ДЯДЮШКА ВЕРНУЛСЯ
Как быстро и неожиданно меняется человек! Еще недавно Дэвида Хайза
коробило, когда дядюшка Томас принимался излагать перед ним свои расистские
взгляды, величая негров не иначе, как скотами. Но прошло несколько месяцев, и
бывший либерал, почувствовав себя полновластным хозяином миллионного
состояния, дал своему дяде сто очков вперед. Даже дядюшкины друзья, заядлые
куклуксклановцы, покачивали головами, обсуждая те новые способы и ухищрения, к
которым прибегал Хайз, стараясь выкачать из своих предприятий как можно больше
прибыли. Рабочие, которым и при Томасе Грэхеме жилось несладко, стали
подумывать о забастовке.
В числе дядюшкиных заводов была небольшая прядильная фабрика. Однажды Хайз
в сопровождении директора фабрики обходил ее цеха. Ему показалось, что там
слишком много освещения, слишком много вентиляторов. Это почему-то сильно
расстроило нового хозяина. Вернувшись в кабинет, он принялся кричать на
директора, что это разорение для предприятия, что половину электроламп и
вентиляторов нужно убрать. Директор стоял перед Хайзом навытяжку и испуганно
повторял:
- Будет сделано, сэр! Не извольте волноваться, сэр!
Вдруг двери кабинета раскрылись настежь, и на пороге показался высокий
худощавый старик с палкой в руках. Его умные глаза были насмешливо прищурены.
Хайз и директор уставились на него с открытыми ртами. Это был сам Томас
Грэхем. От доктора Эллиотта Хайз в течение нескольких месяцев не получал
никаких сведений и давно перестал думать о своем дяде, как о живом человеке.
Его неожиданное появление было подобно грому среди ясного неба.
- Шумишь, Дэвид, шумишь? - произнес старик чистым, звучным голосом и
шагнул в кабинет. - Ну, чего ты на меня смотришь, как на выходца с того света?
Или язык отнялся от радости? Иди же, поздоровайся со своим дядей!
Первым опомнился директор. Он кинулся к воскресшему шефу и стал
подобострастно изливаться в поздравлениях по случаю чудесного выздоровления.
Хайзу наконец тоже удалось прийти в себя и выдавить на лице сладчайшую улыбку.
Он обнял дядю и пролепетал:
- Как я рад, как я рад, милый дядюшка, что вы поправились!
- Да, мой мальчик, я поправился. Этот доктор Эллиотт просто молодец. Он
сказал мне, что теперь я проживу еще сорок лет. Да хоть бы и не сорок! Хватит
и двадцать, чтобы хорошенько поработать. Будем работать вместе, Дэвид, а?
- Будем, дядюшка, - еле выдавил из себя Хайз, вконец уничтоженный.
ИСЦЕЛЕННЫЙ
После чудесного избавления от смерти у Томаса Грэхема резко изменился
характер. Правда, он оставался, как и прежде, деятельным и энергичным, но его
энергия теперь устремилась в совершенно ином направлении. Дэвид Хайз только
глазами хлопал и в отчаянии разводил руками над новшествами, которые дядя
начал вводить на своих предприятиях.
Старик Грэхем понастроил для рабочих новые дома, озеленил фабричные дворы,
завел бесплатную медицинскую помощь, давал рабочим крупные долгосрочные ссуды.
Самое ужасное для Хайза было то, что дядя почему-то был уверен, что он, Хайз,
должен непременно сочувствовать его новым начинаниям.
- Я знаю, мой мальчик, что раньше ты скрывал свои мысли, - добродушно
подмигивал ему дядя с видом заговорщика. - Но теперь бог просветил мой разум.
Мы будем действовать заодно!
С ку-клукс-кланом и прежними друзьями дядюшка порвал всякие отношения. У
него появились новые знакомые, с которыми он целыми вечерами толковал о
светлом будущем американского народа, и его излюбленным словом стало слово
"социализм". Негров дядя полностью уравнял с белыми рабочими и проявлял в
отношении к ним даже слишком большую мягкость, от которой Хайза хватали корчи
и судороги. По городку поползли слухи, что старик Томас Грэхем стал "красным".
Долго Дэвид Хайз молча переносил дядюшкины причуды. С тем, что заводы
почти перестали давать прибыли, с тем, что дядюшка посягнул и на основной
капитал, затеяв строительство новых заводских корпусов, Хайз еще мог
примириться, но, когда Томас Грэхем передал свое имение сельскохозяйственным
рабочим, организовав там нечто вроде артели на кооперативных началах, Хайз в
ужасе забил тревогу. Дело становилось ясным: старик выжил из ума.
Прежде всего Дэвид Хайз бросился к доктору Эллиотту. Тот принял его
холодно и на все упреки ответил коротко и ясно:
- Я не психоаналитик, а хирург, мистер Хайз. Здоровье вашего дядюшки я
восстановил. На это вы пожаловаться не можете. Если же вам не нравится его
душевное состояние, обратитесь к специалистам по психическим болезням. А
вообще я советовал бы вам оставить его в покое. Пусть мистер Грэхем делает со
своими деньгами, что ему угодно. Это ведь его бизнес, а не ваш.
Хайз ушел от доктора Эллиотта в состоянии неистового бешенства. Сгоряча он
пригласил консилиум психиатров и попытался объявить дядюшку умалишенным и
учредить над ним опеку. Но это сорвалось. Психиатры нашли дядюшку вполне
нормальным. Зато сам дядюшка, разгневанный черной неблагодарностью племянника,
выгнал его из дому со всем его семейством и лишил наследства.
Но Хайз не сдался даже после столь тяжелого поражения. Он написал на
дядюшку донос в сенатскую комиссию по расследованию антиамериканской
деятельности, Вскоре Томас Грэхем был арестован. Суд приговорил его к
огромному штрафу - сто тысяч долларов. Старик уплатил штраф, но после этого,
глубоко потрясенный, не только оставил свои прежние "причуды", но и вообще
забросил все дела. Стал жить уединенно и замкнуто. А директора его
предприятий, по собственному почину, отменили все его новшества, и жизнь на
заводах и в имении потекла по прежнему руслу.
АВТОТОМИЯ И РЕГЕНЕРАЦИЯ
- Вы пригласили меня к себе по какому-то делу, мистер Эллиотт?
Доктор Маунт казался внешне совершенно спокойным, но внутри он был глубоко
взволнован и напряжен: неужели гениальный Эллиотт вспомнил о его просьбе и
примет его к себе в ассистенты?
- Да, милый Маунт, я пригласил вас по делу. По очень важному делу. Еще до
того, как вы обратились ко мне со своей просьбой (помните мой визит в вашу
больницу по поводу старика Грэхема?), я уже думал о том, что, если мне
понадобится помощник, то лучшего, чем вы, мне не найти. Я не могу вам пока еще
предложить постоянного сотрудничества. Почему? Со временем я объясню это. Но
мне нужен ассистент для проведения одного очень серьезного и рискованного
опыта. Согласны ли вы оказать мне помощь?
- Это совершенно лишний вопрос, мистер Эллиотт. Можете мной располагать
как вам угодно! - воскликнул порывисто Маунт, глядя на Эллиотта благодарным,
преданным взглядом.
- Спасибо, старина. Я знал, что вы не откажетесь. Условие у меня будет
только одно: вы должны мне дать слово, что сохраните мой опыт в полном
секрете.
- Клянусь вам, что до гробовой доски от меня никто ничего не узнает!
- Вот и отлично. А теперь я коротко изложу сущность своего метода. Он
основан на фактах, которыми наука уже занимается более ста лет.
В природе живых организмов существует замечательное явление - регенерация.
В той или иной мере ее можно наблюдать у всех животных, от простейших до
млекопитающих, включая человека. Вы, конечно, знаете, что некоторые животные
обладают свойством автотомии - способностью мгновенно отделять или отбрасывать
схваченный орган. Сюда относятся гидроидные полипы и актинии, отбрасывающие
свои щупальца; немертины и кольчатые черви, отделяющие конец тела; морские
лилии, звезды и афиуры, отламывающие свои лучи; галатурии, выбрасывающие при
нападении врага свой кишечник и другие органы; некоторые ракообразные,
отбрасывающие клешни и другие конечности; некоторые виды пауков и многоножек,
отламывающих свои ножки. Среди позвоночных этим замечательным свойством
обладают лишь некоторые виды ящериц, способные отделять свой хвост. Как вам
известно, дорогой коллега, анатомическую и физиологическую сущность этого
явления впервые изучил бельгийский ученый Фредерик.
Но что же происходит с животными после автотомии? Они остаются калеками?
Нет! Их организм восстанавливает утраченную часть, и они снова становятся
полноценными. Это и есть регенерация. Но регенерация это не только
восстановление утраченных или поврежденных органов и тканей. Она заходит
гораздо дальше. У некоторых простейших она может означать даже восстановление
целого организма из его части. Вы понимаете, Маунт, целого из части! Это ведь
просто и черт знает как замечательно! И притом здесь нет никаких чудес. Разве
считает кто-нибудь чудом, что некоторые виды простейших и отряды
разноресничных и брюхоресничных, таких, как стентор, дилептус и другие,
обладают способностью регенерации всего своего тела из одной семидесятой части
его объема. А кишечнополостные, например гидра? Она способна восстановить свой
организм из одной двухсотой части своего тела! Еще дальше заходят ресничные
черви планарии. У них регенерация возможна из одной трехсотой части тела. Это
фантастично, но это факт!
Но как же обстоит дело с регенерацией у более сложных организмов? Вейсман
в свое время утверждал, что способность к регенерации у более сложных
организмов понижается по мере их развития и приспособления к жизни. Но это
утверждение в корне неверно. Советскими учеными доказано, что и организм
человека обладает способностью к регенерации...
- Но позвольте, мистер Эллиотт, вы, надеюсь, не намерены утверждать, что
человека можно восстановить из одной двухсотой части его тела?! - вскричал
Маунт.
- Не только намерен утверждать, но я уже доказал это, спокойно возразил
доктор Эллиотт. - Каким же иным путем, если не при помощи регенерации, я смог
бы вернуть жизнь маленькой Кэтти Эдлефсен? Что, кроме регенерации, помогло бы
мне поставить на ноги старика Грэхема, приговоренного вами, дорогой Маунт, к
смерти? Весь вопрос регенерации целого из части у высших животных, в том числе
и у человека, сводится лишь к тому, как сохранить и вызвать размножение клеток
этой части, чтобы из нее восстановилось целое. Высшие животные гибнут, если у
них удалить любой из жизненных органов. Но, если эту гибель предотвратить,
регенерация станет возможной, даже из одной тысячной части тела!
- Но разве можно сохранить жизнь, например, в ампутированной руке?!
- Нормально нет. Но, если создать специальную среду, в которой клетки
ткани могли бы жить и размножаться, тогда можно.
- И вы, мистер Эллиотт... - голос Маунта прервался от волнения. Он не
договорил своего вопроса. Доктор Эллиотт слегка улыбнулся.
- Да, друг мой. Я изобрел состав, в котором клетки ткани не только могут
жить и размножаться, но который одновременно ускоряет процесс регенерации
ровно в десять раз. Этот состав я назвал "регенерин". Я проделал с ним
множество опытов, начиная от хвоста ящерицы, из которого я вырастил целую
ящерицу, и кончая стариком Грэхемом, которого я восстановил из его левой ноги.
Правая у него была сильно поражена ревматизмом. Теперь я решил проделать опыт
на самом себе. Меня интересуют у восстановленных индивидов некоторые явления
чисто психического порядка. На ком же я могу лучше всего проверить свои
гипотезы? Конечно, на самом себе. Я решил, по примеру простейших, заняться
автотомией. Для этого я вас и вызвал. Вы, Маунт, хороший хирург, и вам я не
побоюсь доверить ампутацию своей ноги.
- Я должен буду ампутировать у вас совершенно здоровую ногу? - ужаснулся
Маунт.
- Да, мой друг. Что ж тут ужасного? Из этой ноги я в три месяца сделаю
второго доктора Эллиотта, который потом в две недели восстановит мою ногу. Вот
почему я хотел, чтобы вы сохранили мой эксперимент в тайне.
- Но, мистер Эллиотт, ведь это, это...
- Вы хотите сказать, что это будет бесполое, вегетативное размножение
путем деления? Да, это так. Но отбросьте предрассудки, Маунт. Смотрите вперед,
в будущее. Мой метод открывает перед человечеством неслыханные перспективы!
- Хорошо, мистер Эллиотт. Я сделаю все, что вы прикажете. Я надеюсь, что
это не будет преступлением? - сказал Маунт, сильно побледнев.
- Нет, друг мой, это будет подвиг!
НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
В лаборатории доктора Эллиотта находились трое. Сам Чарлз Эллиотт, доктор
Маунт и Джимми. Двое последних были в белых халатах. На электрической плитке
кипятились инструменты. Возле операционного стола стоял большой стеклянный
сосуд с золотистой жидкостью.
- Ну что ж, приступим, - сказал Эллиотт и начал раздеваться.
Уже лежа на операционном столе и держа в руках маску для наркоза, он
сказал, обращаясь к Маунту и Джимми:
- Итак, друзья, я ожидаю от вас самых точных и быстрых выполнений всех
моих инструкций. Не забудьте сразу после операции перенести меня вниз, чтобы,
проснувшись, я мог убедиться, что все приборы работают исправно, или дать вам
указание, как их отрегулировать. Для меня слишком важен успех этого
эксперимента. Приступайте! - И Эллиотт решительно прикрыл свое лицо маской...
Доктор Маунт был первоклассный хирург. Забыв о необычайности операции и
перестав волноваться, он приступил к выполнению своих обязанностей. Джимми,
заранее натренированный, четко выполнял роль хирургической сестры. Ногу
отнимали в колене. Лишь только она окончательно отделилась от тела Эллиотта,
ее в ту же секунду погрузили в сосуд с золотистой жидкостью. Схватив сосуд,
Джимми поспешно унес его через люк в подземелье.
Когда он вернулся, доктор Маунт уже успел наложить последний шов на
культю. Быстро и аккуратно забинтовав ее, он сказал:
- Готово, мистер Пратт. Можно нести вниз.
- Если позволите, доктор, я отнесу шефа сам. По лестнице неудобно будет
идти вдвоем.
- А вы не уроните его?
- Что вы! Я отнесу его как младенца! - улыбнулся великан.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг