреди комнаты тридцатисантиметровый кусочек
острого металла, снабженный грубоватой, чуть выгнутой вперед гардой и
простой, безо всяких изысков рукоятью. На непосвященный взгляд - всего лишь
неуклюжая поделка неумелого мастера. Игрушка.
Вот только любой, кто при виде этого кинжала мог так подумать, совершил
бы самую большую ошибку в своей жизни.
Это была воплощенная тьма. Чистое зло в такой концентрации, что даже
находиться рядом с ним долго не стоило. И уж тем более не рекомендовалось
брать эту гадость в руки - общее отравление организма миазмами тьмы
гарантировано.
Оружие, сродни легендарному мечу шефа. Точно в той же мере, как его меч
был орудием добра и света, этот кинжал являлся инструментом тьмы и зла.
Затаив дыхание, как будто это могло спасти меня от заполняющих комнату
тягучих волн тьмы, я осторожно шагнул вперед и склонился над кинжалом.
Первое, что бросилось мне в глаза (помимо непроглядно черной ауры
самого клинка), - это полное отсутствие на кинжале каких-либо следов пыли,
мягким покрывалом опутывающей все и вся вокруг. Матово блестела холодная
сталь, до последней черточки были видны усеивающие лезвие мелкие царапины и
зазубрины, и ни единой пылинки на рукояти. Казалось, что кинжал появился
здесь всего за несколько минут до моего прихода.
Но кто мог его принести? Во всей квартире не было ни единого
человеческого следа. Я готов был поклясться, в это место лет тридцать не
ступала ничья нога.
Не мог же он сам по себе вывалиться из ниоткуда?..
Или все-таки мог?
Тягучие волны тьмы мягко пульсировали вокруг. Руки мои заметно дрожали.
Мысли лихорадочно метались по кругу.
Как?.. Почему?.. Зачем?..
Одна часть моей души истошно вопила, требуя немедленно убраться отсюда,
вернуться в город, поставить на уши Управление, церковников, инквизиторов,
армию: всех тех, кто мало-мальски заинтересован в безопасности этого города.
Этот кинжал должен быть уничтожен. Немедленно!
Другая, ничуть не меньшая часть всеми силами тянулась к лежащему на
полу порождению тьмы.
Взять его. Принять свалившуюся на мои плечи ношу. Впервые за три
десятилетия вернуть порядок на улицы старого города. Уничтожить нечисть.
Жаль только, что это кинжал, а не меч: для серьезного боя коротковат
все-таки. Но ничего, я справлюсь... И неважно, что кинжал этот - орудие
тьмы. В конце концов, сила - это всего лишь сила. Темная или светлая, она
подчинится тому, кто держит ее в руках...
Как во сне моя рука скользнула вперед. Кончики пальцев коснулись
рукоятки...
Нет... Нет! Что я делаю? О чем я вообще думаю?! Это же зло! Это в
чистом виде зло!
"Никаких сделок со злом!" - Первая аксиома церкви. Основа основ. Тот
крохотный, но столь важный кирпичик, на котором держится вся несокрушимая
сила инквизиции.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг